Эта история написана в рамках осеннего турнира Мракотеки (октябрь — ноябрь 2023 года)
1
Ольга Ивановна задержалась в школе после уроков. Молодой учительнице нужно было проверить тетрадки пятиклассников, у которых она вела русский язык и литературу.
Пришла осень, первая неделя сентября. В том году лето закончилось на удивление быстро. Дней за пять до начала нового учебного года температура стремительно упала, зарядили проливные дожди, подул холодный северный ветер.
Листва на деревьях пожухла и пожелтела и вдруг, в одну из ночей, опала. Наутро дворы, газоны, тротуары, детские площадки, остановки, аллеи в парках города покрылись ярко-оранжевым, с крапинками красного ковром.
На одном из первых уроков Ольга Ивановна дала ученикам тему для сочинения – «Как я провел лето». Учительница собиралась не только проверить грамотность детей, за три месяца каникул ни разу не заглянувших в учебники, но и познакомиться с классом, который ей дали вести.
Ничего необычного сочинение на стандартную тему не предвещало. Дети рассказывали, как все лето напролет гоняли мячи по двору, ездили в ближние деревни к бабушкам и дедушкам, пили парное молоко, копали картошку, купались в реке, прыгали с тарзанки. В общем, обычная жизнь небольшого и тихого райцентра, где Ольге Ивановне предстояло отработать в школе два года распределения после окончания педагогического вуза в белорусской столице.
Одной из последних оказалась тетрадь Толика Буденова. Минуту, прежде чем перелистнуть обложку, Ольга пробовала вспомнить, действительно ли в ее классе учился этот мальчик. Женщина за первые дни работы успела запомнить фамилии детей, а такой, вроде, в журнале не было. «Наверное, забыли вписать, или перевели в последний момент из другой школы», — решила Ольга.
К ее удивлению, ученическая работа называлась не «Как я провел лето», а «Почему я ненавижу осень». Учительница такой темы не давала и уже собиралась отложить тетрадку в сторону, но все же любопытство взяло верх и заставило приступить к чтению.
«Осень – самая мерзкая и отвратительная пора года, — писал пятиклассник. Ольга Ивановна сразу заметила в предложении несколько ошибок, но не стала исправлять. – Я ненавижу осень всем своим сердцем. Нужно ходить в школу, учить уроки, готовить домашние задания. Но сейчас я бы лучше все это сделал, чем сидеть там, где сейчас нахожусь».
Легкое беспокойство охватило учительницу. Она знала, что некоторые родители ведут себя неадекватно по отношению к собственным детям, истязают их, подвергают жестоким и бессмысленным наказаниям. Особенно здесь, в глуши, где алкоголь заменил другие развлечения. В день трудоустройства директор предупредил Ольгу, что в подобных случаях стоит немедленно поставить школьное руководство, органы опеки, милицию и социальную службу. Похоже, что Толик мог не прийти на уроки из-за домашнего насилия. Но, чтобы знать наверняка, нужно было дочитать сочинение.
«Все случилось так. Было утро 1 сентября. Мы с пацанами играли во дворе, у дома № 6 по улице Ленина. Именно тут я сейчас и нахожусь, в подвале».
(Ольга Ивановна немного знала район школы и припомнила, что Ленина, 6 – это старый, давно выселенный двухэтажный щитовой барак на каменном высоком фундаменте с подвалом. Рядом с заброшкой стояли несколько более современных трехэтажных домов, образуя замкнутый двор. От коллег по работе учительница слышала, что ученики любили играть в выселенном здании, и за лето пару человек успели покалечиться. Поэтому барак готовили к сносу).
«Рядом с домом была насыпана большая куча листьев. Если взобраться по ней на самую вершину и не упасть, то можно запрыгнуть сразу на второй этаж. Листву со всего двора сгребли дворники, хотели поджечь.
Мы с Васей и Димкой шли в школу. Времени немного до линейки оставалось, я предложил забраться по куче в дом. Сам первым полез. Пацаны струхнули и убежали. Я оказался один на самом верху. Хотел прыгнуть в окно второго этажа, но листья подо мной заскользили, я упал на спину и покатился кубарем вниз. У подножья кучи заметил черное окно в подвал. Раньше его там не было, иначе мы давно бы залезли туда и исследовали подземелье. Что-то затягивало меня в дом. Я влетел в окошко ногами вперед, а затем туда юркнуло и все туловище с портфелем. Думал, что не протиснусь. Залетев в подвал, я ударился обо что-то больно головой и потерял сознание. Когда очухался, разглядел, что оказался в маленькой темной комнатке с единственным окошком наверху, из которого шел свет. Стал искать выход. Заметил дверь. Я вышел в нее, долго бродил по подвалу, но пути наружу так и не отыскал. Стал кричать и звать на помощь, но меня, наверное, никто не услышал, ведь сижу я тут уже второй день, но никто не пришел. Хотел пролезть в окошко, но там стекло. Не пойму, откуда оно взялось, ведь я, когда влетел сюда, выбил бы стекло ногами.
