На улице жара, солнце печёт со всей дури. Правда, я этого не чувствую, но ещё очень хорошо помню, каково это — идти по пыльной дороге посёлка под палящим солнцем. Человек, позади которого я иду, тоже чувствует эту жару, но уверенно идёт своей дорогой.
Я вспоминаю те фильмы о привидениях, которые я видела когда-то. Кажется, присутствие призрака там определялось по неожиданной волне холода. Я, как идиотка, пробегаю впереди него, потом сзади. Набираюсь храбрости и пробегаю прямо сквозь него. Хрен бы там плавал, никакой реакции. В такую жарищу он бы почувствовал, правда? Я набираю полную грудь воздуха и со всей дури дую ему в затылок. Холодное дыхание призрака, так ведь это называют? Хренушки. Не чувствует и прёт дальше.
Я не уверена, что могу описывать свои действия привычными словами — типа «пошла» или «ударила», например. Или вот само слово «дыхание». Я же не дышу. Моё тело лежит в гробу, мои лёгкие, вероятно, уже сгнили. Да и до этого они уже были неспособны дышать — их поразила пневмония. Да, я тупо и банально умерла от грёбаного коронавируса. Не особо помню сам этот момент, но теперь я как бы привидение. Других таких я тоже видела, но как-то не решилась контактировать с ними. Хрен знает чего можно ожидать от призрака, ну правда же.
Человек, за которым я иду, свернул с главной улицы нашего посёлка и пошёл мимо частного сектора, в сторону леса.
— Ваня! Стой, долбоёб! Блядь, ну это же я, ты меня слышишь? Ваня!!!!
Ноль реакции. Сука! Я уже сто раз так пробовала. Я шептала, я орала ему прямо в ухо, я пыталась писать пальцем на запотевшем стекле в ванной. Всё хуйня. Все эти приколы из фильмов ужасов не работают. Эти дебилы-режиссёры их просто придумали. Это так не работает! Я не знаю, как мне показать, что я здесь. Я не знаю, как мне передать послание. Но я должна, должна это сделать. Блядь! Вот на хрена тогда это всё, загробный мир этот, вот это состояние привидения. Зачем?! Чтобы что? Чтобы я ни хера ни могла сделать и просто шла следом и смотрела на него? Это мне наказание такое? Ад ебучий? Суки, я до вас доберусь, кто это придумал, я вам глаз на жопу натяну. Даже если у вас нет глаз. Надо что-то придумывать, здесь и сейчас.
Ваня уже практически прошёл улицу. За ней начнётся лес, окружающий наш посёлок. Грибы, ягоды, все дела. Мы часто гуляли с ним в этом лесу. Может быть, поэтому он идёт сейчас туда? Я могла бы это понять, человеку свойственно возвращаться в то место, где ему было хорошо. Но я-то знаю, в чём дело. Я же вообще-то всё ещё живу в нашей... его квартире. Ну а где мне жить, на кладбище, у своей могилы? Я там была, ну, побродила там пару дней, видела других призраков. И чего мне там дальше делать? В ковидном отделении больницы, а уж тем более, в морге, мне и вовсе находиться не хочется. И, находясь с ним в одной квартире, я видела, чем он занимался сегодня утром. Я орала, я пыталась сбросить посуду со стола, я дёргала за занавески, я делала вообще всё, что только возможно. Я хватала его, била, щипала. Ничего не вышло. Максимум, что мне удалось, — напугать кошку. Кошка меня видит, зашибись прогресс. Только общаться она так же, как и я, не может, шипит на меня и убегает под кровать. Я не тупая, до сегодняшнего дня я приходила ко всем долбаным экстрасенсам, чьи объявления печатались в нашей местной газете. Я обошла всех! Никто из этих ебучих шарлатанов меня не увидел, не услышал, не почувствовал. Я пыталась там им всё разнести, все эти благовония, иконы и хрустальные шары. Не получилось... Фильмы врут. Я не успокоюсь, я не прекращу попытки что-то сделать. Мне терять вообще нечего!
— Ваня!!!!
Я ору так, что, если бы у меня было тело, я бы сорвала голос начисто. Призраком быть проще, можно вопить сколько угодно. Только маленькая деталь — тебя никто не услышит. Но я снова и снова кричу.
— Дебил ебучий, стой, тебе говорят, остановись, куда ты попёр, мудак, козлина, ты вобще головой своей думаешь?
Я хватаю его за руки. Я цепляюсь ему за ноги и волочусь за ним по земле. Я хватаю его за плечи и вишу на нём как рюкзак. Я бью его ногами, руками. Я кусаюсь, пинаюсь, щиплюсь. Я со всей дури пизданула ему по яйцам ногой. Нет, нихера. Ноль эмоций, зеро. Он продолжает уверенно идти по лесу.
