Эта история написана в рамках осеннего турнира Мракотеки (октябрь — ноябрь 2023 года)
— Миш, а правда, что у ваших «ПАЗиков» задняя дверца в конце салона нужна для того, чтобы туда гроб класть? – спросил мой старый питерский кореш Серёга, потягивая пиво из бокала.
Он приехал ко мне из своего промозглого Петербурга на несколько дней. Намеревался снять гостиницу, чтобы мне не докучать, но я ему строго запретил – он мой старый друг и мой гость, значит, львиную часть расходов на время его пребывания в моей родной столице Приволжья я беру на себя. Сейчас мы сидели в местном рок-баре и расположились за столиком пивом и нехитрой закуской к нему. А ещё Серёга имел действительно редкое хобби – интересовался общественным транспортом и собирал интересные факты о нём в разных городах. Естественно, что Нижний покорил его нашими легендарными маршрутками Павловского автомобильного завода. Жаль, что старых всё меньше и меньше с каждым годом. В разы душевнее обновлённого дизайна.
— Правда, Серёг. Их так и используют, — ответил я, отпив пиво из бокала, — особенно в деревнях это требуется, сам понимаешь, какие там дороги. Даже если изначально делали эти дверцы для чего-то ещё, однозначно, что используют их только так.
— Во прикол! Сегодня вечером, пока мы не ушли с тобой в бар, как раз такой видел около соседнего подъезда у дома, когда на балкон выходил курить. Отвык уж от похоронных маршруток – сейчас либо «ГАЗельки» колесят с крытым кузовом или совсем крутые, ну, знаешь, специальные такие, с подставкой в салоне, «Мерседесы» всякие.
— Катафалк?
— Да-да, точно, катафалк. Я только вот чего удивился – странный он был какой-то.
Меня тут же передёрнуло.
— А чего тебя удивило?
— Слушай, да какой-то непонятный он. С виду, в принципе, обычный «ПАЗик», только окна в ноль тонированные, думаю, водитель совсем дурак что ли? Его же штрафанёт первый попавшийся патруль.
— Тонированный? – внутри меня всё похолодело, — а название не написано было нигде?
— Да оттуда не видать было, — Серёга задумался, — хотя знаешь, вроде две полоски чёрные по всей маршрутке, а между ними красная. Но тут совсем странная вещь случилась – они зачем-то жмура домой потащили. Сейчас же вроде нельзя, да и никто уж не оставляет, все в морге лежат…
Всё, что сказал Серёга, прозвучало для меня как приговор.
Последние несколько лет конец лета означает для меня не окончание самого тёплого времени года или начало уютной осени, когда можно завалиться домой, сделать чай и смотреть в окно, наблюдая, как опадают листья или спать под шум дождя. Нет, даже близко не то. Это всегда ощущение того, что начинается очередная катастрофа длиною в несколько месяцев. Об этом знают многие, но многие относятся к этому как к городской легенде – посмеиваются, шутят, не воспринимают всерьёз. Почти в ста процентах случаев такое отношение приводит к летальному исходу.
Почему я так отреагировал? Каждый год я надеюсь, что в этом году этого не повторится. Минула уже половина октября, а ни одного случая приезда этого злосчастного «ПАЗика» не было зарегистрировано. Первые ласточки появляются уже в самом начале осени, но в этот раз всё было иначе – полная тишина стояла уже полтора месяца. Мы даже расслабились, ожидая, что на этом всё и закончится. Не тут-то было.
— Серёг, погоди, я отойду сейчас и вернусь, — ответил я своему другу, — попроси пока счёт, надо будет скоро идти.
— Да без проблем, — ответил Серёга и пошёл к барной стойке к официантке.
Я накинул куртку и вышел на улицу. Типичный октябрьский вечер – темнота, холод, пожелтевшая листва под ногами, повсюду лужи, заполняющие все трещины в недолговечном асфальте. Промозглый ветер хорошенько взбодрил меня, вытащив из глубоких раздумий и я наконец-то достал телефон. Найдя в книге контактов нужный номер, я позвонил по нему и услышал стандартные гудки.
— Алло? – отозвался в трубке хриплый голос.