Стекло это невероятно прочное. Бил его камнем и не разбил. Снова бродил по подвалу. Нашел трещину в стене, в нее как раз пролезает тетрадка. Когда я напишу это сочинение, то сложу тетрадь трубочкой и просуну в щель. Надеюсь, то, что я написал. Кто-нибудь найдет, и Вы, Ольга Ивановна, все прочитаете и спасете меня!
Ненавижу осень!»
Учительница вздрогнула. То, о чем Толик Буденов поведал в сочинении, было ужасно. Ребенок несколько дней сидит в холодном подвале без еды и воды, мальчику страшно. Его срочно нужно спасти, пока не стало поздно.
Но окончательно Ольгу ввело в ступор то, что ученик, которого она ни разу не видела, знал ее по имени и отчеству. И именно к ней, к Ольге Ивановне, слал свой отчаянный призыв о помощи!
2
К бараку на улице Ленина молодая учительница шла в сопровождении милиции и врачей «скорой», а также нескольких местных жителей, вызвавшихся помочь.
Куча листьев, на которую взобрался Толик, прежде чем упасть в подвал, наполовину сгорела. Вторая ее половина тлела, распространяя на весь двор мерзкий запах.
Пока листья заливали в подвал, милиционер с собакой искал вход в подвал. К удивлению Ольги, никакого черного окна за грудой листьев не обнаружилось. В нижнюю часть барака вел один единственный вход – через подъезд выселенного дома.
В тот вечер, а также в последующие дни и вечера, милиционеры усиленно прочесывали подвал и окрестные дома. Все тщетно! Никаких следов пропавшего пятиклассника обнаружить не удалось.
На третьи сутки поисков, когда об исчезнувшем школьнике судачил весь город, ко всеобщему изумлению выяснилось, что спасать никого не надо. Мама Толика Буденова сама пришла в отделение с сыном. Парень был жив и здоров, а на все вопросы о необычном сочинении только пожимал плечами.
Мать дала показания, что все последние дни отсутствовала в городе, возила сына к бывшему мужу в Минск. Теперь, похоже, семья готовилась воссоединиться, и Толик переезжал в столицу к отцу.
Ольга Ивановна тогда лишь пару раз увидела мальчишку мельком. Поговорить с ним учительнице не дали. Стражей порядка, похоже, абсолютно устраивала версия с переездом, а копаться дальше в этой истории они не хотели. Поиски свернули, дело о пропаже закрыли. Толик Буденов так и не появился в школе.
Сочинение посчитали чьим-то глупым розыгрышем. Правда, никто ответственности на себя не взял и наказания не понес. Только Ольге Ивановне пришлось провести с учениками классный час на тему «Почему нельзя обманывать милицию и что за это ждет».
За год история успела забыться.
3
Первого сентября следующего учебного года все прошло, как обычно. Линейка, напутствия от директора и завучей, урок мира, поход с классом в Дом культуры на концерт какой-то местной знаменитости.
Ольга Ивановна после мероприятий пошла домой в общежитие. Решила сократить путь через двор по улице Ленина, мимо старого барака.
После прошлогоднего происшествия заброшенный дом обнесли забором, а окна и дверь в подъезд заколотили досками. Снести здание все не решались, видимо, в районном бюджете не было денег.
Несмотря на все меры предосторожности, дети по-прежнему использовали барак для игр. Металлические листы забора были во многих местах отогнуты, так что взрослый человек мог без труда туда пролезть. Кое-где на окнах пытались выломать доски, а торцевой угол здания был опален – на Купалье тут разводили костер.
Ольга могла бы спокойно пройти мимо заброшки, но, оказавшись рядом с забором, услышала чьи-то тихие, едва различимые всхлипывания.
Звуки мог издавать попавший в беду котенок или щенок. Учительнице захотелось спасти несчастное животное, а заодно и выяснить, кто это был. Она без труда протиснулась в проход, где металл забора был сорван, и встала, ка вкопанная.
На каменном основании дома, у самой земли, виднелось окошко, которого, как прекрасно помнила Ольга Ивановна, там не было и быть не могло. Во всяком случае, год назад его усердно искала милиция, да так и не нашла.
Весь ужас ситуации заключался даже не в этом, а в том, что увидела учительница за окном сквозь мутное стекло. На нее смотрели два человеческих глаза. Выражение взгляда было печальным; казалось, глаза плакали от тоски и безнадеги.
— Не плачь, мой хороший! Я… я сейчас… я мигом… я помогу тебе! – прошептала Ольга Ивановна и кинулась к окну, за которым, как ей показывалось, прятался и молил о помощи ребенок.