Что же мне делать-то? Просить помощи мне не у кого. Да, никого, кроме таких же дохлых идиотов, как я, тут в загробном мире нет. Это вообще лажа какая-то на самом деле. Ты вроде бы как есть, но тебя вообще-то нет. И всё, на этом вообще всё. Никаких там туннелей, белого света и всей вот этой киношной хуеты. Я просто осталась здесь. Иконы, амулеты и всякая такая шняга на меня тоже не действуют, ни жарко, ни холодно. Я же говорю, я перепробовала всё. Я же тут уже месяц.
А ведь полгода назад всё нормально было. Ну как сказать, нормально, мы с Ваней ссорились, конечно, но тем не менее. Он семью хотел и всё в таком духе. А я нет, у меня ещё детство в заднице играет. Я вообще не особо-то хотела серьёзных отношений, думала, просто погуляю с классным парнем. Хуяк, и мы уже два года живём вместе. Но ругались последнее время часто, он парень хороший, но даже слишком. Слишком правильный, слишком серьёзный. В марте мы окончательно посрались с ним, и я ушла. Я дауниха ебучая, конечно, при расставании наговорила ему всякого говна. Зачем я это сделала? И вот вам результат — то, что сейчас я иду за ним по лесу.
А через месяц после расставания я заболела короной. Думала, отсижусь дома, ну, все болеют, и я посижу недельку без обоняния, и всё будет ок. Нет, хренушки. Мне стало совсем уж хуёво, меня забрали в больницу, где я и отбросила копыта, быстро и без шансов. Очухалась потом, а я уже вот такая. В зеркале не отражаюсь, сквозь стены прохожу. Зашибись у меня суперспособности. Только я их поюзать не могу. Не могу спасать котиков с высоких деревьев, не могу защищать одиноких прохожих от бандитов. Не могу кому-то помочь, не могу навредить какому-нибудь злодею (я пробовала!). Хах, даже не могу заставить людей носить долбаные маски. Я ни хрена ни могу.
Я живу с Ваней вместе, но даже не могу дать ему знать, что я здесь, у меня всё хорошо, я в порядке. Не могу извиниться перед ним за всё то дерьмо, что наговорила. Не могу сказать, что он хороший чувак и обязательно встретит ту девушку, которая его будет ценить. Не могу попросить прощения, что я сама его не ценила. Я могу только видеть то, как он плакал на моих похоронах, а потом пил водку, глядя на наше совместное фото. Наверное, он надеялся, что я вернусь к нему, а тут вот как вышло...
Я продолжала быть рядом с ним, мне казалось, что так я поддерживаю или защищаю его, но это всё фигня, я же ничего не могу. Сегодня утром я тоже не смогла ничего сделать. Я видела, как он сел за стол и начал писать. Я стояла прям за его плечом и читала всё, что он пишет. «Простите меня»... «Я не хочу так жить»... «это моё решение»... и всё в таком духе.
Я сразу всё поняла. Я кричала как сумасшедшая, я носилась по квартире, бедная кошка от страха забилась под ванну. Я пыталась стучать по батарее, бить стёкла, качать люстру. Мне казалось, что я разнесу в хлам всю квартиру, но в реальности даже занавеска не шелохнулась. Я грёбаный призрак. И сейчас я прекрасно понимаю, зачем он идёт в лес, я знаю, что в рюкзаке у него верёвка. И я нихуя, абсолютно нихуя не могу с этим сделать! Суууукааа. Что ж мне делать-то. Я не хочу, чтобы он сделал то, что задумал, я не хочу, чтобы он умирал. Я понятия не имею, станет ли он таким же призраком, как и я, или с ним произойдёт что-то другое, но даже если он будет таким же, в этом нет ничего хорошего. Абсолютно не факт, что мы сможем общаться, я же не вижу вокруг себя всех когда-либо умерших людей. В любом случае, блядь, не надо этого делать! Я не хочу видеть, как самоубьётся близкий мне человек! И ничего не смочь сделать! А он, как назло, остановился, видимо, решил, что зашёл достаточно далеко в лес. Скинул рюкзак и вытащил из него верёвку. Я опять ору и кидаюсь на него с кулаками. Я плачу и ору ему прямо в лицо.
— Мудила ты, урод, сволочь, остановись! Стой, сука, не вздумай! Ванечка, ну пожалуйста, блядь, ну не делай этого, ну пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!
Пиздец. Я пинаю землю, усыпаную еловыми иголками. Здесь тихо, красиво, это место вдалеке от тропинок. Никто не помешает ему, не увидит. Ну так он специально так и искал. Ваня привязывает верёвку на толстую ветку ели.
