Была вначале зловонная Тьма и оставшаяся после смертельных битв Пустота. Прожорливая чёрная грязь, охраняемая изначальным пульсирующим багряным маревом от огромных грибов, чьё естество — яд. И на грязи этой, недоступный её беззубому чреву, весь в плотоядных шипастых червях, что дети дум его, пожираемый заживо, лежал уже без жизни и извивался в неистовых корчах голода странник в тлеющих одеждах. Творец и отец всех павших во Тьме. Отравленный без спасения ужасающим дурманом от яда, что вкусил Он с грибами от растущего и пожирающего его многие дни голода. Исторгал он отравленную кровь из пор, уст и очей трёх своих. На мокрую и жадную плотоядную грязь, с хриплыми стонами поглощающую всё подряд, всё падали и падали капли крови Его. Они порождали от мук Создателя в союзе с нею свирепую жизнь. Она пожиралась своей матерью-грязью сама и пожирала всех, кто вокруг неё. Не способная творить без уничтожения, сама она теряла силы и становилась всё слабее, ничтожнее и меньше. Не могла она умертвить даже шипастых червей, тварей, которых сотворил Он себе на смерть в последний ужин из корзинки алых грибов, ослеплённый мукой голода и привлечённый их смертным сиянием. Ведь не было Света нигде, кроме как в грибах. Ярко-алого пульса, несущего гибель и голодное безумие всем, кроме грибов. Павшие становились им обедом, тем и жили они. Отрава же быстро пожрала всё измученное тело Творца, обратив его в смердящую гнойную кашу для всех. Скользкие рты шипастых детей Творца изрыгали яд, что растворял и сквернил плоть Его. Медленно черви всасывали жидкие остатки, насыщались ими. И видели все, жившие в грибном багрянце и питавшиеся его хищными думами, что это хорошо.
Ощущал Творец, ещё не павший в объятия небытия окончательно, что в последнюю пору жизни стал пленником своих дум. Последний из своего рода, убивший в кровавой битве прочих. И обратила она мир в юдоль мук, а его привела к смерти. И пал Он, не в силах как-то одолеть распад плоти и рассудка своего. Погас огонь его очей багровых, разум растворился. И, едва умер Творец, душа его свернулась в плотный огненный клубок, дабы так спастись от пожирателей, что жадно открывали пасти и пытались схватить её. И тогда, в бешеной ярости начали они пожирать все плоды крови Творца, и друг друга не щадили они. Кто был неподвижен, родившись из оголенных костей Творца с зубами Его острыми, впитывали алый свет грибов и рождали в корчах пульсирующие смертоносные и соблазнительные плоды. Пожирали они всех, кто смел подойти и вкусить их. Четыре раза навсегда исчезали, гибли души и тела побеждённых, отдавая всё меньшую силу кучке победивших, что сотворены союзом праха предыдущих и угасающей с ходом битв силой хищной грязи. А останки, что не могли родить движение, рождали колючие заросли с огнём для приманки, хватавшие всех и каждого, в страшных муках высасывая жизнь. И оставались на месте жертвы пустая отравленная оболочка, которая истлевала в грязь, что потом в этих местах сочилась ядом.
И стала тёмная грязь, лишившись силы, мертвой от сока плодов гибельных. И говорили все победившие, что это хорошо, но ступившие в ядовитые лужи того сока, дабы смазать им своё оружие, вскоре корчились в муке смертной. И пускали вовне они из чрева своего новые более слабые творения перед своим скорым обращением в ничто. Те, кто избегал этой участи, тоже охотно порождали новую жизнь, что вскоре обращала в ничто родителей и предшествующих ей. И не стало скользких червей, что были детьми голодных дум Творца, и всех их потомков не стало. И светоносных смертных грибов не стало. Так на мир надолго пала полная тьма. И возлежал в мёртвой грязи тлевший от смрадного духа смерти Творец, почти обглоданы были члены его и выедены огненные глаза. Никто не замечал сего, ибо погибло в Тени почти всё движущееся, и не оставило оно после себя ничего, кроме грязи и распада. Остался мир один на один с тем немногим слабым народом, кто во тьме выжил. Они в страхе быть убитыми спрятались от соплеменников во внутренностях тела Творца и всё время пожирали червей, что обглодали изнутри павшего отца и вмиг захотели отведать плоти других.
Выжившие в страхе безмолвны при них были, научившись без огня ярости переговариваться между собой языком Слова, что придумать смогли. И им приговорили они вместе набраться сил, доев останки Творца и дух Его, и с силой этой повелевать всеми прочими, вкушая их, когда захотят. Но пали прочие от голода, и более сильные не угрожали спасшимся. Но дух Творца они не поймали, ибо взмыл он ввысь он от всех и жарко вспыхнул белым светом, разбрызгав семя свое огненное прочь от себя. И ослепли все те, кто жил на поверхности грязи, и в тот же миг сгорели уцелевшие от семени духа Творца, коим тот щедро поливал их. Так истлели и все прочие, умерла вся бывшая ранее жизнь. А капли и струи семени духа творца, что довлел над останками тела своего, стали звездами и стали творить свои миры, про коих поведают при встрече всем готовым сражаться с их обитателями, их землю присвоить себе во владение.
