от 15Я смотрел на него немигающим взглядом и слушал, ведь мне ничего не оставалось. Абсурдность ситуации выходила за все границы, но его это не смущало. Казалось, что его вообще ничто не может удивить. Подтверждалось это не только поведением — был он чрезмерно спокоен, даже дружелюбен. Взгляд его бегал по комнате, уходил в пустоту воспоминаний и размышлений, а он продолжал рассказывать. Рассказывать вещи прекрасно мне известные. Возможно он знал вообще всё, и поэтому был абсолютно спокоен. Знал ли он, что я не встану со стула и не выйду из комнаты? Что не выброшу в его лицо сжатого кулака? Возможно он понимал, что всё происходящее нужно только мне, а сам проявлял снисхождение, либо просто хотел позабавиться.
— Октябрь двадцать пятого, — продолжал он. — Ужин в ресторане Акинава, второй этаж. Шестнадцатый год, минус 20 градусов по Цельсию, но это не особо интересно, не так ли?
Я промолчал.
— Привлекательная брюнетка за столиком позади. Ухоженные прямые волосы, тёмная кофта — единственное что можно разглядеть. Но ты хитрее, ты смог рассмотреть лицо в отражении окна. Да, вы оба сидели у окна, — он усмехнулся, опустил взгляд и почесал затылок. — Стоит ли говорить какие мысли тебе в голову лезли тем вечером? — Он поймал мой неодобрительный взгляд и понял ответ.
Я не сомневался, что он знал, какие именно мысли у меня тогда были. В ожидании очередной порции историй из моей жизни, я лениво сложил руки на груди и наклонил голову. А ведь у меня была причина так себя вести. Слишком нудный и утомительный процесс — беседа. В последнее время я вообще ни с кем не разговаривал. Возможно, именно поэтому я и находился там, где заслуживал. Хотя, разговором это было трудно назвать, я только слушал.
Видимо, ему не нравилось, что кто-то начинал демонстрировать скуку и незаинтересованность, поэтому он зашёл с другой стороны.
— Ничего особенного, — сказал он спокойным тоном. Всего мгновенье, и в ту же секунду в глазах его заблестело что-то звериное, а лицо исказилось оскалом. — Ты действительно был непростым, и мы оба это знаем. Таких вещей-то... И не помнишь! А ведь ты тогда здорово оторвался!
Я понял к чему он клонил, а он ощущал, что я начинаю паниковать. Это было не впервые. Мне уже доводилось слышать от него такие истории. Истории, от которых нормального человека вывернуло бы наизнанку. И я был абсолютно уверен, что всё сказанное им — правда. Ведь зачем ему врать? На то не было никаких причин.
— Труба была увесистой, прочной, цельный кусок железа всё же. А вот голова бы такой прочности позавидовала. Ну, на то она и голова, что ею не махать, а думать надо. Жаль ты не думал.
Я зажмурился, как и всегда. Теперь старался не слушать его, так как ничего хорошего в его речи больше не было.
Действительно, слово — оружие. Он убивал меня им несколько раз: когда рассказывал, как я заживо сжёг двухгодовалую дочку своего соседа по дому, как поздно вечером зверски изуродовал и зарезал гуляющего паренька, как выбросил из окна квартиры свою собаку, прямо на железную ограду, как незаметно толкнул лучшего друга на рельсы в метро, и множество другого отвратного. И ведь я ни черта не помнил. Может, просто не хотел помнить? Но чем больше он говорил, тем яснее вырисовывались картины перед глазами: дымящаяся яма, свист в ушах от надрывных криков, запах горелой плоти и пластика, руки в перчатках, держу лоскуты кожи и багровые куски тонких мышц, рядом лежит тело без лица, с воткнутыми в него наточенными ножницами, глаз нет, и я завидую. Гляжу вниз, а там осень, холодно и противно. И собака висит, насаженная на ограду, а под ней лужа и одутловатые змеи свисают с пуза. Осень я бы назвал красной. Давно не видел друга. Он будто стёрся, да, именно так. Хорошая аналогия. Вот он был целый, здоровый, а потом вытянулся, покраснел и будто лопнул. Только следы от него и остались.
Я сижу и скучаю. Давно тут сижу, а мой собеседник давно перестал говорить. Знаю одно — он не врёт. Он не станет врать самому себе. И всё же я не хочу верить, что это я делал. Нет, это делал он, поэтому то я ничего и не помню.
— Я тебя знаю.
До моих ушей вновь донёсся его отвратительный голос, и я поднял взгляд. Вот он, сидит передо мной, никуда не делся. Да и не денется он никуда. Ещё с тех пор бы, как я этот осколок стеклянный подобрал, никуда бы не делся. Хорошо в него себя видно, как в воду гляжу, как в зеркало. Помню, как пару недель назад нас в очередной раз выпустили на прогулку, и я нашёл его. С тех пор он мне всё это рассказывает, а я вспоминаю.
— Я тебя знаю, — повторил он и смотрит, как я тяну к нему руку.
— Аналогично, — кратко отвечаю я, теперь сжимая его тюрьму в своей ладони. Чувствую, как острые кромки впиваются в пальцы и слышу, как капает кровь на пол. Не хочу его отпускать и не хочу больше слушать.
— Так ли хорошо ты меня знаешь? — холодно говорю я в пустоту.
И подношу осколок к своему лицу.
Автор: Виктор.dream