Пока Ольга добежала до окошка, оно исчезло. Учительница не верила своим глазам. Она несколько раз обошла дом вокруг, заглянула, где было возможно, за забитые досками ставни в надежде разглядеть детское лицо. Но в заброшенном бараке никого не было.
Вернувшись назад, на то место, где увидела окошко, Ольга Ивановна заметила валявшийся на земле помятый листок с выведенными карандашом каракулями. Учительница подняла листок, сунула в карман и быстро покинула странное место через дыру в заборе.
Дома, у себя в комнате, развернула бумажку и принялась читать. Листок был не тетрадным, а вырванной из книги страницей форзаца.
«Ольга Ивановна, помогите мне! Я сижу тут очень долго, никто не ищет меня и не спасает! У подвала нет конца и края, я много раз ходил. Порвал и сжег все тетрадки и учебники, чтобы пустить дым через трещину и вызвать пожарных. Еда закончилась, стержни в ручках – тоже. Пишу огрызком карандаша. Прошу Вас, вызовите милицию или еще кого-нибудь, разбейте окно, вытащите меня отсюда!!!»
Толик Буденов.
У Ольги Ивановны от прочитанного потемнело в глазах. Она повалилась на кровать, бессильная что-либо предпринять.
Первой мыслью было бежать в милицию. Наверное, так бы учительница и сделала, если бы не вспомнила, чем этот поход обернулся год назад. Бессмысленными поисками ребенка, который, в действительности, никуда и не думал пропадать, а сейчас счастливо живет с матерью и отцом в Минске. Да после такого в отделении Ольгу Ивановну поднимут на смех или, чего лучше, вызовут санитаров и упекут в психушку. Могут еще и наказать за ложный вызов.
А куда тогда идти? К директору, чтобы окончательно испортить отношения с начальством и вылететь с работы? Год назад Ольге уже намекали, что негоже педагогу играть в детские игры и вестись на розыгрыши. Нет, руководство школы в эту непонятную историю лучше не вмешивать.
Куда еще можно обратиться, чтобы без последствий? Ольга Ивановна решила – никуда. Сложив вчетверо с ученическими записями, она поднесла к нему зажигалку. Минуту спустя остатки «улики» – пепел и угольки – отправились в унитаз.
Ольга Ивановна решила для себя навсегда забыть дурацкую историю с исчезновением мальчика и жить, будто ничего подобного никогда не происходило.
4
Два года распределения закончились, и Ольга Ивановна решила не оставаться работать в райцентре. Учительница намеревалась вернуться в Минск. Там жили ее подруги, с которыми можно было снимать квартиру вскладчину. Наконец, молодой женщине стоило подумать и о личной жизни. Здесь, в провинции, не было женихов, по крайней мере, таких, о которых Ольга мечтала.
В школе не стали удерживать молодого специалиста, в райцентре учительницу вообще ничего не держало. В столице Ольга Ивановна успела подыскать работу по специальности.
Через пару лет кое-какие Ольгины мечты стали сбываться. Девушка познакомилась с Сергеем – красивым молодым дальнобойщиком. Вскоре сыграли свадьбу. Стали собирать деньги на приобретение собственного жилья.
Сергей редко бывал дома. Большую часть времени, иногда по полгода, он проводил в рейсах, приезжал ненадолго, зато с деньгами.
Ольга работала в школе, учила детей русскому языку и литературе. Все шло, как и должно было идти, вот только детей у молодой пары никак не появлялось.
Ольга Ивановна начала скучать. Ходить по подругам и просиживать вечера в кафе и ресторанах надоело, вот она и стала изредка по выходным выбираться в поездки в соседние города.
Вот так через четыре года Ольга вновь оказалась в райцентре, где начинала свой трудовой путь.
Город не сильно изменился. Возле школы бегали и играли дети. Ольга Ивановна издалека видела старых коллег по прошлой работе, хотела с ними поздороваться, но они ее не заметили.
На прежнем месте стоял барак. Забор, скрывавший его убожество от посторонних глаз, убрали, вероятно, убедившись в полной бесполезности ограды. Крыша дома и перекрытия провалились, доски второго и частично первого этажа вывалились из оконных проемов, повисли на гвоздях, угрожая в любую минуту упасть на головы случайных прохожих. Тротуар у развалины перегораживала лента с косой дощечкой «Не ходить! Опасная зона!», но пешеходы ее игнорировали.
Левая часть здания почернела и обгорела, видимо, от нового пожара, который могли устроить либо школьники-хулиганы, либо поселившиеся в развалинах бомжи. Но была одна деталь, которая заставила Ольгу Ивановну кинуться прочь от этого места, прямиком на вокзал, на электричку, домой, в безопасный и уютный Минск.
