История таксиста Василия, рассказанная давеча им самим.
Дело было в начале нулевых, когда мобильники уже перестали быть игрушкой для богатых, но ещё не стали частью повседневности. Например, с мобилы уже можно стало заказать такси на адрес, но диспетчер не перезванивал клиенту, когда приезжала машина. Водитель ждал сколько-то времени на адресе, и если никто не выходил, то уезжал, поминая пассажира недобрым тихим словом.
Василий тогда жил километрах в тридцати от города-миллионника, куда поутру приезжал таксовать. И вот летнее утро, где-то начало июля, он едет в город и в машине оживает рация. Диспетчер передаёт, что есть заказ в деревне, которую он только что проехал. Василий решил взять этот заказ, развернулся и вскоре был на месте. Деревня была депрессивная и вообще полузаброшенная, но нужный дом выглядел крепким, хотя и явно старым. В окне, которое на дорогу выходит, была открыта форточка, и оттуда доносился весёлый шум, как будто там шло застолье. Много голосов — мужские и женские, молодые и пожилые. Но само окно занавешено, и не видно, что внутри творится. Василий удивился, что народ гудит в такую рань, но потом подумал, что они начали ещё с вечера и пока не ложились спать. Постоял-постоял, но из дома никто не выходил. Посигналил — никакой реакции. Решил тогда зайти во двор, позвать пассажиров. Калитка в заборе оказалась незапертой. Зашёл во двор. Дом стоит чуть поодаль от забора, прямо перед окном с открытой форточкой — клумба огороженная, у стены справа — вход с крыльцом. Василий не решился топтаться по клумбе, а поднялся на крыльцо, постучал в дверь, ещё раз постучал, покричал — опять никакой реакции. Подёргал дверь — заперто. Спустился с крыльца, подошёл к окошку рядом, а у дома цоколь такой высокий, и надо на цыпочки встать, чтобы в окошко заглянуть. Окно не занавешено, но мутное какое-то, а внутри вроде движение какое-то происходит. Василий стукнул в стекло пальцами — и вдруг звуки гулянки резко оборвались, как будто их выключили. Нехорошее предчувствие мелькнуло, но Василий всё-таки заглянул в окошко — и видит: две фигуры в глубине комнаты замерли в непонятных позах, а прямо у окна какой-то хмырь столбом стоит, с бледной кожей и запавшими глазами, и тоже не шевелится... Валить отсюда надо нахер, решил Василий и быстренько слинял со двора. Вернулся в машину, отогнал её чуть в сторону, глянул на часы — оказалось, двадцать минут прошло, как он подъехал. В рацию брякнул, что пассажиры его видели и слышали, но выходить не стали, и вообще они там в хлам обдолбанные, так что заказ придётся отменить.
Едет дальше в город. Тут на подъезде ещё к одной деревне — новый заказ, как раз отсюда. Взял его Василий, подъехал к нужному дому — и опять: окошко на улицу настежь открыто, но занавешено, и голоса изнутри доносятся. Что за муть сегодня творится, подумал Василий с понятным раздражением, но раз уж взял заказ, выдохнул и решил подождать. Стоит, слушает разговор. На этот раз даже слова разобрать получилось. Судя по голосам, там студенты отмечали сдачу сессии и то вспоминали, как экзамены сдавали, то спорили, какое пиво лучше. Василий покричал, посигналил. Опять никакого ответа. Разозлился, что второй заказ подряд срывается не пойми почему. Но всё-таки опять решил зайти во двор и в дом постучаться. Калитка и у этого дома оказалась незапертой. Но на этот раз даже стучаться не пришлось: стоило Василию на крыльцо ступить, как скрипнула под ногами половица — и враз все голоса замолкли, прямо на полуслове. Может, мужик сам себя зазря накрутил, но выбежал он со двора как ошпаренный, и пока в город ехал, руки у него тряслись мелкой дрожью. И голос нехорошо подрагивал, когда второй заказ отменять пришлось. Диспетчер сам испугался, всё ли в порядке у водителя и сможет ли он вообще сегодня работать.
