По окончании универа, когда зарплаты ещë были никакущие, а автономии уже хотелось, мы с моей тогда ещë девушкой начали снимать квартиру. Наших зарплат хватило только на маленькую однушку в многоквартирнике 50-х годов. Дом, по ощущению, был переделан из бывшей общаги, и населяли его, в основном, старики. Вот классический такой ветхий дом с не менее ветхими жителями. Он сам по себе наводил удручающее впечатление, ощущался потусторонним. А для нас, не привыкших к автономии, молодых да глупых, он вообще казался по своему тревожным.
Сам дом выглядел так: входная дверь в центре здания, затем коридоры влево и вправо, вдоль которых расположены квартиры, лестницы и лифты.
На каждом этаже, начиная со второго, были закутки, ведущие у мусоропроводам позади лифтов. Наша квартира располагалась на втором этаже, прямо напротив пути к этим закуткам.
Первое время ничего странного не происходило. Разве что складывалось ощущение, что в доме никто не живëт. Мы просто не сталкивались с соседями, когда бы не приходили и не уходили из дома. Они существовали в вакууме: был слышен лифт, мы встречали соседей на выходе из дома, но где-то полгода мы ни разу не видели, чтобы хоть одна квартира на нашем этаже открывалась. Это создавало очень тревожное и дискомфортное ощущение. В голову лезла мысль: «если однажды я увижу открытую дверь на нашем этаже, что я почувствую? Напугает ли меня неизвестность?»
Подобных странных мелочей копилось всë больше и больше. Например, однажды мне пришлось обойти всех соседей выше нас по стояку. Я дошëл до седьмого этажа, звоня и стуча в каждую квартиру над нашей. Не открыл никто. Даже звуков не было, будто бы все квартиры были пусты.
Одно можно было сказать точно: как минимум один житель в доме точно был. Почти что каждый день мы сталкивались на лестнице с одним сухоньким старичком лет 80-ти. Невысокий, неторопливый, вечно задумчивый. Но на приветствие он отвечал всегда.
Примерно через год нашей жизни в доме он начал вести себя странно.
Однажды я вышел из квартиры, чтобы вынести мусор. Я сделал несколько шагов в сторону закутка с мусоропроводом, как увидел этого самого старичка, стоящего напротив жерла трубы мусорки. Он смотрел прямо в зев мусоропровода и не шевелился. Я аккуратно поприветствовал его, после чего он сразу же развернулся, ответил мне и зашоркал в сторону лестницы. Видимо, пошëл на свой этаж. Тогда я не придал этому значения. Выкинул мусор и пошëл домой.
Через некоторое время ситуация повторилась. В этот момент старичок начал меня беспокоить. Я, разумеется, задумался о том, что у него мог начать наступать старческий маразм, что было довольно тревожно в доме с газом. Но на тот момент мне было больше жаль его, чем страшно.
Пока не случилось нечто совсем уж странное. Я снова собрался выносить мусор. Забрался в тапочки, подошëл к двери... И почувствовал жжение в затылке. Это было странно. Я не особо верю в мистику, не считаю себя особо удачливым. Но тут меня накрыло конкретное такое чувство тревоги, и я решил ему довериться. Я замер, не повернув замок входной двери и задумался, что же могло меня так встревожить. Принюхался, но запахи были полностью нормальными, даже пакет с мусором не вонял. Прислушался. Будто бы всë в полном порядке, обычная тишина нашего дома. Тогда что же не так?
Тут-то я и понял. Был вечер, и по вечерам у нас включали освещение на этажах. Довольно яркие лампы с сильно жëлтым светом. Светом, который всегда пробивается через дверной глазок. Но не в этот раз. Вот тут мне действительно стало страшно. Я всë ещë не мог понять, почему именно. Дом был старым, и лампа могла просто перегореть, а ЖКХ могли не напрягаться и не менять еë. Свет могли, в конце концов, просто не включить, такое раньше случалось, хоть и крайне редко. Но я точно знал, что я не хочу смотреть в дверной глазок. Я хотел развернуться, уйти в комнату, делать что угодно. Но не заглядывать в него. И это чувство начало меня раздражать. Я собрался с силами и посмотрел в глазок...
Только чтобы увидеть, как этот старичок стоит прямо перед нашей дверью и смотрит в глазок, заслоняя свет своей головой. Он смотрел в дверь неотрывно, стоял совершенно недвижимо и не слышно. Но он, похоже, понял, что был замечен. В ту же секунду он схватился за дверную ручку и несколько раз дëрнул еë. Но замок я не открыл, дверь не поддалась. Тогда он, так же молча, развернулся и ушëл шаркающей походкой в сторону лестниц. До меня донëсся скрип двери, ведущей на неë.
Больше этого старичка в доме мы не видели. Съехали оттуда через месяц.