Эта история написана в рамках весеннего турнира Мракотеки (апрель — май 2024 года)
— Ты же хотела узнать почему я не приходил на пары? — пронеслись в голове слова Чернова.
Начало марта нагоняло уныние. Вместо снега на дорогах растекалась жидкая серая каша — к слову, ни снег, ни кашу я терпеть не могу. Благо дорога от дома до универа вела через длинную еловую рощу, где нетронутый гладкий снег блестел как сахар, а дорожки похрустывали от ледяных корок. Уныло, но хоть покрасивее.
И почему я не ответила Чернову? Мне ведь правда было интересно, почему его не было на парах. Сначала думала, может какие-то проблемы со здоровьем, потом до меня дошло — завис с парнями за компом и ленится. И когда он так вырос? Раньше всегда засыпал строго в десять вечера, а теперь, видите ли, долго ворочается и ни в одном глазу. Привык мне расписывать каждый свой шаг еще со школы, а теперь у него свой мирок. Может девушку себе нашел. Мне то какое дело?
В универе разговор долго не клеился — Чернов подсел ко мне с мрачным лицом, всю пару сидел молчаливым и раздражительным.
— Помнишь мы поклялись говорить друг другу правду? — напомнила я, пытаясь заглянуть ему в глаза. Чернов смотрел в сторону и его губы подрагивали так, будто он вот-вот расплачется. — Может скажешь, что с тобой? Я ведь не умею читать мысли.
— Я… — единственное слово, что он сказал за всю пару. Уставился в стену и стучал указательным пальцем по столу. Когда я смотрела на него, Чернов едва заметно вздрагивал и нервно сглатывал.
— Да что такое? — не выдержала я, когда мы спускались по лестнице на обед. — Скажи как есть, ты меня пугаешь. Мне стоит волноваться?
— Нет.
— Отлично, одно слово. Хочешь пойдем к тебе, поиграем?
— Нет. Не надо. — Чернов пугался каждой фразы. Месяц назад он стоял на руках вниз головой и демонстрировал почти три полноценных отжимания под какой-то странный реп. Ржал во весь голос и рассказывал чернушные анекдоты. А теперь он ходил как зомби, безэмоционально поворачивая глазами в стороны.
— Почему твоя мама не берет трубку?
— А? — Чернов сделал вид, что не расслышал вопрос.
— Говорю почему…
— Ты ей звонила? Зачем? Кто тебя просил?
— Получить хоть какой-то ответ на свой вопрос, ты же со мной не говоришь. Чертов затворник. — я не хотела злиться, но сказала это довольно грубо.
— Ладно… — Чернов будто приготовился к серьезному собеседованию, подтянув ворот рубашки.
— Ладно что?
— Ты же хотела узнать почему я не приходил на пары?
— Ой, больно надо, можешь не говорить. — я махнула рукой и недовольно пошла к выходу. До самой рощи шла злая, потом отпустило. Пусть и дальше не говорит во что он там встрял. Мне же спокойнее.
Спустя пару минут на телефон пришло сообщение от Чернова с некой ссылкой на его личный дневник.
02.03
«Я сегодня ходил по роще. Вообще-то давно хотел начать бегать, но февраль и не до конца прошедшая ангина не позволяли мне этого сделать. Каждый раз, когда вижу мотивирующие видео о спорте — меня тянет в это дело с головой. Так вот, если бы не те видео, я бы не нашел загадочную находку. Камилла, конечно, будет в шоке. Я остановился посреди речного мостика в роще и уставился на переливающийся блеск под тонкой коркой льда. Хватило всего одного нажатия, чтобы лед треснул — и я вытащил ледяное перламутровое яйцо из реки. Долго крутил его в руках, не понимая, что именно мне делать. Понес домой, нашел инфу о драконах и змеях и решил завести себе нового друга. Кто бы там не вылупился, он будет особенный.»
