Цикл «Мракофилия»:
1. Бесконечный подъезд
2. Как стучит Душехлёб
3. Межэтажье
4. Мёртвый колхоз
5. Лицо в ванной
6. Хрип в часовне
7. Автостанция
8. Владыка листьев
9. Выброс зла
Мракофилия. День 3
Часть первая
«Души людей, попавших в красную зону Выброса, будут мгновенно отравлены злом и станут непригодны для поглощения».
Самарский Г. И. Мракофилия, 2021. С. 57.
* * *
Под пыльными кедами хрустела сухая трава. Артём Строков медленно крался к высоким зарослям на берегу. Над его головой висели пугающие чёрные тучи, всю округу точно накрыло кружевом траурной косынки.
Пробравшись к воде, парень тихо, стараясь не издавать лишнего шума, присел на корточки и осмотрелся. Пруд застыл гладким мрачным зеркалом, вокруг него плотной стеной замерли жёлтые стебли засохшего рогоза. Ветра не было уже давно, и ни один листик не шелестел в этом проклятом месте. От тишины становилось плохо.
Дрожащими руками Артём выудил из кармана спичечный коробок. Лежащий внутри розоватый порошок ничем не пахнул, но чем дольше парень смотрел на него, тем хуже ему дышалось.
Прежде чем высыпать содержимое, он ещё раз пробежался глазами по зарослям на другом берегу.
В глотке застрял крик ужаса: из-за высоких кустов на него таращилось бледное улыбающееся лицо.
Их взгляды на мгновение встретились, и тут же омерзительная рожа скрылась за стеблями. Парень замер, пальцы его окаменели. А с того берега донёсся громкий шелест, рогоз задрожал: тварь кинулась к примеченной жертве.
Артём вскочил, стиснул зубы и с размаху запулил коробок в воду. Медлить было нельзя. Обдирая руки и щёки, он мчался прочь сквозь кусты в сторону просёлочной дороги, где оставил велосипед. Шлёпнувшись на седло, Артём что было сил вмазал по железным педалям и рванул вниз по склону в густую чащу.
В глубине леса стояла заброшенная охотничья сторожка. Парень загнал велосипед и забился в угол, прикрывшись листом старого шифера. Он слышал, как мимо его жалкого укрытия движутся сотни отвратительных существ. Они шаркали по сухой земле, хрипели и болезненно постанывали.
Артём зажмурился и, боясь разрыдаться, прикрыл рот ладонью.
«Что же со мной будет? — думал он. — Зачем же я сюда приехал?!»
* * *
А приехал он за спокойствием и гармонией. В середине лета Артём Строков страшно выгорел. Всё случилось внезапно, энергичного двадцатилетнего парня будто подменили. Тугой гнойник копившихся проблем лопнул, и по жилам вязкой мерзостью растеклась тяжесть. Артём грезил о работе, искренне желал творить, но что-то внутри не давало ему сдвинуться с места. Стрессу не было конца. Ещё и проклятая жара не оставляла в покое.
Парень грешил на лень и апатию, но вскоре сообразил, что дела обстоят серьёзнее. Появились скверные мысли о смерти. И даже перед сном он ясно сознавал, что хочет не спать, а попросту отключиться, лишь бы хоть несколько часов не существовать. Всё опротивело, даже собственная жизнь.
Он изморился душевно, возненавидел себя и едва не сломался окончательно, благо вовремя спохватились родители. Они и предложили Артёму выбраться на природу, успокоить расшатанные нервы.
С дедом, в деревню к которому он отправился вечерним рейсом, парень не виделся больше пяти лет, поэтому всю дорогу чрезвычайно волновался, с опаской поглядывая на мелькающие за окном автобуса поля и лесопосадки.
Неладное он почуял ещё в пути, когда проезжали мимо лежащего в кювете «ПАЗа» с разбитыми стёклами. Люди в салоне зашептались о чём-то, и на сердце у Артёма стало тревожно.
От остановки он шёл совсем один. И чем ближе подходил к деревне, тем отчётливее слышал непонятный гул. Потом ветер принёс странный запах. Артём поморщился.
Когда он добрался до нужного дома, небо уже затянуло кудрявыми тёмно-синими тучами.
Участок совсем не изменился. Артём шагнул за калитку, встал на крыльцо и постучал три раза.
Дед открыл скрипучую дверь, осмотрел внука с головы до ног, обнял за плечи и пригласил войти, а сам задержался на пороге и вскоре негромко спросил:
— Давно гудит? — Он выглядывал на улицу и принюхивался.
— Что? — в недоумении переспросил Артём.
— Давно гул стоит? — повторил дед так же тихо, но как-то раздражённо. — Гнилью тянет по селу… Мать моя! Башня! — он умолк, точно испугавшись собственных слов.
— Ну, — растерялся парень, — я к тебе шёл, уже, наверное, гудело…
— Почему же он не предупредил… Если смердит, значит третий день пошёл. Хорошо хоть ко мне не заходили… — Дед запер дверь, а затем резко повернулся, выпучил на внука жуткие глаза и скомандовал: — От окна отойди, бегом!
Впервые за долгое время Артём ощутил настоящий страх. Чувства, усыплённые тяжёлой апатией, вмиг пробудились. Парень отошёл на середину веранды и уставился на пыльное стекло. Представил, что за ним вот-вот возвысится неописуемо ужасное чудовище.
За спиной хлопнула дверь. Артём вздрогнул и посмотрел назад.
Дед быстро навесил замок на блестящий засов, схватил растерянного внука за руку и повёл его вглубь дома. В сенях он остановился рядом с большим комодом, наклонился и сдвинул половик, под которым прятался люк в подвал. Дед залез первым, включил свет и махнул Артёму. Тот в недоумении тоже поспешил вниз.
Спустившись по приставной деревянной лестнице, парень остановился у широкого стола с множеством стеклянных баночек и маленьких картонных коробок. Места оказалось куда больше, чем он представлял, стоя наверху.
Дед тем временем закрыл люк на защёлку, привинченную к крышке саморезами, и облегчённо выдохнул.
Артёма же охватила паника. Он тяжело задышал, быстро выудил из кармана мобильник и дрожащими пальцами набрал матери небольшой текст: «С дедом что-то не так. Приезжайте сюда».
Связи в погребе не было, сообщение никак не отправлялось, парень нервничал и с опаской поглядывал на старика. Тот уже слез на пол и направился к стеллажам, прикрытым дырявым тюлем. Там хранились серьёзные запасы: консервы в жестяных банках и вода в пятилитровых бутылках.
Артёму сделалось дурно, рассудок будто плюхнулся в болото, вокруг всё плыло, а мысли путались и не могли собраться.
Но голос деда точно отвесил сознанию звонкую пощёчину:
— Пей! — Старик протянул внуку бутыль со светло-голубой жидкостью.
Парень испуганно попятился, забегал глазами по стенам и потолку, пока не зацепился взглядом за висящую над столом карту. Успел заметить три разноцветных круга и обозначения, подписанные маркером. Слов было около десятка, но Артём никак не мог их прочитать. Лишь одно он разобрал отчётливо: «ЗЛА».
— Да пей ты! — вновь скомандовал дед. — Найдут же!
Истошный вопль вырвался из горла Артёма, он запрыгнул на лестницу и протянул трясущиеся руки к защёлке. Но вдруг заветный люк начал стремительно отдаляться. Дед с силой тащил внука вниз. Артём оттолкнул старика, освободился от хватки и снова бросился к выходу, но тут же рухнул, оглушённый сильным ударом в затылок. В глазах померкло, и погреб исчез.
Парень увидел бескрайнее пространство под жуткими чёрными тучами. Вокруг тянулись в небо сухие баобабы с кроваво-красными ветвями наверху. Землю покрыл зловонный мох и сотни мелких тёмных дыр, что служили ходами неведомых ползучих тварей.
Иногда до Артёма долетали обрывки загадочных фраз на неизвестном языке, надсадные вопли, полные мучительной боли, и зловещий пугающий смех.
На горизонте, то раздуваясь в цилиндры, то сужаясь в спицы, прутьями гигантской клетки неслись друг за другом тёмно-синие торнадо.
Облака над головой кружились и сливались в бурлящую чашу, из неё на проклятую землю очередями вырывались новые смерчи.
Воздух стал влажным, сильно тянуло гнилью. Совсем рядом кто-то противно захрипел. Парень вскрикнул и рванул вперёд. Он бежал, огибая широкие стволы, подальше от тошнотворного смрада, как вдруг нога его провалилась в одну из дыр. Артём споткнулся и кубарем полетел вниз по каменистому склону прямиком в огромный ров. Посреди него, окружённый лишь серым песком, стоял мрачный дом без окон. Его каменные стены потрескались и поросли иссиня-чёрными побегами странного плюща, больше похожего на обугленное щупальце.
Единственная дверь со скрипом отворилась.
Артём упал на колени. Кошмарные звуки, от которых его молодое сердце разрывалось в ужасе, становились всё ближе, словно целый скоп неведомых защитников этого мира двинулся к нему, готовый беспощадно разорвать незваного гостя. Парень закрыл глаза, дёрнулся и… Очнулся.
Он лежал на самодельной деревянной лавке в дедовском погребе. К левой руке тянулась капельница, в вену безустанно поступала голубая жидкость.
Дед сидел за столом и листал небольшую книжку. Он заметил, что внук пришёл в себя, и улыбнулся.
Артём повернул больную голову, указал полусогнутым пальцем на иглу и тихонько промямлил:
— Что это?
Он хотел вскочить и напасть на старика, но сил не было: ноги будто отнялись, а затылок налился чугуном.
— Этот… — хихикнул дед, — антисептик. Он меня от выброса спас. Год назад выпил, а держит до сих пор. Тебе тоже поможет… Сейчас бы уже вместе с этими по колхозу слонялся… А так они не учуют.
— Дед… — парень еле-еле выговаривал слова. — Зачем ты…
— Всё, хватит, — оборвал его старик и отложил книгу. — Один раз расскажу. Так, философия была в институте, метафизика, знаешь такое?
— Что?! — растерялся Артём.
Он сильно удивился и сперва даже не поверил, что слышит такое от деда. Тот отмахнулся:
— К чёрту! Есть Геннадий Иванович Самарский — умнейший человек и автор этой монографии. Таких всего две в мире. — Старик похлопал книгу по твёрдой обложке. — Человек, что называется, философ-практик. Давнишний мой друг. По его теории мы должны развиться до Бога, стать равными творцу, в этом смысл жизни человеческой!
— Дед, ты чего? — щурился внук. — Какой Геннадий, зачем всё это?