На черных обгоревших стенах белой, бросавшейся в глаза краской кто-то вывел большими буквами:
«СПАСИ МЕНЯ, СУКА!»
Ольга не знала, адресована ли эта надпись ей (девушка уже четыре года не была в райцентре – достаточный срок, чтобы о ней здесь забыли) или кому-то еще. Нельзя было понять, кто вообще вывел этот злобный и отчаянный крик о помощи. В памяти Ольги Ивановны всплыла последняя записка от Толька Буденова, которую женщина уничтожила.
«Нет, не мог мальчик все эти годы прожить в подвале без еды и воды!» – протестовал здравый Ольгин рассудок. Но чертик сомнения шептал в ответ: «Прожил же он как-то свой первый год!».
«Толик сейчас должен учиться в девятом классе. Он уже не мальчик, а подросток, мечтает о девочках, готовится к поступлению в 10-й класс, возможно, в ПТУ. Или сидит в полутемном сыром подвале, бессмысленно взывая о помощи и проклиная день своего появления на свет?». Ольга ужаснулась. «Вот почему послания стали агрессивными. Но, чтобы оставить их , нужно выйти из подвала, оказаться на воле! Или.. попросить кого-нибудь написать это на стене».
Ольга не хотела думать и ворошить прошлое. Проще было представлять, что Толик Буденов живет в Минске, что у него все хорошо. Ноги сами несли учительницу к вокзалу.
Прочь отсюда! Навсегда! И больше в этот райцентр – ни ногой.
5
Год спустя Ольга и Сергей развелись.
Ольга устала от постоянных разъездов мужа, от долгих рейсов, от постоянного одиночества, от фактического отсутствия семьи (и детей), хот формально она и была замужем.
Молодая красивая женщина недолго оставалась одна. Еще через год на одной из конференций, куда Ольгу Ивановну отправили делиться своим педагогическим опытом, она встретила Андрея – мелкого чиновника системы образования.
Отношения стремительно завертелись, и скоро молодая пара подала заявление в ЗАГС.
У Андрея была своя квартира – правда, не в Минске, а в областном центре. Ольгу это устраивало: жить в столице на съемном жилье надоело, а на собственное она так и не накопила, хоть бывший муж старался, как мог.
Ольга Ивановна быстро нашла работу на новом месте. Андрей также был всем доволен. Но, самое главное, через год семейной жизни Ольга забеременела. У пары родился сын Всеволод, или Сева, как его называли родители.
Пять лет пролетели незаметно. Ольга честно отбыла с ребенком трехлетний декрет и готовила сына в детский сад.
Внезапно Андрею предложили новое место. Это считалось повышением, карьерным ростом, вот только из центра области надо было переезжать в район.
Ольга поначалу испугалась: ее муж шел работать начальником отдела образования в тот самый райцентр, которого женщина так боялась. Но Ольга Ивановна оказалась рассудительной – зарплата Андрея заметно увеличивалась, ему, к тому же, предоставлялось служебное жилье, а старую квартиру можно было сдавать – тоже неплохой источник дохода! Андрей постоянно уверял, что перевод на периферию – дело временное, несколько лет – и ему дадут такое же место в области, а, если повезет, то и в столице! Тогда молодую семью ждет триумфальное возвращение.
Короче, в сад Сева пошел по новому месту работы отца.
С жильем тоже повезло: квартиру дали просторную, двухкомнатную, в доме-новостройке на улице Ленина. Ольга жутко удивилась, когда узнала, что их пятиэтажку недавно возвели на месте снесенного старого барака!
«Видимо, история с заточением Толика Буденова закончилась», — решила Ольга. Иначе и быть не могло! Подвал, в который непонятно как угодил мальчик, разрушили вместе с домом, и школьник либо погиб (очень жалко!), либо его вовсе не было.
Удивительно, но от мысли о гибели Толика, которого учительница так и не спасла, несмотря на все мольбы, на душе Ольги Ивановны стало легко и приятно, будто камень с плеч упал. Жизнь вновь обрела поблекшие было краски. Но ненадолго.
6
На первом этаже пятиэтажки висели почтовые ящики, один из которых был Ольгин с Андреем. Ольга частенько заглядывала туда, чтобы забрать очередной номер газеты, на которую учителей обязывали подписываться.
Но вот однажды из номера профессионального издания выпал оборванный с краю листок, небрежно выдернутый из какой-то книги.
Верхняя часть листка была заполнена текстом – окончанием главы художественного произведения. А на нижней, пустой части виднелись знакомые каракули. Ольга, забыв обо всем на свете, даже о работе, на которую собиралась выходить, стрелой взлетела на свой этаж и заперлась в квартире.
С трепетом развернула листок.
То, что было на нем выведено, могло напугать даже много повидавшего человека.