Я прочитала первую запись и остановилась посреди дороги. Эмоции смешались — то ли это была обида, что лучший друг детства не поделился со мной своей находкой, то ли это было волнение, что же он такое нашел. Но в одном он угадал точно — я в шоке.
03.03
«Наконец-то скорлупа начала трескаться. Я даже хотел в шутку назвать его подснежником или написать эссе на тему «Что можно отыскать в снегу с наступлением весны и как дальше будет развиваться жизнь»… Из яйца никто не вылупился, оно оказалось пустым… как это возможно?»
05.03
«Я совершил кое-что ужасное. Не знаю что теперь делать…»
Я решила ускориться и дошла до кирпичной девятиэтажки Чернова за пару минут. Встав напротив дома, я подняла голову и насчитала семь этажей. Так, окно у этого болвана открыто — значит точно дома. Поднимаясь на лифте, сердце забилось чаще, вспотели ладони и я выдохнула перед зеркалом. Нервничала от неизвестности, но и злилась с глупости Чернова — зачем тащить в дом неизвестно что.
Я позвонила в звонок и дурацкая мелодия, как из плюшевой игрушки, громко заиграла. Судя по щелчкам, Чернов закрылся на два замка по два оборота. Выглянул он из-за двери с опаской и пригласил войти.
Шагнув за порог, я осмотрела коридор — ни курток, ни ботинок его родителей не было. И пока шла вдоль темного коридора вслед за Черновым, собственные мысли в голове путались и смешивались с тихим шепотом. Сначала показалось, что Чернов бормотал себе под нос. Затем шепот стал громче, будто кто-то шел следом и говорил на выдуманном языке. Буквально на мгновение я встала посреди коридора и застыла, не чувствуя даже элементарного инстинкта самосохранения. Вообще никаких эмоций. Сливаясь с мрачным шепотом, мысли выстраивались в жуткие фразы.
… «Что оттает по весне — придет с первыми дождями, за твоими за костями, внутренними полостями или сгинешь ты во сне.»
— Че..рнов. — еле выдавила я, вытаращив глаза на истоптанный грязными темно-бурыми следами пол. — Что сейчас…
Когтистая массивная лапа обвила мое плечо и подобно склизкой чешуйчатой змее подбиралась к шее.
— Эй, Камилла! — крикнул Чернов, словно пробуждая меня из ночного кошмара. Я медленно повернулась назад и испуганно посмотрела на друга. Он стоял сзади и как ни в чем не бывало дергал мое плечо.
— Это ты сейчас… плечо… — я никак не могла прийти в себя. Часть мыслей и чувств словно вырвали из сознания и я в подвешенном состоянии зашагала до комнаты Чернова на свет из окна. И постепенно сознание начало возвращаться — хотелось зарыдать в полный голос от опустошения. Но я взяла себя в руки и тихо спросила:
— Как ты оказался у меня за спиной, если я шла за тобой?
— Я шел сзади, ты че.
— Я точно помню… я смотрела тебе в спину и потом… — я снова на мгновение зависла и сделала глубокий вдох. — Что со мной было?
— Ты начала что-то шептать, я спросил что ты сказала. — в глазах Чернова не было ни капли волнения, как если бы моя подруга или мама нависали надо мной, расспрашивая что не так. Он даже не смотрел мне в глаза.
— А я думала, почему ты мне не отвечаешь и выглядишь как труп на парах… какого черта у тебя здесь происходит? — я говорила спокойным тоном, на яркие изречения все еще не хватало сил. — Что ты нашел в роще?
— Прочитала дневник? Ты же хотела знать что со мной. Я нашел таинственное яйцо, но это в итоге было ловушкой. Не стоило его забирать. Я выпустил нечто. — Чернов мрачно посмотрел мне в глаза. — Я так больше не могу.
— Где твои родители?
— На дачу уехали позавчера. Где ж им еще быть.
Чернов прилично пожил в доме с неведомой силой, сводящей его с ума, раз выпалил этот бред. Уехали на дачу в начале марта? Хоть бы придумал что-то получше.