Но как приехал Василий в город, так отпустило его. Сам даже над собой смеялся: мол, крепкий парень во цвете лет, а ведёт себя как барышня кисейная. День прошёл нормально, заказы приходили адекватные, инцидентов никаких не было... До самого вечера, когда уже собирался обратно в своё село уезжать. Довёз он клиента до окраины, где частный сектор, — и как по заказу, новый адрес, совсем рядом. Что-то вроде «улица Рябиновая, 17». Навигаторов в ту пору и в помине не было, так что каждый таксист должен был город хорошо знать: и улицы, и как куда можно проехать. Рябиновая, как Василий помнил, была где-то рядом и упиралась прямо в лес. Короче, выехал он на эту улицу и вертит головой: вот дом 13, вот 15, а вот тот, на самой опушке, — видимо, и есть 17. Дом не новый, но добротный, только почему-то таблички на нём нет. И от забора только столбы остались. Может, конечно, хозяева ремонт затеяли — убрали старый забор и скоро новый будут ставить, а материал просто не привезли ещё... Но не это Василию больше всего не понравилось. А вот что: и в этом доме окно открыто, но плотной шторой занавешено. И слышно, что по телевизору футбол показывают.
И вот этот футбол как-то успокоил Василия. Мол, обычный вечер, обычное занятие обычного человека — если что-то непонятное и случается, то не в такой обстановке... Подошёл Василий к окошку и только хотел хозяев окликнуть — вдруг слышит: заскрипела кровать и какой-то старик ругается злобно так, матерится полуразборчиво. И всё это как-то неправдоподобно громко, словно прямо под ухом. Василий ему в ответ что-то вроде «вас плохо слышно» — и в тот же миг и телевизор умолк, и старик. А ещё через миг где-то в доме упало и разбилось что-то. И тишина.
Первая мысль, конечно, была — бросить всё, отменить и этот заказ и уезжать отсюда чем дальше, тем лучше. Почему Василий этого не сделал — сам не понимает. Чёрт дёрнул, что ли, или вроде того... Короче, страх вдруг куда-то пропал. Подошёл Василий к входной двери, подёргал — а она не заперта. Заходит внутрь. Солнце садилось, но света было ещё достаточно. За дверью — квадратная прихожая, прямо — закрытая дверь, справа — другая дверь, приоткрытая. А прямо посреди пола лежит разбитая ваза с цветами. И откуда она могла упасть — непонятно. Ну и хрен с ней, думает Василий и открывает дверь в комнату справа — ту самую, где окно открытое было. Внутри — кровать со смятой постелью, этажерки по стенам, стол и тумбочка с допотопным совдеповским телевизором. И никого. Зашёл Василий в комнату — и видит ещё одну странность: телевизор так поставлен, что от кровати не видно экрана.
Оборачивается — а дверь в комнату как корова языком слизнула! Где был проём — старые, выцветшие обои в цветочек. Всё бесстрашие, конечно, сразу как рукой сняло. Кинулся Василий к окошку. Если бы штора не отдёрнулась, то прямо там с ума бы сошёл, говорит. Но нет, рванул портьеру в сторону, запрыгнул на подоконник — и выпрыгнул на улицу, да не удержался на ногах, кубарем по земле покатился. Вскакивает, оглядывается — а нету никакого дома позади! Вернее, фундамент остался, да кусок одной стены с пустым проёмом, где окно должно быть.
Запрыгнул Василий в машину, сразу к рации — а она молчит, не работает. Рванул тогда зажигание — хорошо хоть машина с полуоборота завелась. Сорвался с места с визгом, чтобы хоть куда-то от этого места убраться. Думал гнать прочь на полном газу, да вовремя сообразил, что в таком состоянии и сам убьётся, и ещё кого-нибудь угробит на дороге. Кое-как добрался до ближайших многоэтажек — лишь бы никаких частных домов вокруг не было. Встал в каком-то дворе под фонарём, заглушил мотор и просто сидел, вцепившись в руль, пока не сморило.
На следующий день рация починилась сама собой, а диспетчер поведал, что до глубокой ночи названивали, почему водитель не приехал на Рябиновую, 17. Василий объяснил, что дом этот заброшенный и просто кто-то хулиганил (слово «пранк» тогда в ходу не было, но тогда народ развлекался — только в путь, нынешним пранкерам есть чему позавидовать), а с рацией у него, видать, какая-то поломка приключилась. Ему поверили и на мозг по этому поводу не капали. Но ещё год с лишним после этих трёх неудачных вызовов Василий принципиально не брал заказов в частный сектор или в пригороды.