Знаете, у каждого есть некая «малая родина», дом, деревня, город, страна, неважно. Важно лишь то, что когда тебе стукнет под сорок, то эта самая «малая родина» зовет и манит. Понятно дело, на психику заводским прессом давит ностальгия, но от этого приезд к местам, где прошло детство, а с ним и лучшеи годы, несколько не омрачается. Так вот и у меня имеется та самая «малая родина» Острогово. Родился в нем и рос до десяти лет, потом родители неожиданно сорвались в город, где я сейчас и проживаю. К тридцати годам женился, обзавелся ребёнком, Сашей двух лет отроду. Но, не про то речь идет.
Так вот, вернулся я в свою деревню, а причина банальна, дом детства продавали за смешные деньги, по объявлению. На семейном совете решили, что дача, в сорока километрах от города, неплохой вариант. Вот и купили к моей радости. Дом на удивление выглядел, не настолько запущено, как я предполагал, пыль и грязь они понятно дело присутствовали, но само строение крепкое не гнилое. Так что я выбил у начальства недельный отпусти. И это в конце июня. Подвиг не иначе. Жену с дочкой оставил пока в городе, нечего им пылью дышать. Сам же взял машину, спальник и поехал приводить в приемлемый вид вновь приобретённую жилплощадь.
Так что три дня весело, задорно с бутылкой пива, я все убирал и обустраивал. Из моих закадычных друзей в Острогове остался жить только Костик. Но пообщаться не получилось, он при встрече бросил сухо, «Здорова. И чего приперся». Санек спился, а у Пашки основательно потекла крыша, бегает по деревне местным дурачком. Это меня хоть и огорчило, но не сильно.
На четвертые сутки я раскинулся в шезлонге, наблюдая за закатом, под ретро музыку из радиоприёмника. Тридцать семь годков, а веду себя как старик, дача, шашлык в одиночестве, и музыка, что была хитовой лет двадцать назад.
Встал, перевернул шампура на мангале, допил банку пива, выкинул в мусорник, извлек еще одну из ведра с водой. Нет, определенно хорошо, что я своих оставил в городе. Когда еще представиться возможность по лентяйничать под пиво. Малодушие чистой воды, но с ним бороться не хотелось от слова совсем. Стоило разместиться на шезлонге как откуда-то из кустов, со стороны соседнего дома послышались детские голоса. С таким заговорщицким шепотом, что иные разговаривают тише.
— ... сцыкло оно и есть сцыкло.
— Пошел ты, — задиристо отозвался второй.
— Ща сам уйдешь, — шум возни, — тебе сколько, пять?
Совсем уже ленивая подначка.
— Слушай Егор, — через зевок заговорил третий, — ну, на х*** нам туда переться. Блин пошли к школе, или вот к Людке. На х*** нам эта Лунька.
— Сцыкун, — зло бросил первый, — задрали твои турники, качек недоделанный.
— А Людка? — откликнулся второй голос.
— К ней сестры приехали из столицы, — зло продолжил первый.
— Ну-у-у, — многозначительно протянул кто-то их спорщиков.
— Че ну. Нам не х***, там не обломиться. Будут шмотки смотреть да трепаться. Завтра надо идти, или же послезавтра. Днем зацепить где-нибудь возле реки, а вечером идти.
— Ну, так-то да, — поддакнул второй.
Вроде и не специально подслушиваю, а неловко как-то, но уходить с лежака из-за такого пустяка не собираюсь. А кричать на них вообще глупо. Так что сейчас наговорить и уйдут.
— Ну, идем? — напирал первый.
— Хорошо. Только скажи на фиг тебе это упала, а?
Пауза затянулась, я же поспешил снять мясо с углей. Уложил слегка подгорелый шашлык на пластиковую тарелку, залил их с одной стороны кетчупом с другой майонезом. Машка бы мне лекцию давно прочитала о вредной еде, а так только комары летают, больше пищат, чем кусаются.
— ... значит выходим через час?
— Угу, — раздался одобрительный спаренный голос.
— Вроде вся нечисть в двенадцати собирается, — неуверенно сказал кто-то за кустами.
— Пока соберёмся, да дойдем, как раз и будет.
Слово нечисть и сказанное до этого имя Лунька, вырвали из памяти почти забытый слой воспоминаний.