— С Геннадием Ивановичем мы давно знакомы, я эту книгу от корки до корки изучил, Тёмочка, — воодушевившись, продолжал дед. — Вавилонскую башню знаешь? Наверняка слышал. Это тоже путь наверх, но слишком быстрый, понял? А Геннадий смог ещё быстрее. Его башня желания исполнять умела, хоть тебе денег, хоть тебе знаний, даже монографию по твоим записям напечатает… Но когда настанет время… — Дед схватил книгу, раскрыл её на нужной странице и прочитал: — Окно — это единственный рукотворный инструмент выброса.
— Что ты мне читаешь?! — перебил Артём. — Что ты мне вколол?!
— Это успокоительные, Тёмочка, не бойся, отпустит скоро. А капельница… — старик мялся, подбирая слова. — Ты же не стал пить! А иначе они бы и за нами спустились.
— Да кто они, чёрт побери?! — разозлился парень и стукнул кулаком по лавке.
— Зло, — мрачно ответил дед. — Упыри.
Артём приподнялся на локтях и удивлённо посмотрел на поникшего старика. Тот задумался на миг и сказал:
— Давай руку, я покажу всё.
Он вытащил иглу, помог внуку подняться и аккуратно подвёл его к висящей на стене карте с кругами и подписями.
В центре картинки плохого качества рядом с селом Никифорово была нарисована водонапорная башня.
Самый большой круг, красный, охватывал несколько сёл и деревень. Второй, синий, обрисовывал пруд близ того местечка, где находились Артём с дедом. Третий, чёрный, лёг вокруг кривой надписи: «Лесное». В самом верху было выведено: «Зона первичного распространения ЗЛА».
— Весь наш колхоз умер, Тёмочка, — грустно объяснил дед, проведя пальцем по большому кругу. — Люди теперь нежить.
— Зомби? — с недоверием переспросил Артём.
— Я не знаю, что есть эти твои зомби, но у людей души гнилые, — дед тяжело выдохнул. — Если живых учуют — всю глотку камнями забьют. Им дыхание отобрать надо, чтобы тело освободилось. Но Геннадий всё это предвидел, ты не переживай! — Дед выдвинул скрипучий ящик стола и достал оттуда спичечный коробок. — Порошок есть. Если высыпать его в пруд… Вот здесь. — Он ткнул пальцем в центр синего круга. — То все буйные уйдут под воду. Я сам должен был всё сделать, но не успел, видишь. Из-за выброса связь, наверное, пропала. Геннадий даже не позвонил, не предупредил. Сходи сам, а? Помоги ради Бога! Тёмочка, родненький… Только ты это… — Дед указал на чёрный круг: — Вот сюда не ходи ни в коем разе. Третий день, Владыка приехал уже, поди.
— Я сейчас с ума сойду, — пробубнил Артём и вернулся на лавку. — Какой Владыка, дед? Тебя в секту затащили? Ещё дрянь какую-то мне вколол.
— Тёма! Ну как же мне… — старик растерялся и развел руками, но вдруг встрепенулся: — Точно! Ты же спал, когда я тебя по голове-то… Видел баобабы? Вихри?
Артём опешил.
— Это Душехлёба земли, родной, — пояснил дед. — И путь к ним лежал через башню. А сегодня можно и через сон попасть. Дурень я, забыл, что нельзя тебя без сознания держать. Ох, прости, Тёмочка, прости! Он же всё писал в книге, а я…
И старик опустился на колени.
Артём посидел немного, собираясь с мыслями, потом сжалился над дедушкой и помог ему встать. Тот утёр слёзы с морщинистого лица и сказал:
— Посмотри монографию, там всё-всё есть. Только помоги!
Парень сел за стол и взял книгу. На обложке красовалось название: «Мракофилия».
Парень читал и не хотел верить в написанное.
Автор рассказывал о некоем прорыве в практической философии, об изобретении, способном погрузить человека в своё же сознание, в котором и прячется Создатель всего. Там же находилось и так называемое окно, ведущее в «область помех» — земли Душехлёба. Помимо этого, башня, наделённая частичкой силы Творца, имела свойство исполнять желания. Одно за сеанс погружения — безопасно. Далее пробуждался Страж — сущность, что препятствует ходу некоторых человеческих мыслей и мешает всецело осознавать такие понятия как вечность и бесконечность. Его задача в башне — уничтожить исследователя и открыть окно, чтобы спровоцировать выброс. Но окончание сеанса погружения уничтожает Стража.
Автор, не знавший правила об одном желании, лишился ноги, когда удирал от монстра.
Желаниями могли выступать и ответы на вопросы. Однако некоторые из них, например, слишком конкретные, ещё на этапе формулировки оказывали сильное воздействие на окно, поэтому автор не смог узнать ничего ни о природе Творца, ни о его Замысле. Башня ответила только на вопрос о правильном людском Пути.
Зло, как писал автор, жило среди людей с момента их создания, но проникало в человеческий мир нечасто, ещё реже оно решалось на великие злодеяния.
Сущности, порождённые Душехлёбом, испокон веков находились рядом с человеком, но не имели возможности напрямую взаимодействовать с ним. Зло могло лишь просочиться.
На странице номер пять Артём прочёл:
«Нарушители пути создают всплески зла, узкие незримые коридоры между зоной помех и человеческим миром. Коридор может как выпустить сущность из ближайшего сектора потустороннего мира, так и активизировать спящее существо, выпущенное в прошлом. Если всплеск зла окажется достаточно сильным, то возможно прямое и внеочередное поглощение души отступника.»
В терминологии автора Путь — это равномерный прогресс. Научные открытия редки, но обязательны, и каждое из них приближает человека к Творцу. Нарушители же — это те, кто совершают открытия невовремя, слишком быстро или часто. Для охраны Создателя от таких людей и был создан Душехлёб. Открытие автора же было настолько серьёзным, что привело его не просто к встрече с тёмной силой, а к самому входу в мир зла.
Парень вернулся на третью страницу и ещё раз перечитал:
«Основные положения:
1. Мракофилия есть иррациональная тяга к ужасу, страху, моральному самоистязанию через жуткие книги, фильмы или изображения.
2. Ведомый прогрессом по зову Творца, человек обязан пройти сквозь зону помех, лежащую за пределами людского понимания.
3. Мракофилия — это путь на выход. Душехлёб — верный страж выхода, истинная суть зла.
Любой прогресс ведёт к Творцу, однако правильный путь определён создателем и не должен быть изменён или сокращён. Для борьбы с отступниками Творец создал Душехлёба. Последний оградил Творца зоной помех.»
— Тёмочка! — взмолился дед. — Ну чего, почитал? Помоги мне теперь, ну пожалуйста! Времени нет совсем, не успеем же!
— Как добраться до пруда? — откликнулся внук.
Он захлопнул книгу и уже пожалел о сказанном. Но в душе зародилась вера, и слова деда больше не казались безумными.
Тот всё суетился:
— Бери велосипед, чтобы побыстрее. И обратно не спеши! Все эти ироды из домов выйдут, увидят ещё… От пруда лучше сразу в лесок, там сторожка одна есть, можно отсидеться… А я сейчас тут разберусь… Мне ещё одно дело надо… Если не успею, то не спасти…
Артём взял коробок, сунул его в карман и пошёл к лестнице. В голову лезли разные мысли: сбежать, плюнуть на всё и смыться в город на этом же велосипеде… Но все они вызывали лишь отторжение. Внутренний скептик точно задохнулся. Парень решил исполнить дедовскую просьбу и разобраться с прудом, а потом будь что будет…
* * *
«Зачем же я сюда приехал?! Надо домой…» — продолжал ругать себя Артём, сидя в сторожке.
Шагов на улице больше не было слышно. Парень обождал ещё несколько минут и выбрался из укрытия. Гаснущее рыжее солнце пробивалось сквозь тучи, и кромешный мрак ещё не успел накрыть всю округу.
Артём осмотрел поляну, на которой стоял, и обомлел, увидев на земле чёрные дыры, заполненные омерзительной слизью с мелкими белёсыми волосками. Он приблизился к одной. В нос ударил знакомый смрад.
«Всё-таки правда, господи, всё-таки правда, — думал он, и сердце его тяжелело от ужаса. — И твари есть, и окно есть, и дыры…»
Отмахнувшись на миг от скверных мыслей, парень двинулся к сторожке за велосипедом, но тут же чуть не лишился сознания, заметив среди ближайших деревьев хмурое лицо неизвестного человека. Но тот не был похож на монстра. Он тоже испугался, сдавленно ахнул и, сощурившись, тихо спросил:
— Ты кто? Ты нормальный?
— Нормальный… — только и смог вымолвить Артём.
Человек вышел из-за деревьев. Это был крепкого вида брюнет в старомодной джинсовке.
— Значит, тебя к пруду послали? — спросил он.
— Меня…
— Молодец, хорошо сделал. — Человек облегчённо выдохнул, выудил из кармана маленький коробок и бросил его в кусты. — А я еле решился…
— Страшно? — Артём не шевелился и, готовый к схватке, внимательно рассматривал подходящего.
— Да как-то… — тот пожал плечами. — Из воды вот эти… — он указал на дыру в земле. — С дождём в города попадут. А они и бетон жрут, и людей могут. Останется одна голова…
Он остановился и протянул руку:
— Я из Никифорово тащусь, жутко — кошмар просто. С коробком этим вообще до дрожи, хорошо хоть ты всё сделал… Но я вроде деда искал.
— Я внук его, Артём, — ответил парень и пожал человеку руку.
— А я Петя. Петя Душин. — И он грустно вздохнул. — Это из-за меня открылось окно.
Часть вторая
«Слурп был создан для контроля за охотой на души, поиска новых слуг и подготовки выброса. Его составляющие: физическая оболочка, пустая душа и потусторонняя суть. Тело находится в часовне и оживает каждое лето. Слуги низшей категории обязаны наполнить его кровью и мощью, а осенью слуга первой категории, он же Владыка Листьев, — духовными силами. Далее тело занимает суть. Если Слурп не занял тело, то оно умирает и хранится в часовне до следующего лета».
Самарский Г. И. Мракофилия, 2021. С. 84.
* * *
— Я только понять не могу, — говорил Артём, когда они с Петей шли вдоль поляны. — Что конкретно произошло?
— Ты книгу читал? — спросил Душин.
— Да так… Глазами пробежался. Насчёт башни вроде сообразил, а вот окно, Душехлёб, злые силы… У меня до сих пор в голове не укладывается. Пока у пруда эту харю не увидел, даже не верил толком. А ещё эти дыры…
— Хреново дело, — вздохнул Петя. — Я вот полностью прочёл за два дня, всю надежду оставил. Зло победило, считай. Победит, вернее, когда этот Душехлёб выйдет. День или два — и всё. Если продержимся и не уснём, то сами посмотрим.
Артём остановился, крепко сжал седло и руль пальцами, взглянул на небо. Солнце почти исчезло. Он задумался на секунду и предложил:
— Так давай закроем окно! Ты сам-то почему не додумался?
