В небольшой альпийской деревушке, расположенной в долине Циллерталь, жили три брата: Йороли, Ханс и Клаус. Жили они в отчем доме, доставшемся им по наследству. Дом был старый, местами встречались прогнившие балки, а по ночам на чердаке гулял вольный альпийский ветер. По углам висела паутина, в доме всегда пахло пылью. Трое парней не хотели заниматься домашним бытом. Они только пасли овец, держали кур да ездили на ярмарку. Старший — Йороли, вечера проводил в трактире, заливая шнапсом свою потерю. Его невесту, Ханну, обвинили в колдовстве и сожгли после пыток, когда она во всем призналась. Йороли всегда знал, что Ханна не виновна, но оправдать людскую клевету он не мог. Ханна была обычной травницей, лечившей всех больных в деревне. В момент казни он смотрел возлюбленной в глаза, и теперь эти глаза преследовали его повсюду.
Одним прохладным утром братья как обычно ушли в альпийскую долину пасти овец. Выгнав стадо на цветущий луг, братья устроились на валуне за завтраком. Ханс играл незатейливую мелодию на своей свирели. Клаус разломал свежий хлеб и протянул братьям.
— Хлеб, как глина, — обратился Йороли к Клаусу.
— Пеку как умею, – отрезал Клаус. – Можешь лучше, делай сам.
— А что, постараться не можешь? Мука неплохая, все условия есть.
— У меня времени на это нет.
— Не о том вы спорите, нам женщина нужна, – Ханс отложил свирель и потянулся за кувшином.
— Ну, хоть молоко вкусное, – вытерев молоко рукавом со рта, сказал Йороли. – А женщина нам и правда не помешает.
— Да, готовить будет, дом в порядке держать, глядишь, да на кое-что другое сойдет, – засмеялся Клаус.
— Да только где ее сыщешь? Деревня у нас маленькая. Бабы либо старые, либо заняты.
— А помните, нам мама рассказывала сказки, и в одной из них говорилось о том, как пастухи сделали себе из соломы помощницу, – пережевывая хлеб, вымолвил Ханс.
— А, ты про ту пастушью куклу, которая потом ожила и во всем им помогала? – ответил Клаус.
— Да, про Зеннентунчи.
— Баба из соломы? – удивился Йороли. — А она колоться не будет? Бред, это все старые сказки.
— Не знаю, а может, попробуем? Соломы у нас много.
— Делайте что хотите, я в этом не участвую. – Йороли взял свирель и пошел к овцам.
На том братья и порешили.
Вечером, на чердаке Ханс и Клаус под завывания ветра мастерили куклу. Угольком нарисовали на мешковине глаза, нос и рот.
— Какое-то чучело у нас получилось, – Ханс поправил соломенные волосы куклы.
— И что дальше? — Клаус посмотрел на брата.
— Заклинание.
— А ты его знаешь? – шепотом спросил Клаус.
— Что-то помню. – Почесав свои взъерошенные волосы, Ханс наклонился к кукле и зашептал ей что-то на ухо.
— И что дальше?
— Спать дальше. Устал я. Зеннентунчи оживет лишь утром.
Проснувшись наутро, Йороли пошел умыться. Проходя через смежную комнату, где стоял обеденный стол, он оторопел. На столе стояли глиняные горшки с кашей, свежий творог, и большой, еще теплый, каравай.
— Вот те на! – Йороли подошел ближе и наклонился над кашей. — Вкусно пахнет.
В комнату зашли братья.
— Вот это я понимаю, постарались. Не ожидал от вас.
Братья переглянулись.
— Мы ничего не делали, мы не готовили.
— А кто тогда?
Проскрипели половицы. В комнату зашла стройная девушка в платье из мешковины и соломенными волосами.
— Ты кто? – выпучил глаза Йороли, смотря на незнакомку.
Девушка стояла безмолвно. Ханс и Клаус переглянулись еще раз.
— У нас, что, получилось? – Клаус вполголоса обратился к брату.
— Похоже, что да…
Зеннентунчи убирала дома, кормила кур, доила корову, готовила еду и пекла вкусный хлеб. Братья не могли нарадоваться. Вот только Йороли поначалу сторонился новой домохозяйки. Но потом привык, и даже провел с ней ночь.
Минуло три дня.
Наутро четвертого дня, Клаус не пришел на завтрак. Братья думали, что он погнал овец, но когда обнаружили стадо в загоне, они забеспокоились. Погнали овец на выгул, они наткнулись на тело Клауса. Он лежал с неестественно вывернутой шеей на дне оврага.
Все догадки сводились к одной. Он оступился и упал, сломав себе шею. Вот только почему Клаус пошел в горы один, оставалось загадкой.
После смерти Клауса Йороли очень переживал, что не смог уберечь младшего брата. А безразличное отношение Ханса к случившемуся часто служило поводом для ссор. Ханс будто не обращал внимание на происходящее вокруг. Он был сильно увлечен куклой. Он влюбился. Йороли практически не бывал дома, проводя почти все свое время в трактире. А когда приходил пьяным, начинал новую ссору.
Одним утром после завтрака Ханс пошел колоть дрова, когда Йороли отправился в сарай за сеном. Зеннентунчи в это время полоскала белье в реке. Как вдруг послышался крик. Ханс вбежал в сарай. Рядом со стогом лежал Йороли, а из его груди торчали вилы.
Вечером того же дня, после того, как Ханс похоронил брата, его как обычно ожидал вкусный ужин.
Зеннентунчи ласково улыбалась, смотря на Ханса.
— Ты что?! Вообще ни чего не понимаешь?! – разъяренно выплеснул Ханс. – Я двух братьев потерял всего за неделю! Какая, к черту, еда! Какой, к чертям, ужин!
Миска с курицей ударилась об стену, разлетевшись на мелкие осколки. Парень выбежал из дома и побежал к реке.
Зеннентунчи осталась дома и все убрала, как всегда в полной тишине. После она сняла с себя передник и пошла за Хансом.
Ханс плакал, склонившись над водой, когда ощутил нежное прикосновение к своей щеке. Прохладные руки Зеннентунчи обвились вокруг шеи. Девушка прижалась к парню.
— Прости меня, любимая. Мне очень плохо… Я знаю, ты не умеешь говорить, но все чувствуешь. Прости меня. Мне очень жаль, – Ханс погладил куклу по руке. – Пойдем домой?
Зеннентунчи еще плотнее прижалась к Хансу.
* * *
Через несколько дней жители деревни Майрхофен в реке обнаружили труп Ханса Мюллера. Когда люди пришли в дом братьев Мюллеров, они никого не застали, только идеальный порядок и соломенную куклу на чердаке.
ㅤ
Автор: Дарья Кофеварка Бибик