Большую часть текста составляли матерные слова и выражения, привести которые в печати нет никакой возможности без риска подвергнуться жесткой цензуре. Если опустить мат и угрозы, выходило вот что:
«ТЫ, НЕДОСТОЙНАЯ ЖЕНЩИНА, ПРОСТИТУТКА И Т.Д. И Т.П., ПОЧЕМУ КИНУЛА МЕНЯ ПОДЫХАТЬ В ВОНЮЧЕЙ ГРЯЗНОЙ ПЕЩЕРЕ! Я ОТ ТЕБЯ НЕ ОТСТАНУ, ЗНАЙ ЭТО, ТЫ ОТВЕТИШЬ ЗА ВСЕ!»
А в самом низу красовалась приписка, вполне пристойная: «СПАСИ!»
От своих учеников Ольга слышала много грубых ругательств. Да, именно так и выражаются подростки из неблагополучных семей, одичавшие, озлобленные на весь мир, и на себя, на собственные неудачи – в первую очередь.
Скорее всего, Толик (а это мог написать только он, судя по почерку) подрос, возмужал, огрубел и жутко озлобился. А чего еще было ждать от мальчика, половину своей жизни проведшего в заточении?
Ольга не стала ничего предпринимать. Нынешняя записка, как и и предыдущая, была сожжена и смыта в канализацию. Даже если бы учительница захотела найти Толика и освободить из плена, она совсем не знала, где он мог находиться. Ни заброшенного барака, ни подвала больше не существовало.
Через несколько дней в ящике обнаружилась еще одна записка, потом еще и еще. Неизвестный выдергивал листы из книг и заполнял пустые места непристойными угрозами. Ольга старательно уничтожала все эти записки, чтобы ни одна из них не попала в руки Андрея.
Под конец автор угроз совсем озверел. На Ольгином почтовом ящике, стенах парадной первого этажа стали появляться выведенные сперва мелом, а потом и краской ругательства, самым мягким из которых было «ОЛЬГА ШЛЮХА».
Скрыть от мужа происходящее не получилось. Увидев похабные надписи в адрес своей жены, начальник отдела образования вызвал милицию, попутно подняв свои связи в районном руководстве. Правоохранители дежурили теперь в подъезде день и ночь, надеясь поймать хулигана, а по школам ходили люди в форме и проверяли руки и одежду учащихся. Тех, у кого находили следы краски, вызывали на профилактические беседы, двоих даже поставили на учет.
Принятые меры дали неожиданный результат: в городке почти исчезли граффити, коммунальные службы вздохнули с облегчением.
Однако поймать призрачного хулигана у правоохранителей не получалось. Сперва, после появления в Ольгином подъезде милиции, он затих, похабные надписи перестали появляться. Андрей решил, что за всем этим стоял один из учеников его жены, и попросил снять охрану. Буквально на следующий день каракули на стенах возникли вновь. Милиция продолжила дежурство. Теперь хулиган обнаглел настолько, что продолжал портить подъезд под самым носом дежурных. Один молодой милиционер божился, что надпись возникла буквально из ниоткуда, стоило ему на миг отвернуться.
Как раз в это время в городе начали устанавливать камеры видеонаблюдения. Андрей выхлопотал одну из них в свой подъезд. Просмотр записи ничего не дал. Камера реагировала только на движение, в результате чего зрителям предстала странная картина: на одном снимке стены оставались чистыми, а на другом их испещряла непристойщина. При этом в парадной никого не было, в подъезд никто не входил.
Ольга Ивановна все это время ходила как в воду опущенная. Уроки давались ей с большим трудом, учительница еле высиживала положенное время и бежала домой, чтобы забиться в угол уютной квартиры и забыть обо всем.
Женщина чувствовала: на работе над ней сгущались тучи. Кто-то помнил старую историю с поисками Толика Буденова, до других дошли слухи о надписях. Коллеги и начальство смотрели на учительницу косо – а вдруг в неприличных писаниях что-то есть, и моральный облик педагога не так чист, как кажется? Ведь дыма без огня не бывает. Вслух, естественно, никто ничего подобного не произносил: боялись Ольгиного мужа.
7
В тот день Ольга пришла домой немного раньше обычного – отпросилась на работе. Забрала Севу из садика, привела в квартиру и принялась собирать вещи.
Вернувшийся с работы Андрей не мог скрыть удивления.
— Оля, что с тобой? Ты куда?
Ольга Ивановна опустила глаза.
— Знаешь, Андрей… Я давно хотела сказать тебе. Я уезжаю в город, в нашу старую квартиру. На работе договорилась, уйду «по соглашению сторон». Ты, если что, подсобишь. Не волнуйся, так надо, мы не расстаемся, просто какое-то время поживем отдельно. С квартирантами я тоже все уладила, верну им залог и отступные.
