Эта история произошла очень давно. Так давно, что не сохранилось ни имён, ни даже названия земли, в которой всё происходило. Лишь жуткая легенда до сих пор ходит по миру, вызывая у людей неприятный зуд под кожей. Словно что-то длинное и скользкое прогрызает ходы в плоти. Многие из услышавших этот рассказ чувствуют это ещё долго.
Всё началось в один солнечный день. Над рыночной площадью вздымались запахи пряностей, мяса и другой пищи. Люди в красивых одеждах слонялись вдоль рядов. Грузные купцы во всё горло нахваливали свои товары. В древнем городе всё шло, как обычно. И лишь один человек выбивался из этого праздника жизни.
Худощавый мужчина сидел в бочке у окраины рынка. Вместо одежды на нём были грязные лохмотья, а тело его покрывали нарывы и язвы. Люди обходили его, старались даже не обращать к нему взгляд. Жуткий смрад чумы разносился от него во все стороны. Он тоже ни на кого не смотрел, лишь глодал кости какой-то большой рыбы и что-то бормотал себе под нос. Лицо его имело крайне удручённый, слегка растерянный вид.
Чумной жил на этом рынке почти всю жизнь, побираясь тем, что упадёт с прилавка. Его родители были бездомными, бабы и деды – нищими, а прадеды и прабабки – рабами. Он не знал, каково жить под крышей, спать в кровати, есть свежую пищу. Он был чистокровным бродягой, ребёнком пыльных улиц и зловонных канав.
Вдруг что-то отвлекло его от скудной трапезы. Высокая фигура заслонила солнце. Сперва Чумной испугался. Он уже был готов увидеть сияющий доспех стражника и обнажённый меч. Его неоднократно выгоняли с торговой площади, и вернуться было совсем непросто. Но вместо бравого воина над несчастным бродягой склонилась женщина в пурпурной сутане. Красивое скруглённое лицо выражало жалость. Незнакомка протянула руку и заговорила.
— Здравствуй, несчастный. Я вижу, что ты бедствуешь, и никто не спешит тебе помочь. Позволь мне это сделать!
Чумной задумчиво уставился на неё. Он много слышал о работорговцах, отлавливающих бродяг, но лично с ними не встречался.
— Возьми мою руку. Не бойся, — незнакомка улыбнулась шире. – Я отведу тебя в безопасное место.
Вздохнув, Чумной откинул рыбьи кости и встал в полный рост. Женщина удивлённо округлила глаза. Мужчины, в бочке казавшийся очень маленьким, оказался на голову выше неё. Она опомнилась, схватила его за руку и потащила по улице. В её движениях не было страха, свойственного другим обывателям. Чумной знал, что некоторые люди не болеют его заразой, но до этого встречал их лишь пару раз.
Очень быстро незнакомка провела его по главной улице, в конце которой стоял высокий царский дворец, площади с большой статуей основателя города и другому рынку, на котором Чумной заметил пару знакомых, поражённых болезнью лиц. Вдруг женщина увела его в узкий переулок, и они стали петлять между домами. Проходы были настолько узкими, что порой приходилось идти боком.
Через несколько минут они оказались в маленьком дворе-колодце. Бледные лучи солнца не достигали его дна, а голоса и шум города были едва слышны. Здесь пахло нечистотами. Чумному стало не по себе, но обратного пути уже не было. Женщина оглянулась на него с ласковой улыбкой и подвела к узкому проёму, завешенному плотной шторой. Она подняла её, и мужчина вошёл в тёмную неизвестность.
Понадобилась минута, чтобы привыкнуть к темноте. Лишь несколько тлеющих угольков в железных чашах озаряли уходящий вниз коридор. Из глубины доносился странный гул, будто десятки голосов заглушал толстый слой камня.
— Не нужно бояться, — незнакомка огладила загорелую колючую щёку. – Ты дома.
Её слова мало помогли. Чумной начал чувствовать, как что-то давит на его голову. От жара и духоты он пошатнулся. Женщина подхватила его и повела вниз. С каждой ступенькой становилось тяжелее дышать, ноги заплетались, темнело в глазах. Чумной уже был готов упасть без чувств, как вдруг его будто окатило ледяной водой. Ему показалось, будто стенки его черепа рухнули под неизвестной тяжестью, и что-то холодное и скользкое нырнуло прямо в его воспалённый мозг.
— Не бойся, брат. Всё в порядке, — женщина положила его голову себе на колени, он и не заметил, как осел на лестницу. – Так было со всеми.
— Жрица… — Чумной изрёк первое слово, пришедшее в голову.
— Да. Да, верно. Я жрица, и я привела тебя в свой храм.
