Эта история написана в рамках зимнего турнира Мракотеки (декабрь 2023 — январь 2024 года)
«Если снежинка не растает, в твоих ладонях не растает…»
– То ты уже, по ходу, труп, – тихонько пропел Максим в такт мелодии песни.
Новогоднюю музыку мужчина ненавидел почти так же сильно, как походы в торговый центр. Толпы людей, ослепительные витрины, пестрящие пятнами всех цветов и оттенков, дезориентировали и едва не доводили его до панической атаки. Будь его воля – Максим и за километр не приближался бы к этим храмам Мамона, но желание порадовать подарками родных людей может даже закоренелого интроверта загнать в гомонящую канитель.
Потоптавшись у карты ТЦ, Макс быстро определил для себя зоны поиска и нырнул в людской поток, словно был водолазом, изучающим диковинных обитателей пёстрого рифа. Ювелирка – второй этаж, детский мир растянулся на половину четвёртого. Быстро, не мешкая, выбрать подарки жене и дочурке – и прочь отсюда, домой, в блаженную тишину зимнего вечера, может, немного разбавленную медленным джазом. И кофе, обязательно надо будет сделать себе чашечку по-ирландски, с коньяком и сливками.
Закончив покупки и предвкушая свободу от гомонящей толпы, Максим спустился на первый этаж и направился к выходу, когда его взгляд зацепился за рекламную стойку.
Стойка притулилась возле входа в продуктовый супермаркет и выделялась на фоне всеобщей яркости потрёпанным тусклым пятном. В целом конструкция представляла из себя столик из сероватого картона с расставленными на нём тарелками с колбасными пробниками и вывеску, такую же блекло-серую, в каких-то жёлтых разводах. На вывеске крупными буквами было написано: «МЯСО КОМБИНАТА». И более мелким шрифтом чуть ниже: «Ваши родственники будут любить. Стейки. Мясные нарезанные. Заморозка». Продолжалась реклама на передней части самого столика: «Сегодня только один день. Мясной отдел».
– Ерунда какая-то, – мужчина собрался было повернуть к выходу, но передумал. – А хотя, запечь завтра стейк к новогоднему столу было бы отличной идеей. – Быстро сменив курс, Максим вошёл в магазин.
Недолго побродив, он вышел к мясному отделу и разочарованно оглядел полки. Ну разумеется, разве что-то могло остаться здесь вечером тридцатого декабря? На что он вообще рассчитывал? Ругая себя за впустую потраченное время, Макс вдруг зацепился взглядом за вакуумную упаковку, лежащую в глубине витрины. Он взял кусок и придирчиво осмотрел. На этикетке уже знакомым шрифтом было написано: «Мясо Комбината». Мужчина усмехнулся. Конечно, мало кто бы рискнул взять продукцию непонятного производителя, неизвестно, из чего и кем сделанную. Однако, сам кусок выглядел не так уж плохо. Да что там, он выглядел великолепно. Насыщенно красная мякоть с аппетитным узором белых прожилок и тонким слоем нежного сала по внешнему краю. Максим непроизвольно сглотнул слюну. А почему он, собственно, так негативно отнёсся к производителю этого поистине живописного продукта? Ну, не хватило у молодого хозяйства денег на нормальную рекламу, – так это наверняка потому, что все средства уходят в качество! Приободрившись, мужчина зашагал к кассе.
* * *
Вечер тридцать первого декабря Максим с женой Ольгой и дочуркой Есенией встретили без суеты. Куда торопиться, когда всё самое важное уже есть – здесь, рядом, в тёплой гостиной, наполненной запахом свежей хвои.
После обеда, отправив Олю с Есей кататься во дворе на горках, Макс принялся за готовку.
Кулинария была его страстью. Он мог бы, пожалуй, стать виртуозным шеф-поваром, но ресторанная спешка и необходимость постоянного контакта с людьми отбивала всякое к этому желание. Работал Макс патологоанатомом. Виртуозно, по-шефски, орудуя скальпелями, распатором и маленькой костной пилой, он выкраивал образцы тканей, словно кубики для канапе. Мариновал, приправляя красителем, в формалине, чтобы после, нарезав тонкими слайсами, сервировать на стекле под прицелом микроскопа. Макс любил хорошую пищу, но всегда помнил о мере. Он знал, что нельзя увлекаться жирными блюдами, – жировой гепатоз печени прекрасно виден невооружённым глазом. Нельзя переборщить и со специями – язвенный процесс непростительно обезображивал нежно-розовые слизистые желудка. Нельзя поддаваться соблазну хрустящего теста и взбитых сливок – хруст стенок склерозированных артерий однажды может стоить вам жизни.