Андрей все понял. В последнее время его жена подвергалась жуткой травле, которую не каждый вынес бы. Он и сам думал предложить Ольге вернуться в областной центр, но боялся, что супруга неправильно его поймет.
— Сева будет со мной. Я найду для него садик. А ты, -— Ольга впервые глянула на Андрея с улыбкой, — будешь приезжать к нам на выходные. Хорошо?
Андрей улыбнулся и кивнул в ответ.
— Может, ты хочешь с нами? Так, наверное, было бы даже лучше! Работу с твоим опытом и связями найдешь, а деньги… Так уж они важны? Нам хватало и того твоего заработка. Хотя, конечно, я не настаиваю.
— Я подумаю, Оля… -— Андрею не хотелось покидать жену, но и расставаться с теплым креслом, к которому успел прирасти, не хотелось вдвойне.
— Короче, мы тебя будем ждать! Помоги собрать вещи, поезд отходит через час.
Андрей помог Ольге Ивановне упаковать чемоданчик на колесиках и проводил их с Севой на вокзал.
8
Первое время Андрей приезжал к Ольге на каждые выходные. Женщина с ребенком трепетно ждала этих визитов. Они заряжали ее энергией на всю неделю.
По вечерам супруги общались по мобильному телефону, иногда – по домашнему.
Шло время, и приезды мужа становились все реже. Каждый раз Андрей жаловался на занятость, на завалы на работе, на приемы комиссий, экскурсий, членство в этих самых комиссиях. Ольга начала подозревать неладное.
Один раз, когда Андрей приехал, она тайком вытянула из сумки мужа мобильник. Социальные сети и мессенджеры были старательно почищены. Видимо, Андрей заранее готовился к такой «проверке», но тем только усилил подозрения.
Зато история звонков содержала множество входящих и исходящих вызовов от некоей Кристины. Иногда она звонила по десять-пятнадцать раз на дню, часто – вечером и даже ночью. Если это была коллега по работе, то о чем можно было разговаривать так много и в такое время?
У Ольги не оставалось сомнений – муж ей изменяет!
В тот его визит женщина не подала виду. Андрей уезжал в райцентр как ни в чем не бывало. Но в душе Ольги Ивановны произошел надлом. Что-то светлое и прекрасное вмиг умерло, растворилось, исчезло навсегда.
Ревность мучила учительницу недолго. По телефону муж оставался вежливым, галантным, заботливым, любящим супругом. Но приезды его делались все более редкими, а время, проведенное вместе, — все более коротким.
Ольга часто размышляла, но не о том, почему ей так не везло с мужчинами. Куда больше женщину мучал другой вопрос – что не так в ее жизни и когда все это началось?
Была осень, начало октября. Всех учеников в школе на целый день освободили от занятий – был объявлен «День здоровья», что значило: учеников поведут за город, в лес, на спортивные состязания.
Ольга Ивановна, наконец, решила расставить все точки над «і» в отношениях с Андреем. Муж ничего не знал о внезапно выдавшемся выходном супруги, что давало возможность совершить нежданный визит.
Севу с вечера отвела в круглосуточную группу в садик, а рано утром, едва рассвело, села на первый поезд, и уже через час была в райцентре. От вокзала до пятиэтажки там недалеко, но Ольга взяла такси – опасалась, что в небольшом городе ее увидят и узнают раньше времени, сообщат мужу. Тогда эффект неожиданности пропадет.
Женщина выскочила из машины, быстро прошмыгнула в подъезд. Раньше ее непременно встретили бы неприличные надписи на стенах, но буквально через пару дней после Ольгиного отбытия муж сообщил ей, что каракули перестали появляться, стены после покраски оставались чистыми. Андрей недоумевал, строил самые фантастические гипотезы, но Ольгу новости нисколько не удивила. Она ведь знала, кто был виновником случившегося!
Женщина взлетела на нужный этаж, где располагалась их общая, а теперь – только Андреева квартира. Открыла дверь своим ключом – когда-то специально не отдала его мужу, а он и не попросил, забыл.
Уже на пороге, в тамбуре, Ольга заметила рядом с мужниными ботинками пару изящных туфелек. Все было понятно, идти дальше не имело смысла, но Ольга Ивановна сделала шаг.
В прихожей ударил в нос насыщенный запах сладких женских духов. Из зала послышалось шевеление. Андрей явно не ждал никого в столь ранний час.
Из-за двери показалась милая женская головка с длинными растрепанными светлыми волосами.
— Крис, кто там? – спросил заспанный мужской голос, принадлежавший Андрею.
Ольга не удержалась.
— Так вот это и есть твоя Кристина! – громко заявила она.
Молодая гостья Андрея завизжала и кинулась в ванную. Ольга успела разглядеть ее спину и голую задницу. Следом выскочил Андрей, в одних семейных трусах.