Была такая в детстве деревенская легенда про Гробовщика. В километрах пяти, если идти на север, когда-то стояла деревенька, из старых, еще дореволюционных времен. В конце войны ее немцы сожгли. Позже коммунисты построили наше Острогово в стороне от пепелища. Так вот суть легенды такова. Некий мужик таскал гробы на кладбище, что находилось в двух километрах левее от деревушки. Сейчас там дорога идет в поля, как раз между лесом и Лунькиным домом. Так вот как-то раз спьяну ночью, он за места покойницы, в гробу утащил свою толи жену, толи дочь. А поутру, когда протрезвел, нашел мертвяка вместо суженой. Потом тронулся умом и повесился. С тех пор его дух бродит по дороге, и если кого встретит, то кладет в гроб, и тащит зарывать. Легенда вжилась настолько в сельчан, что в нее верили, кажешься даже прожжённые атеисты коммунисты. В детстве она меня так сильно пугала, что я не то, что мимом, даже в тут сторону ночью боялся смотреть. При каких условиях гробовщик появляется, и как от него убежать, сейчас уже и не вспомню.
Почему с Лунькой ничего не случалось в проклятом месте. У ребятни был однозначный ответ, ведьма. У взрослых тоже имелся столь же категоричный ответ, сумасшедшая. Во вторую версию верилось охотнее, вела она себя не очень адекватно, часто орала и скандалила на пустом месте. К тому же внешность у нее была соответствующая. Одевалась в тряпьё, прихрамывала, к тому же пол лица парализовано от давнего инсульта, и в довершение катаракта на левый глаз.
Побродив по лабиринтам воспоминаний, я не заметил, как прошел час. Из общей неги ностальгии меня выдернули три фигуры, бредущие по полю в сторону проклятой дороги, строго на горящий маяк одинокого оконца. Пацаны таки пошли проверять свою храбрость.
Вроде бы водка должна кидать на различные приключения и неприятности, а никак не пиво. Пиво, наоборот, вызывает лень, да желание добежать до куста, по естественным надобностям. Но на хмель наслоились мысли о старости, и вот я уже горю желанием доказать себе, что я еще ой как молод и горяч. Сейчас не могу дать однозначного ответа, но факт в том, что я пошел за парнями. Подхватил пиво, кофту и поплелся вслед за ними, отчасти обманывая себя, мол хочу просто прогуляться.
Парни двигались ровно по прямой, я же стал забирать левее, вдоль пашни, если обернуться, то увидеть не должны, буду сливать с общим фоном домов и садов. А по итогу, если чуть прибавлю шаг, то приду одновременно с ним. Только храбрецы будут с дальней стороны от Лунькеного дома, я же с ближней.
Перепрыгнув канаву, осмотрелся, тишь гладь да божья благодать. Парни едва различимыми силуэтами виднелись вдалеке. Пыхнул блеклый красный огонек, кто-то из паршивцев закурил. Ребячество какое-то честное слово, но назад поворачивать нет никакого смысла. Открыл банку пива, сделал протяжный глоток. Нормально. Уходить пока не буду, надо свои детские страхи побороть, точнее развенчать местную легенду. Спрятался за массивным тополем, чтобы бесстрашные исследователи не спалили, когда мимо пойдут.
Допил пиво, осторожно глянул на дисплей мобильного телефона, без пятнадцать двенадцать скоро всё случиться. Лунькино окно погасло, добавляя силы свету от располовиненной луны. Глянул в сторону пацанов, ага идут. И тут глаз вцепился едва различимый силуэт коняги, в метрах двух за канавой. Интересно, откуда эта скотина взялась. В округе этих животин хорошо, если штуки две осталось. Силуэт тем временем, двинулся вперед, раскачиваясь из стороны в сторону, едва передвигая ноги. Еще чуть-чуть и завалиться от изнеможения. Опа, да конь ящик тащит, что привязан к хомуту скорей всего вожжами. Сюрреализм в чистом виде, у меня даже мурашка пробежала вдоль спины. Парни тем временем продолжали движение по дороге, явно не замечая это чудо животноводства. Прошло не больше минуты, как конь поравнялся с мальчишками, вышагивая рядом по траве, но они упорно его игнорировали.
Как-то это не нормально.
Хотел было окрикнуть лоботрясов, разорвать угнетающую тишину и не смог издать ни звука. Меня охватил столбняк, а с ним пришел страх. В тусклом лунном свете, я увидел дохлого коня, часть кожи на боку лопнула, обнажив ребра, верх морды отсутствовал, от ноздрей до ушей. А на вожжах он тянул, никакой не ящик, а самый что ни на есть настоящий горб. И все это прорисовывалось в ночи настолько четко, словно некий прожектор подсветил все нужные места.