— Куда? К кому? – Чумной подорвался.
— К Богу несчастных и отверженных. Тому, кто готов подарить покой, избавить от страданий. К Ха’ару, единственному истинному божеству.
— Ха’ар, бог смерти и разложения… Куда ты меня притащила, чернокнижница!? – Чумной схватил её за шиворот.
Жрица лишь мягко взяла его за запястья.
— Не нужно злиться. Ты там, где должен быть.
«Ты там, где должен быть», — эхом разнеслось в его голове. Снова стало тяжело, и он упал. В этот раз не было странного освежения, и он полностью провалился во тьму…
Его мучил ужасный кошмар. Черви, мириады червей. Мельче ногтя и огромные, как змеи. Мертвенно бледные и налитые красной кровью. Они без конца копошились под ногами, затягивая его, как зыбучий песок. Они были скользкие и холодные, покрытые прозрачной слизью. И среди них были гниющие человеческие тела. Словно хищные рыбы, черви глодали их, вырывая куски плоти.
Чумной очнулся с криком. Он вскочил и ещё минуту стряхивал с себя несуществующих гадов. Все его тело зудело и дрожало. Он расчесал старые раны и нанёс несколько новых. Только когда тело пронзила боль, а на холодный пол закапала кровь, он остановился. Кругом было темно, лишь маленькая масляная лампа озаряла уголок с гнилым сеном, на котором он спал. Дрожащей рукой Чумной взял лампу и оглядел свою темницу.
Это была маленькая комнатка без окон. В другом углу стояла дверь из толстых, посеревших от времени досок. У стены располагалась длинная лавка с мокрыми следами. Всё пропахло мочой, рвотой и прочими отходами.
Отставив лампу, Чумной сел на более-менее чистый край лавки. Отчаяние охватило его. Раньше он был уверен, что тюрьмы может не бояться. Стража скорее позволит больному слоняться по городу, чем подпустит к драгоценным золотым рудникам под городом. Но вот, теперь он в четырёх стенах, никогда не видевших света солнца. Повёлся на красивую бабу в цветастом наряде. Дурак.
Вдруг дверь скрипнула и открылась. В камеру вошла Жрица. На ней была другая одежда – длинная мантия с причудливым узором. В руке она держала серебряный канделябр с десятком свечек. Их свет был в разы ярче огонька лампы.
— Приветствую, брат. Ты лишился рассудка, когда мы спускались, и пришлось тебя успокоить. Как ты себя чувствуешь?
— Не брат я тебе, — огрызнулся Чумной. – Что теперь будешь делать со мной? Принесёшь в жертву своему божку?
На лице Жрицы мелькнула злость, но она быстро взяла себя в руки. С наигранной лаской её лёгкая рука прошла по плечу Чумного.
— Нет, брат. Теперь у тебя есть семья. Здесь много таких, как ты. Идём со мной, и ты узришь…
— Нет! Я лучше сгнию заживо, чем пойду с тобой хоть куда-то!
— Ты упрям, — с недовольством произнесла Жрица, – в отличие от многих. Но ничего, я знаю, как тебя убедить.
Она вышла и вернулась через несколько минут. Вместо свечей в руках её был большой поднос с мясом, сырами, фруктами и вином. От незнакомых запахов бродяга сквасился. Вид приготовленной еды не вызвал у него аппетита. Подержав поднос перед его носом, Жрица хмыкнула и унесла еду. Чумной лишь усмехнулся и сложил руки на груди. Чтобы ему ни предлагала эта культистка, он предпочтёт умереть с голоду.
Ещё через несколько минут Жрица вернулась. В руках её была одежда. Дорогая, прошитая шёлком и золотыми нитями, с узорами в виде цветов и животных. Такие наряды могли себе позволить лишь приближённые короля, и то не все. Но Чумной прекрасно видел, чего они стоят на самом деле. Душные, тесные одежды не раз заставляли гордых горожан падать в обморок прямо у него на глазах. Обрывок ткани, бывший его единственной одеждой, не доставлял таких неудобств. Будь его воля, он бы и его не носил, но тогда бы его совсем выгнали из города.
Мужчина отвернулся к стене, ничего не сказав. Жрица нахмурилась и вышла, хлопнув дверью. Чумной сидел в одиночестве ещё долго. Ничего не происходило. Лишь шум где-то за стеной стал громче. Мужчина не особо скучал. Он быстро заметил, что в темнице довольно тепло, а света лампы вполне хватает, чтобы оглядеть всю камеру из одного угла. Так он и сидел, смотря прямо перед собой. Впервые в жизни он не знал, что делать, а потому просто ждал. Терпение, наработанное годами уличной жизни, не покинуло его.
