Стало ясно, что все подозрения беспочвенны. Парень мотал головой из стороны в сторону, колыхая выгоревшей на солнце шевелюрой. У него был странный, не то загар, не то румянец – словно ему в лицо щедро плеснули морковным соком. И теперь этот оранжеволицый детина, хрипло похохатывая, говорил:
― Не-е, чтоб с башни, да ещё и ночью… Ха. Не-е-е, там и днем-то черт ногу сломает, а чтоб ночью… И вообще, это так не работает. Ну, ты и выдумал! Ха! ― и парняга побрел в сторону реки, волоча на спине большую продолговатую сумку. Именно по ней Сергей догадался, что об этом соседе говорили друзья, когда услышали о странном ночном приключении. Будто бы тот отъявленный экстремал и увлекается кайтом – это такой воздушный змей в виде небольшого продолговатого парашюта, что позволяет скользить по волнам, а иногда даже взлетать, подобно чайке или летучей рыбе.
Значит, это был не он. Вроде, врать тому незачем – напротив, такие любители щекотать себе нервы и прихвастнуть любят не меньше. О ночном прыжке с башни должен бы в красках рассказывать, а он отнекивается. Сергей ощутил неприятный холодок в груди. Словно в самую душу ему дунуло ледяным ужасом откуда-то из давних времен, из глубин подсознания, где до поры стынут в анабиозе забытые детские кошмары. Видимо, этой ночью те ветхие страхи пробудились и, скрипя сухими костями, полезли наружу. Значит, ночью был не экстремал! Но остается же ещё один способ не дать себе ухнуть с головой в душную яму с кошмарами – просто убедить себя, что всё померещилось. Просто… Эх, если бы это было так просто.
Многие в детстве летали во снах, испытывая при этом чувства подобные наслаждению. С Сергеем такое тоже случалось, но чаще полеты во сне заставляли его испытывать невыносимый ужас и почти физическую боль. Потому что в тех видениях он летал не по своей воле – его несло в черном поднебесье с бешеной скоростью, ломало, крутило, бросало из стороны в сторону до хруста костей и ломоты в позвонках, пока он с криком не просыпался. Эти жуткие сны из детства теперь были исчезающе редки и давно утратили свою остроту, но Сергей не мог забыть ту беспомощность, от которой стремился сбежать в кошмарах.
Он давно уже взрослый и может любой страшный сон объяснить стрессом, переживаниями, слишком плотным ужином и много чем ещё, но эта ночь словно на секунды отбросила его в самое начало биографии, когда все читалось с натуры, без подсказок из умных книг. Он долго не мог вырваться из города, хоть много раз обещал и переносил свой визит. Мишка с Ниной, давние, с самого института, друзья, звали его в свой загородный дом ещё отпраздновать рождение долгожданного сына, а теперь резвый карапуз двух лет уже бегал по двору за бабочками.
Село, в котором проводили лето друзья имело приметную особенность – башню в форме усеченного конуса , сложенную из красного кирпича. Покрытая глубокими трещинами, она высилась позади огородов над плотными зарослями колючего кустарника. Мишка рассказывал, что село когда-то было обитаемо круглый год, а не оживало лишь с приездом отдыхающих горожан. Раньше имелся тут даже водопровод, и башня эта была водонапорной. Всего лишь! А ведь казалось, что это – самая, что ни на есть, часть разрушенной ветрами времен и кровавыми битвами средневековой крепости.
Всё было просто прекрасно. Погода, река, беседы с друзьями за чаем со свежими ягодами. Особенно понравилось Сергею бродить ночами посреди сонной улицы. Тишина, свежий воздух, который хочется вдохнуть и уже не выпускать из легких – настолько он душист и сладок. А таких огромных звезд в городе никогда не увидишь! Но этой ночью он вдруг ощутил едва уловимую тревогу. Тишина и благолепие словно таили в себе угрозу. Сразу вспомнились, казалось бы, навсегда забытые кошмары. В них тоже все начиналось безмятежно и радостно. Яркая луна рассыпала сахарную пудру своих лучей по кремовым облачкам, которые были аккуратными рядками, словно воздушные пирожные на витрине кондитерской, выложены по небу. Всё сияло, будто и не ночь вовсе. И тихо так, недвижимо, как на картинке. В мыслях задребезжали нараспев пискляво-мультяшные голоса: «По дороге с облаками, по дороге с облаками, очень нравится, когда мы возвращаемся домой».
