— А что у нас там? – тачка подпрыгивала на всех ухабах, не смотря на свою вездеходность. Точнее, не «не смотря», а как раз – благодаря своей вездеходности. Если бы не она, то остановились бы мы километров пятьдесят назад, застряв в той глубокой луже. Но, не смотря на весь кажущийся комфорт такого образа передвижения, поездка приятной не была.
— Да ничего, обычная очередная заброшенная деревня. Все как обычно, - Ден, казалось, особого неудобства не испытывал. Хотя, стоит признать, опыта дальних поездок и отсутствия цивилизации у него тоже было больше моего.
— Просто очередная заброшка? – не, мы, конечно, всей толпой давно планировали куда-то выбраться на праздники. Но, признаться, я рассчитывал, что мы выберемся просто за город, пожарить шашлыки. На полноценный поход… впрочем, к чему сейчас возникать? Надо было или возмущаться раньше, или терпеть, пока тебя отвезут, и привезут обратно. А то как бы просто не забыли под хмельком где-нибудь в лесу.
— Да, отсутствие людей, полчища комаров и полное отсутствие цивилизации. Что нам еще надо?
В самом деле… я бы не отказался от приличного сортира, хотя бы, потому что кусты, на поверку, частенько оказываются с колючками, а леса, все чаще – хвойными. Но, как говорится, назвался груздем – полезай в кузов.
В дальние леса мы выдвинулись на двух машинах повышенной проходимости, умудрившись собрать если не всех желающих, то большинство. Я и Дэн тряслись в одной из тачек, во второй ехали Макс, Рита, Светик и Ленка. При желании, конечно, можно было бы впихнуться и в одну машину. Но, в случае чего, мы вполне могли оказаться без колес. Да и лебедить друг друга можно, если вдруг деревья отсутствую.
К пункту назначения мы прибыли после обеда. Запарковали тачки и, наконец, выбрались на свежий воздух – размять ноги.
Как и говорил Ден – ничего особенного заброшенная деревня из себя не представляла. Типичная заброшка. Некоторые дома давно развалились. Некоторые еще каким-то чудом стояли, склонившись каждый в своем векторе, словно пытаясь прислушаться к земле. Пара-тройка сохранились лучше остальных. У одного даже была дверь. Окон не было ни в одном доме. То ли стихия, то ли вандалы, то ли лесное зверье. Правда, сомневаюсь, что зверью зачем-то понадобилось бить окна.
Быстро обойдя самые развалившиеся, мы принялись изучать более-менее уцелевшие, за одно решая, где и остановимся. Ночевать в машинах всей толпой неудобно. Палатки есть, но всего две. Спальников в изобилии, но дух энтузиазма в нас еще не погас.
— Интересно, а это – что? – Светик остановилась, едва зайдя в дом, склонившись над завалившейся внутрь дверью.
— Медведь? – подойдя, я тоже остановился, рассматривая длинные и глубокие царапины на досках двери, оставленные неизвестным животным, и не уничтоженные даже долгими годами изоляции и непогоды.
— Такие медведи у нас не водятся, - веско заметил притулившийся к нашей компании Макс.
— Медведь-мутант? – предположил я, за что тут же удостоился тычка локтем от дамы.
— Не шути так. Нам здесь только медведей не хватало.
— Ну а что… глушь, не тайга, конечно, но какое-то зверье здесь явно водится. Хотя мне казалось, что индустриализация и общее развитие человечество из наших мест давно выкурили все более-менее крупное зверье. Ты, Светик, на всякий случай с фальшфейером в кусты ходи, а то подкрадется какой-нибудь саблезубый ежик, и – все…
— Ага, а на фальшфейер все окрестные медведи сбегутся, да и еще некоторые… – фыркнула девушка.
В самом доме нашу компанию встретили не очень дружелюбно. На полу обнаружилось несколько змеиных выползков, приличная их кучка в одном из углов наводила на мысль, что ночевать тут не стоит. Ну и перекосившаяся балка потолка подсказывала, что он может не выдержать еще одну ночь и обрушиться нам на головы. В завершение экскурсии по дому Ленке дорогу перебежала крупная крыса, вызвав визг от которого не только подпрыгнули все присутствующие, но и что-то шумно обрушилось на чердаке.
