Света — моя дачная подруга с детства. Мы все жили тогда в Москве, но в разных районах, поэтому вне дачи, на тот момент, не общались, а летом начиналось все самое интересное. Позже, когда уже были студентами, стали понемногу общаться кто с кем, вот как мы со Светой, но об этом потом.
В целом, это было обычное дачное детство, мы все друг друга знали как облупленных, и развлекались, как могли, тогда еще интернета и гаджетов не было, сега тоже была не у каждого, да и какой интернет и игры на даче. У многих бабушки оставались на даче почти на целое лето, и мы вместе с ними. До ближайшей деревни было километра три через лес. Мы туда почти никогда не бегали, тропинка вела мимо болота, в непогоду и вообще пройти нереально было. Деревенские к нам тоже не совались. Нашим обычным местом сбора была заброшенная база отдыха в другой стороне, с бывшим открытым бассейном с песком на дне, в котором мы искали белемниты, стеклышки, ракушки — они у нас были в играх вместо валюты. Игр было много и разных, от банальных пряток и казаков-разбойников до взрослого и волнующего «кис-мяу», в которое мы иногда залипали вечерами. Я уже плохо помню его правила за давностью лет, это усложненный вариант «бутылочки». Вкратце, игра заключалась в том, что ведущий и жертва встают спиной к спине, а остальные участники сидят напротив ведущего. Ведущий в случайном порядке показывает на участников, говоря «кис», жертва произносит в ответ «мяу» или «брысь», на слове «брысь» ведущий говорит жертве, что следует сделать с указанным человеком. Варианты были вполне невинные: поцеловать в губы, поцеловать в щечку, обнять, что-то еще в этом роде. Нам было от 10 до 12 лет, компания, как вы уже поняли, смешанная, мальчишки и девчонки.
Светка была звездой компании, активная и красивая. Мальчики повзрослее старались с ней «замутить» и пригласить на свидание. Она всегда была лидером во всем и главной заводилой. Но вот однажды днем Светку будто подменили. Мы решили тогда, что она была не в настроении, хотя сначала строили догадки, что она нас разыгрывает, или что у нее, вообще, с головой не всё в порядке. Мы тогда, как обычно, собирались у крайнего дачного дома, по дороге к бассейну, когда увидели ее, еле плетущуюся к нам — Светка обычно бежала бегом или быстро шла. Это была, несомненно, наша Светка: те же светло-русые игривые косички, та же родинка на щеке, то же красное платье, но что-то было не так во всём ее облике. Она как будто стала тусклой копией себя, её, словно, сил лишили.
Когда она приблизилась к нам, я подошла к ней навстречу и спросила: — Света?
— Я за неё — ответила она слегка картавым голосом с каким-то странным акцентом. Я невольно отшатнулась: — Что случилось?
— Ничего. — сказала она, и замолчала. В этот момент наш самый хулиганистый парень Игорь, который пытался за Светкой увиваться, длинный и рябой, подошел к ней поближе и, положив руку на плечо, спросил:
— Светка, ну ты чего?
— Ира — твердо сказала та, что стояла перед нами. — Имя решила сменить? — изумился Игорь. — Ира — твердо повторила она. Звучало это в ее странно-заикающемся произношении не совсем как Ира, скорее, как Ир-гха.
— Ясно — обиженно протянул Игорь. — Света сегодня Ира. Ладно, пошли, что стоим, может, передумает по дороге — попытался он мрачно пошутить. Получилось неловко.
Дойдя до бассейна, мы занялись сбором ракушек и прочего инвентаря. Все, кроме Светы-Иры. Она растерянно стояла посреди бассейна, исподлобья оглядывая всех нас. На вопросы отвечала односложно: «да», «нет», «отстань уже». После обеда мы решили расходиться по домам, настроение было испорчено. Ира пошла куда-то в сторону дома Светы, своего, то есть. Больше мы ее в этот день не видели. Вечером Света не вышла. Мы решили, что, может, заболела, и решили проведать её завтра, если не появится.
Назавтра Света пришла, как ни в чем не бывало. Вчерашний день она, как будто, не помнила, точнее, как мне показалось, задавала очень аккуратные вопросы о том, что вчера было, и, самое главное, делала вид, что вчера сама была с нами! Ладно, мы попытались что-то выяснить, да и забили.
