Эта история написана в рамках осеннего турнира Мракотеки (октябрь 2025 года)
Она любила смеяться. Ее веселили и туалетные шутки, и опечатки в словах, и даже просто показанный палец.
Антон внимание-то обратил на нее исключительно из-за смеха. Тогда он зашёл в бар по-быстрому пропустить пару кружек пива после тяжёлой рабочей недели.
Первая кружка опустела быстро, не прошло и пятнадцати минут. А когда бармен налил вторую, то Антон услышал громкий смех за спиной.
И ничего в этих звуках прекрасного не было. Не воспеваемый в любовных романах «мелодичный» смех. Не какой-нибудь «перелив колокольчиков». Больше было похоже, что некую птицу слегка придушили, и она издает испуганные, практически предсмертные вскрики. Словно зовёт на помощь.
Антон медленно повернулся в поисках источника смеха. На секунду подумал, что девушке нужна помощь. Скорую там вызвать. Вдруг задыхается.
Но она чувствовала себя прекрасно. Сидела за столиком с двумя подругами и смеялась, тряся головой. Потом поправляла волосы и продолжала пить коктейль через трубочку.
Антон засмотрелся.
В его жизни было немного отношений с противоположным полом. Из серьезного — первая любовь в подростковом возрасте, которая в итоге переехала в крупный город и затерялась там, не отвечая на звонки. И бывшая супруга, которую Антон не любил, но женился, потому что «пора». Да и комфортно было, получше, чем одному. Жена пару лет назад ушла к другому, оказавшись расчетливой и меркантильной.
Были и случайные девушки после подобных вечеров в баре. Но случалось такое редко и заканчивалось абсолютным ничем. Антон после пары неудачных попыток вообще перестал знакомиться в заведениях.
А эта, которая смеялась... Что-то в ней притягивало неуловимо. Под аккомпанемент громкого смеха Антону и самому захотелось улыбнуться. Улыбнуться все шире и шире, а потом тоже засмеяться. Сбросить с себя все накопившееся дерьмо. Уволиться с работы и улететь свободной птицей на юга, туда, где Антон ни разу не был... Тем более, что близилась осень.
Антон тряхнул головой, стараясь выбросить новые странные мысли. Залпом допил пиво. Глубоко вздохнул, встал со стула, постарался унять волнение и шагнул по направлению к веселой девушке.
Антон сделал походку максимально вальяжной. Захотел показаться этаким мачо без особых проблем в жизни. Словно он только и делает, что получает удовольствие. А теперь собирается подарить удовольствие понравившейся даме. О том, что на карте оставалось 2000 до зарплаты, Антон думать не хотел. В конце концов, на остатки денег можно будет закупиться макаронами по акции.
— Привет, а мы раньше нигде не могли встречаться? — Антон подошёл как можно ближе к столику, буквально навис над девушкой. Она смутилась, но тут же широко улыбнулась, демонстрируя далеко не идеальные зубы.
— Не знаю. Не помню.
— Я вот тоже не всегда помню свои приключения. Сегодня вот тоже почти заблудился в меню, столько коктейлей предлагают! Выпьешь, кстати, со мной?
Она рассмеялась:
— Ты клеишь меня, что ли? Я не знакомиться пришла.
— Да и я не за этим. Но одному скучно, а ты…
Антон наклонился к самому уху девушки:
— Ты так притягиваешь к себе, на тебя можно смотреть бесконечно, как на огонь...
— Смотри, не сгори, — усмехнулась девушка.
Антон вроде и влюбляться не собирался. И уж тем более заводить серьезные отношения. Так, провести весело выходные, да быть может, получить девушку для постоянного секса. Но что-то, черт возьми эту вечно смеющуюся, пошло не так.
Антон привязывался все больше. Антон страдал. Антон сгорал вместе с сентябрем, который уже подходил к финалу, забросав окружающее пространство яркими листьями. Желто-красное разноцветье люто раздражало, потому что на душе было серо и тускло.
Не то, чтобы сразу не заладилось. Сначала даже было хорошо. Даже прекрасно.
Антон проводил ее до дома после веселых посиделок. Остался на ночь или, вернее сказать, на утро. Потом она долго отмокала в ванной, пока Антон пытался сообразить нехитрый завтрак из яиц и колбасы. Яичница подгорала и разваливалась.
На вопрос «увидимся ли ещё?» она уже привычно ответила смехом. Но согласилась встретиться на следующей неделе. И еще пару раз. Так как Антон не располагал деньгами, то свидания ограничились ее домом и прогулками в парке.
Она много смеялась над глупыми шутками Антона. Но вдруг резко перестала. Просто пропала в середине сентября. Не отвечала на звонки и сообщения, хотя в сети бывала регулярно.
Антон постоянно писал сообщения с просьбами встретиться, поговорить, объясниться. Спрашивал, что он сделал не так. Пару раз, сильно обозлившись на молчание, обозвал тварью и проституткой. Ответа не было.
И Антон психанул. Пошел к ее дому и долго стоял за голыми кустами акации, надеясь, что дождется встречи и выскажет все, что наболело за две недели.
Дождался…
Она быстро шагала сквозь темноту, поправляя длинный шарф на шее. Споткнулась, увидев Антона, остановилась.
— Тебе что тут надо? — ее голос звучал одновременно удивленно и раздраженно.
— Давай… Давай поговорим, — Антон волновался, теребил воротник тонкой куртки, которая уже нисколько не грела.
— О чем? Я замерзла, у меня нет времени. На часы смотрел?
— Я недолго. Прогуляемся в парк?
— Да нагулялись уже! — она начала смеяться. — Только на прогулки и годишься. Даже в ресторан ни разу не сводил!
— А ты что, только этого хотела? Только деньги нужны? Значит я был прав, что назвал тебя проституткой?!
Она засмеялась громче:
— Вы, мужики, такие дебильные! Для вас проститутка — это та, кто спит со всеми, кроме тебя…
— И с кем же ты еще спала? Или спишь?.. — Антон уже сильно злился.
— Да уж точно не с такими неудачниками как ты! Ни денег, ни работы нормальной, ни жилья своего… Самому не смешно? Куда ты лезешь вообще со своей зарплатой в 40 тысяч и вечными долгами?
Антону было не смешно. Антон запаниковал. Она ведь сейчас уйдет, а он останется один в этой холодной осени без капли тепла...
А она смеялась, называя Антона неудачником и лошарой.
И смех был таким громким, что Антон слышал его даже после того, как туго затянул шарф на ее нежной шее, стараясь заткнуть.
Она все смеялась и смеялась, издавая предсмертный птичий крик, и замолкать никак не хотела.
Даже когда ее труп горел в парке, облитый бензином, смех все ещё звучал.
А потом Антон внезапно понял: смеётся не только она.
Их много.
Пора заткнуть их всех.
Пора.