Вдруг странный запах нарушил его уединение. Так пахли любовницы вельмож и прочей высокой швали. Чумной редко их видел, но аромат духов запомнился ему навсегда. Он даже видел, где их продавали. Дряхлая старуха, иногда кидавшая ему подгоревшие лепёшки, толкала зелёные флакончики с разноцветной лавки в центре рынка.
Дверь снова открылась, и запах усилился. Жрица переступила через порог. Она была полностью обнажена. Её тело блестело от ароматного масла. Она пожирала Чумного взглядом, подходя ближе. Мужчина ухмыльнулся и распахнул свои обноски. Жрица застыла на месте. Чума уже давно забрала его мужское здоровье, заодно прихватив само мужество. Его пах представлял собой глубокую сухую рану, из которой капало что-то густое и бледно-жёлтое. Характерный смрад легко перебил благовония и заставил Жрицу зажать нос. Чумной рассмеялся, обнажив редкие чёрные зубы.
Жрица в омерзении оскалилась и убежала, прикрывшись рукой. Оборванец продолжал заливаться смехом. По его щекам струились мутные слёзы. Он не замолкал, пока ком не стал в горле. Закашлявшись, мужчина скрючился и с грохотом упал со скамьи. Продохнув, он слабо захихикал. Его всегда забавляли лица чистюль, увидевших его. Даже другие бродяги не понимали, почему это так забавно. Собственно, поэтому у него не было друзей.
Чумной перевернулся на спину и уставился в потолок. Обтянутые кожей рёбра часто вздымались, словно кузнечные меха. Его дыхание было тяжёлым и горячим.
Вдруг стало холодно. Свет лампы резко померк, почти погас. Чумной затих и приподнялся. Странное чувство охватило его. Точно так же он ощущал себя, когда очередной стражник смотрел ему в спину. В темноте под потолком что-то зашевелилось. Густая чёрная жидкость капнула Чумному на грудь. Тот сразу признал её по запаху – такая субстанция образовывалась на дне ям, куда скидывали все отходы, от кала до трупов животных.
Что-то громко хрустнуло вверху. Чумной вскочил и забился в угол. Теперь ему было не до смеха. Из тьмы донёсся голос:
— Итак, что у нас тут, — он был странный, будто несколько человек говорило одновременно. – Упрямое, презренное существо…
— К-кто ты?
— Ты знаешь меня.
— Х… ха… Ха’ар?
— Почти верно. Скажи, что ты знаешь обо мне, червь…
— Т-ты тёмный бог. Враг всех богов. Тебе з-запрещено поклоняться в этих землях.
— Молодец… молодец… встань, презренная тварь!
Все тело Чумного пронзила боль. Он резко вытянулся, будто его подняли за волосы. Раны открылись, из них потекла кровь и гной. Измученный крик эхом отскочил от стен темницы. Мужчина почувствовал на своём лице холодное, зловонное дыхание. Вонь была такая, что даже ему захотелось зажать нос.
— Слушай меня внимательно, червь! Дверь твоей камеры открыта. Сейчас ты выйдешь и найдёшь Жрицу. Скажи ей, что согласен вступить в это сборище. Ежели решишь бежать, тебя не минует мой гнев, и я тебя поглощу. Ты понял меня, о, презренный?
— Да, господин!
Что-то с силой швырнуло Чумного на пол. Он подскочил и бросился к двери. Со второго рывка она открылась, и он юркнул в коридор. Его глаза выпучились, а рот открылся в беззвучном плаче. Он был напуган, как ребёнок.
За дверью камеры был коридор с парой дюжин таких же дверей. Чумной замер, озираясь. Где искать Жрицу, он, конечно, не знал. Он наугад бросился вдоль стены, ища глазами хоть какой-то знак. Коридор извивался, словно змея. Мужчина никого не видел, а сил звать у него не было.
Вдруг впереди показалась лестница. Чумной только сейчас заметил, что шум, слышимый им ранее, усилился. С надеждой оборванец взлетел по ступеням, миновал ещё несколько поворотов и оказался в большом круглом зале. Его тут же оглушил гул десятков голосов. Люди в пурпурных одеждах стояли по краю большого круга. Они раскачивались, невнятно растягивая слова. В центре круга, исписанного нечестивыми символами, стояла Жрица. На неё падал луч солнца из дыры в потолке. Она громко произносила молитву на непонятном наречии.
Чумной с криком растолкал сектантов и бросился к женщине. Сдирая кожу, он упал на колени перед ней и взмолился.