И вдруг этот противный холодок в основании шеи. Словно кто-то пристально и с недобрым умыслом наблюдает за ним. Сергей обернулся и вздрогнул – на башне, подсвеченный луной, темнел силуэт, странный пока лишь тем, что среди ночи забрался на самый верх развалин. Опасения он вызывал только своей подозрительной неподвижностью. Словно этот неведомый полуночник не побоялся острых колючек и опасности поломать ноги, чтобы следить за кем-то, возможно даже за самим Сергеем. Вдруг этот силуэт расправил над башней огромные перепончатые крылья. За спиной что-то хрустнуло. Сергей вжал голову в плечи, обернулся и никого не увидел. Когда он снова посмотрел в сторону башни – там уже не было никаких крылатых существ, да и бескрылых тоже – никого. Сергей выдохнул, понимая, что дрожит всем телом. Глупо, ведь наверняка это всего лишь причудливая игра теней и лунного света с его воображением. И раз уж сосед-кайтер тут ни при чем, то пусть так и будет – игра воображения. Такого же мнения были и друзья, когда он, пытаясь придать голосу шутливые интонации, поведал об оседлавшем башню существе.
День прошел в привычных развлечениях, которые смыли с души ночную тревогу. Мысли уже крутились вокруг скорого возвращения в город, к привычной суете. После ужина друзья дотемна засиделись на лавочке возле детской песочницы. Крохотный Ярослав никак не хотел идти домой, продолжая ковырять совком песок и не обращая внимания на взрослых.
― Ярик, пора домой.
― Не-а!
― Ладно, Серега, пойдем, чайник пока вскипятим. Нин, а ты с Яриком догонишь, ― распорядился Мишка. Сергей снова забеспокоился. Какое-то неприятное предчувствие пухло внутри подобно нарыву, давило, но не могло пока выразить себя отчетливой мыслью. Снова, как прошлой ночью, эти облачка, Луна, тишь, безветрие и совершенно необъяснимая тревога. Да, и ещё эта башня… Нина догнала их. Одна. Сергей окликнул её:
― Нин, а Ярик?
― Сейчас прибежит. Такой метод воспитания, чтоб знал — не всегда только его капризы должны исполняться. Сейчас поймет, что мы ушли и бросится догонять.
― Нет, пойдем за ним, ― Сергей не мог унять нараставший лавиной беспричинный ужас.
― О, что я говорила – уже бежит.
И действительно, в свете луны неуклюже ковылял крохотный силуэт, смешно растопырив руки.
― Мам…
― Й-йариииик! ― завопила вдруг Нина. Всё изменилось в единый миг – что-то огромное налетело из тьмы на малыша и тот успел лишь дрыгнуть в воздухе ножками. Его испуганный крик вскоре растворился во мраке. Сергей оцепенел, нарыв его памяти лопнул и захлестнул его потоком жутких картинок. Это был не сон! Летом его нередко оставляли в деревне у бабушки. И вот, однажды он решил, что достаточно большой, чтобы, не спросясь, пойти ночью побродить под Луной. Тишина, красивые облачка, звезды и шелест кузнечиков околдовали его, и маленький Сережа покинул селение, оказавшись на грунтовке, стиснутой высокими травами. Глядя на небо, он восхищался похожестью той тихой ночи на картинку из книжки и вспомнил вдруг песню из мультика про дорогу с облаками.