— Кто такой Тритарф? Что за хрень тут происходит?
— Тратарф.
— Не важно. Кто это?
— Древнее божество. Ему поклонялись много лет назад. Реки омывались кровью, чтобы люди жили счастливо. Но все равно все умирали…
— Что за разводы у тебя в коридоре? Это что, кровь?
— Камилла, там нет ничего… — Чернов посмотрел на меня так, будто я сошла с ума, укоризненно приподняв брови. Я недовольно побрела в коридор и уже приготовилась указать на пол, но того, что я видела в том ужасающем трансе — как и ни бывало. Просто грязные следы ботинок, какие-то бумажки и упаковки пакетированной лапши. В этот самый момент я действительно подумала, что схожу с ума. Действительно ли все это? Быть может, это происходит только со мной?
— То, что ты нашел в роще, где это? Покажи мне.
— Тебе не стоит туда ходить. — Чернов нахмурил брови, держа руки в кармане толстовки. — Если ты с такого расстояния слышишь его голос, представь что будет, ворвись мы в его обитель?
— Откуда ты знаешь что я слышала? Я не говорила.
— Это происходит со всеми, кто ходил в роще последние дни. Тратарф пробудился.
— Так, знаешь что. — я потащила Чернова за рукав толстовки до самой двери. — А ну одевайся, обувайся и мы идем туда. Прямо сейчас.
— Для тебя это все шутки? — Чернов даже не мог нормально разозлиться. Он как зомбак покачивался из стороны в сторону и смотрел на меня измученными глазами.
— Для меня? Ты говоришь словами какого-то фэнтезийного сценария. Это какой-то бред.
— Но ты же это почувствовала. Значит это на самом деле.
Долго раздумывать не стала. Я и сама не понимала откуда слышала этот голос и чувствовала касания чего-то извне. Захотелось проверить наверняка, поэтому я все-таки заставила Чернова выйти из дома.
Ступая по земле густо разросшейся рощи, я чувствовала вибрацию под ногами. Раскачивающиеся на ветру сухие деревья гипнотически вводили в транс, заставляя чувствовать опустошение. Голос Чернова помогал мне не терять рассудок, но чем ближе мы подходили к реке, тем больше я теряла часть сознания.
— Много лет назад люди поклонялись божеству, — начал рассказывать Чернов. — Тратарф был символом весны, как ни странно. Это существо было заковано во льды и только подношения людей, в виде их крови, могли растопить лед и наступала долгожданная весна. Люди сходили с ума и убивали близких людей, омывая реки их кровью. Тратарф пробуждался, но некоторые люди засыпали навсегда. Такая вот легенда.
— Ты знаешь, — тихо сказала я. — Я верю. Но тот голос… он был ужасный и побуждал что-то сделать или что-то причитал. А потом мое плечо обвила ужасная рука — тяжелая и склизкая.
— Тратарф умеет залезать в голову. — Чернов хмуро посмотрел под ноги. — Ты ведь уже почувствовала, как только мы зашли в рощу. Теперь все обречены.
— Где твои родители? — снова спросила я. — Только не ври.
Чернов тяжело выдохнул и посмотрел на меня глазами полными отчаяния:
— Их больше нет.
— Выходит, легенда о том, что люди подносили этому демону близких, оказалась для тебя наяву?
— Все не так.
— Нужно было сразу мне все рассказать! Что ты с ними сделал?
— Да послушай. Они тоже ходили в роще, но не выдержали этого давления. Мама просто не проснулась… позавчера. А отец, как марионетка на ниточках, побрел в лес и зарезал сам себя. Тем самым сделал подношение. Я это видел своими глазами.
— Ты что, видел как он убивает себя и ничего не сделал!? — я была в бешенстве. Чернов, который тащил к себе бездомных дворняг из жалости, стоял и смотрел как его отец себя убивает. В это невозможно было поверить. — Эта тварь залезла к тебе в голову? Контролирует тебя?