— Геннадий не велел, — Петя растерянно пожал плечами. — Думаешь, поможет?
— Ну должно же быть противодействие хоть какое-то! Ему самому нормально вот так сидеть и ждать?
— А он и не сидит. У него планы — с ума сойдёшь. Он же меня к твоему деду послал, дал жижу голубую выпить, чтобы упыри не пронюхали. Твой старик должен был дрянь какую-то в пруд высыпать, а потом отсидеться и бежать к Геннадию в Никифорово.
— На кой? — удивился Артём.
— Инвалида эвакуировать, чёрт знает. Если бы деда твоего мёртвым нашёл, то сам бы обратно побежал. Но теперь чего уж… А у башни пока опасно сидеть… Некоторые слуги ищут Геннадия… Спрашивать за прогресс, так сказать. А как вылезет их главный, Геннадий должен сам войти в окно и найти там какой-то дом. — Петя робко покосился на Артёма и добавил: — Я не знаю, как объяснить, чтобы ты у виска не покрутил.
— Тут разве покрутишь, — расстроился Артём.
И они пошли дальше. Миновали лес и спустились в широкую балку.
— Пока сюда ехал, светлее было. Может, фонарик на телефоне включить? — негромко спросил Артём.
Он вёз рядом велосипед и постоянно цеплял педалями кусты.
— Сдурел? — хмыкнул Петя. — Мы тут как на ладони будем. Не бойся, не убьёмся. Тут до твоего деда идти-то всего ничего. Геннадий, наверное, уже у него.
Артём поморщился и ничего не ответил. Но идти в тишине было жутко, всюду мерещились рожи, вроде той, что он видел на пруду. И парень сам начал разговор:
— А как же ты окно это открыл?
— Это не совсем я, а тварь какая-то. Страж. Мы с товарищем полезли стёкла закрашивать, купились на бабки, загадали по желанию… Геннадий не рассказал, что одно — это одно в принципе, а не на каждого. Ну и мы не сообразили. По итогу — выброс.
Он вдруг замер, тяжело охнув, и схватил Артёма за руку:
— Стой! Вон туда смотри!
Артём повернул голову, сощурился и разглядел россыпь жёлтых кленовых листьев на склоне.
— Ты охренел меня дёргать?! — разозлился он. — Я чуть не обделался! Что это такое?
— Ты же читал книгу! — Душин всплеснул руками. — Владыка это, глаза разуй. Он в листьях силу носит для Слурпа. Осень типа, природа умирает, там всё написано было.
— Не дочитал, — огрызнулся Артём. — Как ты их в темнотище увидел-то!
— Скажи спасибо, — съязвил Петя в ответ. — Дотронешься до таких — хрен отмажешься потом. Давай в обход, тут не будем подниматься. Да и брось ты свой велик, одна мука с ним.
Артём поджал губы, огляделся, приметил большой куст в нескольких метрах и прислонил к нему велосипед.
Небо над их головами сделалось чёрным: ни свет звёзд, ни круг луны не мог пробиться через мрак. Артём вытащил из кармана телефон и включил экран.
— Хотя бы так, слушай, — оправдывался он. — Вообще же ничего не разобрать.
Петя нахмурился, но промолчал. Сам он шёл медленно, сгорбившись, боялся напороться на торчащий корень или насадить глаз на ветку сухого куста.
Они поднялись по склону и вышли к густым зарослям.
Внезапно откуда-то со стороны донёсся страшный вопль. Артём испуганно попятился и чуть не свалился обратно в балку. Он почувствовал, как в груди быстро колотится сердце, и погасил экран.
Секунды тянулись издевательски долго.
Петя не шевелился и ждал, пока крик утихнет, а затем резко выдохнул и прошептал:
— Хрен с ним. Включай свет. Бежать надо.
Дрожащими пальцами Артём нажал на иконку фонарика, и парни сорвались с места. Они пересекли балку, поднялись на другой стороне и очутились на окраине поля, неподалёку от леса.
— Так… — с одышкой говорил Петя, щурясь на очертания деревьев. — Это не тот, который у пруда? Да не свети ты на него так! Вдруг выбежит кто… Погоди…
Артём похолодел. Вздрогнув, он резко отвёл луч. В белом свете гипсовой маской застыло испуганное Петино лицо. Тот не мог выдавить из себя ни слова.
— Ты чего? — спросил Артём, уже ощущая, как по спине и затылку снова бегут ледяные мурашки.
— Выключи! — прошипел Душин и огромными перепуганными глазами уставился на Артёма. — Бегом!
Когда свет погас, и всё провалилось во мрак, Петя тихо сказал:
— Это Лесное.
Артёма точно ударили хлыстом. Он дёрнулся, поджав ногу, и отскочил назад. Парень не знал, куда смотреть и что делать. Голова закружилась. Артём присел, положил ладонь на траву. Всё было мокрое, будто в росе. Потянуло гнилью. В балке он не чувствовал этого запаха, но теперь тот, казалось, был повсюду. Несло от земли.
— Слышишь, Петя? — шептал Артём, боясь подняться. — Что там, а?
— Тело, — мрачно бросил Петя.
В давящей тишине они вполне отчётливо разобрали хриплый смех.
— Назад, — скомандовал Душин и отступил к балке.
Артём слышал, как его спутник удаляется, а жуткие звуки из леса, наоборот, становятся всё ближе. Пелена безумия окутала его рассудок, парень едва не взвыл от ужаса, раздирающего измученную душу. Он включил фонарик и, подскочив, рванул к заветному спуску.
Ошарашенный Петя, что уже успел отойти шагов на десять, кинулся следом. Внизу он вцепился в руку Артёма, вырвал телефон и прижал фонарик к ноге, чтобы тот не светил.
Душин злился:
— Ты соображаешь вообще? Понимаешь головой, что будет, если они увидят? Это же Лесное, баран, Лесное! Там Тело Слурпа оживает сейчас.
Артём тяжело и часто задышал, на его глазах навернулись слёзы, в груди заклокотало. Он скривил рот и воскликнул, топнув ногой:
— Ничего я не понимаю! Вы все с ума сошли! Я домой поеду!
Он опустился на землю, сел, раскинув ноги, и сжал голову трясущимися руками.
Душин услышал неподалёку какой-то шорох, вздрогнул и выронил телефон, тот шлёпнулся экраном вниз, и в чёрное небо устремился бледный луч света. Петя быстро накрыл его ладонью, перевернул, отключил фонарик и сунул телефон в карман.
— Тише, я тебя умоляю, тише! — упрашивал он Артёма.
— Не могу я! — проскулил тот.
— Только не кричи, пожалуйста, тут нельзя так. Давай уйдём подальше.
Душин присел на корточки, нащупал в темноте плечо Артёма.
— Это взаправду, Тёма, ты чего. Сам же говорил, что веришь! Ты же и книгу читал, даже лицо одной твари видел! И в сторожке всё слышал!
— Не знаю я, что слышал, — отмахнулся тот и сбросил Петину руку. Говорил он уже намного тише: — Может, это порошок какой-то специальный. Я его нанюхался, и теперь мерещится… Ещё и жижу эту всадили…
— Всё, всё, — затараторил Душин, — ты не кричи. Мы же оба знаем, что всё это по-настоящему. Ну что ты сорвался?
Артём помолчал немного, пока снова не услышал приглушённый вопль.
Парень встал на ноги и отряхнулся. Петя взял его за предплечье и медленно повёл куда-то. Лесное осталось позади.
— Пойдём сейчас по прямой, — объяснил Душин, когда Артём попытался отдёрнуть руку. — Там дорога как раз. По ней поспокойнее будет. А то иначе мы из этой балки не вылезем, все нервы тут оставим.
— Ты мне объясни лучше, — вполголоса попросил Артём. — Зачем я в пруд что-то сыпал, если этот Слурп в Лесном? Туда надо было, наверное?
— Там сложно всё. В книге написано, что они… Ну… Эти силы, сущности… Вроде бы нас видят, рядом летают, но дотронуться не могут. Через коридоры пролезают, но по чуть-чуть. А тут выход открылся, вот они со всего света сюда потянулись. А те, кто давно тут, теперь проснулись. То они в спячке могли быть или вялыми ходить, а после выброса их как бы растормошило. Тебе дед карту показывал с кругами?
— Показывал.
— Ну вот. Красный — это их выход. То есть вылезают они не в конкретное окно, а выходят через людей, предметы или воду. Те, кто поближе был, уже вышли. Остальные сидят за какими-то торнадо или смерчами и пока выползти не могут, мне Геннадий так объяснил.
— То есть, — сообразил Артём, и щёки его загорелись. — Когда выйдет Душехлёб, все остальные полезут за ним…
Петя хмыкнул и добавил:
— Полезут… А упырей ты в воде утопил, считай. Хоть немного нам жизнь облегчил. Иначе они все в Лесное потянулись бы, когда Тело оживят. Это вообще место проклятое. Не то кладбище, не то капище. Туда людей заманивают, и те потом парализованные лежат. Даже в простое время нужно десятой дорогой обходить, а сейчас тем более.
Вдали из-за горизонта медленно выплывали жёлтые точки уличных фонарей. И от их света на душе у обоих парней становилось легче. Они наконец-то выбрались из балки и просёлочной дорожкой пошли к селу. Теперь и кромешная темнота отступила.
До первых домов Артём с Петей добрались быстро, но в селе замедлили шаг, боясь нарваться на кого-нибудь.
Лампочки в ржавых фонарях на покосившихся бетонных столбах разбрасывали лучи на пустую дорогу и на раскрытые настежь окна и двери. Мёртвое село тоже пропахло гнилью.
На перекрёстке они свернули в переулок и вышли к зданию магазина. Там было не заперто.
Оказавшись внутри, они закрыли дверь, подпёрли её деревяшкой, снятой со стеллажа, а сами залезли за широкий прилавок, где и решили дождаться утра.
Артём сидел, прислонившись к стене, и пощипывал себя, чтобы не задремать. Тусклый свет фонаря из окна немного освещал торговый зал. В медовых отблесках лицо Пети Душина, на треть спрятанное в темноте, казалось чересчур зловещим.
— Слышишь? — позвал его Артём.
Ему хотелось, чтобы тот повернулся и не выглядел так жутко.
Петя лениво кивнул и посмотрел на Артёма. Тот спросил:
— Почему тебя выбросом не зацепило?
— В башне сидел… — Душин почесал лоб и нахмурился. — Наверное, раз она во внутренний мир перемещает, то меня, считай, вообще в том селе не было.
— А что там внутри?
— Подъезд… — усмехнулся Петя. — Бесконечный.
— Что же это за колдун такой, раз бесконечные пространства делает… — вздохнул Артём. — Такая силища, а вместо пользы он оружие создал.
