Эта история написана в рамках осеннего турнира Мракотеки (октябрь 2025 года)
— Давай, ну чего тебе стоит пойти с нами? Нам не хватает всего одного. Саша и Вика уже всё спланировали, вещи собрали. А тут ты противишься! – слёзно упрашивала меня Аня.
— Не буду я в ваших маскарадах участвовать! Это же цирк, ещё и ритуал какой-то повторить хотите. Не, я в такое ввязываться не стану.
— Ну пожалуйста, ты лишь костюм на себя оденешь да постоишь, большего от тебя не потребуем.
— Что вы на этот раз удумали?
— Ты послушай, есть одна старая легенда. Если спеть одну песню и проделать всё что в ней поётся, то можно призвать духа из прошлого. Просто представь, что мы сможем узнать!
— Очередной бред сумасшедшего. – на лице Ани выразилось недовольство.
— Нет, на этот раз всё взаправду, мы текст песни нашли в библиотеке одной, там книга чуть на руках не сыпалась! Ты же делаешь свою работу про средневековье, вот и сможешь кое-что узнать. Своими глазами я читала старофранцузский, или какой это язык был, ты создан для этого дела!
Я тяжело вздохнул.
* * *
В лесу близь нашего города наступала поздняя осень. День уже проходил, освобождая место вечеру. Лес был смешанный: берёзки, хвоя, дубы, липы и клёны ютились в единственном клочке зелени в нашем промышленном районе. Почти все деревья уже сбросили листву, не считая, конечно, ели, и земля стала похожа на подиум. Жёлто-оранжевая «ковровая» дорожка простиралась по всему лесу, отдавая часть площади пруду, понемногу покрывавшегося тиной.
Жалко лишь, что в дождь мы всё это затеяли. Листья поплыли, грязь проявилась и шагать приходилось аккуратно, чтобы не свалиться в лужу. Благо дождь был несильным. Я ощущал его, но он даже успокаивал. Есть что-то приятное в его звучании, как капли падают на одежду и стекают по телу.
Несмотря на всю мою скептичность ходьба по лесу взбодрила меня. Настолько много я сидел дома, что и не заметил, как минул месяц, а вместе с тем моя научная работа подходила к концу. Я изучаю культуру фестивалей средневековья. Наверное, единственное светлое пятно того времени, когда все тяготы забывались и люди просто веселились, не оглядываясь кто какого происхождения.
Вот и мы сейчас пытаемся повторить один из таких фестивалей. Четверо студентов в костюмах крестьян идут вглубь леса из-за фантазий и упорности одной помешанной на мистике девочке.
Я с Аней познакомился ещё в школе. Тогда она не сильно отличалась от своего нынешнего состояния. Лишь волосы укоротила да сменила имидж на пацанку. Но что тогда, что сейчас паранормальное её привлекало до одури. Она смотрела все передачи в телике, начиная от старых записей Дружко, заканчивая современным Прокопенко. Особенно её привлекала связь с духами. Аннабель, Пиковая дама и даже Джефф убийца были призваны до получения ею паспорта. Затем пошли сатанинские и эзотерические призывы Кроули и Лавея, хоть последнего она вполне могла бы встретить вживую. А сейчас она увлеклась мёртвыми религиями и вообще язычеством. Именно поэтому она пошла на истфак в медиевистику. Хотела больше узнать о ритуалах тех лет.
Саша же более спокойный парень. Его я узнал год-два назад, когда Аня притащила его на новый год. Откуда притащила – загадка, но с тех пор он с нами бывает постоянно. Тихий, робкий, задумчивый. Его в мистику привела смерть дедушки. Остальные родные в жизни ему мало помогали, а вот дед был для него всем миром: родитель, учитель и образ подражания. Настолько родитель, что переехал к нему в посёлок жить в 10 лет, а родители и не были против. И так жил он вместе с ним лет 10, пока сердечный приступ не забрал деда в мир иной. После этого в мире его помимо музыки, а он учился в консерватории на рояле, пришёл мистицизм, что отразилось и на его творчестве, и его знакомых.