Меня прошиб озноб, захотелось заорать и убежать. Но я стоял, силясь уговорить себя, что тут больше моей фантазии, чем мистики и всё легко объясняется. Мистики же нет, как и оживших деревенских легенд. Я закрыл глаза, досчитал до десяти, на каждой цифре делая глубокий вдох, вроде чуть полегчало. Открыл глаза, и тихо взвыл, а ноги дали слабину, я осел на землю. Возле дохлой скотины появилась некая тень на вид больше коня в два раза. Темный силуэт во мраке ночи, чем-то отдаленно напоминал человека, только очень худого и высокого, и скорей всего без одежды.
А малолетние дебилы шли себе по дороге, без малейшего страха и понимания, что буквально в двух метрах от них движется оживший ужас. Один из них дурашливо толкнул другого, тот оступился и дабы не свалиться, сбежал в канаву.
Тень замерла, конь встал, изогнул голову, словно кто-то дернул за вожжи. Приятели несчастного, оборвали смех, наверняка тоже увидев эту мрачную картину. Послышался вскрик бедогали, отросток тени схватил парня за шиворот. Тот пошатнулся, конь скакнул вперед, и парень неловко, словно пьяный свалился в гнилой гроб. И я готов поклясться, что услышал скребущий за душу шепот.
— Тебе пора.
И мир снова отмер, наполнился звуками и ощущениями. Подростки взвыли и ринулись вперед, несколько не думая о потерянном друге. А сам же пострадавший взмахивал руками, не в силах выбраться из гнилого плена.
А я... а я взрослый мне так нельзя, нельзя убежать, нельзя впадать в панику.
— А с***, — прохрипел я, выскакивая из-за своего укрытия.
Меня трясло, ноги едва слушались, но я побрел к коню вытаскивать из гроба мальца, а тень, словно трепетала на ветру, стелилась рядом. Казалось, отпусти она хамут и ее поглотит мрак.
— С***, м***... господи ежиси нанебеси.. на х*** м***, бог ты мой, — я пытался молиться, но ничего не получалось, страх оставил в моей голове только мат.
Как я добрался до гроба, деталей не помню, память оставила лишь ощущение гнили и трухи под пальцами. Схватил парня за руку и, прилагая все силы, выдернул из ловушки. Монстр этого не заметил, продолжая свой путь.
— А-а-а-а, — сипел я.
Сколько там, в мелком подростке веса? Килограмм сорок. Попытался взвалить тело на плечо, не вышло. Я не спортсмен, да и страх изрядно выпил силы. Парень выпал из моих ослабленный рук, я в отчаянном порыве врезал ему пощёчину. Помогло, он подскочил как от укола и замер с отрешённым лицом. Я схватил несчастного за руку и потащил, он не сопротивлялся.
Опомнился я лишь когда запирал входную дверь, массивным крючком. Замер, хрипя от одышки, в боку ломило, словно проткнули чем-то тупым и железным. Оперся о стену рукой, помня еще со школы, что после бега садиться нельзя, почему именно так, нам тогда не объяснили. Отдышавшись, глянул на парня стоит, словно манекен в подвале, такой же неестественно пугающий. Особенно в лунном свете, зажечь лампу я так и не решился.
— Эй, ты как? — задал я первый пришедший в голову вопрос.
Он никак не отреагировал. Взял его за плечи, встряхнул. Ноль реакции.
— И что мне с тобой делать? — отстранена, произнес я.
Кто он такой и где искать родителей, я не знал. И если найду что мне им сказать? Про мертвого коня и мрачную тень? Да я сейчас и сам не слишком верю в увиденное. Логика и скептицизм во всю вытесняли всякую паранормальщину из головы, ища здравое объяснение увиденному. Свет в окне померк, я машинально глянул и шарахнулся в сторону. Перед низеньким деревянным забором, служащим защитой от кур цветнику, стоял дохлый конь. Меня пробила мелкая дрожь и икота. Схватил парня, потащил за собой в комнату. Хотел было подойти к окну, задернуть шторы, но не успел. За стеклом промелькнул голый старческий торс, измазанный чернозёмом, и часть уродливо грязной бороды.
— Тебе пора, — будто ветер в трубе провыл, но слишком четко, для бездумной силы природы.