— Не, нафиг-нафиг, – выдохнул Ден, едва мы вышли на улицу. – Хотя, странно… откуда крыса в доме, где живут змеи?
— Если они тут все еще живут… – дополнил я, – а так, ходит себе, стекла в домах бьет. Обычная такая крыса.
— Пожалуй, мы поищем себе другой дом. Если не найдем, остановимся в палатках.
Таким образом обойдя все дома, мы, вполне предсказуемо, остановили свой выбор на самом целом. С дверью. Что самое забавное, дверь тут так же украшал узор давних царапин. Помимо царапин дверь имела брус с обратной стороны. Добротный такой, с руку толщиной.
— Ну и на кой им это нововведение? – Макс осматривал запор не менее удивленно, чем остальные.
— Понятия не имею, – парировал Ден, уже осмотревший остальную часть дома. — Зато тут есть ставни на окнах, уцелевшая печь, надо бы, правда, трубу глянуть, если сможем затопить, будет почти уютно. Не разводить же костер посреди комнаты. Подгоню машины и скажу девчонкам выгружаться. А вы, товарищи, сгоняйте за дровами. Не для печи, так для костра снаружи они точно пригодятся.
Что делать? Пришлось идти. Единственный минус – погода собиралась портиться. То я, то Макс поднимали взгляд к небу, облака были тяжелыми, но пока сдерживались. Благо – далеко ходить не надо было. Лес начинался прямо во дворе, пересекал остатки забора и растекался зеленым морем, охватывающим наш символический островок, не обращая на его существование ровно никакого внимания.
— И что мешало захватить дрова с собой? – в полголоса возмущался товарищ по несчастью, наклоняясь за одной из крупных веток.
— Одной вязанкой тут не отделаешься. И так угли еле впихнули, а еще кучи всяческого, но совершенно «необходимого» барахла, захваченного Деном и девчонками. Вот скажи, нам настолько нужны складные стулья? Нельзя обойтись подручными материалами? – поддерживал я иллюзию беседы, пока, так же склонившись за новой веткой, внезапно не встретился взглядом… не с Максом.
— Ма-а-акс, – тихо позвал я, опасаясь делать резкие движения и потому замерев в неудобной позе.
Стоявший в метре, волк еще больше встопорщил шерсть на загривке, облизался и оскалился сильнее, демонстрируя вызывающий уважение частокол зубов.
Что именно сделал товарищ, я не видел, зато услышал как он издал сдавленный хрип, следом на землю посыпались уже собранные ветки.
— Ты… это, не провоцируй его, – послышался шепот друга.
— Да я… как бы…
— Отступай потихоньку, без резких движений.
— Как ты себе это представляешь?
Волк едва слышно зарычал, явно то ли силясь внести свою лепту в диалог, то ли не одобряя предложенный Максом план.
Из своего неудобного положения я попытался сделать шаг назад, волк таких нововведений не одобрил, зарычав громче и снова облизавшись. Пришлось замереть снова.
— Еще идеи будут? – я не сводил взгляда с нашего нового пушистого знакомого, стараясь не смотреть в глаза.
— Сейчас уже почти лето… да и зимой волки обычно на людей не нападают.
— Ты предлагаешь ему это аккуратно сообщить?
Похоже, такие новости серого не обрадовали, без предупреждения тот прыгнул вперед, в попытке оттяпать мне голову. Плюсом было то, что в таком положении ему явно было не так просто прицелиться. А может, мне просто повезло.
Сбив меня на землю, зверь вцепился в инстинктивно выставленное предплечье. Заорав больше от неожиданности, чем от боли, свободной рукой я схватил первое, что попало под руку, и зарядил волку в нос. По всем правилам борьбы с дикими собаками надо было бы постараться затолкать кулак ему в глотку, но, во-первых, тяжело это сделать, когда он уже вцепился тебе в руку, а во-вторых, я изрядно сомневался, что волк в курсе этих правил.
Взвизгнув, зверь разжал зубы, попятился и, уже через мгновение, скрылся в подлеске.
