Было время, когда я работал в «жёлтой» газетёнке. Писал статьи, занимался вёрсткой. Редакция газеты была небольшая, тираж — тоже. Что касается материала, делали мы его не так, как сейчас. Сейчас, посмотри любую передачу, почитай любую «Тайную Власть» и «Оракул», окажется что наполовину она наполнена выдуманной хернёй, или хернёй из интернетов, а наполовину — рекламой всяких ведьмаков и гламурных экстрасенсов. Мне же приходилось всю свою херню искать по старым книжонкам и даже иногда встречаться с людьми, фоткать квартиры «в которых полтергейст» и так далее.
Как-то занесла меня нелёгкая в одну небольшую деревушку. До рай. центра километров 80, а может и вся сотня. Деревня типичная — пять домов ещё стоят, остальные стоят на честном слове. Рядом лес, река и поля до самого горизонта. Телевизор один на всю деревню, клуб — давно заброшен. Иногда ловит радио.
Так вот, думал я послушать разных поверий о домовых, барабашках и прочих кикимор. Узнать про гадания на рождество и прочие мелкие деревенские ритуалы. Всегда они были мне по душе. Тепло как-то становилось на душе от таких «мистических историй».
Но, как оказалось, про домовых здесь знают меньше чем городские, про барабашек и полтергейст не слышали, а леших и кикимор вообще считают героями советских кино-сказок.
Но вот одна бабка упомянула про некого «Стукача». Сначала подумал, что это местное название домового, ну он же «половицами скрепит и за печкой стучит», но бабка сказала, что домовой это тот, кто в основном в доме. Да и не особо она про него знает, а вот Стукач — это уже другой фрукт.
Мне она сказала, что сейчас Стукач у них эдакая пугалка для маленьких детей, чтобы те ночью спали под одеялом и не шлялись по улице. Но к этим словам она добавила, что когда она сама была маленькая Стукач украл из деревни трёх детей. А местные мужики, мол, его даже видели.
Стукач приходит только ночью из самых тёмных мест, из леса или пещеры. Даже может завестись в заброшенном доме, как это было когда пропали дети из деревни. Со слов бабки в ту пору он и поселился в старом заброшенном доме, где умерли хозяева. Хозяева при этом не причём, их смерть никак не притянула Стукача, просто дом остался пустым, а в нём и днём и ночью темно. А Стукач он на то и «тёмная сила», что только по ночам ходит, а с первыми лучами солнца прячется, где приходится.
Является он в образе горбатого сухого старика в чёрной монашеской рясе, который не то идёт по земле семеня ногами-обрубками, не то парит над нею очень низко. У него длинные костлявые руки, с такими же длинными узловатыми пальцами, которыми он и стучит по всему, что вокруг него. Иногда он носит коротенькую тросточку, которой простукивает землю, ковыряется в ней, как грибник в листве, словно что-то ищет. Стукач абсолютно слеп — вместо лица у него сплошная борода, длинная аж до земли, но живая, движется сама собой, как щупальце или язык. Этой бородой он и хватает всё, что ему попадётся, ну и всё что попалось пропадает в его бороде, наверное в рот тянет. И борода эта жёсткая, как из проволоки.
Не смотря на то, что Стукач слепой, он очень хорошо слышит. Спрятаться от него нельзя, ведь он даже за тремя стенами услышит чьё либо дыхание или как бьётся сердце. Простукивая поверхности вокруг себя Стукач, видимо, так же ищет себе жертву, то ли определяя её по отразившемуся от жертвы звуку, то ли вселяя своими постукиваниями в жертву страх, заставляя её сердце биться быстрее, что непременно выдаст её.
Бабка сказала, что в барабашек не верит, а вот если ночью услышать стуки на улице, в дверь или окно, то это точно стукач, который проголодался. В этом случае лучше забыть что такое страх, ведь бьющееся сердце обязательно выдаст тебя Стукачу. А уж как он до тебя доберётся — это ты оставь ему, он знает, поверь мне.
В конце нашего разговора она добавила, что сама в чертовщину и всякие там небывальщины верить не хочет, так как коммунистка, но Стукач это более чем реально. Пыталась она верить, что его нет, а детей убил какой-нибудь маньяк, вот только тел их не нашли, а в заброшенном доме тогда обнаружили свежую человеческую берцовую кость с которой начисто содрали мясо, и кость эта была детской.