— Он не колдун, — Душин покрутил головой. — Он, по своим же словам, философ-практик. Типа Платон выдумал мир идей, а Геннадий научился в него залезать… Или вышел из платоновской пещеры… Это если образно. Познал он что-то, сделал башню порталом внутрь человека. Это не магия, а инструменты мироздания. Божественная сила, если так подумать. Но только часть. Поэтому некоторые ответы от этой башни хрен получишь. Интригует больше. Он у неё спросил, почему, мол, улететь в космос для человека проще, чем погрузиться на самое дно океана или уйти к центру планеты, так она не ответила! Оконная ручка задёргалась. Он и заткнулся. Вся надежда теперь на личную встречу с Творцом.
— И ты в это веришь? — удивился Артём.
— А что остаётся делать? — Петя развёл руками. — Когда видишь, как девять этажей соединяются в одну бесконечную цепь, а потом ещё и куча денег появляется по твоему велению, то все вопросы отпадают. Не знаю, получится у него что или нет. Может, надо Творца на дне Марианской впадины искать, а не в башне. Меня это не сильно волнует. Главное — пережить весь кошмар и живыми остаться.
— Сам же сказал, что из-за меня твари в города попадут… — расстроился Артём.
— Да какая теперь разница, — отмахнулся Душин. — Я всю дорогу размышлял просто… Геннадий мне тоже порошок в коробке дал. Наказал твоего деда найти и, если тот помер, самому идти к пруду и высыпать. Меня аж покоробило. С одной стороны, знаешь, дело-то хорошее. Мертвяки утонут и мешать не будут. С другой — есть сущности, которые испаряются, замерзают, а всё равно живут. А если до воды доберутся, то по всему миру поползут. Короче, решил по итогу не мучиться. Один фиг — зло разбежится. Не сегодня, так завтра они сами из-под земли вылезут и в тот же пруд шлёпнутся.
Артём умолк ненадолго, обдумывая услышанное, но вскоре почувствовал, как слипаются глаза. Он похлопал себя по щекам, посмотрел на Петю и спросил:
— Сколько у нас времени, как думаешь?
— Без понятия, — ответил тот. — Четвёртый день впереди, даже Геннадий не знает, что произойдёт. Из-за выброса всё через одно место пошло. Тот же Владыка с листьями раньше срока припёрся… Вот в первый всё было тихо. Упыри по домам сидели, выжидали чего-то. А я валерьянкой упился и монографию читал. Во второй вроде тоже ничего… Только к вечеру малец этот прибежал.
— Какой малец? — насторожился Артём.
— Митенька какой-то. Жуткий малый, как из фильма. Говорит складно, но вот… Как робот, короче. Нарочито серьёзно. Ну не разговаривают так дети. Сразу наплёл про автобус, про деда своего. Я так понял, они в аварию попали. Дед, видимо, откинулся, а этот выжил. Геннадий его в другую комнату отвёл, что-то нашептал. С тех пор мы с мальцом не виделись. А на третий… — Он задумался, вспоминая: — А! Слурп должен был явиться. Спать теперь запрещено: слуги заберут. Гнилью потянуло. Тучи налетели… Гул поднялся… Это, вроде как, последние существа выбрались, значит, их внезапные появления кончились… Пора было с прудом решать. Тут, оказывается, ещё и связь пропала. До твоего старика не дозвонишься. Вот Геннадий меня и послал. Сначала перепугал, что от Слурпа даже жижа не поможет, а потом отправил, сволочь… — Петя усмехнулся. — Наказывает, видать, за выброс. А Слурп сейчас чистые души ищет, ему каких-то слуг накормить надо… Но что там конкретно за слуги — башня Геннадию не ответила! — И Душин с досадой хлопнул себя по бедру.
Злое Петино лицо в тусклом свете не на шутку пугало. Артём молчал и старался лишний раз не смотреть на спутника.
Они просидели в тишине чуть больше часа, пока оба не вздрогнули, испугавшись громкого хохота.
На освещённой стене заметались тени. Парни аккуратно высунулись из-за прилавка и увидели, как по дороге рядом с магазином несутся омерзительные создания. Все похожие на огромных пауков, они бежали, стремительно переставляя чёрные ножки, цепляли фонарь на столбе, ударялись о стекло и подпёртую железную дверь.
Парни мигом пригнулись. Сердца их бешено заколотились.
Тем временем одна тварь влетела гигантским виском прямо в окно. С грохотом разлетелись осколки, и в торговый зал ворвался удушливый смрад. Мелкие стёклышки приземлились совсем рядом с Артёмом, он дёрнулся от неожиданности и задел одно из них ногой. Отвратительный смех вмиг прекратился. Спину парня обдало морозом. Он понял: чудовища его услышали.
Артём прикрыл рот и зыркнул на Петю, тот сидел окаменевший, не в силах даже пошевелиться.
Дышать стало невыносимо, безумно хотелось откашляться и выхаркнуть из себя всю мерзость. И вдруг откуда-то с улицы донеслось громкое металлическое лязганье. Жуткий смех потусторонних монстров возобновился и начал постепенно отдаляться.
Петя с трудом разогнул колени и выглянул из укрытия. На улице было пусто.
Тогда он повернулся к Артёму и шепнул, что твари ушли. Но когда он снова посмотрел на окно, то чуть не вскрикнул. В грудь его точно ударили, и лопнувший в сердце ужас разлился по телу. В разбитом окне Петя увидел человеческий силуэт. Тёмная фигура покачала головой, подняла худенькие ручки и полезла в магазин.
Петя медленно попятился к стеллажу с хлебом. Но тут нечто замерло в пятне света, и Душин его узнал:
— Митенька? — прохрипел он и зашёлся кашлем.
Артём тоже прокашлялся и встал на ноги.
— Это ты их отвлёк? — дрожа от страха, спросил он.
Митенька кивнул и прошептал:
— Они меня не видят, только слышат. — Он умолк на миг, а потом чуть громче добавил: — Тело ожило. Не сидите тут долго. Вас в подвале ждут.
И, развернувшись, выскочил в окно и убежал.
От слов про тело Артёму сделалось дурно. Ещё и витающий в магазине гнилостный смрад будто проник ему в голову. Парень свалился набок и чуть слышно завыл. Трясясь, как в лихорадке, он пытался объясниться с Петей, но слова застревали в глотке и не покидали рта.
Перепуганный Душин спохватился, взял Артёма под руки и потащил его к выходу.
На улице, к удивлению, дышалось легче. Петя опустил спутника на бетонные порожки и два раза несильно похлопал его по щекам, привёл в чувства.
— Господи! Ох… Я снова там был! — сквозь слёзы шептал Артём. — Я видел дом и дверь! Она открыта!
Петя опешил, не зная, что ответить. Он облокотился о стену, выложенную мелкой плиткой, и устало опустил подбородок на грудь.
Артём же суетился, искал что-то.
— Мама! — всхлипнул он, выудив из кармана телефон. — Я же ей сообщение послал!
— Чего?! — оживился Петя. Его глаза широко раскрылись.
Артём быстро вытер слёзы и объяснил:
— Я написал, что с дедом беда. Он же в подвал меня завёл! А потом…
— Отправилось?! — перебил его Душин.
— Нет, но… — затараторил Артём.
— Удаляй от греха, — строго приказал Петя. — Они тебе не помогут. — И протянул Артёму руку: — Поднимайся давай. К Геннадию пойдём, как рассветёт. Если твари не видят Митеньку… То у нас ещё есть шанс.
Часть третья
«Помимо внеочередных поглощений в результате всплесков, существует постоянная охота за душами: создание тонких мембран в пространстве и воздействие с их помощью на жертву. Здесь для слуг Душехлёба очень важную роль играет элемент случайности. Какие-либо критерии выбора цели отсутствуют. Никто не защищён».
Самарский Г. И. Мракофилия, 2021. С. 6.
* * *
К утру чёрное небо сделалось мутно-серым, и сквозь тучи язвочками света пробились блеклые солнечные лучи. Артём с Петей пошли к северной части села, там они собирались выйти на асфальт.
— Я вроде понял, что к чему, — задумчиво произнёс Душин. — Аналогии такие себе, но суть ты должен уловить.
— Насчёт башни? — с одышкой спросил Артём.
Петя замотал головой и поморщился:
— Да фиг с ней, я в целом о замысле Геннадия.
— Нашёл время философствовать, смотри по сторонам лучше, — отмахнулся Артём.
Но Петя продолжал:
— Не только ты страдаешь, Тёма. Я полночи об этом думал. Если не поделюсь, то с ума сойду окончательно. Короче… Допустим, ты завёл блокнот, написал на форзаце, что он нужен для заметок, и начал в него что-то записывать. Ты — Творец из книжки Геннадия.
Артём хмыкнул.
Петя говорил дальше:
— В один день у блокнота внезапно появляются глаза. Ты в ужасе их выкалываешь, но избавиться от предмета не можешь. Завести новый тебе нельзя, а заметки делать нужно. Глаза больше не растут, но с другой стороны медленно пробиваются ноги. Тогда ты зовёшь сына, Душехлёба, вручаешь ему нож и велишь следить: если что-то вырастет, он должен это отрезать. Сын подрезает блокноту ноги, но на мелкие лапки по бокам обложки не обращает внимания.
— Пока вроде соображаю, — отозвался Артём.
Петя кивнул:
— Но это же не Путь Творца. Блокноту не надо вставать на ноги и отращивать глаза, чтобы заглянуть себе на форзац. Он лежит и ничего не делает, а в нём пишутся заметки. И в этом его предназначение. Пока не случится выброс. На мусорку, к примеру. Логический конец. Но тут блокнот каким-то образом получил силу мыслить. И он трудится, отращивает лапки и маленькие глазки. А затем вдруг подскакивает! Сыну владельца это не нравится, и он решает уничтожить этот кошмар. Но блокнот уже не только крепко стоит, но и видит, и говорит. Ему срочно нужно отыскать владельца и спросить у него о смысле. Но когда Творец ответит, блокнот взглянет на свой форзац и ужаснётся. Поймёт, что зря проделал этот Путь. Хуже того — его Творец никакое не высшее существо, а ещё один винтик в бесконечной цепи сотворений. Как ему жить после этого? Наверняка он и сам теперь будет рад, если условный Душехлёб его уничтожит.
— Уже сложнее, — Артём почесал затылок. — Винтик, цепи… Это ты, конечно… Философ… А про бесконечные вселенные я в одном мульте видел. На деле жуткая хрень получается, но это если и правда смысл какой-то простой. А если я, Творец, хочу, чтобы мой блокнот стал человеком. Тогда уже не так страшно.
Петя задумался.