— Ты как? – Макс подбежал и помог подняться на ноги.
— Жить буду, — крови было много, но не настолько, чтобы поднимать панику. – Руку он мне не откусил. Да и важного ничего, похоже, не задел.
— Давай, идем, надо тебя осмотреть, да и обработать неплохо бы, — повел меня обратно товарищ.
— А дрова?
— Да шут с ними, с дровами…
У дома нас встречал Ден, так как девчонки суетились по хозяйству.
— А где дрова? – в первую очередь спросил тот, но увидев нас поближе, тут же потянул меня к машинам, поближе к аптечке. – И как ты так умудрился? – Вопрошал, поливая мою несчастную конечность хлоргексидином прямо из пузырька.
— Саблезубый ежик напал, — отшутился я сквозь зубы, не вырываясь только потому, что за запястье они держали меня вдвоем.
— А если серьезно? – закончив промывать, Ден потянулся за бинтом. Раны и в самом деле выглядели не так страшно, как нам с перепугу показалось. Четыре – побольше, от клыков, по обе стороны предплечья, и еще с десяток мелких. Повезло, что он успел просто вцепиться, но не успел рвануть.
— А если серьезно – волк цапнул. Ты же говорил, что тут крупной живности не водится.
— Не должно. Да и волки не нападают на людей обычно. Разве что – бешеный, — расправившись с упаковкой бинта, он принялся меня бинтовать.
— Чудесно… девчонкам не говори. Но до ветру их лучше провожать кому-то на случай, если наш пушистый знакомый вдруг и в самом деле бешеный. Или решит вернуться, чтобы меня доесть, — осмотрев работу товарища, я потуже затянул узел и полез в машину за сменным свитером. Этот уже никуда не годился.
— Тебе бы к врачу, прививки на всякий сделать, — поежился Макс, оглядываясь на лес.
— Предлагаешь сейчас ехать? Скоро стемнеет. Я не хочу героически, ночью, утопнуть в той луже. Или, того хуже, помнишь, как мы по насыпи крались, и это – днем. Ночью – слетим, как пить дать. Мы все равно завтра собирались возвращаться. Авось за ночь я от бешенства не помру. Но за дровами я больше не пойду. Предлагаю кому-нибудь взять топорик, и во-он та засохшая яблоня, если это яблоня, вполне годится на дрова.
На правах инвалида откосив от тяжелой работы по смертоубийству ни в чем неповинного дерева, я направился в дом, помогать девчонкам. Был с позором изгнан с импровизированной кухни, потыкан шампурами после того, как один из них случайно уронил, едва не побит останками совершенно внезапно решившего, что с него хватит, стула, развалившегося прямо в руках.
Похоже, сегодня прямо не мой день. От скуки пришлось отправиться гулять по самому дому. На первом этаже не нашлось ничего занимательного. Сырость, плесень, паутина, шмыгнувшая от меня за перекосившийся комод мышь, кругом кучи мусора, некогда бывшие предметами мебели и обстановки. Казалось, хозяева, уезжая, бросили все прямо как есть. Девчонки более-менее разгребли одну из комнат, а остальные… ну мы же не убираться сюда приехали.
На втором этаже, на который я забирался с некоторой опаской по отчаянно скрипевшей лестнице, изо всех сил надеясь, что она не решит развалиться прямо подо мной, и этот день не закончится для меня в травматологии, нашлась еще пара комнат. Одна была старой кладовой, а вторая – спальней. Решив не лезть в кладовую, все еще помня про травматологию, я решил ограничиться спальней.
Впрочем, даже в ней не удалось с ходу найти ничего интересного. Кровать, еще один комод, на нем – разбитое зеркало, шкаф с отсыревшей, зазеленевшей одеждой, небольшой столик у кровати. На столике тоже отсыревшая тетрадь рядом с останками проржавевшего и отвалившегося со стены бра.
Взяв тетрадь, пришлось приложить некоторые усилия для того, чтобы разлепить страницы. Начало и конец были нечитабельны. Зато середина отсырела только по краям. Что-то можно было разобрать.