— Прости меня, Жрица! Прости меня! Я понял, как ужасно ошибся! Я хочу быть с вами! Хочу всем сердцем!
Женщина остановилась и склонилась над ним. Она ласково огладила его лицо, вытирая слёзы и кровь.
— Я знала, что ты одумаешься, — произнесла она и приникла губами к его лбу. – Дети мои, очистите его раны и дайте одеяние. Сегодня у нас будет праздник! Нас снова стало больше!
Тут же дюжина фанатиков схватила Чумного и унесла из зала. Они утащили его в большую комнату с множеством ведёр. Очень бережно и неспешно они омыли его, состригли волосы и забили раны красной глиной. Ещё пара прислужников принесла его новый наряд. Каким-то образом он был идеально подогнан под необычный стан Чумного, а плетёная обувь даже не жала стопы. Он чувствовал себя странно. Впервые в жизни он носил обычную одежду.
Ласково воркуя, новые соратники вернули его в святилище и подвели к Жрице. В руках её была большая книга.
— Внемли воле своего нового бога! – сказала она, разворачивая книгу к нему.
Чумной прошёлся глазами по строкам, но это не дало многого. Он не умел читать. Казалось, это была редкость среди местных жителей. Неловкая тишина повисла под каменным куполом. Прождав с минуту, Жрица развернула книгу к себе и, как ни в чём не бывало, продолжила.
— Теперь ты не презренный и жалкий! Теперь ты равный нам! У тебя есть семья! Та, что полюбит тебя сильнее любой другой! Так прими своих новых братьев и сестёр, и живи с ними в любви и согласии!
Она подняла книгу над головой, и толпа разошлась радостными криками. Они бросились на него с объятьями, целовали в щёки, словно он не пах, как мёртвый ишак. Но Чумной не двигался. Его взгляд приковал потолок. За одной из широких колонн что-то притаилось. Словно огромный паук, нечто из чистой тьмы сидело на пололке и наблюдало за ними. Чумной вздрогнул, разглядев зловещий оскал чудовища. Всё его тело похолодело. Но никто этого не заметил. Ещё немного побесновавшись, собратья повлекли его за собой, обратно вниз.
Живая река из дурно пахнущих тел пронесла нового члена семьи по коридорам и залам, построенным задолго до них. Чумной едва успевал оглядываться. Барельефы и колонны удивляли его. Наверху он таких никогда не видел. Путь продолжался считанные минуты. Толпа фанатиков оказалась в большой комнате с каменными столами и скамьями. Здесь пахло едой.
Чумного усадили за стол, всучили столовые приборы и принесли тарелку, заполненную похлёбкой с большими кусками овощей и мяса. Недолго думая, мужчина накинулся на еду и вмиг опустошил миску, не проронив ни капли. Еды оказалось так много, что у него заболел живот, но это было терпимо. Впервые в жизни он был по-настоящему сыт. Весь прежний страх и волнение исчезли без следа. Всё, произошедшее часом ранее, казалось лишь страшным сном.
После окончания обеда Жрица подошла к Чумному и огладила по лысой голове.
— Добро пожаловать в семью, сын мой! Пойдём, пора провести твою первую службу!
Мужчина улыбнулся и проследовал за всеми. Они вернулись в круглый зал и выстроились в широкий круг. Жрица поднялась на невысокий постамент, раскрыла книгу, лежавшую на кафедре, и заговорила.
— Что ж, вернёмся к тому, что прервал наш новый брат. Сегодня важный день! Мы проносим жертву Ха’ар’у, нашему истинному отцу и повелителю! Доставьте его сюда, дети мои!
Тут же из круга вышло несколько человек. Они убежали в подземелье и через несколько минут вернулись, таща кого-то на руках. Это был древний старик. Его волосы и борода достигали живота, а ногти были едва ли не длиннее пальцев. Замутнённый взгляд выдавал полное отсутствие сознания. Старик кряхтел и кашлял, но не вырывался. Сектанты положили его на пол перед пьедесталом, разложили в стороны его руки и ноги. Стали видны множественные шрамы на дряхлом теле. Дед стал жадно глотать ртом воздух, в его глазах блеснула искры разума, но тут же погасла.
— О, Ха’ар, повелитель смерти и разложения! Ты – конец всего сущего, ты – неизбежен и всеобъемлющ! Сегодня мы, верные дети твои, сознавая бренность жизни нашей, будем свидетелями твоего промысла! Это тело, распростёртое в твоём храме, страдало и мучилось долгие годы земной жизни, и оно, наконец, готово познать твой благословенный покой! Прими его в царство своё, отец! Прими его!
