Холодные капли все-таки заставили открыть глаза. Лешка приподнялся на локте, оглянулся. Шел мелкий моросящий дождь. Лежал он посреди проезжей части, в кружке людей, которые почему-то очень тихо себя вели, чуть дальше стояла с немного помятым бампером Kia Rio .Так-так. Похоже, все-таки сбили. Ну что ж, доходился в наушниках. Хорошо, цел остался, урок приобрел. А что все молчат? Лешка пошевелил сначала руками, потом ногами. Все чувствовало себя более-менее, кроме какой-то пустоты в желудке. Странно, тихо так. Вдруг в голове как гром ударил: поезд! Я опаздываю!
Вскочив на ноги, подобрав сумку, незадачливый пешеход снова ринулся через проезжую часть, на этот раз покорив ее. Опаздывать было не то что бы совсем нельзя, но кто ж вернет деньги за билет? Так вот меркантильная составляющая вкупе с техническим прогрессом едва не привели к трагедии. Когда Лешка так выразился у себя в голове, то не удержался и хохотнул. Он любил и мог иногда сказать так заумно, что все друзья удивлялись и хлопали по плечу: «Ну ты, Леха, выдал!»
До вокзала было совсем чуть, как сзади раздался окрик, причем Лешка сразу понял, что это зовут его. «ДПСники, сейчас за...бут вместе с придурком-водителем»,подумал без пяти минут пассажир поезда. Оглянулся. Поток людей, никаких полицейских, и вообще никакого к его персоне внимания. Показалось. Вновь как молнией ударило, и Лешка побежал. Лишь бы успеть на поезд.
* * *
Сев в старый советский вагон, Лешка сморщился. Вот тебе и на. Все включено: и вахтовики, и мамаши с детьми. Лучше б на асфальте повалялся, глядишь, и с водилы бы стряс побольше, чем цена билета.
— Как сюда попали? — участливо спросил старичок-сосед.
— Как и все, — Лешка было набычился на дедка, но тот отвернулся к окну, по которому стекали холодные капли, и в диалог вступать больше не намеревался. Парень вдруг осознал, что не помнит станцию, на которой ему выходить. Долбанная KIA, теперь совсем башка не варит. Наверное, надо пройти к купе проводника, прочитать остановки, свою-то он сразу вспомнит.
Странно, но купе проводника в этом вагоне отсутствовало. Возле окна напротив туалета стоял хмурый пропитый мужик в тельняшке, покосившийся на Лешку, но ничего не сказавший.
— Извините, а не скажете, где следующая остановка?
Мужик моргнул, пожевал губами, усмехнулся и протянул:
— Эвона где...тама!
— ОША!
Крик был как будто сквозь туман или завесу, но настолько громкий, что и Лешка и мужик вздрогнули и заозирались.
— Этта кого эта, а? не тебя ли? — испуганно спросил мужик.
— Не, не, не меня, — Лешка вообще поначалу решил, что ему это после аварии кажется. Помолчали. Лешка повздыхал, спросил сигарету. Чтобы поддержать разговор, спросил:
— Чего это они тут, странные какие-то?
— Хто?
— Ну, пассажиры.
Мужик вновь хмыкнул, пожевал губами и ответил:
— Так известно чего. Заждались, поди.
— Чего заждались?
— Как чего? Суда.
— Суда? – парень решил, что ослышался.
— А чего ж еще? – удивился мужик.
«Еб…утый он, что ли», мелькнуло в голове у Лешки.
А тельняшку, видимо, настигла бредовая шизофрения, и он затараторил:
— Заждались, как же, ага. А то, что тут уже не по сотне лет ждут, не думали? А? Конечно, не думали! А чаво тут им думать? Не о себе же! Едут тут с надеждами! Как же, видать, все святые были! Он придет, он скоро придет! — передразнил он кого-то писклявым голосом. И продолжил, вполголоса, доверительно подавшись к Лешке: — я вообще думаю, что Он не придет. Никогда. Так и будем ехать.
Лешка отодвинулся на полшага и решил сменить тему:
— А где проводник?