— Привет. Сегодня приехала машина. Прямо в соседний подъезд. Кузбасская. Дом пятьдесят четыре.
— Ты серьёзно? – в голосе чувствовалось сильное напряжение, — это точно она? Ты сам видел?
— Друг из Петербурга приехал. Увидел сегодня вечером.
— Давно?
— Рассказал только что. Видел пару часов назад.
— Черти, а! А пораньше он не мог рассказать?
— А он откуда знает?
— Тоже верно, — грустно вздохнул голос, — я собираю команду. Буду в самое ближайшее время. Вас подобрать?
— Не надо. Мне тут пешком минут пятнадцать.
— Понял тебя. На твой адрес отправлю наблюдателя прямо сейчас.
— Отлично. Встретимся на месте.
Эвакуироваться из бара нужно было в самое кратчайшее время. Если мы уже проглядели машину, то теперь нам же нужно ликвидировать последствия её приезда.
Мы – это целая сеть по всему городу и области, которая с сентября по март тщательно смотрела по сторонам и даже устанавливала видеонаблюдение там, где это было необходимо. Целая сложившаяся команда из сотни человек, состоявшая из абсолютно непохожих друг на друга людей с совершенно разным социальным статусом, начиная от студентов-бездельников и заканчивая очень солидными бизнесменами и большими начальниками в органах государственного управления. Понятное дело, что возможности наши были пусть и не бесконечны, но очень и очень широки. И было для чего.
— Серёг, сколько там с нас? – я даже не снял куртку, когда зашёл обратно в бар.
Порадовало, что мой кореш без лишних вопросов уже собрался. За это Серёгу я очень и ценил.
— Вышло девятьсот, — Серёга сложил банкноты в стакан, стоявший на столе, — пополам поделим?
— Да без проблем. Я тебе потом отдам, наличка дома лежит. Пойдем.
Мы вышли на улицу и пошли в сторону моего дома. Обойти пару дворов, пройтись прямо по небольшому бульвару, потом пройти ещё буквально километр и мы дома. Пока мы шли, Серёга, как и прежде, не задавал вопросов, почему мы смотались раньше запланированного. Надо – значит надо.
Около дома я уже увидел свою бригаду – сегодня было человек десять-двенадцать, они стояли около подъезда. Кто-то курил, кто-то сидел на лавочке, некоторые были с пакетами, сумками и даже с чемоданами в руках. Судя по всему, пришли все местные, возможно, приедет кто-то ещё. Серёга заметно напрягся.
— Миш, а это чего за типы такие? Нас там не побьют?
— Не переживай. Все свои.
Когда мы подошли вплотную к компании, ко мне подошла фигура в капюшоне. Его я не мог не узнать.
— Привет, Борода, — радостно я поприветствовал своего старого знакомого, которому как раз и звонил.
— Привет, Мишаня, — отозвался высокий рыжий мужик с солидной бородой, — ну что, опять сезон открыли?
— И не говори, — грустно ответил я, — всё как обычно.
Серёга протянул руку Бороде.
— Сергей.
— Приятно познакомиться, Сергей. Зовите меня Борода. Настоящее имя моё сейчас ничего не значит.
— Без базара, — ответил Серёга и пожал плечами.
У нас так было принято – все представлялись как хотели. У кого-то были прозвища, кто-то использовал свои настоящие имена, кто-то придумывал псевдоним.
— Сергей, подскажи, пожалуйста, — очень вежливо спросил его Борода, — ты же видел тонированный автобус?
— Видел, да. Сегодня, часов в шесть, где-то.
— У какого подъезда он остановился?
— Да вот же, у четвёртого.
— Ага, понял. Так, Гена, Володя – идите к четвёртому подъезду на шухер. Все остальные за мной. Сергей, ты можешь остаться здесь. Мероприятие не самое безопасное.
— Если вы мне расскажете хоть, чего у вас тут творится, я, глядишь, и пойду, — задумчиво произнёс Серёга.
Именно по той причине, что он ничего не знал, Серёга так спокойно реагировал на происходящее. Испытывал разве что недоумение и лёгкое беспокойство, но не более того. Если бы он понимал все масштабы происходящего, то он бы уже бежал домой в свой родной Петербург.
