— Машка!! Машка! Куда запропала, окаянная!?

Глафира Андреевна недовольно подперла руками тучные бока и вытянула шею, пытаясь рассмотреть в саду внучку.

— Беги домой, ужинать собираю!

Из сада раздался топот босых ног. В сгущающихся сумерках по тропинке бежала внучка-девочка лет семи в ситцевом сарафане. По её лицу, испачканному чем-то ярко-красным Глафира Андреевна сразу сделала выводы.

— Зову, зову — тебя не дозовешься. Где бегала? Опять малину ела. Говорила тебе, не уходи со двора! Перемазалась вся!

Бабушка подолом утерла машкины щеки и рот.

— Иди за стол. Ужин стынет. Поешь, поиграй немного и быстро в кровать.

Забот у Глафиры Андреевны было невпроворот: сенокос, а погода не ладилась. Уже который день дожди. Только к вечеру развиднеется, а утром опять набегут тучи, зальют луга и огород. Корова поздно телится нынче, за ней глаз да глаз нужен. Должно быть, как обычно, ночью телёнка жди. На что ночи короткие, так и не поспишь толком. Ещё и старый колодец засорился совсем. Позвала двух парней из соседней деревни почистить, так они его разобрали, напились, да и пропали. Куролесят где-то. А откуда воду брать-не их забота. Был бы жив старик-легче было бы. Да только лежит он в земле третий год. Тут ещё и внучку на лето дети привезли. Теперь гляди за ней!

Бабушка тяжело вздохнула и медленно пошла в избу. Старые ноги побаливали, тяжело им было седьмой десяток носить полное тело хозяйки. Ходить быстро уже не получалось.

Дом был старый, построил его дед, тогда ещё молодой колхозник, перед свадьбой. Просторные сени с одним окном. Вдоль стены развешаны садовые инструменты, под ними старый сундук и корзины. Возле входной двери прислонилась деревянная лестница на чердак. В избе гостей встречала стариная русская печка, по обе стороны которой располагались две комнаты. В одной бабушка спала сама, в другой укладывала внучку. Глафира Андреевна была строгих нравов, не оставляла Машку спать с собой. Пусть привыкает к самостоятельности, здесь ей не город.

Убрав со стола посуду, бабушка пошла проведать внучку. Машка, набегавшись за день, зевала на большой деревянной кровати под пуховым одеялом.

— Бабушка, расскажи сказку.

— Вот ещё, нашла сказочницу! Не маленькая, так заснешь!

— Бабушка, ну расскажи. Мама мне всегда читает сказки на ночь.

— Да я уже все рассказала, других не знаю.

— Тогда ещё раз расскажи! Про медведя.

— Ну ладно, слушай, — смилостивилась бабушка.

Сказки у Глафиры Андреевны были страшные: то про косматых леших, то про домовых, живущих за печкой, то про злых медведей. Внучка слушала внимательно, собравшись в комочек под одеялом, и незаметно засыпала, до самого утра боясь спуститься с кровати. Вдруг из-за темной печки вылезет медведь. Или домовой вытянет руку из-под кровати, схватит девочку за ногу и утащит к себе в подпол. А бабушке только того и надо. Хоть ночью Машка будет под присмотром, никуда не денется.

Девочка проснулась среди ночи от негромких, но частых звуков.

Стук-стук-стук

На улице светила луна. Ветер уныло завывал на чердаке, качал ветки яблони и скреб ими в окно. От бегущих в небе туч по комнате, словно неведомые, страшные чудовища, скакали чёрные тени. Машка накрылась с головой одеялом, зажмурила глаза и попыталась заснуть. Но звуки раздавались все громче

Стук-стук

Стук-стук-стук...

Стук-стук-стук

— Бабушка! — пискнула девочка.

— Бабушка, бабуля!! Ты где? Мне страшно! Кто это стучит?

Ответа не было, Глафира Андреевна не отзывалась. Из кухни мерцал неяркий, тёплый свет. Машка как могла быстро спрыгнула с кровати и со всех ног бросилась туда. Оставаться одной в пустой комнате с черными тенями и непонятными звуками было страшно. Может быть, бабушка на кухне и не слышит ее.

С громким топотом девочка вбежала в кухню, но там никого не оказалось. На столе горела старая керосиновая лампа. Электричество часто отключали в этих местах, поэтому Глафира Андреевна постоянно зажигала лампу на ночь. Тусклый свет крошечного язычка пламени освещал пустой стол, лавку, умывальник, закопченые чугунки и ухват возле печки.