Максим готовил для своей семьи сам. Выверяя баланс между белком и клетчаткой, изучая способы обработки и разные кухни мира, он творил кулинарные шедевры, заставлявшие его друзей прикусывать языки, а Олькиных подруг – локти. Определённо, кулинария не должна была стать профессией. Это – отдых души, его маленькое хобби, чьи плоды предназначены только для самых близких.
Раскрыв вакуумный пакет, Макс выложил мясо на дубовую доску, чтобы дать ему «отдышаться». Поставив духовку на разогрев, достал сковороду для стейков и начал нежно, словно лаская любимую женщину, смазывать её поверхность оливковым маслом. Теперь, пару раз перекинув мясо в руках, опустить на сковороду, подержать минуту, перевернуть на другую сторону. Готово. Сок запечатан под панцирем тонкой поджаристой корочки, настала очередь духовки. Присыпав сверху щепоткой душистых трав и десятком кристалликов морской соли, он отправил мясо томиться в жаркое нутро духовки. Осталось подождать полчаса, чтобы надрезать кусок, не доводя до конца пару сантиметров, добавить веточку розмарина и, сбрызнув лимоном, отправить обратно доходить при малой температуре.
Готово. Последний в этом году шедевр кулинарного творца.
Как раз под конец готовки из прихожей донёсся звук поворота ключа, и его девочки, румяные от мороза и хохочущие, ввалились в квартиру.
– Ммммм!!! Чем это так вкусно пахнет! – Не успев раздеться, влетела в кухню Еся.
– Погоди, лисёнок, – Максим потрепал рыжие колечки непослушных волос дочки.
– Ну пааап, я голодная, как медведь! Ррррр! – Есения скорчила смешную мордашку.
– Иди пуховик снимай, медвежуть, – рассмеялась в коридоре Ольга, – и бегом лапы мыть, сейчас суп будем есть!
– Ну маам, я хочу мяса, – прорычав последнее слово, девочка снова сделала «кровожадное» лицо.
– Нет, мясо – на новый год! А суп тебе надо доесть до конца уходящего, так что вперёд! Бегом марш!
Изобразив, по-видимому, медвежье ворчание, девочка поплелась раздеваться.
* * *
Праздничный стол сверкал отполированными приборами, огоньки свечей отражались в стенках бокалов, весело пенясь вместе с игристым вином. Разнообразные салаты и закуски красиво оттеняли главное блюдо вечера. Свежие ветви пихты, дополняющие сервировку, подхватывали аромат ели, украшенной яркими шарами и игрушками в красно-золотой гамме. Тёплый полумрак комнаты слегка разбавлял экран телевизора, перед которым Еська досматривала очередной фильм о Гарри Поттере. Время близилось к половине одиннадцатого. Пора было садиться за стол.
Макс отрезал от мяса несколько румяных кусочков и разложил по тарелкам. Налил игристого себе и Ольге. Еське подал лимонад в настоящем взрослом бокале. Девочка тут же с восторгом припала к нему губами.
– Погоди, торопыжка, сначала надо сказать тост! – засмеялась Оля. – Предлагаю первое слово отдать талантливому шефу, чьи золотые ручки всё это приготовили, – она подмигнула мужу.
– Ну, что ж, – Максим привстал, – предлагаю не томить голодающих, а просто пожелаю, чтобы всё у нас в новом году было хорошо! – и он поднял бокал.
Дочка сразу поспешила чокнуться бокалом с родителями, от старания едва не расплескав напитки, и, сделав пару глубоких глотков, принялась за еду.
– Воу, это действительно потрясающе! Ты превзошёл сам себя! – Ольга с наслаждением проглотила первый кусочек.
– Признаюсь, я и сам не ожидал, что выйдет так удачно, – стараясь не прикусить язык, ответил Макс, – похоже, кусок действительно очень хороший. Повезло же мне успеть его взять!
Какое-то время семья неспешно ужинала под приглушённый аккомпанемент заклятий «Отряда Дамблдора», пока Ольга не решила произнести второй тост.
– Пусть зима в новом году будет самой красивой и снежной! Сколько душ собирает в метель Карачун – столько счастья пусть будет в нашем доме!
Одобрительно кивая, Максим ударил бокалом о бокалы жены и дочки, затем разрезал и разложил по тарелкам остатки стейка.
Весело переговариваясь, они продолжили трапезу. За окном начиналась метель. Тоскливо подвывая в трубе вентиляции, ветер бросал снежную крошку в окна, запорашивал следы, будто бы отделяя квартиру от мира кружевным снежным саваном. Звуки снаружи стали тише, глуше, словно слышались через вату. Есения вдруг подпрыгнула и затараторила:
– И я! Можно теперь я! Я тоже хочу сказать тост!