Вика была полной противоположностью и Ани, и Саши. Посмотреть на неё – прилежная христианка. Ходит в церковь, носит платок почти всегда, лишь зимой голова её покрыта иным головным убором, молится, хоть и не каждый день. Вика нашла Аню первой на сходке неоязычников в каком-то селении на отшибе города, где собираются на сходки или праздники, на вроде Ивана Купалы или Коляды. Потянуло в язычество Вику после прочтения фэнтези литературы. Просто понравилась эстетика и заинтересовалась темой. Ни во что она не верила, а лишь танцевала под звуки народных инструментов и веселилась с родноверами. Аня ей стала интересна из-за запаса историй, которые та узнала за время обучения. Так и начался культурный обмен – Вика слушала истории от Ани, а Аня записывала те жемчужины, которые Вика нашла за 3 года общения со стрибожьими внуками.
— А вот и место ритуала – проговорила Аня, будто собирается возводить на этом месте город.
— Сразу будем проводить? – спросил Саша.
— Нет, сначала подготовиться надо, заодно ты правильно текст переведёшь, не так ли. – с улыбкой ответила Аня, в конце обратившись ко мне.
Саша возвёл палатку для отдыха. Наш аванпост перед иным миром.
— Я тогда одеяния подготовлю, хорошо?
— Да, давай – ответила Аня Софе, доставая из рюкзака ксерокопию древнего текста.
— Так, теперь смотри, вот это оригинал, а это перевод. Я правильно всё перевела?
— Французский?
— Похоже на него, в крайнем случае один из диалектов. Оригинал датируется 17 веком. Тогда уже французский был закреплён как государственный и стал вытеснять коренные языки.
— Ну, это определённо территория современной Франции, может быть граничащая с Испанией или Италией. Вот только пара артиклей не похожи…
— Язык менялся, оттого и артикли видоизменились.
— Не все слова похожи. Тут пишется «mètge», судя по контексту это врач, а на французском было бы «médecin». Так что перед нами явно иной язык. Откуда изначально текст взят?
— «Ритуалы и обряды французских народов». Там даже оглавления не было, так что конкретный народ не смогла найти.
— Плохо дело, придётся неподходящие слова убирать, либо додумывать
Текст на самом деле был интересный. Это старая песенка, по-видимому, с юга Франции, в которой описывался танец некого Жана Петита, что вполне могло быть прозвищем, а не реальным именем. Он танцевал во имя короля, начиная с ног, заканчивая пальцами, и танцевал он только для него. Интересно почему именно такой порядок? Обычно в пляс уходило всё тело, а тут получалось что-то похожее на уже вымершее искусство тектоника. А ещё Жан был человеком не последним в то время, уж больно часто его имя звучит в тексте, значит как-то взаимодействовал с королём. Вот только кроме танца и поклонения монарху в песне ничего нет. Неужели это шут? Нет, конечно, шуты пользовались популярностью в средние века, как и трубадуры.
Ритуал же предлагает спеть эту песенку и станцевать танец похожий на языческий с ролями: лиса, заяц и волк кружатся вокруг крестьянина. Так на его месте появится дух вышеупомянутого Жана и его короля. Пишут, что язык будет понятен всем, неважно гасконец или мавр. Ну точно с юга Франции бумага.
— Ну как, понял?
— В целом ты правильно перевела, но, например, тут пишется о двух духах, а у тебя один.
— Голова! Как мы без тебя были бы!? – с улыбкой сказала Аня.
— Всё готово – проговорил Саша, подходя к нам, в одеянии волка.