Он уже собрался вернуться домой, в постель, как вдруг, его резко и больно рвануло за воротник, подбросило вверх, и чудесная картинка разлетелась в клочья. Его рвало, дергало из стороны в сторону, крутило, переворачивало и бросало. Ветер царапал глаза до слёз, а над головой громко ухали взмахами черные крылья. Высокая трава хлестала ноги. Страх стиснул сердце где-то возле горла, заглушив крик, и Сережа провалился в черноту беспамятства. Очнулся он от дикой боли и увидел сквозь сумрак огромную крысу, что вцепилась ему в руку. Он схватил что-то и ударил. Крыса завизжала и скрылась во мгле, которая сипло дышала в размеренном ритме.
Сережа отбросил в сторону кость, которая стукнулась о груду таких же обглоданных костей. Он понял, что находится в каком-то полусгнившем сарае. Выскочив наружу, продравшись сквозь кустарник, он угодил в заросли травы выше его роста и умолял деревенских петухов не умолкать, чтобы не потерять направление. Бабушка позже убедила его, что весь пережитой ужас был всего лишь кошмарным сном, а гибкий детский ум охотно принял это спасительное объяснение. Да и что он тогда видел? Полет в темноте, сарай с крысами и кучей непонятно чьих костей – это вполне могло родиться в бурном воображении. И лишь подсознание иногда будоражило через сны чудовищными образами той ночи.
― Серега, ты чего застыл? Я не могу никуда дозвониться. Попробуй со своего, ― Мишка тряс его за плечи. Нина стонала, оцепенев от горя и страха. Сергей вдруг понял, что нужно делать. Он отдал другу свой телефон:
― Звони, но сначала скажи – нет ли тут где отдельно стоящего, давно заброшенного строения? В той стороне примерно, ― Сергей махнул рукой в направлении, где недавно стих крик ребенка.
― Да, что ты несешь! ― Мишка смотрел на него бешенными глазами.
― Это важно, потом объясню.
― Ну, вроде старая колхозная подстанция еще не развалилась. На краю леса, километра полтора отсюда, островок из высоких кустов в поле – там она была. Такая, из красного кирпича, как наша башня. Куда ты?
Но Сергей уже не слушал. Он забежал в дом, взял первое, что пришлось под руку в качестве возможного оружия, и бросился прочь из села. Даже при свете Луны, сложно отыскать в поле возле леса развалины среди кустов. Хорошо, что летние ночи коротки, и в предрассветных сумерках Сергей наконец увидел среди зарослей угол кирпичной кладки. Продравшись сквозь плотный кустарник и колючий бурьян, он осторожно заглянул в проем, где когда-то была дверь. Мальчик лежал без движения на усыпанном костями полу. Всё повторяется. Возможно, тварь, уверенная в бездыханности жертвы, решила оставить ребенка про запас, как и его когда-то. Кажется, Ярослав дышит. Но дышит и ещё кто-то. Звук шёл сверху. Сергей поднял голову – в перекрытии второго этажа зиял провал, однако, лестница, на удивление, сохранилась. Сергей надавил ногой. Выдержит.
А, может, взять малыша и уйти? К чему знания, от которых его бережно уберегала память все эти годы? Сергей мешкал лишь доли секунды – неслышно поднялся он наверх, выхватив прихваченный из дому большой нож для разделки мяса. Довольно скоро Сергей спустился обратно. Отбросив перепачканный нож, он схватился за стену. Его мутило. Понимая, что времени на слабость нет, он взял на руки Ярика и вышел в предутренний сумрак. Теперь проще – за годы любая трава стала ниже его роста, да и добрался он сюда своими ногами, а не был доставлен по воздуху чужой силой.
Мишка, не умолкая, благодарил друга, но тот не слушал его. На вопросы полицейского Сергей также отвечал односложно и невпопад. Он смотрел в окно на красную башню. Смотрел, но не видел её. Перед глазами была чудовищная туша, что висела вниз головой рядом с двумя такими же, уцепившись когтистыми лапами за балку. Эти уродливые, карикатурно-человеческие лица, с будто вывернутыми носами, без губ, но с огромными клыками. Кургузые тела, завернутые в складчатые крылья, увенчанные крючками когтей. Размеренное зловонное дыхание, которое было прервано ударами его ножа. Кровь, всюду кровь. Последний взгляд выпученных глаз был исполнен не яростью, но болью и сожалением.