— Серёг, держись около меня, — сказал я ему, — сейчас я с остальными поздороваюсь и приступим.
Пожав остальным участникам руки, мы все вместе пошли к четвертому подъезду. Гена и Владимир, как мы и договаривались, остались около входа, ожидая подкрепление. Всей толпой мы зашли в подъезд – Макаров останется на лестничной клетке первого этажа в качестве дежурного, чтобы проводить тех, кто подъедет. Такая толпа всегда вызывала вопросы, но мы обычно либо представлялись бригадой по переезду, либо кем-нибудь ещё. В худшем случае, когда кто-то вызывал наряд полиции, мы очень просто объясняли ситуацию и нас с лёгкостью отпускали. Там-то точно все в курсе, что происходит.
Теперь не менее важной задачей было найти этаж и квартиру, куда ходили те, кто вышел из автобуса. Действовали по стандартной схеме – двое едут на самый верхний этаж и постепенно спускаются вниз, осматривая площадки и входные двери. Сегодня едут Ваня и Грузин. Рации проверили, мы же всемером остались стоять внизу, пока наши следопыты зашли в лифт и уехали на девятый этаж.
— Пока у нас есть немного времени, Миш, — обратился ко мне Борода, — расскажи нашему новому другу, что именно происходит. Феликс, Ярик, Дохляк и Аркадьевич – пока подготовьтесь, наденьте защитные костюмы.
— И то верно, — подметил я, — больше народу сами увидят – целее будут.
А происходит вот что.
Каждую осень, когда становится темнее и холоднее, на улицах по тёмным вечерам появляется заметный, но всё же не слишком запоминающийся автобус. Это, как мы уже говорили, стандартный «ПАЗик» белого цвета и полной тонировкой стёкол, в том числе и лобового. Посередине кузова автобуса располагается чёрно-красно-чёрная полоса и надпись «ГАРАНТ», от упоминания которого меня каждый раз бросает в холодный пот. Является этот самый «Гарант» ритуальной компанией – такое вот оригинальное название. Проблема только в том, что сама ритуальная компания в нашем мире не существует, а работа её слишком специфическая, чтобы оказывать населению стандартные услуги.
Этот самый «ПАЗ», когда на улице окончательно вечереет, кружит по улицам города. Чем дольше темнота – тем больше и чаще он ездит. Понять его траекторию, попытаться вычислить маршрут, найти место, откуда он приезжает и куда он скрывается – абсолютно невозможно, ведь он рано или поздно просто исчезает. Не посередине дороги, конечно, но в каком-нибудь дворе или промзоне. Не помогали ни слежки, ни датчики, ни трекеры, ничего – просто в один момент он куда-нибудь сворачивает и пропадает до следующего своего появления.
Так вот, когда «ПАЗ» находит по неизвестным нам алгоритмам необходимое место, где он собирается остановиться, начинается самое интересное. Бригада крепких молодых людей – обычно их человека четыре – достают из этого самого автобуса гроб. Совершенно стандартный, к слову, непримечательный для обывателя, но мы его вычисляем сразу. Они достают его и несут в квартиру. Да, им не нужны ни ключи, ни отмычки, да и дверь им выламывать совершенно не нужно – любая квартира в их полном распоряжении. Сама бригада не менее примечательная – на фото и видео их лица всегда смазаны, память же категорически отказывается записать на свою внутреннюю плёнку их внешний вид. Можно даже сказать, что их никто и не видел. Более того – даже замки не перестают работать. Никто не замечает, что к ним заходила такая бригада.
За исключением, конечно, гроба, который вдруг оказывался в середине одной из комнат.