Блядь, сука, пожалуйста, все боги, если вы есть, я обещаю, я клянусь нахуй, я буду вам служить, только дайте мне сил, дайте мне возможность поговорить. Всего несколько слов, пожалуйста, блядь, если меня кто-то слышит, если хоть кто-то из вас существует, пожалуйста, заберите мою душу нахуй, сожрите её, всё, что хотите, со мной сделайте, я на всё согласна, только остановите его, пожалуйста! Хоть кто-нибудь, сука! Ответьте мне! Я клянусь, я всё сделаю, только помогите!!!!
Ииии... ничего. Никакого ответа. Никого нигде нету! Ваня уже завязал петлю и подтянул её повыше. Он подтащил под дерево какую-то корягу, чтобы влезть на неё. Ненавижу! Мудила, я не хочу, чтобы так было! Не смей, стой! Я опять ору. Я зажмуриваюсь, я чувствую, как текут слёзы по щекам. Я знаю, что этого на самом деле нет, но я это чувствую. Я собираю внутри себя всю мою злость, весь страх, всю боль. Перед зажмуренными глазами проскальзывают картинки, где Ваня выглядит счастливым и весёлым. Я кричу не голосом, а как будто всем телом, всей душой. Я вся превращаюсь в крик, ничего, кроме него, больше не существует в мире.
— Ваня, стой!!!!!!!!
Неожиданно я понимаю, что я не только кричу, но и слышу это. Свой крик. Я открываю глаза, больше всего боясь, что увижу, что всё уже случилось. Но вместо этого я вижу Ваню, который, взобравшись на корягу, уже просовывал голову в петлю, но теперь замер и смотрит на меня. На меня! Я не могу поверить, неужели сработало?
— Ваня? Ты меня... слышишь? Я здесь, ты меня видишь?
Он смотрит на меня широко выпученными глазами и кивает, а потом, запинаясь, произносит:
— Дашка? Даша, это... правда ты?
Внутри меня взрывается какое-то вселенское счастье, всё получилось!
— Это я! Ваня, блядь, не смей этого делать, я тебе запрещаю, я тебе пиздец устрою, вообще не вздумай даже! Я не знаю, как у меня получилось сейчас поговорить с тобой, я видела, как ты писал эту записку ебучую, ты вобще даун тупорылый, как тебе это в голову пришло! Не смей даже думать!
Он слезает с коряги и подходит ко мне, протягивает руку. Его пальцы проходят сквозь моё плечо. Я всё ещё призрак, хоть меня теперь видно и слышно. Но, похоже, это до него не доходит. Его голос дрожит:
— Даша, как же ты... ты же умерла?.. Дашуль, я не хочу без тебя, я не хочу один... как ты вернулась?
— Я привидение, ты не понял, что ли. Я без понятия, как вернулась. Наверное, собрала все силы, когда увидела, что ты здесь собрался делать. Слушай, если я для тебя вобще что-то значила при жизни и сейчас, вот поклянись мне, поклянись самым дорогим, что никогда, вообще никогда не сделаешь этого. Поклянись, что будешь жить.
— Хорошо, Даша, я клянусь... Но как же я буду жить, я был один, и мне было так плохо...
— Я вообще-то рядом была всё время. Люська меня видела, шипела на меня.
Ваня еле заметно улыбнулся.
— Слушай, я не знаю, смогу ли я и дальше с тобой говорить. Я должна попросить прощения, я была идиоткой и наговорила тебе много всякого дерьма, когда мы расстались. Я вовсе так не думаю. Ты классный. Со мной сейчас всё хорошо. Но ты должен жить, нормально жить дальше. Ты встретишь девушку, хорошую и такую, которая будет очень любить тебя. Ты станешь папой. Всё у тебя будет хорошо. А мне и так нормально, я могу сквозь стены проходить, прикинь?
Ваня снова слегка улыбнулся.
— Ты будешь рядом?
— Я не знаю, смогу или нет. Если Люська будет шипеть, значит, я пришла. Но учти, ты мне дал клятву.
И я кивнула в сторону дерева с висящей петлёй.
— Да, я дурак.
— Ещё какой!
Я поняла, что мой голос становится тише и, судя по всему, моё время кончается. Я снова превращалась в бесплотный дух и на последних секундах я крикнула «прощай!». Ваня услышал мой крик как еле слышный шёпот. Я знаю, что теперь я точно сделала то, ради чего мне стоило бы быть призраком. Не знаю, что будет дальше, возможно, всё останется как прежде, а может быть, сейчас я просто исчезну и перестану существовать вовсе. Пофигу, главное, я сделала то, что было важно.