От автора: Данная повесть не является прямым продолжением истории «Это не наши подарки», но поможет ответить на некоторые вопросы, возникшие у читателей, а также задать новые. 1. Дом на проспекте Винчевского Старый бельгийский трамвай с облинялыми боками со скрипом пересек Оршанскую площадь и вырулил на проспект Винчевского. Местные жители еще не успели привыкнуть к новому названию улицы на южной окраине Витебска, которое несколько лет назад городские власти дали в честь приезда известного еврейского писателя, и продолжали называть ее по-старому — Лучесская. Зато приезжие, знавшие из газет лишь новое название проспекта, с головой выдавали себя, спрашивая адрес. С трамвайной площадки спрыгнул еще не старый, но уже бородатый коренастый мужчина с замызганным лицом и рваной грязной одежде, с узелком из мешковины за плечами. Вагон трамвая, звеня, покатил дальше, а человек огляделся и ощупал зашитые в подкладку деньги. Все ...

Мне было десять лет, когда родители отправили меня на лето к бабушке и деду в деревню Гнилушки. Не спрашивайте, почему она так называлась. Воздух там был густой, как кисель, пахло дымком, навозом и спелой земляникой. Их дом стоял на отшибе, старый, почерневший от времени сруб с крохотными окошками, будто щелками. Внутри всегда царил полумрак, пахло печеным хлебом, сушеными травами и чем-то еще... старым. Очень старым. Главной в доме была, конечно, печь. Огромная, беленая, теплый живот дома. За ней, в узком темном закутке, куда даже я, худой пацан, с трудом протискивался боком, по словам бабушки, жил Домовой. «Он добрый, сторож», — говорила она, ставя на ночь за печку блюдечко с молоком и кусочек хлеба. Но даже тогда, в десять лет, я чувствовал, что она лукавит. Ее глаза бегали, когда она говорила о запечье. Дед же просто хмурился и молчал. Первое время все было хорошо. Помогал деду колоть дрова, бабушке – полоть грядки на огороде, таскал воду из колодца, гонял куриц в сарай. Но н ...

Дорога домой. Некоторые от этих слов морщатся, как от зубной боли. В их восприятии данное словосочетание неразрывно связано с ожиданием раздражения, унижения, а то и самой настоящей опасности. Печальный опыт мешает таким людям увидеть истинную суть этих слов. Какая-то часть из них увидит позже. Другие же...впрочем, не будем о грустном. Сергей Кондратьев был не из таких. Он знал, что такое дорога домой. Он видел в этих словах обещание любви и принятия, комфорта и удовлетворения, обещание тепла — даже в самый лютый декабрьский мороз, каждый год неизменно терзающий обитателей полярных регионов. Он знал это, и потому двигался вперед с улыбкой, несмотря на злющую пургу, напрасно пытавшуюся сбить его с пути своим горестным воем. Между университетом, где он в своем неизменном серо-голубом свитере преподавал информатику, и его домом был лишь десятиминутный переход вдоль знакомой, как синтаксис бейсика, тянувшейся вдоль городка дороги. В полярную ночь, когда солнце едва находило в себе си ...