Да, это такое ритуальное агентство, которое не увозит своих клиентов, а привозит деревянный ящик, обитый бархатом, в совершенно случайную квартиру. Какая первая реакция человека, у которого появился такой презент? Конечно же посмотреть, что находится внутри. Это и есть первая, главная и самая роковая ошибка в таком случае. То, что находится внутри, всегда неизвестно и таит в себе огромную опасность. Если бы там был просто оживший покойник, то всё было бы не так плохо, по крайней мере, объяснимо. Каждый раз содержимое гроба совершенно разное – мы не знаем, что конкретно, но ощущения от нахождения рядом с ним меняются раз за разом. Бывает, что от него исходит страшный жар или же лютый холод, иногда бывают сильные электромагнитные излучения, а несколько раз фиксировали даже слегка повышенной радиоактивный фон. А бывает и такое, что из самого гроба доносятся совершенно жуткие звуки – бормотание, хохот, многоголосый шёпот. Не могу сказать, что есть из этого что-то плохое, а что-то хорошее. Плохо, что он вообще тут появляется.
Что же происходит с теми, кто открывает крышку? Всё, что может позволить вам ваше воображение. Кого-то засасывает внутрь гроба, кто-то просто исчезает. Некоторые, увидев содержимое, просто сходят с ума, становясь пожизненными обитателями закрытых психиатрических больниц.
Серёга, выслушав всё это, смотрел на меня с недоумением и будто бы погрузился глубоко в свои мысли.
— Ты это сейчас серьёзно? – посмотрел он на меня уже как на полного идиота.
— Не переживай, ты скоро в этом сам убедишься.
— Девятый чистый, восьмой тоже, — сообщил по рации Ваня, — идём на седьмой.
— Понял, жду сигнала, — ответил Борода.
— Подкрепление на месте, шеф, — по рации связался уже Гена, — готовы забирать груз.
— Отлично. Ждите команды.
Наша команда по отгрузке — четыре мощных бойца в костюмах ОЗК. Тащат быстро, оперативно, хотя, конечно, внешний вид настораживает случайных свидетелей. Но что поделать — содержимое гроба всегда непредсказуемо. Свидетелей наши штатные болтуны всегда убеждают в том, что вытащили не очень полезную для жителей вещь и теперь можно спать спокойно. Работает в ста процентах случаев.
— Нашли, — передал Ваня по рации, — шестой этаж, квартира номер сто тридцать восемь.
— Понял вас, — сообщил по рации один из участников команды грузчиков, — выдвигаемся.
Борода почесал подбородок и окинул взглядом остальную команду и велел выдвигаться на шестой этаж, оставив на дежурстве нашего мордоворота Сашу Костыля. Почему у нас было так много людей на подобные операции? Чтобы минимизировать возможные потери – риск погибнуть, участвуя во всех этапах сразу, собственно, за очень редким исключением, был всегда очень большой вне зависимости от выполняемой роли, а выполнить работу надо в любом случае, тем более, что и замену можно было в случае чего быстро найти. Иногда погибали даже те, кто просто стоял около подъезда.
— А вы чего делать будете? – спросил меня Серёга, залезая на ступеньки.
— Наша задача – оценить масштаб бедствия и правильно упаковать посылку, — ответил ему я.
— Да всё равно бред какой-то, Миш.
— Сам всё увидишь, Серёг.
Довольно быстро поднявшись до нужного этажа с несколькими увесистыми котомками, мы увидели, что Ваня и Грузин зря время не теряли и уже стояли в тамбуре, где находилась искомая квартира. Дверь в неё была слегка приоткрыта – это уже работа наших медвежатников. Как и скомандовал Борода, сегодня пакуют Феликс, Ярик, Дохляк и Аркадьевич. Они уже оделись в защитные комбинезоны и надели противогазы.
— Вроде бы ничего не фонит, я всё основное проверил, — сказал Грузин, убирая дозиметр и ещё какие-то приборы в свой чемоданчик, — можно заходить.
Всегда удивляло его прозвище – он даже близко не был похож на грузина.
— Команда, работаем, — Борода показал рукой запаковщикам в направлении двери.
Все вчетвером они зашли в квартиру вместе с несколькими сумками и чемоданами, тут же включив свет. Дверь открыли нараспашку заранее. Ваня и Грузин остались сторожить входную дверь.
— А можно хоть глазком-то поглядеть? – спросил Серёга, постоянно пытаясь высмотреть, что же там происходит.
— Можно будет, — ответил Борода, поглядывая на часы, — но немного попозже. Сейчас проверю и вернусь.