— Тама, — неопределенно махнула рукой тельняшка и протиснувшись мимо Лешки, затерялась в вагоне. Вздохнув, парень побрел на свое место. Дедок держался с подчеркнутым безразличием, и Лешке стало как-то неудобно.
— Вы не знаете, где здесь можно попросить постель? — попытался он вывести дедка на разговор.
— Здесь постель, молодой человек, не дают. — И вновь уставился в окно.
Глупый дед, еще скажи тут сувениры не втюхивают и туалета нет.
— Долго едете?
— Девятый год. — Старичок вновь отвернулся к окну. Эх, и сосед больной на голову попался, что ж за день-то такой… Лешка выглянул в проход. Люди занимался кто чем: кто ел, кто болтал, кто резался в карты, местами раздавался детский плач. Все как всегда, в принципе. Блин, станцию вспомнить бы... В вагоне поставили освещение на ночной режим, люди потихоньку расходились по своим местам, остались лишь небольшие группы, шепотом ведущие диалог. Лешка сидел ногами в проход, разглядывая людей, чтобы хоть как-то развлечься, так как на телефоне как обычно в поездах нет связи, а журнальчики почему-то так никто и не предложил. Пассажиры были все какие-то бледные, то ли свет такой, то ли съели что-то не то. Вдруг неожиданно, как показалось Лешке, из динамиков радио раздался крик:
— ШЕНЬКА!
Люди как по команде замолчали и втянули головы в плечи. Дед, повернувшись, поправил дрожащей рукой съехавшие набок очки.
— Это как же, а? Как так? Не усмотрели что ли? — прошептал дедок.
В вагоне сразу повисла тягучая атмосфера, казалось, ее можно зачерпнуть ложкой.
— Щас кого-то ссодють, — закрестилась бабка напротив с туго завязанным платком под подбородком.
— Кого? -удивился Лешка. — Да и не станция вроде. И темно. Очень… — Последнее слово вышло тонким и дрожащим, видимо, и ему передалось настроение всего вагона.
В конце вагона распахнулась дверь, из которой вышел высокий мужчина, и Лешка сразу догадался что это проводник.
— Так, что тут у нас? — громогласно спросил он. Никто не ответил, все спрятали глаза и стали вдруг чем-то заняты.
«Что за хрень тут творится?» — Ошарашенно думал Лешка. — «не перейти ли в другой вагон?»Он встал и направился к проводнику, чтобы спросить насчет переселения от этих сумасшедших, но тот первый обратил на него внимание.
— Здравствуйте, чем могу быть полезен?— чересчур вежливо спросил он.
Лешка не успел ответить, весь вагон вдруг задребезжал, затрясся, и словно из стен прогрохотало: «ОХА ЖИЩЕ ЧНСЬ» и опять тишина, лишь вагон медленно перестукивал по рельсам, и дождь все так же моросил в окно.
Проводник поджал губы.
— Воот что тут у нас. Так-так. Накажут... А где же ваш билетик, уважаемый?
Лешка пошарил по карманам.
— Потерял...Понимаете, меня машина сбила и я видимо...
— Как же вы попали в поезд, не предъявив билет?
Этого Лешка не знал. Или не помнил. Он опустил глаза, чувствуя себя школьником у классной доски, который не выучил «Мой дядя самых честных правил…».
— Придется вас высадить, молодой человек, — сурово произнес проводник. Крестящаяся бабка завсхлипывала.
— Есть тут еще безбилетники? — гаркнул вершитель Лешкиной судьбы. Бывший Лешкин сосед мелко захлопал себя по карманам, трясущимися руками достал белую ленту с коричнево-золотыми картинками, показавшуюся Лешке смутно знакомой, и боязливо показал проводнику.
— Оччень хорошо. А Вы, — обратился проводник к Лешке, — идите за мной.
— Но ведь еще не станция , — уперся страдалец сегодняшнего дня.
— Ничего, скоро будет.
И впрямь, поезд замедлил ход и немного спустя остановился в кромешной тьме, лишь только было слышно, как дождь дробно стучал по окну.
— Так тут же тьма! Ничего нет! И дождь! — Стоя в тамбуре, неуверенно сказал Лешка.
— А это и не кончится, пока не выберешься. А выберешься ли? — с этим риторическим вопросом проводник вытолкнул парня за дверь.