— Тратарф способен на многое, Камилла. Чтобы выжить ты сделаешь…
— Чтобы выжить я попытаюсь найти все варианты, включая те, которые уберегут моих близких! Со мной ты тоже так поступишь?
— Нет, ты что… я поэтому и рассказал тебе об этом.
— Ты сказал мама не проснулась. Этому есть объяснение?
— Наверное так Тратарф наказывал непреклонных. Как бы, не дал крови — умри.
— Я слышала что-то подобное. Голос говорил «сгинешь во сне». И сколько ты уже не спишь?
— Трое суток. — мрачно произнес Чернов.
Мы подошли к замерзшей реке. В воздухе загудел морозный ветер. Эта часть рощи, у реки, была самая заледенелая, с высокими жесткими сугробами и сухими поломанными деревьями. В сознание снова врезался навязчивый голос. Сначала я сопротивлялась, затем закрыла глаза и поддалась внутреннему страху. Тело оцепенело, кровь загустилась и внутренние органы отчаянно вели борьбу за жизнь.
«Что оттает по весне — придет с первыми дождями, за твоими за костями, внутренними полостями или сгинешь ты во сне»
— Что… тебе нужно? — слова едва вырывались через сжатое горло.
«Что оттает по весне — придет с первыми дождями, за твоими за костями, внутренними полостями или сгинешь ты во сне»
Голос повторял одни и те же фразы. Чернов стоял неподвижно несколько секунд, затем наконец вытащил руки из кармана толстовки, я увидела длинный кухонный нож.
— Прости, Камилла. — Чернов пошел в мою сторону с безумным взглядом. От прежнего лучшего друга детства больше ничего не осталось. Тело по-прежнему сковывало и каждое движение отзывалось мучительной пронзающей болью.
— Это не ты! — кричала я хриплым голосом, на сколько хватало вздоха. — Сопротивляйся!
Чернов уверенно шел вперед без капли сомнения, приговаривая под нос:
— Что оттает по весне — придет с первыми дождями, за твоими за костями, внутренними полостями или сгинешь ты во сне.
— Ты не сделаешь этого! — я заставляла тело двигаться, сопротивляясь ужасающей силе.
— Мне нужно освободиться. — Чернов монотонно говорил, свободно передвигаясь. — Ты еще не поняла? Если заснешь — Тратарф заберет твою душу. Если не будешь приводить жертвы — умрешь самой худшей смертью. Прости, Камилла, но я не могу умереть.
Чернов приблизился и я заметила в его глазах собравшиеся мелкие, как росинки, слезы.
— Пожалуйста. — он вытянул руку с ножом. — Я это сделаю. Так что лучше ты.
Чернов замахнулся, я смогла найти силы схватить его запястье. Острие ножа едва не пронзило мое предплечье.
— Давай же! — кричал Чернов, надавливая на нож. — Или это сделаю я!
Я уже хотела сдаться и опустить руки, но почувствовала как тело снова стало мне подвластно и выхватила нож, направляя в сторону друга.
— Это не выход!
Чернов рывком бросился в мою сторону, нож вонзился в его живот. Я закричала. Учащенный ритм сердца перебил ритм сотрясавшей тело дрожи. Чернов тяжело прокряхтел, закатил глаза и улыбнулся. Влияние Тратарфа о принесении жертвы так глубоко засело в сознании, что я совершенно не чувствовала боль от потери близкого. В глубине души я осознавала что произошло, но из меня будто выкачали все эмоции и я хладнокровно наблюдала за почившим другом.
Земля под Черновым побагровела. Хлынул сильный ливень и стремительно растаяли сугробы. Корка льда растрескалась и из реки показалась огромная черная голова Тратарфа с кровожадным оскалом. Чешуйки на его теле выглядели очень острыми и склизкими, из-под кожи пробивались острые шипы.
Тратарф требовал еще жертв, ноги покорно зашагали по его требованию назад.
Я оставляла за собой бурые следы, словно выходила из черешневого сада, где мирно спал Чернов.
Нужно только найти способ не заснуть и мне…