Ровно через неделю все повторилось. На этот раз «Ира» нас шокировала, найдя дождевого червяка и распотрошив его, стала внимательно и с какой-то нездоровой увлеченностью изучать его внутренности. — Ира, брось! — у самого младшего из нас, 10-летнего Мишани, который жалел каждую букашку и даже пойманных бабочек сразу отпускал на волю, случилась почти истерика. Ира в ответ лишь удивленно замерла на месте.
Ира появлялась еще несколько раз, тупо таскалась за нами. Давила жуков, причем, с какой-то злобой, смотрела на птиц, облизываясь, смотрела на нас какими-то влажными, пустыми глазами, в общем, вела себя откровенно странно. Света упорно делала вид, что ничего не понимает, при каждой попытке поговорить, как в присутствии всех нас, так и один на один. Нам это уже начинало надоедать.
В кис-мяу мы при Ире, все не сговариваясь, просто не играли. Пока однажды Пашу не дернуло это предложить. Мы поежились, но согласились, в итоге Паше пришлось поцеловать Иру в щеку, после чего он взвизгнул и убежал в сторону своего дома, а Ира осталась стоять как вкопанная, а потом вдруг быстро шмыгнула в кусты и куда-то пропала. Догонять никто не стал.
На следующее утро мы с Серегой, не сговариваясь, постучались к Пашке в дом, он испуганно открыл нам калитку: — Фух, ребята, я уже испугался, что это она.
— Да не дрейфь ты так — стал уговаривать Серега. — Ты же знаешь, что она такая редко, раз в неделю самое частое. Раза три мы ее такой видели за целый месяц, и всё, может у нее это, женские дела какие...
— Дурак ты, Серега. Ничего в этом не смыслишь. Слушайте, только, пожалуйста, не смейтесь надо мной. У нее щека мокрая, как у жабы! И ледяная! И пахнет жутко! Я потом рот еле отмыл...
— Да брось придумывать! — мне стало даже как-то обидно за подругу. Да, поведение очень странное, но... — Может, стоит поговорить с Еленой Павловной?
— Ты права. Кто займется? — спросил Серега. Дело в том, что мы все время гуляли вместе, и, чтобы пойти к Елене Павловне, бабушке Светы, нужна была какая-то «отмазка».
— О! — показал Серега за окно. К калитке приближалась Катька, которая была с нами не каждый день — помогала маме по хозяйству — но вчера была, и тоже, видимо, захотела выяснить у Павлика, в чем дело.
На том и порешили. Катька в обед должна была идти к Елене Павловне, а мы со Светкой за компанию играли, как обычно. На следующее утро, которого мы, трое заговорщиков, ждали с нетерпением, мы все отправились к Катьке. Дверь открыла Катькина мама, удивившись, что мы так рано. Из-за ее спины вышла озадаченная Катя, еще раз удивив маму своим ранним пробуждением.
— Мам, мы договорились кое куда сбегать. Там просто много белемнитов... — соврала она как ни в чем не бывало. Ни о чем таком мы, естественно, не договаривались. У нас было часа два до начала общего сбора. Мы зашли в лес и нашли ближайшую тихую поляну. Устроились там.
— Ну, рассказывай уже! — сразу напал Серега, и Катя поведала нам следующую удивительную историю: тем же днем в обед пришла Катя к дому Елены Павловны, и в лоб заявила, что хочет поговорить. Елена Павловна, всегда веселая и моложавая, сделалась шутливо-серьезной, усадила Катю за стол на террасе, угостила яблоком и спросила, что же та хотела ей поведать такое серьезное. Катя всё пересказала, и Елена Павловна, услышав это, сделалась грустной и бледной.
— Катенька — сказала Елена Павловна — когда это случилось впервые?
— Я не знаю — честно призналась Катя, которой в тот день с нами не было.
— Катя, ступай домой и ни о чем не волнуйся, пожалуйста, я обо всем позабочусь.
Какое-то время мы раздумывали, что же это всё могло означать, и не пришли ни к какому выводу, кроме Пашкиного о том, что темные силы хотят подменить Светку, а Елена Павловна это как-то поняла. Мы послали его к черту с этой мистикой, хотя нам всем стало откровенно не по себе. Больше было похоже на то, что у Светки неожиданно появилась какая-то больная на голову сестра близняшка, но почему тогда Елена Павловна так отреагировала? Может, Светка и сама того, заболела какой-то редкой болезнью? На какое-то время, мы решили отложить проблему, а потом собраться еще раз.