Лешка очутился впотьмах посреди унылого перрона, по лицу бил дождь. Поезда сзади уже не было. Хотелось сесть и зарыдать, даром что 24 года. Куда же идти? Нет ни вокзала, ничего, просто асфальтированный кусок земли, с пробивающимся бурьяном. Лешка достал из кармана телефон. Тот, как и следовало ожидать, полностью разрядился.
— ОШАА!ЛЕЕШАА!
Снова этот крик! Причем уже не как будто сквозь плотную завесу, а гораздо четче, и стало понятно, что голос женский. Так значит все-таки Леша? Немного постояв, Лешка пошел направо, вроде как бы оттуда доносился голос. Идти в темноте сквозь дождь было жутко неудобно и страшновато. Через некоторое время он стал замечать сбоку какие-то тени. Впрочем, как только он их заметил, они сразу исчезли. «Еще собак тут бродячих не хватало», подумал Лешка, и поозирался в поисках палки, но кроме луж, ничего не увидел. Зажав в руке в качестве хоть какого-то оружия севший мобильник, медленно пошел вперед, прислушиваясь к шорохам, чтобы быть готовым отразить нападение псов в любую секунду.
— АЛЕШКА!!
Это было уже совсем четко и ясно, как будто в пяти метрах от него. Мама?!Голос определенно принадлежал ей! Но этого не может быть. И все же Лешка бегом кинулся в ту сторону, как маленький пацаненок, сбегающий от темноты в спальне. Спустя минут пятнадцать бега, ему показалось, что на улице как будто стало светлее. Лешка уже тяжело дышал, но как только он сбавлял темп, тьма сразу же сгущалась, поэтому останавливаться было нельзя. Вдали, сквозь серую завесу дождя показались размытые очертания какой-то постройки, где в единственном окне тускло горел свет. Слава Богу! Хоть что-то! Поймав второе дыхание, спустя минуту Лешка был около здания, которое напоминало старую больницу. Потоптавшись перед входом Лешка рассудил, что уж лучше идти к свету, чем бродить в потемках в поисках чего-нибудь еще и уверенно толкнул дверь. Помещение являло собой олицетворение разрухи во время ремонта, который остановился, как любят говорить, «из-за недостатка финансирования». В холле никого не оказалось, лишь стойка с облупившейся надписью, прочесть которую было невозможно, да обрывки каких-то старых пожелтевших листов. Сбоку стоял древний стационарный телефон, оборванные провода которого болтались рядом. В другом конце коридора билась о раму расхлябанная, висящая на одной петле форточка. Осторожно ступая на носочках по полу с штукатурной пылью, он заметил слегка приоткрытую дверь, откуда лилась узкая, тусклая полоска света. Присев на корточки, Лешка осторожно заглянув в щелку. Посередине комнаты на обшарпанном полу стояла больничная койка Лежащего на койке изможденного парня обступали женщина и двое молодых парней. Стоящая в изголовье периодически вытирала слезы, парни, переглядываясь, вздыхали. Умирает, что ли, тут кто-то?
Женщина взяла лежащего за руку, и Лешка с удивлением уставился на свою ладонь, чувствуя на ней тепло ее прикосновения. Тогда он распрямился и вошел в тусклую комнату.
* * *
…Из-за яркого света было больно смотреть. Лешка лежал на кровати, утопая в подушках, и видел перед собой лицо матери и двух своих друзей, Коляна и Митяя.
— Проснулся! – крикнул Колян. – А это все я, Лех! Я тут тебе говорил, давай, блин, дружище, очнись! И ночью приходил!
Мама лишь устало улыбалась, не мешая слезам, бежавшим по ее щекам.
— А я уж думал, так и будешь овощ, — глупо улыбаясь, сказал Митяй. Он всегда был слегка придурковатым.
— Сколько же я был в коме? – еле выговорил сухим языком Лешка.
— Почти полтора года, сынок… — Мама, всхлипнув, погладила его по голове.
Лешка отвернулся. Он почему-то вспомнил поезд и билет, который показывал дрожащий старичок проводнику. Только сейчас до него дошло, что это был похоронный венчик.