Стоило Жрице замолчать, как старик захрипел, всё его тело свело судорогой. Он попытался перевернуться на живот, но не успел. Его последний вздох был громким и тяжёлым, будто он пытался раздуть потухший костёр. Тело замерло на мгновение и вдруг раскатилось по полу. Кожа быстро побледнела, начали появляться фиолетовые пятна. Жестом Жрица подозвала одного из адептов и дала ему серебряное зеркало. Тот поднёс стекло к губам мертвеца и продержал почти минуту. Стекло осталось идеально чистым, без единой капли испарины.
— Ха’ар принял жертву! – Жрица раскинула руки в стороны. – Ещё один мученик познал священный покой! Взмолимся же, дети мои, чтобы и нас ждала эта судьба! Восславим отца нашего!
Она затянула ту же странную молитву, из которой Чумной не понял ни слова. Повторяя за другими, он сложил руки перед грудью и стал мямлить себе под нос. Довольно быстро он заметил, что только Жрица произносила заклинание чётко. Все остальные лишь бубнили отдалённо похожие звуки. От этого Чумному стало легче, и он продолжил службу.
Ритуал продолжался несколько часов. Оказалось на удивление сложно так долго стоять в одной позе, но оно того стоило. После службы прошёл не менее пышный, богатый мясом ужин. Никто не заметил, куда исчезло тело старика. После трапезы всех разослали по своим камерам. Жрица лично проводила Чумного до его комнаты. Переступив порог, тот удивлённо замер. Его жилище изменилось полностью.
Вместо скамьи стояла настоящая кровать с мягкой периной. Появился стол и стул, а также шкаф с несколькими чистыми одеяниями. Всю комнату наполнял приятный запах курящихся благовоний.
— Спокойного сна тебе, сын мой! – Жрица закрыла за ним дверь.
Чумной ещё немного постоял у входа, размышляя. Он нерешительно подступил к кровати и лёг. Всё его тело тут же сковало от непривычного удобства. За всю жизнь он не спал ни на чём мягче сырой земли. Тёплая постель и приятный запах вмиг усыпили его, и он видел светлые, счастливые сны. Словно дикий верблюд, он носился по бескрайней пустыне. Солнце было тёплым, но не обжигающим. Впереди виднелся голубой океан. В небе радостно кричали птицы.
Вдруг жуткая боль заставила его проснуться. Он вскочил и уставился на заболевшую ногу. Что-то копошилось под глиняной заплаткой на одной из язв. Дрожащими пальцами мужчина приподнял кусок глины и дрогнул. В багровой плоти копошился толстый белый червь. Испуганный светом, он шустро зарылся в плоть, заставив Чумного закричать. Он ощутил, как ещё в нескольких ранах шевелятся мелкие твари. Очень быстро пламя боли опутало всё его тело. Он стал извиваться в кровати, марая перину кровью.
— Хватит брыкаться, презренный! – донеслось из-под потолка.
Забыв о мучениях, Чумной уставился в темный угол. Оттуда послышался знакомый треск. Что-то шумно переползло по потолку, осыпав несколько крупных комьев утрамбованной земли.
— Прими мой дар, червь.
— За… что?
— Неужели ты не понимаешь, недалёкое существо? Это величайшая сила, которую я могу тебе дать! Узри!
Орды червей стали выползать из ран. Чумной кричал, но никто не приходил ему на помощь. Очень быстро гадов стало так много, что они начали падать с кровати на пол. Лишь спустя час боль отступила, и Чумной нашёл в себе силы оглядеться.
На полу извивалась лужа из червей. Стоило мужчине пошевелиться, как они пришли в движение. Он поднял руку, и черви стали наползать друг на друга, превращаясь в высокий бугор. Он взмахнул рукой, и черви с огромной силой врезались в стену, выбив из неё несколько камней. Слабая улыбка появилась на лице нищего. Он взглянул на потолок.
— За что мне это?
— Ты – самое презренное существо из всех когда-либо живших! Вся вселенная отвергла тебя, смешала с грязью! Я здесь, чтобы исправить эту несправедливость…
— Ты лжёшь… — Чумной прищурился.
— Что ж, твой ум больше, чем я полагал. Да, я лгу. Я самый лживый бог из всех. Но сейчас я скажу правду. Мне нужен воин! Тот, кто пронесёт мою волю по миру этому и бесконечным мирам за его пределами! Моё влияние слабо в этой плоскости, но я могу передать часть своего могущества своему верному слуге! Так что, ты готов подчиниться? Ты готов стать сильнейшим из живущих?
Чумной думал не долго.
— Да, мой господин! Я преклоняюсь перед вами!
— Хорошо… хорошо… впрочем, у тебя и без того не было выбора.