А тело Творца, даже истлевшее, в последний раз стало порождать новую жизнь, дабы части продолжили жить и не исчезли совсем. Так решили они, ибо без духа, что соединял их, обрели они свою волю к жизни, а позже выросли и у них свои души. Кровь, что уже успела свернуться в жилах и поэтому не достаться червям, с каплей семени духа Творца ожила и стала зеленеть, впитывая его жизнь. И так родился Свет, кроме красного пульса, что был повсюду, кроме времени Мрака. Как когда-то неподвижные шипастые пожиратели плоти, они обрели ветви и стебли, схватив и растворив останки живших ранее без следа. И так приглянулось им это, что и друг друга стали губить, пожирая тела и затмевая листвою. Грязь, что весь мир покрывала смертью, вся высохла, оставив лишь плотные от сухости камни сверху и бушующее голодное море снизу. А гниль, что была в грязи, стала немой землёю в пищу зелёным творениям. И тут вмиг заселили ее гнойные бледные комья из чрева творца, что упали в воду моря, обратившись в подземных и наземных гадов, что веками насмерть воевали с зеленью. А ошмётки кожи со спины творца после этого смыло в море с первым дождем, и ожили они, став жителями морскими. Они вобрали в себя дух жизни моря, умертвив его для своей жизни, и стали вскоре жить в нем, пожирая чужаков и друг друга. И увидели они, что это хорошо.
Но мало им было этого, и попали они везде, где была вода, и в корчах голода обрели лики обтекаемые, дабы лучше и быстрее плавать. И остались многие из них мало подвижными, но отрастили доспехи для защиты от всех остальных. Так явились миру все те морские и речные, озёрные и тихие болотные твари, что ранее и сейчас рассекают воду. И увидели они, что это хорошо.
Видя их, создания из загустевшей крови в ярости направили ветви и семена к воде, дабы править и там, но стали лишь пищей жителю вод, произрастая там рабами. Вскоре и на суше стали они рабами, ибо дух Творца, ставший жарким Солнцем и отделивший таким образом Тьму от Света, уже простым светилом, уже состарился и исторг в агонии самый последний живой пламень. Он сжёг всё живое, что копошилось под открытым багряным небом. И лишь скрывшиеся в земле, прячущиеся ото всех семена проросли, в бессилии своем навсегда став рабами у остальных. Даже хилые, прятавшиеся во пещерах и береговых тенях вялые подобия тварей, живших среди светящихся алых грибов, своими голодными нитями оплели их корни и по сей день взимают дань с зелени, став новыми грибами на радость и нередко на горе собирающим их. И увидели все прочие, что это хорошо.
А все те, кто в волне не мог найти доброго места для царствования, стремглав ринулся прочь на сырую сушу около воды. И помогла им в этом начинании шершавая, сброшенная духом творца шкура, сморщившаяся в Луну, что и по сей день провоцирует смерть с безумием. Её сила вытянула их из воды, породив приливы и тихо вздымая новые горы. Немногие, кто не пал жертвой тлеющего по сей день Солнца, стали пожирать зелень и грибы, поработив их всех вместе. В вековой войне вытеснив жившие до них формы из гноя творца, они сами вмиг заселили землю и подземелья. Ибо не кровью рождались они, но смертью других. А кровь, порождённая гноем и смертью, всегда обращается в смерть и гной обратно, потому все на свете по сей день смертны. Но кишки Творца, жидкой и гадкой омерзительной массой растеклись по округе и породили всю и всякую заразу, что по сей день тревожит всех нас. Коснувшись грибов, они сделали и их солдатами войска недугов. А сам зловонный кал, что был густ в них, уплотнился от жара Солнца и породил нелепые фигуры. Они зашевелились, источая смрад, и скрылись под тенями деревьев, дабы не испечься от жары на виду у всех. Но звери погнали их прочь, притесняя. В ответ создания из кала Творца освободили лапы, что от этого стали руками, и полезли вверх на деревья. Там они сплели гнезда и стали забрасывать своих недругов без пощады тяжестями и нечистотами. Вереща во всё горло, глодали они листву с плодами и жестоко убивали, бесчестили всех. Все проигравшие в той войне скоро вернулись в поросшие ядовитыми травами поля. И вставали они на ноги, дабы руками хватать и бить всех подряд, утратив в ярости и нежелании припоминать предков свой мех. И стали они, немного поумнев ради убийства врагов, людьми. И решили они вместе, что это хорошо.