— Мать ик... — я инстинктивно, отворил дверку шкафа, толкнул туда парня и сам сиганул следом. Подцепил ногтем защёлку между замком и створкой, захлопнул дверку под приятный звук входящего язычка в паз. В детстве я всегда тут прятался, считая это место самым надежном в мире.
Глупая преграда из шифоньера, способная защитить разве что от детских кошмаров, в этот раз спасла нас. В оглушающей тишине услышал топот копыт, и какой-то надсадный хрип. Мать его, это в комнате. Следом непонятный скрежет, шуршание и неразборчивые, но громкое бормотание. Я вжался в стенку шкафа, пытаясь быть как можно дальше от того, что осталась на той стороне. Шли минуты, но никто не ломал дверки и не вытаскивал нас, только шум животного и его хозяина и еще вонь гнили. В кромешной тьме я нащупал парня, не шевелиться, явно находясь в бессознательном состоянии. Включить телефон не осмелился, мне кажется любой свет как маяк для монстра. Поэтому я, трясся от страха в полной темноте, может тьма нас и спасла. Не знаю.
Когда я устал бояться, и начал искать более удобную позу, выпитое пиво попросилось наружу. Я терпел, сколько мог, но казалось еще чуть-чуть и мочевой пузырь лопнет. Но чтобы надуть в угол или тем более в штаны и мысли не было, только в туалет, ну в крайние случаи на улицу. Я уже потянулся к верхней защелке, что держала вторую дверь, как отдеру руку. Нет, это тварь меня выманивает. От этого понимая, пропало тяжелое давление внизу живота, снаружи послышалось злое ворчание и чавкающее.
— Тебе пора!
Следом удар больше от бессильной злобы, чем в попытки сломать преграду.
Так мы и отсидели до утра. Тонкий луч солнца проскользнул в замочную скважину, дав мне сигнал на выход. Открыл защелки, вываливаясь на вымазанный в грязь ковер. Ноги онемели, голова болела, но все же отполз на относительно чистую дощатую поверхность. Единственное напоминание о вчерашних визитёрах это изгаженный грязью пол и исцарапанный потолок. Уложив парня на кровать, сам вышел на улицу, замер на дороге не знаю, куда бежать, кого искать. Но нашли меня. А именно плюгавый мужичок в серых штанах и бледно желтой рубашке с усами прямиком из семидесятых. Подъехал на чёрном БМВ, выскочил и без лишних разговоров врезал мне в челюсть. Я пошатнулся и уже второй удар не допустил, закрылся рукой. Из потока мата удалось вычленить следующее.
— Где, мой сын?
— В доме, — буркнул я.
Тот, пыхтя от злобы, влетел в моё жилище и выволок безвольного парня, напоследок бросил.
— А ты у меня с*** сядешь, — вот и вся благодарность за спасение сына. Впрочем, злобного папашу трудно винить, он не в курсе случившегося.
Потом приехал участковый с заявлением о похищении. Я спокойно объяснил, что гулял, потом малолетки побежали, кинув парня в канаве. Я подобрал, дотащил до своего дома, потому что банально не знал кто он и куда его вести.
— Заявление на Пал Борисача писать будете? — печально спросил участковый?
Моя версия событий была простая, логичная и придраться к ней можно, но сложно. Про нечисть я благоразумно промолчал. Посмотрел на участкового, тертый мужик. А почему бы и нет.
— Что там, у Луньки происходит? Чего пацаны побежали как наскипидаренные?
— Ничего, — слишком резко встал страж деревенского порядка из-за стола.
— От ничего, так не бегают.
Он закусил нижнюю губу и долго на меня смотрел, а затем медленно проговорил.
— Разберёмся, — сказал, так что дальше вопросы задавать было опасно.
Участковый ушел. Я быстро собрал вещи и погрузился в машину. Жить тут я точно не буду и своим не дам. Но прежде, чем покинуть деревню заехал к Луньке, задать пару вопросов. Но, увы внятного диалога не получилась, она только орала «А не*** по ночам шляться».
Отъехав на десяток километров, свернул на просёлочную дорогу, и завалился спать, ибо глаза слипал жутко. Прежде позвонил жене и предупредил, что к вечеру буду. Спал беспокойно, сны были тяжелыми виделось как Пашка тащит Аньку из канавы, а мы с Костиком убегаем от жуткого конского силуэта.
Автор: zadira
Источник: 4stor.ru