— Что?!
Орда червей набросилась на него, стала заползать в рот и глаза. Он ощутил, как они копошатся в его голове, зарываются в мозг и облепляют череп изнутри. Это было совершенно не больно, но при этом невероятно мучительно. Через несколько минут Чумной обессилил и рухнул без чувств…
Мужчина вскочил с постели. Его покрывал холодный пот. Он огляделся и выдохнул. Это был лишь кошмар. В комнате не было ни червей, ни жуткой сущности под потолком. Чумной усмехнулся и уже хотел встать, как вдруг он заметил, что вся его постель покрыта кровью, а заплаток на ранах нет.
— Я уж думал, что ты не переживёшь этого! – раздалось прямо у него над ухом.
Мужчина оглянулся, но сзади никого не было.
— Не ищи меня. Мне больше незачем общаться с тобой опосредованно. Я уже в тебе.
Чумной съежился, всё ещё сидя на кровати.
— Теперь слушай моё указание, презренная тварь. Меня умиляет этот жалкий культ, но я требую реальной, обильной пищи, а не жалких чёрствых стариков. Дождись службы и в разгаре ритуала… убей их всех!
— Что?! Нет, они мои…
— Молчать, червь! Ты принёс клятву! Будь добр исполнить её!
— Я не… нет… ох, о чём я думал?!
— Неважно! Встань и иди! Уже скоро начнётся ваша утренняя служба! Поторапливайся, тварь!
Сам не свой, Чумной оделся и вышел из камеры. Другие адепты уже направлялись к святилищу. Чумной, пошатываясь, последовал за ними, и вскоре с ним поравнялась Жрица.
— Как твоя первая ночь, сын мой? Хорошо ли тебе спалось?
— Да, госпожа, — ответил Чумной, запинаясь. – Я хорошо выспался.
— Это замечательно! Увидимся на службе!
Она быстро затерялась в толпе, а Чумой так же быстро оказался в самом её конце. Всё его тело дрожало от волнения. Он не находил себе места.
— Хватит бояться, червь! Я дал тебе силу, но могу и забрать её!
Мужчина ускорил шаг. Весь путь показался бесконечно долгим, но, в конце концов, он оказался на своём месте в общем кругу. Оставались считанные минуты до начала службы. Жрица чинно взошла на своё положенное место и приготовилась читать.
— Что ты медлишь? – зловеще раздалось над самым ухом. – Самое время начать!
Чумной зажмурился и напрягся. Всё его тело свело, и он ощутил движение под кожей. Гроздья червей стали вываливаться из-под пурпурных одеяний. Раздались ошарашенные крики. Мелкие твари жадно накинулись на адептов, поглощая изувеченную болезнями плоть. За минуты пол святилища покрыли лужи крови. Бесконечные орды гадов покрыли всё вокруг. В голодном порыве они поглотили и своего хозяина. Скоро от сектантов остались лишь кости и одежды. Оголодавшие черви запили мясо кровью и стали сползаться в кучу. Белая масса вскипела и забурлила, вздымаясь. Словно статуя из мрамора, из неё вышла человеческая фигура. Черви жались друг другу всё плотнее, пока не стали неотличимы от человеческой кожи.
Голем открыл глаза и содрогнулся. Лицо его медленно оформилось, вернулось к прежнему виду. Чумной широко улыбался. Страх прошёл. Его переполняло невероятное, не встречавшееся ранее чувство наслаждения. Это было несравнимо ни с одним мирским удовольствием. Это было чувство могущества. Зловещий, громоподобный смех эхом разошёлся по подземелью, но тут же прервался. Чумной скрючился, на миг снова превратившись в рой паразитов.
— Не спеши радоваться, презренный. Ты принёс мне пищу, но я всё ещё голоден. Жрица! Она юрка и быстра, словно ящерица! Найди её и доставь ко мне! Я хочу разделаться с ней лично!
— Но куда?
— Ты поймёшь! Не медли, червь! Если она уйдёт, то моей пищей станешь ты!
Повелитель червей рассыпался на части. Белая река стекла в тоннели и стала расходиться по десяткам ответвлений. У паразитов не было глаз, но Чумной видел всё. У них не было ушей, но он всё слышал. Он тщательно рыскал по подземелью, залезал в каждый угол. Проползя всё культистское логово, мерзкая орда собралась в обеденном зале. Наравне со святилищем это было единственное место, где сходились все проходы.