Ого! Да, судя по всему, владелец тетради был писателем-любителем. Будет что народу за ужином почитать, а то опять как зарядят свои страшилки перед сном, которым двести лет в обед. Тоска.
Прихватив тетрадь, я с теми же предосторожностями спустился обратно, чтобы застать финальные приготовления к ужину. Ставни в доме были закрыты, на полу разложены спальники, в центре всего этого безобразия стояла лампа на батарейках, как раз на случай ночных бдений, в углу, у выхода, притулилось стыдливо прикрытое тряпкой ведро. Ну уж нет, лучше на улицу выйти. Хотя опасения остальных я понимал.
Вся компашка обнаружилась на улице, почти обосновавшись за столом. Я успел на перебранку за последний стул. Мне, как можно догадаться, предлагался стыренный откуда-то чурбачок. Ну ничего, мы не гордые.
Лесной воздух упоителен. Особенно поздней весной, когда в воздухе звенят комары, чирикают птички, в вечернем небе зажигаются первые звезды.
Не скажу, что мы наслаждались именно природными красотами, но прохлопать появление еще одного действующего лица умудрились.
— Эй, молодежь, — наконец подал он голос, остановившись у одной из машин. – А вы откуда?
Разговоры смолкли, и к новому гостю обернулись сразу все.
— Из города, — ответил Ден, — а вы – кто будете?
— Да я лесник здешний, — мужик подошел ближе. Не знаю, как сейчас выглядят лесники, но, мне казалось, что им полагается униформа. Этот же был похож на лешего из сказок. Невысокий, бородатый, заросший, в видавшей виды куртке и потрепанных штанах. С пустыми руками. Хотя если бы он был с ружьем, я бы насторожился гораздо сильнее. – Пришел, вот, глянуть, кто тут шумит. Вы не охотиться пришли?
— Да у нас и оружия нет, — ответил Макс, — можете сами посмотреть.
— Хорошо, хорошо, значит не будете зверье обижать почем зря, — мужик пригладил бороду. – А зачем явились?
— Да вот, приехали свежим воздухом подышать, — фыркнула Ленка. – Это ведь не запрещено?
В этот момент из темноты леса до нас донес переливчатый волчий вой, заставивший вздрогнуть всю компанию.
— Далеко, — прислушался к вою мужик, — зверя загоняют.
— Здесь, что, волки!? – Рита мертвой хваткой вцепилась в руку Макса, заставив того поморщиться.
— Волки, волки, — кивнул мужик, — да ты не бойся. Далеко они еще. Не просто так это село Волковчанка называется.
— Называлось, — на автомате поправил его я. – Село давно заброшено. Ни названия не сохранилось, ни населения.
— Как сказать, — лесник подтянулся еще ближе, расположившись на втором чурбачке. – Я про это село такие байки знаю…
Не то, чтобы сильно обрадовавшись компании, но с местным было как-то спокойней. На автомате ему было предложено и мясо, и алкоголь, и прочая закуска.
Если сначала наши напрягались в компании незнакомца, то через пару часов оттаяли все. Узнали мы от него и про деревню, и про местные леса, и про то, как переехал он в эти края, живя в сторожке неподалеку. Травил байки, явно соскучившись по человеческой компании. Сказал, что с конца апреля, по правилам, следит за лесом, чтобы траву не жгли, костры не разводили. В целом, как мог описал свой быт.
Новый вой, раздавшийся гораздо ближе, заставил и его замолчать, и всех нас снова вздрогнуть.
— А двайте-ка перебираться в дом, — подал голос я. Потом обратился к леснику. – А оружие у вас есть?
— Есть, а как же? Только в сторожке, зачем оно сейчас?
— Так волки. А если нападут?
— Да я не хотел вас пугать, решите еще, что разбойник какой, с ружьем приперся. А волки, они не нападают.
— Надеюсь, что они об этом в курсе, — пробормотал я себе под нос, быстренько сгребая со стола провизию.
Быстренько перетаскав все в дом, я, заходивший последним, сам не знаю почему, на всякий заложил брусом дверь. В доме, и в самом деле, было почти уютно. Лампа на полу светила не настолько ярко, чтобы разогнать все тени по углам и открыть все недостатки строения. Можно было бы подумать, что он в самом деле жилой.