— Да… — протянул он. — Но ещё лучше, чтобы ты не человеком был, а настоящим Творцом. Геннадий, наверное, верит, что его-то Создатель уж точно последний, а не один из…
За разговором они и не заметили слежки. А за ними уже несколько минут наблюдала тварь. Она держалась на расстоянии, пряталась за домами и столбами, ловко изменяя свои размеры, но вскоре в открытую выскочила на дорогу и начала приближаться к парням со спины.
Первым её присутствие ощутил Петя, он заметил странное движение, когда они с Артёмом проходили мимо здания старой автостанции на самом краю опустевшего села.
Парень резко обернулся и увидел кошмарное месиво. Чудовище парило над землёй. Лоскуты гнилой кожи обрамляли большой полупрозрачный глаз. Внизу окровавленной змейкой извивался огромный зрительный нерв.
Петю затрясло. Не говоря ни слова, он схватил Артёма за предплечье и потащил его на крыльцо автостанции.
Поднялся сильный ветер, с далёких полей он принёс отвратительное зловоние. Перепуганный Артём отвернулся от мощного порыва, чтобы не вдыхать тошнотворный смрад, и тоже встретился взглядом с тварью. Крик застрял в глотке. Ноги подломились. Артём упал на колени посреди крыльца и схватился за грудь. Его вырвало, перед глазами зарябили красные мушки. Петю тоже замутило, он отвернулся на миг и тут же вздрогнул, выругавшись: летающее чудовище было совсем рядом, метрах в пяти от скрипучих деревянных ступеней.
Артём пытался встать, но пристальный взгляд зловещего ока будто высасывал из него силы. Стоящий рядом Петя рывком затащил спутника внутрь автостанции и захлопнул дверь.
— Вставай! — гаркнул он. — Надо подпереть чем-то!
Сидящий на полу Артём не успел ответить. Из полумрака зала ожидания вышел невысокий седой мужчина с аккуратной бородкой. Он мельком осмотрел парней и, насторожившись, спросил:
— Вы за мной? Я тут уже вторые сутки… — И тут же осёкся, повернувшись к одному из трёх окон.
За стеклом медленно проплывал глаз. Он замер на пару секунд и вдруг рванул наверх, махнув пугающим красным нервом.
— Улетело… — заключил седой. — Зря бежали. Око не тронет, посмотрит только.
— Вы нормальный? — прохрипел Артём, удивившись. — Они вас не трогали?
Мужчина негромко усмехнулся:
— Меня никто больше не тронет…
И он зашагал в другой конец зала к стене с окошком и дверью в кассу.
— Я вас спрячу, не бойтесь, — тараторил он и дёргал ручку. — Не бойтесь… Откройте! Он у меня ключ забрал! Откройте сами, умоляю! Тут две души!
Ошеломлённый Артём мигом пришёл в себя, поднялся и уставился на Петю. Тот стоял в недоумении и, тяжело дыша, следил за суетящимся мужичком.
Внезапно из кассы донёсся громкий шорох, а затем по всему залу ожидания эхом прокатился щелчок открывающегося замка.
Седой отшагнул в сторону и широко улыбнулся.
Парней точно обожгло. Они не стали дожидаться, пока из кассы вылезет нечто, и выскочили на улицу.
Чудовище, которое седой назвал Оком, действительно улетело.
Но не успели ещё парни сорваться с места, как из здания автостанции вырвался жуткий надсадный вопль. Все три окна задребезжали, брызги свежей крови ударили в пыльные стёкла и расплылись по ним мерзкими бордовыми кляксами.
— Бегом! Бегом! — скомандовал Петя, хлопнув Артёма по плечу.
И они помчались по асфальту.
Спустя пару минут бега парни сбавили темп. Впереди показался разбитый автобус.
— Давай-ка подальше от него, — предложил Душин. — Чёрт знает, вылезли оттуда упыри или их прижало чем-нибудь.
Артём согласился.
Они спустились в кювет на другой стороне и пошли вдоль лесополосы, разделяющей дорогу и поле.
Редкие порывы ветра, раскачивающие скрипучие деревья, приносили всё новые и новые мерзкие запахи. Под ногами противно хлюпало, в нос постоянно ударял гнилостный смрад.
Когда до заветной деревни оставалось совсем немного, парни услышали нечто странное: по асфальту будто нёсся табун крупных лошадей. Сначала они решили, что действительно слышат целую армию потусторонних всадников. Но когда по всей округе пронёсся душераздирающий громогласный вопль, парни осознали: несущаяся в их сторону тварь была одним гигантским организмом. Они спрятались в кювете и просидели в зловонии несколько минут, пока будоражащий кровь звук не скрылся где-то вдалеке.
Петя жестом приказал Артёму сидеть тихо, а сам аккуратно приподнялся и выглянул на дорогу. Пару секунд он не шевелился, а потом сел обратно и затрясся, как на морозе.
Артём насторожился, подполз к нему и шёпотом спросил, что тот увидел. Побледневший Душин молчал. Он искусал губы до крови, лишь бы не разразиться истошным криком, а затем сглотнул и прошептал:
— Прости меня.
В недоумении Артём сам полез наверх, но увидел только пустую дорогу.
— Не понимаю…
Петя мигом оживился, поднял голову, убедился, что всё чисто, и выдохнул.
Совсем рядом зашелестела листва. Парни обернулись на шум. Между двух высоких деревьев в зелёной футболке и шортах стоял Митенька.
— Видел? — спросил он у Пети.
Тот молча кивнул и зажмурился, сдерживая горячие слёзы. А мальчик продолжил:
— Сейчас вертолёт полетит. У башни рота погибла, упыри тела в Лесное понесли. В Никифорово больше никого. Скоро нужно будет везти его.
— Геннадия? — растерялся Артём.
Митенька не ответил.
В воздухе тем временем затарахтели лопасти. Парни кинулись к деревьям и присели рядом с мальчиком.
Тёмно-синий вертолёт с красной звездой на фюзеляже летел низко, но всё равно почти сливался с нависшими над полем тучами. Не было ни малейшего сомнения в его направлении. Боевая машина уверенно неслась в Никифорово.
— Не жилец, — сухо бросил Митенька.
В недоумении парни переглянулись.
— Чёрт с ним, — буркнул Душин и потёр красные глаза. — Пошли в деревню… — Но тут же умолк, зацепившись взглядом за что-то в поле.
— Да что ты?! — испугавшись, развернулся Артём.
Как муравьи, по спине поползли мурашки. В воздухе парило Око.
Митенька смело шагнул в его сторону.
— Бегите отсюда, — приказал он.
Парни начали отступать к дороге, не выпуская из виду пугающую тварь.
— Не смотрите на него! — воскликнул ребёнок и рванул в поле навстречу ужасному Оку.
Петя с Артёмом спешно выбрались из кювета и побежали дальше, не оборачиваясь.
— Что ты увидел? — спрашивал Артём на бегу.
Душин морщился и отнекивался. Он не спал дольше Артёма, и сознание его погружалось в молочную пелену. Изредка Петя начинал бессмысленный разговор, лишь бы не сломаться под гнётом скверных мыслей и не упасть без чувств. Но возле автобусной остановки у Душина сбилось дыхание и подкосились ноги. Он споткнулся и плашмя рухнул на землю.
Артём подбежал к нему, наклонился, чтобы помочь встать, но вдруг оцепенел. Его голову посетила шальная мысль. Он вспомнил большой круг на карте и сообразил, что находится совсем неподалёку от границы выброса. В мозгу что-то щёлкнуло. На плечи навалился тяжёлый груз. В груди затлела страшная тоска. Артём вспомнил родителей, свою комнату в городе, мамин голос.
Его заколотило изнутри. Парень задумался о своём выгорании и депрессии, посмотрел на уходящую вдаль дорогу и отчего-то решил, что это и есть путь спасения. Он вожделел забыть и о загадочной башне, и о залитых кровью окнах автостанции; вычеркнуть из памяти раздирающий нос и горло смрад, монографию Геннадия и сектантские речи безумного деда в подвале.
Губы его затряслись, по щекам побежали тёплые ручейки.
— Я домой пойду, — тихо сказал он и потёр дрожащими пальцами грязный подбородок. — Мне надо домой.
— Тёма… — звал его Петя. — Помоги мне. Я встать не могу…
Голос спутника казался Артёму искусственным, ненастоящим.
— Мне домой… — причитал он.
Но поднявшийся шум вертолёта точно окатил его ледяным отрезвлением. Лопасти разорвали паутину трусливых мыслей. Лицо Артёма загорелось от стыда. Он поёжился, похлопал себя по пунцовым щекам, быстро вернулся к Пете и протянул ему руку.
— Ты чего, Тёма? — кряхтел тот, поднимаясь.
— Круги кошмара, — выдохнул Артём. — Идём, идём… И всё никак не добраться!
— Да брось, — натужно улыбнулся Петя, отряхиваясь. — Сейчас дойдём… Давай к деревьям…
Его перебил оглушительный протяжный гул. В небе закружились багровые тучи. Они дёргались, будто живые, и стягивались в бушующую воронку.
— Над башней кружат… — сказал Петя. — Спешить надо, не успеваем…
Они свернули с дороги, дождались, пока вертолёт отдалится, и побежали в сторону деревни.
На горизонте полыхнуло красным, и с оглушительным свистом из жуткой чаши вырвалась первая спица торнадо.
Часть четвёртая
«Тело человека начинает деформироваться вскоре после отравления души. Список возможных изменений весьма обширен. В первую очередь трансформируются конечности».
Самарский Г. И. Мракофилия, 2021. С. 58.
* * *
С деревьев облетала листва, стволы быстро сохли и гнулись, точно пластилиновые. Как дождевые черви, лезли из земли склизкие чёрные корни; они тянулись к небу и всё отчётливее напоминали те баобабы, которые Артём видел в проклятом мире.
Петя бежал рядом, его шатало, как пьяного, в боку кололо, он громко дышал, замедлялся, но не останавливался. Артём смотрел на него и тоже не сдавался, хотя сам изнывал от усталости.
Оказавшись в деревне, они свернули на огороды и по вытоптанной стёжке бросились к нужному дому. Во дворе наконец остановились перевести дух.
Надышаться, правда, не удалось. Из-за смрада крепко сдавило глотки, и парни закашлялись. Петя зашёлся очень тяжело, казалось, что его вот-вот стошнит. Он сплёвывал вязкие слюни, пытался сделать глубокий вдох, но воздух тут же вырывался обратно со страшным хрипом.
Но вдруг Петя замер: краем глаза он увидел, как из-за угла дома кто-то выходит.
Парень через силу прервал кашель. Грудь и щёки пронзила ужасная боль. Только он повернул голову, чтобы рассмотреть странную фигуру, как та уже рванула к нему, разразившись противным звонким смехом.
Грязная обнажённая женщина с огромной гниющей дырой в щеке возопила:
«Испугались! Всегда пугаются!»
И напрыгнула на онемевшего Петю.