— Родная, я все объясню…
Ольге сделалось гадко и противно. Не из-за измены близкого человека, о которой она уже давно догадывалась, а от пошлой банальности сцены, немыслимое количество раз описанной в анекдотах и разыгранной в дешевых сериалах.
— Ты одна? Где Сева? – Андрей мучительно искал выход их положения, пытался перевести разговор в безопасное русло.
— В саду, на сутках. Кто она? – это все, что Ольге хотелось знать о сопернице.
— Учительница… Приехала по распределению… Мы с ней вместе… работаем! Пойми, Оля: все, что ты сейчас увидела, — просто случайность. Я не хотел и не собираюсь бросать вас с Севой…
Ольга не слышала глупых оправданий Андрея. Пока он неумело просил прощения и клялся в любви, она уже пересекла коридор и бежала вниз по лестнице.
Сейчас обманутой женщине предстояло решить, как жить дальше. Семьи у нее больше не было. Оставался маленький Всеволод, которого она, конечно, заберет себе. Предстоял развод, раздел имущества – мучительные и унизительные процедуры. Сегодня же надо было съехать с квартиры Андрея, найти съемное жилье. А завтра – на работу.
Ольга была уже во дворе, когда ход ее мыслей перебил скрипящий звук, будто кто-то водил ногтем по стеклу. Женщина обернулась и заметила у основания пятиэтажки, чуть повыше уровня газона, небольшое оконце. Непроглядная, пугающая мгла чернела за ним. Ольга готова была поклясться, что раньше такого окна здесь не было.
На миг учительницу словно парализовало – за стеклом виднелся палец, ноготь которого ходил по стеклу вверх и вниз, издавая противный звук. Оцепенение быстро прошло, и Ольга, до конца не понимая, зачем, повинуясь только загнанному вглубь материнскому инстинкту и жалости, бросилась к окошку, надеясь спасти существо, непонятно зачем запертое за ним.
Ольга Ивановна хотела разбить стекло булыжником, но этого не понадобилось. Едва она дотронулась рукой до поверхности, как перегородка между нашим миром и подвалом исчезла, а рука из темноты схватила женщину и потянула к себе.
«Я не пролезу, окно слишком маленькое!» — только и мелькнуло в голове Ольги, когда верхняя часть ее туловища уже была внутри, в подвале. Снаружи болтались ноги, медленно погружаясь в темноту.
На миг до смерти испуганная женщина увидела перед собой глаза, а затем – и лицо, до боли ей знакомое.
— Толик! – закричала Ольга прежде, чем сознание ее покинуло.
9
Ольга очнулась в небольшом темном помещении.
Она лежала на полу.
Сверху, из-под самого потолка, с улицы пробивался через окошко свет. Это был единственный свет в смрадном и сыром месте, других его источников не было.
Ольга приподнялась на локтях. Затылок болел, видимо, от удара при падении. Но боль вскоре прошла.
Женщина осмотрелась. Она находилась в подвале здания. Стены были сложены из кирпичей, вдоль них проходили толстые трубы, на которые можно было взобраться, чтобы заглянуть в окно.
Из комнатки вела единственная дверь.
Ольга вспомнила, как падала сюда, а также и всю предшествующую историю.
— Толик! – позвала женщина несколько раз, но никто ей не ответил. Ольга находилась в подвале одна.
Первым желанием было найти выход.
Ольга толкнула дверь. Дверь поддалась. Женщина вышла в коридор. Длинный подземный ход петлял между колонн, поддерживавших свод потолка. Местами попадались каморки, но большая часть дверей были закрыты.
Встречались и открытые, даже распахнутые настежь двери. За одной из них Ольга нашла банки с закатками, за другой – высушенный хлеб и копченую колбасу, за третьей – книги. Целая комната была завалена книгами. Ольга Ивановна взяла несколько, чтобы скрасить свое пребывание под землей – неизвестно, сколько оно могло продлиться!
Кто и зачем оставил в подвале все эти вещи и продукты? Женщина задавала себе этот вопрос, но ответа не находила. По всему было видно, что других людей в подвале не было. Ольга находилась здесь одна, и все принадлежало ей!
Пару раз на трубах, которые шли вдоль наружных стен этого странного дома, женщина видела краники то с холодной, то с горячей водой. Вода в трубах была, Ольга Ивановна проверяла. Можно было помыться, привести себя в порядок. Смерть от жажды в бесконечном коридоре его пленнице тоже не грозила.
Единственное, что за весь долгий путь по подвальным ходам ни разу не попалось Ольге, -— это лестницы, и вообще какие-либо пути наверх. Подвал не имел конца, отсутствовал и выход.
При этом все проходы имели естественное освещение, пусть и слабое. Сверху, у потолка, Ольга замечала небольшие окошки, заделанные матовыми стеклами, за которыми ничего не удавалось разглядеть. Попадались и трещины в стенах, настолько узкие, что ладонь не пролезала в них, бойницы от выбитых кирпичей, круглые отверстия, будто бы высверленные в бетоне гигантскими бурами.