Максим переглянулся с женой и, улыбнувшись в ответ на её улыбку, подлил дочери лимонада.
– Я желаю, чтобы у нас всё было… Чтобы всё у нас за-ин-де-ве-ло! – Длинное слово далось с трудом, но девочке удалось произнести его без запинки.
– Заиндевело! Заиндевело! – весело подхватили родители.
Вновь звякнули бокалы, и, допив лимонад, Есения радостно впилась зубами в руку матери. Ольга засмеялась.
– Да ты и правда голодный медвежонок! – Сказала она, вытирая салфеткой кровавые ручейки с подбородка дочери.
– Я не медвежонок! Я настоящий медведь-шатун! – Прорычала девчушка, скребя зубами по кости.
– Что же ты, медведь, так неаккуратно ешь? – Притворно строгим голосом спросил Максим, - Вон, и платьице своё перепачкала. Что же Дедушка Мороз скажет, когда тебя увидит?
– Дедушка Мороз! – Взвизгнула от восторга дочь и принялась скакать по комнате, – Дедушка Мороз! Дедушка Мороз! Вечный нам покой принёс!
Ольга с хитрым прищуром посмотрела на дочь, затем перевела взгляд на Максима.
– А мы ёлочку украсим, чтобы Дедушке морозу понравилось! – Торжественно произнесла она.
– А кто же будет нашу Ёлочку украшать? – Макс лукаво обвёл семью взглядом.
– Сне-гу-роч-ка! Сне-гу-роч-ка! – Хором скандировали жена и дочь.
– А кто же будет нашей милой Снегурочкой?
– Я! Я буду! – Взвизгнула Еся, – Я буду Снегурочкой! – Схватив со стола нож, она вручила его отцу.
– Тогда сейчас мы нашу ёлочку украсим! – Сказал Максим, разрезая на дочери платье.
Мягкий белый живот, как мешок, где восхитительно-тёплыми лентами лежит новогодняя мишура. Он делал это столько раз. Пара взмахов, надрез, надрез, – и горячие петли кишечника вырываются наружу, прочь из тёмного нутра, добавляя краски к всеобщему празднику вечной зимы. Есения прыгает от восторга, смеётся и машет руками.
– Тихо, не прыгай ты, егоза! Всю гирлянду запутаешь!
Дочурка перестала скакать, схватила одну из сизых петель и, путаясь в ней ногами, побежала к ёлке. Родители, помогая девочке, развесили на ветках горячую мишуру. Еся прыгала от восторга, зияя опустевшим животом, и напевала новогоднюю песенку:
– …и сколотил из ёлочки хороший крепкий гроб. Теперь она нарядная на праздник к нам пришла, и труп холодный ёлочка в могилу унесла…
Время близилось к полуночи. Пора открывать подарки.
– Ух, тыыы!!! Робопёс! – Визжала от радости девочка, обнимая разлагающееся собачье тельце.
– Пора и тебе получить свой. Я знаю, ты давно о нём мечтала. – Макс вручил Ольге жемчужное ожерелье.
– Солнышко, оно потрясающее! – Оля завертелась перед зеркалом, любуясь игрой света в эмали нанизанных на нить человеческих зубов, – У меня для тебя тоже есть что-то очень приятное! – Она вручила Максиму коробку.
Нож. Настоящий нож шеф-повара. Японский, заточенный острее катаны, нож бликовал холодным светом и приятно холодил руку. Что ж, любимая всегда знала, как ему угодить. Теперь без труда можно резать мясо, вскрывать животы, нарезать органы изящными ломтями… Пожалуй, он справится даже с костями черепа.
– Отличный подарок, – он обнял жену.
В коридоре позвонили в дверь.
– А вот и Дедушка Мороз к нам пожаловал! – Театрально раскинув руки, сказал Максим.
Жена с дочерью весело побежали открывать дорогому гостю, а Макс подошёл к окну и распахнул створки. Ветер со свистом ворвался в комнату. В телевизоре послышался первый удар часов. На ладонь Макса упала снежинка. Он улыбнулся.
«Я хочу…»
Заскрипела входная дверь. По стене из прихожей зазмеились дорожки инея. Звон часового колокола набирает силу и глубину, раскатываясь и грохоча сразу по всей комнате.
«…чтобы в новом году…»
Заледеневший ламинат трещит и ломается под тяжёлой поступью. Эхо звона уносится в гущу бушующей пурги.
«…всё у нас было хорошо.»
Последний удар замолкает в леденеющем воздухе. Максим опустил глаза на ладонь. Снежинка переливается блеском шестью идеальных лучей, и новые ледяные кристаллики падают, падают сверху и ложатся с ней рядом.