Сергей, может, и сам хотел обо всём поведать дотошному полицейскому, но не понимал, как это сделать. Сказать напрямую, так ведь не поверит. А то и вовсе сочтёт за вруна или идиота. В лучшем случае, спишет всё на нервное потрясение и предложит обратиться к психиатру. Нет, ни к чему это всё. Разве сможет полиция помочь в таком деле? Ведь для этого сначала нужно поверить. А он и сам не разобрался – правда ли видел всё своими глазами или то было кратковременное помешательство с бредом и галлюцинациями. Нет, ни к чему сложности. Сергей просто объяснил, что нашел Ярика в поле у дороги. Сказал, что не понимает, как тот мог там оказаться, видел то же, что и родители – налетевшая тень. Возможно, хищная птица? Он не орнитолог, чтобы знать – есть таки птицы в наших краях или нет. Сказал всё, без утайки. Полицейский продолжал записывать и спрашивать, спрашивать и записывать. Как же много писанины! Рука отсохнет.
Сергей слушал вопросы, но думал о том, сколько ещё таких тварей ползает, летает и рыскает рядом с нами? Тех, в невозможности существования которых мы так яростно себя убеждаем. Они настолько ужасны, что нам проще назвать их сказкой, мифом, досужей выдумкой, кошмарным сном… И всем хорошо – мы спокойны, а они сыты. И только пополняется статистика необъяснимо и безвестно пропавших. Ведь вокруг нас полно заброшенных зданий, к которым не подступиться через густые заросли. Каждое из них может стать логовом наших оживших страхов.
Сергей кивнул в ответ на очередной вопрос и решил про себя, что перед отъездом нужно непременно проверить эту башню. Однако, погода внесла свои правки в его планы – весь день накануне отъезда хлестал дождь и выл ветер. Сергей ждал просвета, сидя у окна, но ненастье не унималось. Не хотелось под конец отпуска вместе с растрепанными нервами получить простуду. Самым тяжким было правильно отвечать на вопросы друзей. Супруги стали понемногу приходить в себя после вчерашнего и их закономерно грызло любопытство. Только Сергей решил не мучить их правдой и постарался дать те же пояснения, что записал с его слов полицейский.
Идею попасть в башню Сергей так и не оставил. В день отъезда, он встал пораньше, и тихо, стараясь не потревожить хозяев, выскользнул из дома. Дождь прекратился, но путь к башне пролегал через мокрые заросли высоких трав и плотные сплетения колючего кустарника. Как ни старался Сергей двигаться аккуратно, отгибая ветки, но весь прилично изорвался и получил несколько неприятных царапин. И всё же он добрался до кирпичной стены и нашёл вход. Это был довольно узкий проём без двери. Сергей с дрожью в коленках, разглядывал нутро башни сначала не приближаясь ко входу близко. Он пытался уловить малейший звук или движение внутри. Выждав несколько минут тишины, он всё же решился заглянуть внутрь. Пусто. Никого и ничего внутри не было. Земляной пол на метр ниже порога. А задрав голову можно было увидеть прогнившие доски, сквозь щели промеж которых проглядывало серое небо. Не были ни перекрытий, ни лестниц. Сергей вспомнил свои подозрения насчет парня-экстремала. Да, тот мог оказаться на башне только, если бы был не просто кайтером, но ещё и альпинистом.
Внезапно по нутру башни прокатилось гулкое, прерывистое эхо. Сергей вздрогнул и вжал голову в плечи, готовясь к прыжку в сторону выхода. В его воображении крылатое чудище уже протянуло когти к его загривку, но тревога оказалась ложной. Голуби. Проклятые голуби! Сергей выругался, сплюнул под ноги и пошёл прочь.
Он спешно переоделся, тепло попрощался с гостеприимными хозяевами, пожелал успехов Ярику и отправился к остановке.