Торопливо и взволнованно Чумной возник из червивой массы. Он озирался и дрожал. Вдруг что-то загремело в просторной кухне. Шумно разбилось несколько глиняных горшков. Зловеще оскалившись, чудовище в человеческой шкуре ворвалось в квадратный зал, заставленный печами. Мужчина припал к земле и, извиваясь, пополз по полу. Его кожа разгладилась, черты лица стёрлись. Он превратился в огромного червя. Его чуткий слух уловил дыхание и быстрое биение сердца.
Жрица забилась в угол. Она закрылась руками, рыдая. Чумной снова приобрел человеческий вид и склонился к женщине. Из его рта стали выползать черви. Вдруг Жрица взмахнула рукой. Длинный кинжал вошёл в грудь Чумного и вышел через спину. Но вместо крови из раны посыпались черви. Они покрыли Жрицу с ног до головы. Она кричала, брыкалась, но не могла стряхнуть их. И вдруг она… исчезла. Пелена из червей просто опала, будто пустой мешок. Через мгновение они оживились и покрыли самого Чумного, и он тоже исчез вместе со всей противной ордой.
Мужчина очутился в густой, обволакивающей темноте. Что-то шевелилось впереди, но пришлось привыкнуть, чтобы разглядеть это. В тёмной бездне извивалось огромное нечто. Десяток глаз разрезал тьму неярким светом. Они громоздились на округлом черепе. Всю нижнюю половину составляла широкая зубастая пасть. Тело чудовища было бесконечно длинным, покрытым чешуй цвета гноя. Из него росли бесчисленные тонкие руки. Вокруг твари кружили изуродованные, обглоданные тела.
Все десять глаз уставились на Чумного.
— Вот и ты. Не думал, что зайдёшь так далеко. Что ж, добро пожаловать. Но где же наша главная гостья. Ах да!
Зловещее создание поднесло руку к лицу. В острых пальцах было сжато обнажённое тело. Жрица застыла от ужаса.
— О, Ха’ар, за что ты так жесток? Ведь мы почитали тебя! Чтили твою мудрость и покой!
— Маленькое, наивное существо. Да будет тебе известно, что Ха’ар мёртв, как и другие ваши божки. Тысячелетиями они упивались вашими жертвами и молитвами. Вы посвятили им легенды и мифы, а между тем во всей вселенной нет существ более жалких, чем ваши боги. Они вели праздную жизнь, даже не задумываясь о том, кого может приманить их свет и пьяные вопли. И из вселенской бездны восстал я. И я пришёл за ними, как земледелец приходит за созревшими плодами.
— Что ты сделал, чудовище? – на лице Жрицы появился гнев.
— Я поглотил их. Вот так.
Тёмный бог открыл бездонную пасть. Сотни рядов зубов уходили в её глубину. Резким движением повелитель тьмы положил руку в рот и сжал челюсти. С хрустом Жрица, а вместе с ней и ладонь твари, были раздавлены. Существо даже не дрогнуло – его рука отросла заново в тот же миг. Оно жадно жевало. Все зубы ходили ходуном, будто их ничто не держало. В первые несколько укусов ещё слышались крики Жрицы, но скоро они затихли. Из бездонной пасти медленно развеялось багровое облако. Божество изрыгнуло кучку костей и растянулось в жестокой улыбке. Оно медленно перевело взгляд на Чумного.
— Возвращайся назад. Мой голод лишь усилился.
Мужчина кивнул и обратился горой червей, тут же растворившись во тьме…
Солнце едва показалось из-за горизонта, а город уже бурлил. Крестьяне выгоняли скотину в степь, купцы наводняли рынки, ремесленники готовили свои мастерские к работе. Ничто не предвещало беды…
Он появился из ниоткуда. Шёл по главной улице, без любой одежды. Иссохшая кожа, покрытая язвами, больше походила на папирус. Прохожие сторонились его, а стража смотрела настороженно. Они не решались напасть, пока не поняли, куда направляется безобразный бродяга.
Он шёл к дворцу. Громада из золота и серебра ярко блестела в центре города. Чумной уже был готов ступить на широкое крыльцо, когда к нему подступили два великана в медных доспехах. Пронзая взглядом, они уперли копья в грудь вторженца.
— Тебе сюда нельзя, челядь! – один из воинов с усилием плюнул ему в лицо.
Оборванец лишь ехидно оскалился и сделал шаг вперёд. Острие вошло в его плоть, словно в воду, но не пролилось ни капли крови.
— Кто ты такой? – страж задрожал.
— Я – Король червей!
Чумной раскрыл рот, и рой червей окатил двух воинов. Твари легко забирались под доспехи и пожирали плоть. Воины упали на каменные ступени, и Король переступил через их тела. Другие воины стали кидаться на него, но даже не успевали добежать. Очень скоро черви поднимались по лестнице огромной волной. Замок защищать было уже некому.