Артёма, подоспевшего на выручку, она сильно ударила локтем в живот, парень скрючился и рухнул набок.
Упыриха замахнулась: из темнеющих обрубков пальцев у неё торчали длинные иглы. Она хотела уколоть Петю, но тот схватил её синюшное запястье и отвёл его в сторону. Разозлённая тварь дёрнулась и второй рукой попыталась взять Душина за горло. Он смог отбиться, вмазал упырихе по отвисшей челюсти, но та лишь громче рассмеялась.
Силы покидали измученного Петю, а тварь не оставляла попыток высвободить свои острые иглы и убить жертву с чистой душой. Она всё хохотала, ёрзала, вырывалась, и каждый новый её рывок казался всё сильнее.
Парень вопил, кашлял, голос его срывался.
Но сбитый с ног Артём не шёл на помощь. Он лежал неподалёку, в животе у него пульсировала адская боль. Он видел, как нелегко приходится Пете, но не мог даже разогнуться.
Внезапно что-то хлопнуло, точно пастух ударил кнутом, и кошмарный смех захлебнулся.
Часть головы с отвратительной дырой шлёпнулась на землю. Тварь повалилась следом.
— Даже кровушки нет, всё вытравили… — с одышкой заключил дед.
Он стоял, прислонившись к стене дома плечом, и держал ружьё в подрагивающих руках.
— Ох, как боялся, — причитал он, чуть не плача. — Трясусь весь. Думал, не попаду…
Петя отполз от тела упырихи и сердито поглядел на Артёма. Тот всё лежал, свернувшись.
— Что же ты, Тёмочка! — старик подбежал к внуку, осмотрел, помог сесть.
— Сил нет, — вздохнул Артём. — Больно так…
— Больно ему… — буркнул Петя.
— Домой надо, ребятки, — засуетился дед. — Как бы на выстрел не сбежались эти…
Вместе с Душиным они приподняли Артёма с земли и потащили его в дом. Там парню сделалось лучше.
— Залезайте в подвал, — велел дед. — Мне ещё мальчонку ждать.
Артём с Петей сразу поняли, о ком идёт речь, и двинули к люку.
В подвале на стареньком инвалидном кресле сидел Геннадий Иванович. Сухопарый, с жидкими волосами и седой щетинкой, он совсем не походил на того великого философа-практика, каким его представлял Артём. Даже голос звучал по-старчески жалостливо:
— Так это ты порошок высыпал?
Артём кивнул.
— Молодец, — улыбнулся Геннадий. — Пейте. — Он указал на трёхлитровую банку на столе. — Чтобы не уснуть. Ещё пару часов продержаться надо… А чего загнанные такие, упырей перепугались? Они же вас не видят, чего вы…
Парни удивлённо переглянулись.
— Мы думали, что только мальчика не видно… — начал Артём. — Меня возле пруда тварь увидела, бежала даже.
Геннадий махнул рукой:
— На звук она бежала. Пока в тебе компонент — никто не разглядит. Слуги могут лишь управлять захваченным телом, но видят и ощущают душой, я же писал всё! Дед говорил, что ты читал.
— Я читал! — запротестовал парень. — Не помогает оно! Во дворе сейчас на Петьку какая-то дрянь набросилась. Они, наверное, только Митеньку этого не видят!
Инвалид перебил его:
— Не читал! Про Лесное много помнишь? — Он выждал паузу, усмехнулся и продолжил: — У слуг из Лесного категория выше. Они меня ищут, пока вы шарахаетесь непойми где. А Митенька здесь ни при чём. Не трогайте мальца, он побольше вашего пережил, чудом вернулся. Душа за ночь на десяток лет повзрослела.
Петя хмыкнул и отпил из банки. Усталость быстро сняло, голова прочистилась, вернулись былые силы.
Артём тоже сделал пару глотков и вновь обратился к Геннадию:
— Слушайте, а почему именно башня?
Тот улыбнулся:
— Символизм. Без него никак. Сакральный смысл, заложенный в суть предмета. Башня — это и часть, например, замка, и целое — если дело в накачке воды. Благодаря башне ты можешь мыслить часть и целое сразу. Башня — это главное, и не имеет значения, водонапорная она или Вавилонская…
— И как же вы такой аппарат внутри сделали?
— Аппарат… — инвалид нахмурился. — Малый, я создал портал в человеческую суть. Выпустил мощь, заключённую внутри каждого из нас. Получил способности демиурга, сконструировал макет всего сущего. Всей нашей вселенной! Придал ему вид обыкновенного подъезда, чтобы упростить модель. Вся сложность мироздания в знакомой обёртке. А ты говоришь — аппарат… Я не какой-то там… изобретатель, — последнее слово он проговорил с заметным отвращением. — Я самый настоящий творец! — И он растянул надменную улыбку: — Знаешь теорию, что вселенная замкнута сама на себя? Садись в ракету и лети в любом направлении: вверх, вниз, вправо, влево… Исход один — вернёшься в ту же точку. Но макет такой системы даже нарисовать толком не выйдет. А я его создал! Каждая дверь, окно, коридор — всё приведёт обратно.
Артём поморщился:
— Но у подъезда есть выход…
— И во Вселенной есть выход! И я его нашёл!
— Не понимаю… — протянул Артём.
Геннадий качнул головой в недоумении, точно оскорбившись.
— Ты хоть вдумываешься? — сердился он. — Хорошо, попроще. Башня исполнит почти всё, что загадаешь. Эйдос, Логос, бесконечная энергия — и всё работает благодаря присутствию субъекта. Вообрази: по твоему желанию оживает чертёж, и в чистом поле вырастает дом. Но башня — это не просто исполнитель желаний или макет, а создание из далёкого будущего! А я сотворил её уже сейчас. Не зря сказано, что открытие философа — это прорыв сразу в нескольких науках.
— Слушайте, я пытаюсь понять, — растерялся Артём. — Только при чём тут желания, если вы ищете Творца?
— Я не ищу его, — серьёзно ответил Геннадий. — Я его уже нашёл. И теперь иду к нему. Материальные желания и модель — это ступени, а цель всего эксперимента — окно. Но проект башни может быть завершён, только если субъект станет вечным. Значит, мой следующий шаг после встречи с Творцом — это бессмертие. А затем я спрошу у него о смысле. И он ответит. Ведь знает, что мы равны. Из подъезда есть два выхода, и оба — к Творцам. В мой мир. И в его мир. А Душехлёб уйдёт с пути, я щедро его подкупил этим выбросом.
— Подкупили? — изумился Артём и посмотрел на Петю.
Тот насторожился:
— Вы же говорили, что Страж открыл…
— Пусть будет Страж, — отмахнулся инвалид. — Выгода-то мне!
— Вы это запланировали?!
— Нет. Всё должно было случиться позже. Я попросил твоего друга привезти ещё человека. Для надёжности. Мне было важно убедить вас, что в башне заточена сила... Ну и закрасить вид земель, чтобы не сорваться… Потом бы мы подготовились к выбросу, я задал бы ещё несколько вопросов… Затем принесли бы жертву Душехлёбу и…
— Кольку?! — встрепыхнулся Петя. — Он по плану был жертвой?!
Геннадий рассмеялся:
— Идиот — он навсегда идиот. Сдалась мне его душонка. Открой глаза, неуч. Человечество — моя жертва.
Внезапно Пете сделалось дурно. Он почувствовал, что падает.
«Буди! — долетали до него крики инвалида. — Буди его!»
Петя дёрнулся, разомкнул тяжёлые веки и понял, что стоит у решётки на первом этаже зловещего бесконечного подъезда.
Душин вспомнил, что позади находится длинный тёмный коридор, откуда должен выйти Страж. От ужаса подпрыгнуло сердце. Петя обернулся — никого.
Мысли путались. В памяти возникал то образ пропавшего Кольки, то злополучное окно на пятом этаже.
Душин сделал шаг к лестнице, как вдруг из-за угла на него выскочил омерзительный Страж.
Петя закричал, но его зыбкое видение рассыпалось прежде, чем тварь успела впиться острым крючковидным отростком парню в горло.
Вместо зловещих глаз и вытянутой головы чудовища, Душин увидел знакомое лицо Артёма. Тот, взволнованный, хлопал спутника по щекам.
— Сдурел? — гаркнул разозлённый Геннадий. — Обморок — тот же сон.
Артём принёс банку со стола, Петя сделал несколько глотков.
Геннадий не унимался:
— Сейчас бы забрали тебя… А в тело — слугу!
— Он не успел… — тихо сказал Душин. — В последний момент меня вытащили… Я как увидел его… Опять эти глаза…
Геннадий насупился:
— Кого ты видел?..
— Стража, — удивился Петя.
— Ты где был?! — чуть не прокричал инвалид.
— В башне, в подъезде…
Геннадий поджал губы, зажмурился и вдруг расплылся в улыбке и засмеялся:
— Ну конечно!.. И в этом умудрился нагадить… Не меня, значит… Но ничего. Спускаться всё равно мне, этого ты не отнимешь.
Артём покосился на него, потом взглянул на истощённого Петю. В голове зародилось какое-то неясное, но очень тревожное осознание.
Он нерешительно спросил:
— Вы сказали… Ваша жертва… человечество? Я не совсем…
— Путь… — лениво начал Геннадий. — Или опять не читал?
— Про это я помню…
Инвалид отмахнулся:
— Помнит он… Вас, бездарей, учить и учить… Башня — это не просто величайший прорыв, а финал. Выход к Творцу. Значит, весь мой Путь был истинным. Погрузиться внутрь, создать макет и найти заветный ход! Те земли за окнами так манили, тянули… Пришлось закрасить все стёкла, чтобы их не видеть. Мракофилия… Нас постоянно тянет к ужасному. Это не жажда острых ощущений, а наша природа. Мы пугаем себя, ищем зло, потому что в нём спрятан выход… Но створка-то закрыта! — Он развёл руками. — Тут-то я и уловил намёк на жертву. Сначала думал, что нужно вот этих послать… — Геннадий кивнул на Петю. — Не самому же умирать, правда? Но затем я сообразил, что всё куда глобальнее… Подумать только: один шаг — и я встречусь с Создателем. Ты и правда считаешь, что цена может быть высока?
— Вы… — растерялся Артём, крутя головой. — Вы совсем больной?! Я не понимаю, чего вы… Да хрен с тобой! Ты! Что ты творишь, дурак старый?! В злодея играешь? Танос покалеченный! Тебе бы перчатку, чтобы щёлкнуть — и половина человечества в пыль… Да?! Закроем мы твоё окно, никакого Выброса!
Геннадий скривил рот.
— Иди, Фродо, — съязвил он. — Уничтожай кольцо. Только окно тебе не поможет. Дверь в чертог открыта, Душехлёб разобьёт всё на своём пути!