Но этого было сделать уже не суждено, так как случилось сразу несколько событий: Ира появилась снова. В тот день мы пошли к лесу в сторону деревни, решили посидеть у костра, устроить мини-пикник с тем, что взяли из дома. Ира не взяла ничего, разговаривать с ней было, естественно, бесполезно. Когда мы развели наш импровизированный костер — дело было вечером, Ира уселась на самом краю бревна, подальше от огня. Так вышло, что с ней рядом, вернее, через некоторое расстояние от нее, сидел наш младший Мишаня. Чуть позже ему потребовалось отойти за ближайшее дерево, как вдруг Ира стрелой рванулась с места в ту сторону, куда он отошел, и мы услышали Мишину брань, удаляющийся треск ломающихся веток, потом услышали, как он вскрикнул, а потом услышали выстрел. Дальше всё развивалось очень быстро: Серега, как самый быстрый из нас, схватил на лету фонарь и палку потяжелее и побежал в чащу, Пашка побежал за ним. Мы сидели в шоке. Буквально через минуту из леса вышел Тимофей Лаврентьевич, дедушка Светы, явно нетрезвый, который, матерясь, тащил с собой за руки испуганную Светку, пытаясь надрать ей уши с криками «убью, тварь поганая!». Светка рыдала. У Тимофея Лаврентьевича на плече висело охотничье ружье. Мы все бросились к нему, наперебой показывая в сторону, куда убежали ребята, и спрашивая, где Мишка. Бросив Светку, которая побежала в сторону дома, прямо на месте, Тимофей Лаврентьевич снял ружье с плеча и направился в лес, мы побежали за ним, вопя наперебой, кто «не надо!», кто «спасите!» Ребят нашли невридимыми, но выдохшимися от бега почти сразу, Мишаню — через полчаса. Он был жив, здоров, но невменяем, и сидел на краю болота, рыдая навзрыд. Было непонятно, как он оказался там так быстро.
На следующий день Мишаню увезли лечиться, Свету отправили в город, а мы попытались добиться ответов от Тимофея Павловича, но так и не добились. Мне запретили дружить со Светкой, а потом решили и вовсе на дачу не возить.
Прошло несколько лет, мы почти растеряли контакты друг друга, как однажды, учась на первом курсе, я нашла Светку во «вконтакте». Мы договорились встретиться и отдохнуть в кафешке в центре. Выпили пива, поговорили, кто и как живет, Светка была все такой же веселой и энергичной, от парней отбоя не было. Потом я, все-таки, раскрутила ее на этот разговор. Ниже её история.
В тот день бабушка Елена Павловна отправила Свету в деревню за кефиром — захотелось испечь блинов — и за каким-то снадобьем от кашля. К бабке Софье. Бабка Софья — местная целительница, само собой, ходили слухи, что ведьма. Мы, просвещенная умная молодежь, в эти байки не верили и решили, что она просто в травах хорошо разбирается. Взаимодействия с ней, как и с деревней и с деревенскими, было минимум, это был один из таких случаев. Света, как истинная красная шапочка в красном платьице, взяла и пошла. Она застала бабушку за работой, та полола картошку и велела ей подождать около крыльца. Дома больше никого, похоже, не было. На крыльце, на столике лежала тетрадка в клеточку, и Светку, любопытный нос, что-то дернуло от делать нечего в эту тетрадку заглянуть. Оттуда выпал листок. Послышались бабкины шаги, Светка, не долго думая, поняв, что не успеет вернуть обратно в тетрадь незаметно, быстро спрятала этот листок в карман, пообещав себе, что потом вернет его.
Придя вечером домой и дочитав «Мастера и маргариту», она про этот листок вспомнила, и решила на него посмотреть. Листок был простой, белый и какой-то очень старый, на нем выцветшими чернилами было написано «подменыш».
