На окраине деревни бабка Жабиха живет
Зелье варит, кости правит и колдуньею слывет.
Прибегают к ней украдкой бабы, девки погадать,
То бобыль, а то вдовица — что ли даром пропадать!
ㅤ
А у бабки в хате травы с потолка пучком висят.
Черный кот, как ночка кошка и с десяток их котят.
Чан стоит с водой и свечки тускло светят и трещат.
Стол с скатеркой черной-черной. И иконы не висят.
ㅤ
Если Жабиха гадает, иль на картах ворожит,
Крест за спину закидает — православный люд дрожит.
В бородавках, будто жаба, брови кущами висят,
А по праздникам церковным ест, проклятая, котят.
ㅤ
В полнолунье ночью бродит по лесам и на болото,
Собирает ведьма травы и грибы для приворота.
С лешим знается, плутовка, и кикиморе подружка,
С домовым в обнимку ходит — пьют, заразы, бражку кружкой.
ㅤ
Как-то с дури барин здешний, похваляясь, говорил:
«Я без всяких приворотов сотню девок присушил!
Я красив, как царь заморский-королевич Елисей,
Где сравниться дуре старой с силой юности моей?»
ㅤ
И однажды, в ночь глухую, в страшный праздник — ведьмин день
На окраину деревни — подсмотреть за ведьмой старой — он пробрался, словно тень.
Вдруг с небес звезда сорвалась — и к бабуле шасть в трубу!
Удивился барин страшно, прикусил себе губу.
ㅤ
Подойдя, крестясь, до двери, в щелку робко заглянул:
Строем ходят возле бабки кошки, словно караул.
Та, звезду с ладони бросив в чан с водою, затряслась,
Вызывать нечистых духов поименно принялась.
ㅤ
И вода, вскипевши паром, бабку облаком обдав,
Сбросив облик безобразный, бабке вид иной придав,
Заплескалась, замутилась и пощечиной горячей в щеку барину влепилась,
А потом угомонилась, словно зеркало, легла. Бабка ж вся преобразилась...
ㅤ
Барин, отскочив от щели, щеку тер, трясясь в коленях,
А потом, открывши двери, стукнул кот его поленом!
От таких от страхов жутких барин, обессилев, рухнул.
«С бабкой, дурень, не шути! Сгинешь враз!» — вдруг филин ухнул.
ㅤ
Ни живой, ни мертвый, барин, схоронившись, сел за дуб.
Эхом лязгал в тихой ночи скрежет дикий зуб о зуб.
ㅤ
Ну а что ж с каргой случилось? Бабка впрямь преобразилась:
Как царевна народилась, зацвела, омолодилась,
Вмиг уселась на метлу — и взлетела в высоту,
Лунным светом залитая, воплощая красоту!
ㅤ
А за нею следом кошки — обернулися листвой,
Закружились вихрем пестрым: «Эй, хозяйка, мы с тобой!»
И хохочет чудо-дева, пальцем барину грозя:
«За каргой, за бабкой старой грех подсматривать, нельзя!
ㅤ
Говоришь, ты царь заморский? Королевич Елисей?
Знай, посмешищем ты станешь на виду деревни всей!
Ты у ног моих валяться скоро будешь, дорогой,
Лобызать мне будешь щеки, горб приятен будет мой!»
ㅤ
Так сказала и пропала, растворившися в ночи.
Бедный барин дернул в чащу — не дозваться, хоть кричи.
И мерещится повсюду раскрасавицы лицо:
«Засылай скорей мне сватов — в лес, в избушку, на крыльцо!»
ㅤ
Ошалелый барин бродит третий день по лесу кругом:
Баламутит тут нечистый и назвался леший другом!
Лишь русалка пожалела и безумного бродягу
Проводила до тропинки — тут он, бедный, двинул тягу!
ㅤ
В дом пришел, как две недели, ничего не ест, не пьет,
Все мечтает и мечтает о красавице в избушке дни и ночи напролет.
«Засылай сватов, папаша, ты скорей, я так люблю!
Бабку.. Жабиху.. Царевну! Или сам себя убью!»
ㅤ
Старый барин сына крестит и попа зовет скорей.
«Не хочу попа-расстригу, дайте ту, что всех милей!»
И пошла в деревне слава — барин, мол, с ума сошел.
Так зачем ты в праздник ведьмин
На окраину деревни
Из-за глупости пошел!?
ㅤ
Автор: Ольга Резанова