— Эй, мужики, а вы чего тут? – поднимаясь по лестнице и глядя на нас спросил худощавый парнишка в толстовке с капюшоном.
— Дезинсекторы, — ответил ему Борода, — у соседа твоего тараканов нашли. Будем травить.
— А, ну понял, — парнишка достал ключи из кармана, открыл входную дверь напротив нужной нам квартиры и зашёл к себе домой. На секунду мне показалось, что у него в руках был телефон. Возможно, что он сейчас позвонит соседу.
Борода надел респиратор и пошёл в квартиру. Спустя буквально несколько секунд он высунулся из дверного проёма и махнул нам рукой, уже снимая респиратор.
— Заходи, уже можно.
— Ну, чего, Серёг, готов?
— Вроде да, — видно, что он немного нервничал.
— Не переживай, всё нормально будет. Ты только совсем близко не подходил и руками не трогай.
Мы с Серёгой преодолели лестничную площадку и зашли в квартиру. Совершенно обычная, ничем непримечательная – ремонт начала нулевых, простенько, но уютно — картина с яблоками на стене, телевизор в стенке, шкаф с книгами. Главный сюрприз оказался в просторной гостиной, которая была расположена практически напротив входа.
Посередине комнаты на двух маленьких табуретках стоял гроб, вокруг которого суетилась команда запаковщиков, раскладывая стальные листы и подключая сварочные аппараты к сети.
— И это всё? – удивлённо спросил Серёга, — он просто здесь стоит?
— Да, — ответил Борода, — просто стоит ровно до того момента, пока его не начинают трогать.
— Так это…это же обычный ящик. Крестика только не хватает на крышке.
— Конечно же его там нет, — ухмыльнулся Борода, — знал бы ты, кто это возит. Их от одного упоминания о Боге трясти начинает.
В глазах Серёги я на секунду увидел страх.
— А этот как воздействует? – спросил я Бороду.
— Гудит, — ответил он, — сейчас чуть больше, чем следовало бы, но терпимо.
— Хреново.
Наверное, такими темпами мы бы доконали психику Серёги.
— А что это значит – гудит? – спросил он нас.
— Представь себе, что гроб гудит как трансформаторная будка, — ответил ему Борода, — только внутри не электричество, а совершенно неизвестная нам субстанция. Когда он просто гудит, то это, наверное, один из самых плохих случаев. Хотя бывало и хуже.
Наша команда по запаковке уже начинала варить короб хитрыми сварочными аппаратами – стоили они бешеных денег, но тратили минимум электричества и практически не шумели. С лестничной клетки послышался какой-то гвалт, команда приостановилась и все уставились на входную дверь.
— Сейчас посмотрю, что там. Работайте, мужики, — сказал Борода.
Как только он это сказал, в квартиру влетел здоровенный мужик под два метра ростом. Ваня и Грузин, будучи достаточно крепкими ребятами, не смогли его удержать.
— Эй, вы, бараны! Вы чего сюда припёрлись? Вы кой чёрт в мою квартиру вломились?! И гроб ещё какой-то припёрли! – заорал он своим басом.
Значит, не показалось. Действительно соседу позвонил.
— Тихо, тихо, не надо шуметь, — Борода выставил руки вперёд, как будто собирался сдаваться, — всё в порядке, не переживай. Я сейчас тебе всё объясню…
После чего Борода получил такой удар в челюсть, что тут же упал. Зная его биографию, я даже удивился такой развязке – человек в кулачных боях он был довольно опытным бойцом. Наблюдая за тем, как хозяин квартиры нокаутировал Бороду, я чувствовал, что назревает катастрофа. Просто растолкав нас с Серёгой, он вошёл в комнату с гробом.
— А это ещё что?! Дружка своего что ли дохлого притащили?! – вновь заорал хозяин.
— Только гроб не открывай! Не открывай! – рявкнул Борода, вытирая кровь с лица.
— Чего? Да я вас сейчас всех вместе с гробом отсюда выкину, козлы!
Здоровяк дал под дых Дохляку, кинул Аркадьевича в стену, пнул со всей силы в живот Ярика и сделал подсечку Феликсу, после чего тоже его пнул.