Дальше было написано: «рецепт: ...». По рецепту полагалось прийти на болото в новолуние, причем, на нарисованной карте было отмечено конкретное место, куда стоило прийти под утро, произнести какую-то тарабарщину (она говорила, но я не запомнила), посыпать пеплом от сосновых веток и ждать. Должен был появиться твой двойник. Как, зачем и почему, текст то ли умалчивал, то ли обрывался. Выглядело это, как детская байка. Но Светка, от делать нечего, решила это попробовать. Так совпало, что, судя по луне, назавтра приходилось, как раз, новолуние. Быстро сделав на обратном пути немного соснового пепла при помощи зажигалки и пары веток, Светка насыпала его прямо в карман и отправилась домой. Наутро, встав пораньше, отправилась в предрассветный час в условленное место — на даче все друг друга знали и никогда ничего не происходило, никто за нами сильно не следил. Сделав все как положено, она уже начала было корить себя, что дура, страдает ерундой, как вдруг воздух впереди нее стал плотным, и она увидела прозрачную копию себя самой, которая шла прямо на нее. Дальше она ничего не помнит.
Испуганная, она прибежала домой, не зная, что делать и кому и что рассказывать. Бабушка с дедушкой решили, что она просто вернулась с прогулки, как обычно. Вечером она еще раз, внимательно, рассмотрела листок, и, не найдя ничего нового, просто-напросто легла спать. Несмотря на то, что весь день она, судя по всему, пробыла в отключке, в сон клонило. Во сне к ней как-то пришло понимание, именно понимание, как будто кто-то влил в мозг информацию, что подменыш родился, и что если она будет иногда, когда «надо» — она будет узнавать, когда это — приходить на то место, подменыш склеит для нее всех лучших женихов, а она в это время будет просто спать. Ну и она, дура, послушалась.
Когда речь зашла про тот ключевой вечер, она как-то помрачнела и замолчала, но после выпила еще пива и стала медленно рассказывать, что ее разбудил в лесу дедушка Тимофей и стал на нее ругаться, а еще стал кричать «где ты, тварь!» в пространство таким страшным голосом, какого она никогда от него не слышала, и даже выстрелил в воздух. Дальше они вышли из леса, она увидела нас и побежала домой. Дома, утром бабушка рассказала ей, что когда-то прочитала тот же самый рецепт — когда ходила в учениках у бабы Сони. Оказалось, что она когда-то училась у той, но ни подробностей, ни почему бросила, не рассказала. Она тогда уже встречалась с Тимофеем. И тоже решила попробовать тот рецепт, сама не понимая зачем. Подменыш Елены Павловны чуть не убил сторожевого пса Тимофея, тот был в шоке, в обиде на невесту, но, как только все выяснилось, они вместе пошли к Софье. Та очень долго ругалась, потом приготовила какое-то зелье и наказала Тимофею вылить подменышу в лицо. Подменыш, словно почувствовав намерение, начал от Тимофея убегать, но тот догнал его в лесу и выплеснул зелье. Пара капель попала в цель, тварь начала страшно корчиться. Тимофей с ужасом наблюдал, как она превращается в слизь, а потом решил пойти домой, но вспомнил про свою возлюбленную, вернее о том, где она должна сейчас находиться, и ужаснулся. Ведьма забыла сказать, что будить Елену Павловну нужно было до убийства подменыша. Елена Павловна пережила остановку сердца, однако, Тимофею удалось ее реанимировать, и все закончилось благополучно. Елена Павловна, когда Катя к ней пришла поговорить, собиралась идти к Софье за советом, но думала, не ошиблась ли она в выводе, и не наврали ли ей дети. Потом, когда мы засиделись у костра и был уже поздний вечер, она разволновалась и рассказала все мужу.
Свете стало очень страшно. Ей велели уехать подальше, сказали, что сами разберутся, и больше эту тему не поднимали. Она живет нормальной жизнью, на даче старается не появляться, а если появляется, то спит с включенным ночником, и очень не любит это всё вспоминать. С Мишей, по рассказам родителей, все в порядке, по крайней мере, он теперь жив-здоров.