Внезапно из-под лавки раздалось злобное шипение. Машка чуть не подпрыгнула от неожиданности, мурашки побежали с головы до пяток. Внизу, в темноте горели два зелёных глаза, недобро уставившись на незванную гостью. Круглыми от ужаса глазами девочка пыталась рассмотреть, какое страшное чудовище прокралось сюда под покровом ночи? Мохнатая морда с огромными усами недовольно выглянула в круг света.

— Васька! Ах ты! Напугал меня! Брысь отсюда, негодник!-топнула ногой девочка. Большой рыжий кот, задрав хвост, ускакал в соседнюю комнату. Машка пошла за ним, но там тоже никого не оказалось. Кровать бабушки была пуста.

Стук-стук...

Стук-стук-стук-стук

Звуки доносились совсем рядом, из сеней. Кто-то стучал ночью во входную дверь избы.

Девочка вернулась в кухню и тихо-тихо, на цыпочках прокралась в сени. Там было холодно и темно. Ветер уныло завывал в печной трубе на чердаке. Лунный свет едва прокрадывался через небольшое оконце, но его было достаточно, чтобы увидеть закрытую дверь и ещё что-то большое, живое, бесформенно-черное, стоявшее снаружи. Машка не могла рассмотреть точно, в окно был видна лишь часть силуэта.

— Кто там? — чуть слышно прошептала девочка, — Бабушки нет. Уходите!

Стук-стук-стук-стук-стук

Деревянная дверь заходила ходуном от ударов, чёрный силуэт метнулся к окну, словно пытаясь запрыгнуть внутрь. Он полностью заслонил свет снаружи, видны были только страшные косматые волосы, развевающиеся на ветру.

Машке показалось, что она услышала глухой голос:

— Открооой..

Остальные слова заглушил шум дождя и завывание ветра.

Это было слишком! Девочка бросилась назад в кухню, к спасительному огоньку лампы и, мелко дрожа, забилась под стол. На стене стучали ходики, свет пламени неровно плясал на досках пола, по крыше барабанил дождь. Когда паника чуть отступила, и сердце перестало безумно колотиться, девочка вдруг поняла, что больше в дверь никто не стучит. Это немного успокаивало, но вылезти из-под стола она так и не решалась. И где же бабушка? Что ей делать одной ночью в пустом доме? Слезы поступили к её глазам. Как вдруг новые звуки привлекли её внимание.

Они доносились с потолка: звуки медленный, тяжёлых шагов прямо у неё над головой. Что-то шло по чердаку с дальнего конца ближе и ближе к кухне. Машка замерла, как зайчонок перед огромным волком. Рукой закрыла рот, чтобы не закричать. Она боялась, что чудовище услышит, прыгнет на неё сверху, схватит и съест. А шаги уже были прямо над её головой. С потолка им в такт сыпалась пыль и кусочки побелки.

Стук

Стук

Стук

Стук

И скрип.. скрип деревянной лестницы, ведущей с чердака в сени. Ещё мгновение, чудовище будет здесь, в кухне и без сомнения сразу найдёт спрятавшуюся маленькую девочку..

— Внучка, да ты что!? Испугалась, бедная, спряталась? Это я, старая кошма, напугала тебя, маленькую! Ума нет совсем!

Машка недоверчиво открыла крепко зажмуренные глаза и посмотрела вверх. Перед столом стояла бабушка. В мокром платье, без платка, с распущенными седыми волосами, сплошь покрытыми грязью. Глафира Андреевна часто и тяжело дышала, одна рука упиралась об стол, другая потянулась к внучке.

— Бабушка!!

Машка выпрыгнула из-под стола, чуть не наступившив на кота, уткнулась лицом в бабушкино платье и зарыдала.

— Вот я бестолочь старая, — все причитала бабушка, — Старая, безмозглая. Пошла ночью корову приглядеть, за ведром потянулась, да и свалилась в колодец. Погода то какая! Ветер, ливень! Ничего не разглядеть. Поехали ноги по грязи, не удержалась. Хорошо хоть ничего не сломала! Пока выбралась, вся извалялась в глине, да в земле. Платок потеряла, ключ от двери потеряла. Стучусь, стучусь, думала, ты откроешь, да только зря тебя напугала. Хорошо, ещё одна лестница на чердак была с торца дома. Едва залезла, а так бы до утра на улице куковать.. Да может и лучше было мне на улице остаться. Ох я старая недотепа! Безмозглая!

— Ну пойдём, пойдём, умоемся. Уложу-ка я тебя с собой. Достаточно ты натерпелась за сегодня!