Я стоял в середине в крестьянском одеянии. Аня одела лисью маску, а Софа – заячью. Солнце уже уходило за горизонт, озаряя всё пламенно-оранжевым светом, а дождь всё продолжался. Начался танец. Саша играл на волынке, не как у шотландцев, это была меньше и с одной трубой на выходе, у Ани был тамбурин и мандолина у Софы. И вот они начали отыгрывать мелодию.
Первым пошёл в ход тамбурин с чётким ритмом, спустя пару секунд присоединилась волынка, больше похожая на флейту по звучанию, и лишь затем послышались слабые струнные мандолины. Три зверя составили цепочку в виде круга. Мимо меня проносились образы серого, плутовки и косого. Было немного странно видеть их в таких обликах. Глаз не было видно за масками, мантия скрывала тело, а инструменты – лица. Движения их были отточенными. По грязи, украшенными листьями, они двигались легко и свободно. Ступни полностью утопали в грязи, но они словно скользили по льду. Так образовалась чётко видимая окружность, в центре которой был я. Ни разу круг не прервался, нота не испортилась, ритм не сбился. Они были словно охвачены чем-то… или кем-то.
В голове начало немного кружиться, подташнивало. И тут вдруг они начали петь, но не на родном языке. Они пели в унисон, словно с самого детства знали этот язык.
Joan Petit que dança
Joan Petit que dança
Per lo rei de França
Per lo rei de França
Amb lo pè pè pè
Amb la camba camba camba
Amb la cuèissa cuèissa cuèissa
Amb la cuol cuol cuol
Amb lo ventre ventre ventre
Аmb lo cap cap cap
Amb lo dit dit dit
Per aquel dançava Joan Petit!
Они повторяли этот текст по кругу. Как только текст заканчивался, то тут же начинался заново. А музыка, как назло, звучала максимально одинаково и у неё конца определить уже было невозможно.
Мне стало плохо, и я захотел присесть, но я не мог пошевелиться. Я стоял как вкопанный. Мои конечности не то что онемели, а стали абсолютно неподвижны. Каждый мускул ускользал из-под моего контроля и отказывался расслабляться. Меня словно привязали к столбу. Повернуть голову я тоже не мог и даже глаза мои были сфокусированы лишь в одной точке – на уровне проносящихся голов зверей. Каждую секунду они проносились мимо, забирая моё самообладание.
Я ощущал, что тело моё истощено и упал бы в обморок, если бы мог пошевелиться. Но я всё так же стоял на месте и слушал повторяющуюся песню. Ей вторил дождь. Он влился в мелодию и капли стали неестественно ударяться о поверхность под ритм древней песни.
Тут мелодия начала немного удаляться от меня, хотя троица находилась на том же расстоянии. Она доходила до моего сознания, но как только первые аккорды звучали внутри моей черепной коробки звук рассеивался. И с каждой нотой он становился всё дальше и дальше. С каждым рассеиванием звука что-то происходило и с моим зрением. На краю глаза появлялась тень. Сначала она была еле различима, но затем начала занимать всё больше моего поля зрения. Из-за этого воспринимаемые мною цвета двоились, троились и создавали множество образов одного и того же предмета с разной палитрой.
Лица животных стали еле различимыми и лишь по их форме можно было определить кто это был. Но больше меня беспокоили их глаза. Они начали излучать свет. Маленькие точки виднелись в середине отверстия, где должен выглядывать человеческий глаз. Из-за быстрого движения они отбрасывали шлейф, а дефект глаз множил их так, что образовывалась одна линия, на которой 3 цвета переливались и плавно переходили из одного в другой. Из-за дождя шлейф искажался и принимал форму одной большой молнии, менявшейся каждую секунду.
Но даже это уже еле виднелось мне, ещё чуть-чуть и тень полностью лишит меня способности видеть. Напоследок я попытался изо всех сил направить свой взгляд на что-то другое в надежде на то, что это выведет меня из транса и даст мне освобождение. Лик зверя немного пошатнулся и ярко-оранжевый шар предстал передо мной, а затем наступила кромешная тьма.