— Её тоже захлопнем! — огрызнулся парень.
— Тогда и дружка не забудь прибить. — И Геннадий вновь посмотрел на Душина.
Петя с Артёмом переглянулись. Инвалид весело, точно издеваясь, продолжил:
— Не догадались ещё? В тебе, гадёныш, всё дело! — он указал на Петю узловатым пальцем. — Ты первый зашёл в башню, так? Ты запустил её. И через твой внутренний мир вылезают слуги. Будь всё по моему плану, башня замкнулась бы на меня. Впрочем, оно и к лучшему, наверное… Пусть дальше тебя ищут. Зря я только из Никифорово драпал…
Душин сидел бледный, тяжело дышал и покусывал дрожащие губы.
А Геннадий всё не умолкал:
— Хоть какой-то прок… Вы ещё поймёте, когда увидите. Я спущусь в катакомбы под чертогом Душехлёба, найду там последнюю дверь и вознесусь. И, знаете, если Творец посчитает нужным, то вернёт жизни всем поглощённым. Но мне до них уже не будет дела. Вот он — апофеоз. Смысл всей жизни человечества.
Сверху затопали, и в подвал спустились дед с Митенькой. Инвалид обрадовался:
— Ну наконец-то! Что там?
Ребёнок стоял хмурый, говорил тихо:
— Севернее не идут. Там ночью один сбежал, живой. Но успел отвар выпить. Ещё одного камнями заложили, поглотили теперь.
— Ну и чёрт с ними, — поморщился Геннадий. — Башня как?
— Всё, чисто, — кивнул Митенька. — Убитых в Лесное отнесли.
Артём вмешался:
— Погодите, кто там сбежал? Упыри за круг выходят?!
Геннадий стиснул зубы.
— Подонок… — выпалил он. — Взять бы розгой тебя… Чтобы прилежно учился.
— Да плевать всем на твою книгу! — не сдержался Петя. Гнев вывел его из ступора.
Инвалид снова засмеялся:
— Я всё больше убеждаюсь, что давно оторвался от всех вас. Да! Я — Творец. Беседы с людьми, ой… — он хмыкнул. — Упыри ищут живых. Все, кто севернее башни — уже в пруду, а остальные бродят. Если напоили живого отваром — всё, заразили. В нём зло, соображаешь? Он теперь ходячий коридор. Слышит гул, боится всего, трясётся. Пока слуги не полезут — не успокоится.
— Это для тебя забава? — прошипел Артём. — Половину круга — в пруд, а вторую оставить? Удобно, зараза. Подарил упырям живых людей?
— Мне нужна была дорога, — Геннадий дёрнул плечами. — Сюда и обратно. А южнее я не собирался… Плевать! Что там, Митенька, можно выходить?
Малец закивал:
— Под деревьями надо, чтобы глаз не увидел.
Геннадий вздрогнул и, хрипя от испуга, переспросил:
— Какой глаз?!
И Митенька кратко описал ему зловещее Око.
— Оно тебя видело?! — инвалид задрожал.
Ребёнок спокойно ответил:
— Да. Их тоже, — и показал на парней.
Геннадий побледнел.
— Откуда ему тут взяться… — растерянно тараторил он. — Неужели, слуги чистые души завезли?.. Не предвидел… Так, бегите втроём! И подальше от башни!
— Никуда мы не пойдём, — разозлился Артём. — Объясняй! Что всё это значит?!
— Ради всего святого, Тёмочка… — проскулил дед. — Никто не спасётся. Пусть хоть у Геннадия Ивановича получится. Авось свидимся ещё!
— Да иди ты! — огрызнулся внук.
— Гони их отсюда! — строго приказал Геннадий. — Если Слурп нас тут найдёт — всё село выжжет. За компонент в крови никого не пощадит. Ну!
Дед всхлипнул и поднял ружьё:
— Вылезайте, молю, ребята!
Артём хотел что-то возразить, но Петя остановил его и, посмотрев в глаза, сказал:
— Блокнот помнишь?
В памяти Артёма всплыл их разговор по дороге на автостанцию.
— Помню, — ответил он.
Тогда Душин заявил:
— Нам решать, подскочит он сегодня или нет. Понял?
И полез наверх.
Сгорая от злости, Артём утёр навернувшиеся слёзы и поспешил следом.
— Грядёт Апофеоз выброса, — крикнул им в спину Геннадий.
В сердце у Пети закипела ненависть. Колебаниям пришёл конец. Он помог Артёму вылезти, а затем протянул руку Митеньке. Когда малец почти выбрался, Душин крепко вмазал ему кулаком по голове и сбросил вниз.
Пока старики не спохватились, Петя захлопнул люк и, вскрикнув, обрушил на него стоящий рядом комод. Снизу застучали.
Перепуганный Артём хотел броситься к люку, но дорогу перегородил Душин.
— Это безумие, Тёма! — говорил он, выталкивая спутника на веранду. — Всех людей угробят, ещё и сами подохнут!
Артём сдался и прошептал сквозь горячие слёзы:
— Ты прав… Всё так… Всё так…
Душин выглянул за дверь, убедился, что на дворе чисто, и жестом позвал Артёма к себе.
— Что делать-то, Петя? — спросил тот.
— Слышал же, — поморщился Душин. — Грядёт апофеоз выброса… Пошли! — И он хлопнул Артёма по плечу. — Закроем это долбанное окно.
Часть пятая
«Моральное истощение или же так называемый «стук по мембране» — важнейшая часть поглощения души. Слуги могут оказывать воздействие на рассудок жертвы, провоцировать галлюцинации или побуждать к действию. Конечная цель — прорвать мембрану, вызвать физическую смерть оболочки (тела) и передать душу под контроль Ока. Однако после апофеоза Выброса, когда область помех окончательно просочится в наш мир, Душехлёб сможет поглощать души напрямую».
Самарский Г. И. Мракофилия, 2021. С. 7.
* * *
На горизонте раздувались торнадо: прутья исполинской клетки тянулись к чаше облаков над башней.
Парни добежали до разбитого автобуса. У обоих жгло в груди.
— Давай отдохнём! — взмолился Артём. — Хоть две минутки отдышаться.
Петя молча кивнул.
Они остановились и присели на асфальт.
— Слушай, а что ты видел? — спросил Артём, припоминая, как они прятались в кювете.
— Лицо, — мрачно буркнул Душин.
Артём поёжился:
— Я думал, что там по дороге какой-нибудь монстр нёсся, типа сороконожки огромной или…
— Не было никого на дороге, — перебил Душин. — Тварь возле нас стояла. Я на него в упор посмотрел, когда выглянул…
Руки у Артёма задрожали.
— А кого мы слышали? — испуганно прошептал он.
— Знать не хочу. — Петя шмыгнул носом и плюнул на асфальт. — Дышать нечем…
— Как же ты не закричал-то?..
— Давай закроем вопрос, а? Ничего не случилось. Оно же нас не увидело? Вот и всё. Шло, наверное, за этим огромным… Ну или кто там вопил. Сороконожка твоя.
— Или Слурп упырей вёл… — предположил Артём, но тут же осёкся.
Глаза у Пети широко раскрылись, и он быстро сменил тему:
— Дед твой Геннадия тут вёз? По этой дороге?
— В душе не чаю, — растерялся Артём. — Мне интереснее было бы глянуть, как они в подвал спускались. Дед не предупредил даже, что в другое село бежать собирается. Времени, говорит, нет, помоги с прудом. Поймали бы его вот так… Прямо на дороге. Ладно ещё простые упыри, те хоть не видят, а если слуга какой… Или из Лесного…
— Знаешь, что подумал? — прокряхтел Душин, поднимаясь. — А что, если Геннадий — это тоже слуга. Только особенный какой-нибудь, вроде того шизика на автостанции. Сделал аппарат, чтоб Душехлёба выпустить… Хотя в монографии он писал, что Слурп должен выброс готовить, чтобы… э-э… подгонять людей на Пути. Может, Слурп ему и помог с подъездом… Вот тебе и Путь.
— Отличный… Идёшь по нему — мембраны, коридоры… Не идёшь — жди выброса.
— Значит, нужно скорость подобрать, — усмехнулся Петя. — И нам бы тоже не помешало сейчас ускориться. Давай!
И они снова побежали. С дороги свернули на большак и помчались мимо электрических столбов с оборванными проводами.
В Никифорово стояли брошенные машины военных, но ни упырей, ни мёртвых тел поблизости не было.
Петя вдруг спохватился:
— Книга! Надо второй экземпляр забрать.
— А первый?! — перепугался Артём. — Он же в подвале остался! Как же теперь…
— Слурп разберётся. Слышал же, сожжёт всё. Если уже не сжёг.
И Петя быстрым шагом направился в обход башни к дому Геннадия Ивановича. Внутри он сразу отыскал книгу и сунул её за пояс:
— В подъезде оставим. Пусть она вместе с ним пропадёт.
— Петь, слышь, а там внутри есть кто? Я имею ввиду у окна. Ничего не вылезет его защищать?
— Не должно… Они же не через окно лезут. Вся красная область — это большой коридор, если так рассудить.
— Но тучи-то над одним местом кружат…
Петя насторожился, но виду не подал.
И парни пошли к бетонным плитам, окружавшим башню. Чем ближе они подбирались к ним, тем меньше силы ощущали в руках и ногах. Глаза слезились, плечи и спину ломило.
Над головами в багровой воронке сверкали ярко-красные нити молний. Раздался свист, тучи закружились быстрее, и бурлящая чаша изрыгнула ещё одну воздушную спицу; та ударилась о землю и завертелась новым смерчем.
Артём взглянул наверх, сердце его на миг замерло, и боль сковала грудь. В самом центре тучи он увидел маленькое чёрное пятнышко. Осознание пришло тут же: последний огромный прут был выпущен, клетка сформировалась и начала открываться.
— Тёма, не тормози! — шумнул Петя и полез в щель между плитами.
Внезапно его потянуло вниз, словно незримый груз лёг ему на спину. Парень упал на четвереньки, не в силах выпрямиться. Та же участь ждала и Артёма.
Стеная от изнеможения, они ползли к покосившейся двери.
— Я не могу так! Упаду сейчас! — натужно выкрикивал Артём.
Но Душин ему не отвечал, копил силы и двигался, упираясь в смердящую землю дрожащими руками. На последнем издыхании он толкнул дверцу, рывком забросил себя вовнутрь и больно шлёпнулся подбородком о бетонный пол. К удивлению, туловище вновь наполнилось силами. Петя разогнулся и встал на ноги.
Артём же не дополз и рухнул на живот в метре от башни. Душин присел, дотянулся до спутника и сразу ощутил, как слабеют пальцы. Он взял Артёма за руку и потянул на себя.
— Тёма, ну ты как? — спросил он, тяжело дыша.