Эта история заставила меня глубоко задуматься о жизни и о непознанном. Мы еще много раз встречались со Светкой и в баре, и у меня на квартире, ходили вместе на концерты. Потом я познакомилась со Стасиком, и мы стали жить у меня вместе, эти встречи стали реже, хотя Света иногда бывала у нас в гостях. У нее, любимицы всех парней, долго не было постоянных отношений — выбирала «достойного». И вот, однажды, она его встретила. Гриша оказался, по какой-то злой иронии судьбы, редким мудаком. Сначала он носил Свету на руках, ухаживал очень деликатно. Позже, в наши редкие встречи, Света все чаще была грустная и говорила мне, что они поссорились из-за какой-то мелочи. Однажды разоткровенничалась и сказала, что он обозвал всех ее подруг, в том числе меня, шлюхами, и сказал, что она плохо вытерла стол. Обозвал неумелой хозяйкой и крыл последними словами, внушая, что без него она — ничтожество. Потом выяснилось, что он извинился, подарил огромный букет цветов, и они снова вместе. Не знаю, что она на него так залипла, но лезть я не стала, и они, к сожалению, поженились. Затем у них родилась дочь, Машенька. Гриша начал пить, начал поднимать на жену руку. Мы виделись и общались все реже и реже, она, в основном, жаловалась. Из яркой жизнерадостной блондинки за два года она превратилась в высушенную воблу. Я переживала, но не могла ничего поделать.
Прошло пять лет. Света не могла ни выгнать мужа, ни сама от него уйти, наши отношения почти сошли на нет. Однажды, когда мы со Стасом сидели дома и смотрели сериал — это была суббота — в дверь позвонили. Я посмотрела в глазок и увидела там Свету. Поняв, что что-то явно случилось, я открыла. Света вошла, пошатываясь, с недопитой бутылкой коньяка в руке. Я проводила ее на кухню, усадила, налила воды. Она отхлебнула большой глоток из своей бутылки и, заплетающимся голосом, произнесла:
— Оно вернулось. — Я не сразу поняла, о чем она. Прорыдавшись, она начала рассказывать. Из её сбивчивых слов я поняла, что муж очередной раз её обидел, буквально вчера, и привел домой двоих собутыльников, несмотря на то, что Маше нужно было спать, они шумели, им было на всё наплевать. Свете было некуда идти. Днем был выходной, и, отдав Машу соседке снизу (бабушка Тася иногда соглашалась с ней посидеть), собственно, сегодня утром она, отчаявшись, поехала на то самое болото. Сделала тот самый обряд, не глядя на дату и на время суток. О чем думала? Не знает. Но быстро потеряла сознание. Очнувшись ближе к вечеру и поняв, в чем дело, она направилась домой, и увидела, что во всех окнах горит свет, как если бы она уже была дома. Свету кольнуло нехорошее предчувствие. Лихорадочно соображая, она набрала номер мобильного маленькой дочери, и та рассказала ей, что папа пьяный смотрит футбол, и что дома — чужая женщина. Света, замерев, спросила, как она выглядит, на что дочь, не задумавшись, пролепетала: «как ты». Дальше Света пришла к нам сюда.
Я не выдержала. — Дура! Твой мудак привел любовницу! Забирай уже ребенка и вали к родителям, хоть на дачу, хоть куда. — Света отреагировала неожиданно. Она не разозлилась, не огорчилась — а побледнела, как будто мигом протрезвев, и спокойно сказала:
— Я это видела. Я знаю, оно точно там, всё, как тогда.
Пришлось оставить неадекватную подругу у себя дома. Я пыталась объяснить Стасику, что это не выдумка, но он уже начинал смотреть на меня, как на сумасшедшую. — Ладно. Утро вечера мудренее, сейчас мы с тобой всё равно ничего не сделаем — сказал он в конце концов. Свету уложили в зале, и тут меня осенило:
— Ты не против, я посижу в интернете? Успокоиться надо. — Стасик был не против. Мы друг другу доверяли, в отличие от... не будем о грустном. И я начала искать Мишаню. И нашла. Мишаня оказался адекватным, серьезным парнем, судя по странице «вконтакте». Увлекался страйкболом и работал где-то айтишником. Он был онлайн — еще одна удача, и вспомнил меня — снова удача. Я сказала, что мне нужно с ним поговорить. Мы созвонились по Скайпу. Он увидел картину маслом: на диване за моей спиной валялась пьяная Светка, рядом валялась опустошенная бутылка, я была явно встревожена и расстроена. Я начала рассказ издалека, с того, как много лет назад встретила ее снова, как мы подружились. Как потом наша с ней связь почти связь оборвалась и как, вот сегодня, она появилась.
— Слушай — медленно сказал изменившийся в лице Миша — если это опять об этом...
— Я боюсь, что её дочери...