Толстый царь города сидел в своём зале. Он жался в трон, уставившись на широкие двери. Мощный удар сотряс их. Остатки стражи окружили вход. Пот заливал им глаза, но они стояли неподвижно. Второй удар чуть не оглушил их, но дверь осталась на месте. Настала гробовая тишина. Лишь откуда-то издалека доносились крики народа. Хор в три тысячи голосов стал быстро беднеть. Через несколько часов последний возглас отчаяния резко оборвался.
Ещё час никто не решался ничего сделать. Тогда один страж, самый молодой из всех, подошёл к двери и приоткрыл её. Увиденное заставило его содрогнуться. Весь город был красным от пролитой крови. От людей и животных остались лишь кости. Город пал.
— Постойте! – донеслось снаружи, когда юнец уже собирался закрыть дверь. – Погодите!
К воротам подбежал стражник. Он был изранен и покрыт кровью. Собратья тут же втащили его внутрь и стали расспрашивать, но он молчал. Ни с того ни с сего он начал смеяться. Главный среди стражей схватил его и встряхнул, пытаясь вернуть в чувства.
— Ничего смешного, воин! Приходи в себя! Что там случилось?!
— Как же ничего смешного? — мужчина оскалился. – Над вашей глупостью только и можно смеяться!
Стража не успела возмутиться. Изо рта и глаз самозванца полезли черви. Опешив, они стали остервенело колоть его копьями, но он не дрогнул. Вместо крови из ран поползли черви. С каждым ударом их становилась больше, пока всё тело чудовища не превратилось в ком паразитов.
Стража отступила к трону. Они побросали оружие и побежали вглубь замка. Царь, с трудом поднявшись, бранил их последними словами, но не бросился следом. Живот, полностью закрывавший его ноги, не позволял ему даже ходить. Всюду его носили рабы, но они бежали в первую очередь.
Орда червей уже надвигалась на него. Из неё медленно вырисовывался человеческий силуэт. Король червей встал напротив короля людского. Последний скулил и плакал. И твари набросились на него. Они вгрызлись в жёлтый жир. Царь завизжал, как свинья. Он умирал несколько часов. Черви плодились в его теле, приумножаясь с каждой минутой. Когда же от царя ничего не осталось, Король червей отправился дальше. В глубине дворца его дожидалось последнее угощение. Дети и жёны короля были поглощены очень скоро. Вслед за ними погибла последняя стража и десять дюжин личных царских рабов. В городе не осталось ничего живого…
С восходом к городу подъехал караван. Странствующие торговцы остановились перед стенами в удивлении. Ворота были открыты настежь, при этом перед стенами никого не было. Отсутствовала и стража на стене. Странный тошнотворный запах чувствовался даже на таком расстоянии.
Один из торговцев – молодой парень с только пробившейся щетиной – вызвался проверить, что случилось. Он юркнул за ворота и тут же встал. Его затошнило от запаха гниения. Улицы города были черны от запекшейся крови. Переборов себя, юноша двинулся к рынку, на который они и направлялись. Он вздрагивал от каждого шороха, но не останавливался. Его мучило жуткое чувство, словно чей-то холодный, нечеловеческий взгляд впивается ему в спину. Но он не отступил.
Рынок был перевёрнут вверх дном. Нетронутым осталось лишь то, что нельзя съесть. Лавки с мясом и овощами были опустошены. Та же участь постигла торговцев. Их кости были обглоданы добела. Юноша уже собирался броситься назад, как вдруг его окликнули.
— Эй, добрый человек! На помощь!
Юнец обернулся и ахнул. У прилавка напротив стоял мужчина в порванных одеждах. У него не было ноги. Голая кость торчала из обрубка. Парень подскочил и взял незнакомца под руку. Вместе они как можно скорее убежали из города. Одноногого закинули в телегу, быстро перевязали культю.
— Что там случилось? – старший из торговцев отпаивал мужчину водой.
— Чудовище. Страшное, огромное. Всех сожрало, только я уцелел. Я даже не понял, что случилось. Наверняка оно где-то рядом!
Это было достаточно, чтобы торговцы развернули караван и бросились бежать.
— Ну ничего, мы в другой город поедем! – юноша утешал нового спутника. – Там сильная армия, с любой тварью сладят!
— Очень надеюсь… — одноногий странно улыбнулся, отведя взгляд.
Только сейчас парень заметил, какой сухой была кожа незнакомца. Она походила на папирус и подрагивала, будто под ней что-то двигалось. Нужно было скорее доставить его к хорошему лекарю…
Автор: mad_billy