Поначалу Ольга кричала, срывая голос, колотила по трубам, кидала в стены и окошки камни. Никто не откликался. Вскоре женщине это надоело. Что толку в бессмысленных попытках привлечь внимание, раз вокруг никого? Ольга поняла – она в плену, в западне.
Сколько времени учительница шла по подвалу, она не помнила. Может, день, может, неделю, может, год. На частых привалах Ольга Ивановна ела найденные продукты, пила воду из труб, читала книги, спала. Существовать в подвале было возможно, вот только жизнью это нельзя было назвать.
Ольга привыкла и даже научилась находить приятное в своем положении.
Внезапно коридор закончился, упершись в дверь. За ней была та же небольшая комнатушка, с которой Ольга Ивановна начинала свое подземное путешествие. Женщина сделала вывод, что подвал имел кольцевую структуру, а, может, он неведомым образом изменял пространство.
10
Ольга Ивановна забралась на трубы, чтобы глянуть в окно. Ее роста для этого хватило.
Окошко в комнате, в отличие от других, в коридоре, было заделано прозрачным стеклом. Женщина ударила по нему камнем, поднятым с пола, но булыжник отскочил. Как от резины, не причинив стеклу никаких повреждений.
Выхода наружу не было.
Там, за стеклом, был обычный осенний день. Ольга узнала двор пятиэтажки из райцентра, где они с Андреем какое-то время жили.
Видимо, было 1-е сентября, или ближайшая к этому дню дата.
Учительница заметила нарядных детей и подростков с ранцами и цветами. Дети спешили в школу.
Среди них Ольга Ивановна разглядела знакомые лица. Вдруг сердце женщины сжалось. Из подъезда вышел Андрей, а за ним – Кристина с Севой. Ольга заметила, что ее бывший муж постарел, да и его любовница (или уже жена?) не выглядела юной двадцатилетней девочкой.
А Всеволод? На вид сыну Ольги было лет 15. Это был крепкий, сформировавшийся, возмужавший подросток, готовившийся к поступлению в 10-й класс или в училище, мечтавший о девочках, о вузе, о самостоятельной жизни, будущей профессии.
Сколько же лет Ольга здесь пробыла? Или подвал, ко всему прочему, менял еще и ход времени? Как же объяснить, что другие знакомые ученики во дворе почти не постарели?
Слишком много вопросов…
А Сева тем временем обнял Кристину. Женщина в милой желтой курточке поцеловала мальчика в лоб и помахала рукой на прощание. Ольга вздрогнула. С уст ее сына слетело слово «мама», хоть Ольга ничего и не слышала.
Когда Сева ушел, Андрей с Кристиной немного постояли обнявшись у подъезда, а потом пошли к припаркованной рядом машине..
Вся сцена была наполнена крепким семейным счастьем.
Ольга не ревновала. Она давно отпустила своего второго мужа. Даже немного порадовалась за него.
«Как им хорошо вместе! Пусть будут счастливы!»
Ольге больше не хотелось искать выход из заточения. Зачем? Какую жизнь обретет она там, на свободе? Кто ее ждет, кому она там нужна?
Вернуться к Андрею и разрушить его семейную идиллию? Сделать несчастным Всеволода, который считает Кристину своей мамой? Зачем вообще вторгаться в чью-то жизнь, если она прекрасна?
Коллеги по работе, скорее всего, давно забыли Ольгу Ивановну. Ради них не хотелось возвращаться, близких друзей у учительницы давно уже не было. Оставались родители, но и к ним Ольга не питала нежных чувств, сами же они почти не интересовались судьбой дочери.
И все-таки, почему так вышло? Что стало причиной того, что Ольгина жизнь полетела под откос? Два неудачных брака, полное нежелание строить отношения еще с кем-то из мужчин, отсутствие карьерного роста (Ольга едва смогла за долгие годы в школе поднять категорию, хоть и не имела нареканий) и большой радости от работы? Когда все это началось, что стало причиной?
Ольга Ивановна вспомнила детский листок с наивной мольбой о помощи, с которым когда-то поступила очень жестоко. Женщину вновь потянуло к окну.
Там, на воле, дети уже разошлись по школьным классам. Лишь последние, не самые расторопные, бегом покидали двор, опаздывая получать знания.
Одного из бегущих мальчишек Ольга Ивановна узнала. Это был Толик Буденов. Мальчик абсолютно не изменился с того момента, как учительница видела его мельком с мамой. Он был свободен и счастлив!
Ольга слезла с труб. Пора было обустраивать ночлег. В голове крутился последний вопрос. «Почему я ненавижу осень?.. Наверное, потому, что осенью рано темнеет!».