— У нее что, дети есть?
— Да.. Миш, послушай. Я знаю, звучит как бред..
— Это ты мне говоришь, мне? Про бред?! Я про бред тебе знаешь, сколько всего могу рассказать? Кащенко... — Тут он вдохнул и выдохнул — Лиза, я не сумасшедший. Я знаю, что это может быть не бред. Эта дура опять?
Тут вышел проснувшийся Стас — и я «вовремя» вспомнила, что звук в ноутбуке выкручен на полную громкость, и я всё слышу вовсе не в наушниках. — Так это всё правда? — спросил охреневший Стас. — А тебя, значит, Миша зовут? Я Стас.
— Слушайте, ребята... приятно познакомиться, Стас, жаль, что в таких обстоятельствах. Я бы эту дуру, после всего что со мной там было, не спасал, но ребенка, конечно, жалко. Эта тварь чуть не оторвала мне голову, и я это очень хорошо помню, это нифига никакой галлюцинацией не было. Галлюцинация не умеет таскать тебя по лесу со скоростью вертолета, сшибая тобой ветки на ходу. Записывайте телефон, если он за пять лет не изменился...
Так у нас оказался телефон внучки бабы Сони, Оксаны. Оксана Владимировна, якобы, продолжила её традицию, и помогла Мишане прийти в себя после лечебницы. Мишаня не хотел сам в это ввязываться, да и не знал, чем еще может помочь, но попросил держать его в курсе дела. Я пообещала рассказать, чем все закончится. Утром я, выйдя на балкон, позвонила этой Оксане и сходу всё выложила. Она велела приезжать. Но мой скептичный Стасик сказал: подожди, и набрал Гришку. На мое немое «зачем?!» он включил громкую связь. Он спросил этого мудака, который взял трубку и сказал пьяным голосом «алле», не приходила ли Света домой. Сказал, что видел похожую женщину с другим. И с изумлением услышал, что Света, «ты смеешься, кто на нее вообще на такую позарится», вчера точно была, заявилась и молча ушла в соседнюю комнату. Спит, наверно, обиженку из себя тут строит. Повесив трубку, Стасик сказал, что ему достаточно доказательств, и с него вообще всего этого уже более чем достаточно, но — поехали. Мы сели в машину и через два с половиной часа были уже у Оксаны.
— Здравствуйте, здравствуйте — сказала красивая чернявая женщина — уже всё готово.
— Послушайте, но — сходу начал Стас, и последовательно изложил всю ситуацию. И про Свету, и про дочь, и про алкоголика-тирана, который ни сном ни духом.
— Так — сказала Оксана, — садитесь. Будем думать. — Придумали мы только один способ. Попросить выплеснуть смесь в лицо незнакомой тете Машеньку. Оксана объяснила, что дети очень чуткие, и маму, в этом случае, дитя, конечно, отличила. То есть поняла, что дома чужая тетя. Папа, если это приходится делать ему, забирает Машу из садика позже всех, с продленной группы. Ну не подменыш же за ней пойдет — решили, что я пойду туда пораньше, и скажусь родственницей, а потом объясню девочке, что нужно сделать, сказав, что ей, правда, придется высыпать зелье в кружку (термоса или подходящей емкости у Оксаны и у нас тоже не было) и налить туда кипятка, потом выплеснуть в тетю, чтобы тетя ушла от них, а мама вернулась. Гриша забирал Машу часов в восемь, как я знала по рассказам Светланы. Значит, я должна была прийти в шесть, а еще лучше в пять. И потом надеяться, что девочка все сможет, и что подменыш будет дома...
— А если не получится? — спросила я.
— Милая... лучше об этом не думай.
— Хорошо. — Мы поехали реализовывать план, надеясь, что Маша, да и Гриша тоже, доживут до понедельника.
В детский сад я шла, трясясь, Стасик ждал в машине около дома, который стоял напротив Светиного, Свету пока оставили у нас. К своему облегчению я узнала, что Маша была в саду. Она меня узнала, а воспитатели её со мной отпустили, благо, ФИО обоих родителей, места их работы, во сколько должен прийти Гриша я знала прекрасно. Пришлось оставить паспортные данные, но это не было главным. Я подумала, что разберусь и с этим мудаком, и с полицией, и с чем угодно, но позже. Проблему решил Стасик: позвонив Грише, он ему сказал, что Света попросила меня забрать ребенка. — Прекрасно — ответил Григорий. — Я с ней дома разберусь, передай своей жене спасибо. — Это «дома разберусь» не сулило, судя по тону, Свете ничего хорошего, но сейчас это не имело никакого значения.