Артём покачал головой, быстро заморгал и вскоре тоже поднялся.
— Правда… Подъезд… — удивился он. — И воздух чистый… Это и есть мой внутренний мир, да?
— Это мой, скорее всего, — отозвался Петя. — Я же тут выбросом командую…
Возле почтовых ящиков он указал на решётку:
— Вот это и есть бесконечная цепь. Тут Кольку убили. Я стоял на девятом, а он — на первом. Тело куда-то пропало. Когда спустился, его уже не было. Не то Страж его поглотил, не то сознание моё… Ещё деньги валялись, а я с перепугу даже не взял, но теперь уж и не надо…
Они поднялись по лестнице, миновали второй этаж и остановились, не дойдя до третьего. Сверху донёсся странный шорох. Петя медленно подступил к перилам, глянул наверх в проём и отскочил назад.
«Живьё!» — эхом пронёсся по всем этажам хриплый голос.
И по ступеням затопали.
— Страж… — прошептал Душин и резко обернулся на окно.
Недолго думая, он прикрыл глаза и с размаху ударил по закрашенному стеклу, то с грохотом разбилось.
Петя стянул джинсовку, взял её за рукава и стал бить по раме, счищая застрявшие осколки.
Шаги приближались.
— Залезай, — скомандовал Душин и помог Артёму забраться.
Тот встал на раму и протянул руку.
Они перелезли и очутились на площадке между седьмым и восьмым. Опрометью ринулись вниз. Но там, на пятом, их уже ждал Страж.
Душин остановился.
— Это другой… — только и смог вымолвить он.
Артём поглядел через его плечо и увидел отвратительное существо. Оно стояло на толстых ногах с огромными копытами вместо ступней. Руки были сухие, жилистые, подобные человеческим, но вывернутые, будто в судороге. Обрюзгшее тело покрывал хитин. Из спины торчал жуткий отросток, похожий на крюк. Из глаз по вытянутому лицу струился жёлтый гной. Тварь двигалась медленно, сказывалась масса.
Парни смотрели на чудовище, не шевелясь, как завороженные.
Монстр заметил их, и гной брызнул из его раскрытых зенок. Хрипя и булькая, Страж запричитал: «Живьё! Живьё!»
С трудом переставляя нижние конечности, он начал подниматься. Живот его раздувался и мерзко скукоживался, руки подрагивали, а смертоносный отросток царапал стену.
Гнилостный запах, исходящий от стража, привёл Артёма с Петей в чувства, как нашатырный спирт. Парни кинулись наверх. Между шестым и седьмым Петя снова вмазал по окну.
Выждав, пока неповоротливый Страж подойдёт ещё ближе, они перебрались и на этот раз очутились между третьим и четвёртым.
В окне показалось озлобленное многоглазое лицо. Отросток ударил в раму. Тварь раскусила план, но перелезть так и не смогла.
Разозлённый Страж захрипел и поспешил вниз.
Но парни оказались быстрее. Ворвавшись в заветную комнату, Артём замер перед знакомым видом, а Петя захлопнул дверь и прижался к ней спиной.
— Я туда не пойду… — проскулил Артём, глядя на распахнутое окно. — Оно мне уже мерещилось, туда нельзя живым…
— Смеёшься? — разозлился Душин. — Если меня там убьют, кто чертог закроет? Надо до конца довести!
Он умолк и прислушался, не идёт ли Страж. Потом отскочил от двери, запрыгнул на раму и первый ступил на проклятую землю.
— А вдруг он нас закроет? — растерялся Артём. — Вдруг… это план такой у них…
Петя лишь поморщился от раздражения и вытащил из-за пояса экземпляр монографии. Он в последний раз взглянул на обложку, бросил книгу себе под ноги и безжалостно втоптал её в мерзкий зловонный мох.
— Не сегодня… — заключил Душин, как приговор, и посмотрел на Артёма: — Заканчивать надо, времени нет. Идёшь?
Тот, продрогший, кивнул и полез следом.
Вокруг царило безмолвие. Исполинские баобабы усохли, а тёмно-синие вихри на горизонте словно испарились. Всё просочилось в мир людей.
— А что со Стражем-то? — тихо спросил Артём. От давящей тишины ему было не по себе. — Почему этот другой?
— Наш поменьше был… И побыстрее. Не знаю, от выброса он напитался или это очередной философский смысл… Знаешь, типа я за эти несколько дней осознал сложные вещи, мироздание, эйдос, логос, остальную духоту… И просветился. Теперь внутренний Страж не так опасен. Растолстел, загноился, будто умирает… Но это я так… предположительно. Геннадию, несмотря на все знания, Страж ногу оторвал. Хотя… Может, он обнаглел чересчур и даже убегать не пытался сначала.
— А как думаешь, этого Слурпа тоже не станет? Если мы успеем…
— Хрен его знает. — вздохнул Петя. — Если выброс отменяется, то и он в нашем мире не нужен… Теперь и спросить не у кого… Меня, знаешь, что волнует? Зачем Геннадий все окна закрашивал, даже на этажах.
Артём усмехнулся:
— Чтобы монстр не засёк, наверное. Это твой жирный не залез, а его, может быть, прыгать умеет. Так увидит деда, и с верхнего этажа сразу к нему через окно. А так хоть какая-то маскировка… Тебя правда такая мелочь интересует?..
Петя молча улыбнулся.
Дорога скоро кончилась. Парни спустились в широкий ров, точно в высохшее озеро, к мрачному чертогу владыки зла. Дверь была распахнута, за ней клубился абсолютный мрак.
Душин притормозил, выдохнул, решаясь, и произнёс:
— Как закрою — беги сразу. Если не получится, то поможешь.
— Чего-чего? — встрепенулся Артём. — Не дури, Петька!
— Сам знаешь! — оборвал тот. — И не прикидывайся, что ещё не понял. Башня на мне замкнута. И пока я в том мире — никому покоя не будет… Разберись с окном. И ручку сломай, чтоб наверняка.
— А если изнутри откроют?!
— Тогда всё зря. Хуже уже не будет.
И он, покачиваясь, направился к чертогу, положил руку на дверь и, дёрнув плечами, шагнул в непроглядную темноту. На мгновение он замер. Было слышно, как стучат его зубы.
Петя резко обернулся.
Это выражение лица Артём запомнил навсегда. Широко раскрытые глаза, поднятые брови и дрожащая нижняя челюсть. Вселенский ужас отпечатался на лице несчастного парня. Его здравый ум вспыхнул в кошмарном пламени безумия. И, прежде чем увиденное в чертоге окончательно лишило Петю Душина рассудка, он успел надсадно воскликнуть:
— Беги!
Артём оторопел, болезненно защемило сердце, и по спине побежал холодок.
Он смотрел, как тьма медленно поглощает испуганного Петю, и как его исчезающая во мраке рука тянет за собой проклятую дверь чертога.
Надо рвом пронёсся оглушительный рокот. Артём вздрогнул и рванул прочь. Он бежал мимо оживающих баобабов, видел, как на горизонте полыхают бледные молнии и заворачиваются торнадо.
Раскрытое окно парило над землей. Парень с разбега запрыгнул в него и приземлился на холодный пол.
Комната наполнилась удушливым смрадом, и дышать стало невозможно.
Артём поднялся, стеная и кашляя, захлопнул створку и крепко прижал её плечом. Вонь разом исчезла. Парень глубоко вздохнул, повернул хлипкую пластмассовую ручку и одним сильным рывком выломал её. Хотел бросить на пол, но испугался, что Стражу удастся приладить её на место, поэтому решил взять с собой. Вылетел из комнаты на лестничную площадку и, перепрыгивая через несколько ступеней, помчался вниз.
Стража нигде не было. Артём выскочил на улицу, захлопнул дверь и отбежал на несколько метров. За его спиной что-то хлопнуло. Он посмотрел на башню. Наверху в бойницах-окошках полыхнуло ярко-жёлтым. Небо вмиг очистилось от туч и окрасилось в голубой. Лучи солнца упали на кирпичную громадину. Больше от неё не тянуло злом.
Артём, ещё не пришедший в себя, медленно подступил к двери и, содрогаясь, заглянул внутрь. Подъезда не было. Только круглое помещение с обломками деревянных лестниц, ржавыми трубами и прочим хламом.
Парень взглянул на свою ладонь: оконная ручка тоже бесследно испарилась.
Потупившись на месте, он упал на колени и горько зарыдал. Внутри клокотало, дыхание перекрывал застрявший в горле ком.
Из красной зоны он вышел уже на закате, чудом избежав встречи с колонной военной техники. А наутро Артём уже добрался до города.
В новостях говорили о взрыве неизвестной боеголовки и о тысячах человеческих жертв. Родители Артёма, опасаясь за жизнь сына, настаивали, чтобы он съездил в больницу для полного обследования, но тот отговорился. Сказал, что поссорился с дедом и поспешил убраться подальше ещё до всей этой трагедии; а весь следующий день провёл с городскими друзьями. Он держался, врал до последнего и не подавал виду, хотя в душе у него всё тлело и разрывалось.
Вскоре родители сдались и отступили. А парень, закрывшись в своей комнате, сел на пол и провёл так несколько часов, в безмолвии сжимая больную голову в дрожащих руках.
Перед глазами мелькали образы увиденных тварей: пауков, упырей, Ока и Стража. Вспоминались издевательские смешки Геннадия Ивановича, его разговоры, монография и карта на стене подвала; дед с ружьём и странный Митенька.
А потом всплыло жуткое лицо испуганного Пети, верного спутника, что за неполные пару дней успел превратиться в настоящего товарища и героически пожертвовал собой во имя спасения человеческого рода.
Артём думал о его подбадривающих хлопках по плечу, и на глазах наворачивались слёзы. Он искренне жаждал узнать судьбу Пети, но мысли об этом пугали, точно неведомый Страж где-то в отдалённых уголках его внутреннего мира всеми силами пытался оградить и без того натерпевшегося парня от ужасной истины.
Позже выяснилось, что дедушкин дом был сожжён дотла, а в тёмном подвале спасатели нашли три обугленных тела.
Артём Строков провалился в глубокую депрессию.
Ему предстоял очень долгий путь к вожделенному спокойствию.
* * *
Выброс не прошёл бесследно. Он разбудил тех, кто давно спал, и велел им начать охоту. А разбежавшиеся монстры ещё долго будут жить среди людей, подыскивая новых жертв для пропитания.
Однако в этот раз человечество было спасено. Неизвестно, ждал ли его прорыв во всех науках или ответ на извечный вопрос о смысле. Впрочем, о каких прорывах можно говорить, если бы и учёные, и простые люди отправились бы на корм загадочному Душехлёбу.
Точно можно заключить лишь одно. И последняя эмоция на лице Пети Душина станет этому подтверждением. Человечество спаслось, потому что ещё не было готово.
2021