— Мужик! Да остановись ты наконец! – прокричал ему я, — дай мы тебе хоть всё объясним!
Знаете, есть очень обидное чувство на свете, когда у вас ничего не получается, затем вы видите проблеск света, но за секунду до вожделенной победы вы оказываетесь в полной заднице. Здесь была абсолютно такая же ситуация – наша команда крепких и уверенных отгрузчиков уже получила сигнал от Вани, что всё идет не так и за считанные секунды поднялась на шестой этаж. Даже остальные наши ребята оклемались и начали вставать. Целых восемь человек собирались накинуться на хозяина квартиры, что предотвратить самую страшную ошибку в его жизни.
Но он открыл гроб.
Борода ведь не зря говорил, что это один из худших сценариев, правда?
Сначала не произошло ровным счётом ничего. Мы лишь все стояли в полной тишине и смотрели на хозяина, на пустой бордовый гроб, который он открыл и слышали нарастающий гул. Все стояли как вкопанные и даже боялись пошевельнуться, но больше всего шокирован был даже не Серёга, а хозяин квартиры.
— Это что вы мне такое притащили? – хозяин смотрел на нас совершенно ошарашенно.
— Это не мы, — спокойно ответил побитый Борода, — мы у тебя это наоборот забрать хотели. Чтобы с тобой ничего не случилось.
Гул усиливался.
— Мужики, — Борода посмотрел на побитую четвёрку, — работаем по плану Б.
«План Б» – это всегда очень хреново.
Они синхронно кивнули головой и стали быстро собирать вещи, оставив наполовину сваренный короб. Благо оборудование было очень хитрое, поэтому сборы заняли меньше минуты.
— Уходим, — скомандовал Борода, после чего в полном составе мы все стали выходить на лестничную площадку.
— Эй, мужики! – крикнул нам хозяин, — заберите эту хреновину.
— Поздняк, мужик. Извини, — холодно ответил Борода и стал закрывать дверь.
Хозяин попытался добежать до двери, но не вышло – он будто бы прилип к полу. Пытался отодрать одну ногу, другую – никак, как будто зацементировали.
— Я идти не могу! Мужики! Вытащите меня! Эй! Вы чего там! – кричал хозяин квартиры, но Борода лишь защёлкнул дверь, после чего команда со сварочными аппаратами подключила нехитрый генератор и стала стальными листами заваривать входную дверь.
— Эй, ребята, вы чего! – воскликнул Серёга и стал пытаться отодвинуть от двери сварщиков, — вы ж живого человека замуровываете!
— Извини, Серёга, но мы уже ничем ему не поможем. Процесс уже запущен. Альпинисты потом и окна зацементируют.
— Да почему? Вам неужели человека не жалко? Да как так-то? – в голосе Серёги появилось отчаяние.
— Сергей, не мешай, я тебя прошу, — в разговор вклинился уже я.
— Да как не мешай, а?! – надрывался он, — да как не мешай? Вы пришли и человека теперь заживо замуровываете, а сами домой пойдёте, пока он будет от голода подыхать?!
— Сергей, я скажу тебе так, — Борода посмотрел на него на удивление строго, — если хоть ещё одна живая душа подойдёт к этому гробу, то мало не покажется никому. Самого маленького контакта с живой материей из нашего мира хватает для того, чтобы оттуда начали вылезать такие твари, которые бы тебе в страшном кошмаре не приснились. В квартире теперь жить нельзя – это нежилое помещение. Мужики, работайте.
Серёга разрыдался. Ваня дал ему пару успокоительных таблеток, которые были в его небольшой аптечке.
Буквально через десять минут дверь была заварена стальными листами. Мы до сих пор слышали, как хозяин квартиры пытается выбраться из невидимой ловушки и звал нас на помощь. Из подъезда мы вышли всей командой в полной тишине.
Около входа мы с Серёгой вместе взглянули наверх. На шестом этаже, в той самой квартире, откуда мы ушли, горел свет.
Серёга спросил Бороду:
— Что же будет с хозяином квартиры?
— Он увидит того, кого в этом гробу принесли.
Спустя секунду раздался душераздирающий крик.
Никогда не думал, что человек способен кричать так громко и страшно.