Около подъезда мы с Машей еще раз повторили, что нужно сделать, чтоб прогнать чужую тетю, которая очень не нравится Маше и мешает ее маме прийти домой. И тут случилось что-то неожиданное: из окна первого этажа меня позвали. Я поняла, что это бабушка Тася, с которой Светка иногда оставляла Машу.
— Зайдите — твердо сказала старушка.
— Некогда, бабуль..
— Заходите!!! — я решила, все-таки, зайти, на ходу придумывая какую-то легенду.
— Давайте я вам дам кипятка. — у меня округлились глаза.
— Дорогая, прости старушку. От нечего делать, я наблюдаю за всеми из окна. Зелье, о котором ты говоришь, тебе мог дать только один человек. — Тут я заметила, что у старушки вся кухня увешана разными сушеными травами, и успела подумать, бывают ли такие совпадения...
— Оксана моя давняя подруга. Она, конечно, очень сильная, как и все деревенские.. Скажи, неужели все настолько плохо у Светы? Ладно, не отвечай. Машенька, ты поняла, что нужно сделать? — и мы всё повторили, с той только разницей, что Маше нужно было предложить выпить зелье, сказав, что это чай. До восьми часов (возвращение Григория) оставалось всего полчаса.
— Надо повторить еще раз — сказала старушка. — Маша, ты приходишь домой, не запираешь дверь на замок, просто закрываешь. — Маша кивнула. — Дальше что делаешь?
Маша, тихим скромным голоском, начала рассказывать: — зову тетю попить чай.. говорю: мама, пойдем попьем чая? Тетя приходит на кухню. Я ставлю перед ней эту кружку, и говорю: мама, сейчас я сбегаю во двор, и вернусь! Аккуратно выхожу, закрываю дверь и бегу вниз по лестнице к вам.
— Машенька, сначала убедись, что тетя взяла кружку в руки, и начинай убегать, когда она начнет её поднимать, чтобы попить. Хорошо поняла?
— Да.
— Повтори...
Маша убежала наверх в 7.40 с термокружкой, которую ей вручила баба Тася. Я очень боялась, что она не успеет и не знала, что в этом случае делать. Бабушка Тася быстро объяснила мне, что подменыши, особенно с такой сильной связью, как у Светы (связь крепнет от раза к разу), постепенно всё больше стараются вживаться в роль, и стараются, как умеют, взаимодействовать с людьми, и обычно стараются четко исполнять их команды, следовать правилам, выполнять предложения. Слово «обычно» меня смутило.
— Успокойся. Сработает. — тетя Тася положила мне руку на запястье в знак поддержки. Я вспомнила, как эта тварь везде за нами бегала, брала в руки то, что мы ей давали, старалась имитировать наши игры... да, надежда, определенно, была. Через десять минут Маша прибежала к нам, заплаканная.
— Машенька, ты чего?
— Испугалась!
— Расскажи. — Маша рассказала, что просто нервничала, сама не зная, почему. Всё прошло точно по плану, Маша очень старалась всё сделать, как мы говорили, но испугалась, что тетя побежит за ней. Когда она закрыла дверь, услышала громкий кашель (бабушка выразительно на меня посмотрела и активно закивала — похоже, тварь выпила зелье). В пять минут девятого у меня зазвонил телефон. Это был Гриша. Он был в бешенстве.
— Где твоя падла подруга? Где ребенок? Что за слизь она пролила на кухне, что за дерьмо?! — я сбросила вызов и громко выдохнула.
— Почему папа так ругается, где мама? — Маша чуть ни плакала. Я её обняла, и попросила Стаса подъехать прямо к подъезду, беспокоясь, что Гриша выбежит на улицу. Сев в машину, мы вернулись ко мне домой, вернули Машу счастливой Свете, которая уехала к родителям и без объяснений подала на развод. Гриша не возражал — как оказалось, у него давно была любовница.
Со Светой мы общаемся очень редко, с Мишаней иногда переписываемся. Больше неизвестной магией никто не баловался. Пока.