Для лесника, само собой, спальника не было, но он и на складном стуле расположился вполне комфортабельно, сомневаюсь, что он захочет тут ночевать. Раз уж волков не боится.
— Кстати, — я пошарил по карманам и нашел притыренную тетрадь. – Хотите страшную историю?
— Ну давай, жги, — Ленка растянулась на спальнике, потягивая свою бурду из пластикового стаканчика. Назвать это коктейлем не смог бы и самый непритязательный бармен.
— Шарился я тут по комнатам, зырьте, шо нашел. Здесь, похоже, какой-то непризнанный фантаст жил.
— Двадцатое августа, шестьдесят… то ли третий, то ли пятый год, не разобрать, — начал я читать первую читабельную страницу. – Снова пропали. Две девки, ушли в лес, по ягоды. Да и не вернулись. Два дня мужики искали, не нашли. Только сапог, зверьем порванный. Больше ничего.
Пятнадцатое сентября. Золовкины пропали. Вся семья. Прямо из дома. Окна побиты, дверь выломана. Кругом кровь. Дом сожгли. Надо себе дверь покрепче сделать. Ставни на окна уже поставил. Не знаю, поможет ли.
Десятое октября. Сегодня ночью еще два дома опустели. Снова все то же. Сломанные двери, выбитые окна, кругом кровь. Мужики за околицу по одному не ходят. Баб не выпускают. Все боятся собственной тени. Двери на ночь подпирают. Себе сделал засов покрепче. Ставни на ночь не открываю, свет не жгу.
Третье ноября. Несколько семей ушли днем. Говорят, дойдут до соседнего села. Никто не вернулся. Волки выли всю ночь.
Словно в подтверждение моих слов волчий вой раздался и у нас, казалось, прямо под дверью. Девчонки подобрались и сели плотнее, прислушиваясь к переливам воя. Все притихли.
— Читать дальше? – осведомился я, когда вой ненадолго стих.
— Да ну тебя нафиг с твоими историями, ты где это выкопал? – поежилась Светик, когда в стену кто-то деликатно поскребся. – Специально, что ли?
— Да ладно тебе, Светик, — Ден отпил из стаканчика и прислушался. – Ну а что там в конце?
Я пролистал несколько страниц, до последней записи.
— Все дома опустели. Оставаться здесь больше нельзя. Если не сожрут звери, то околею с голода. До соседнего села всего десяток верст. Зимний день короток, но я дойду. Надеюсь, что вернусь. Все, больше записей нет.
— Следовательно, он не вернулся. Забористый ужастик, молодец, — усмехнулся Макс. – Удачно подобранная страшилка. А с волками как договорился?
— Знатная история, — лесник тоже прислушался, но волчьего воя пока не раздавалось. – Здесь такие не редкость. Говорят, пожрали здесь лесные звери все село. Прятались люди по подвалам, по чердакам, да не помогло это им. А когда в леса уходили… никто не вернулся. Никто не избежал своей участи. Самый страшный зверь – тот, что с разумом человека.
— А это как? – пошевелилась на своем месте Ленка.
— А это, те, что людьми были, да зверями стали. Есть такие, — мужик поднялся со своего места и подошел к входной двери. – А знаете, в чем ваша проблема, молодежь? – он легко, двумя пальцами откинул с двери засов, ворвавшийся ли ночной ветер заставил нас поежится, или то, что сквозь дверь на нас разом взглянуло с десяток светящихся точек.
— В чем? – разом подобравшись, мы стеклись к противоположной стене, слабо представляя, чем будем отбиваться от стаи.
— Вы плохо знаете историю, — голос лесника изменился, став хриплым, неразборчивым, каким-то… рычащим. Что вполне стало объяснимо, когда он обернулся к нам, его лицо менялось, трансформируясь, вытягиваясь, на глазах покрываясь густой серой шерстью.
— Твою… — выдохнул Ден, перехватывая у Риты фонарь.
— Этого не трогать, остальные – ваши, — прорычал мужик, указав на меня, серые тела тенями хлынули в нашу сторону, а потом стало темно… но очень громко.