Квартира была шикарной. Пять комнат, потолки высоченные, мебель старинная, люстры хрустальные. И вид из окна на парк. И всё это великолепие принадлежит одной отжившей своё старухе по имени Анна Ивановна Петрова.
Пухлая милая бабушка как раз ушла на кухню ставить чайник.
— Соседи говорят, что квартира эта – нехорошая, — зашептал вдруг Петя, — Слышат, как по ночам тут заклинания читают. Говорят, что к старухе никто не ходит, а она ночами говорит с кем-то. И этот кто-то ей отвечает!
— Дурак что ли? – рассмеялся Гарик, — Покупателю не вздумай это сказать.
— А тебе не жалко её, бабушку эту? – продолжал Петя.
— Да что с тобой сегодня? – Гарик начинал уже злиться на подельника, — Семью с двумя детьми не жалко было выселять, а эту рухлядь — жалко?
Он состроил максимально грозную физиономию, и Петя прикусил язык.
Им уже удалось однажды провернуть аферу с квартирой, после чего оба купили себе по крутой тачке. После этого дела они точно будут купаться в роскоши.
Тем временем, хозяйка позвала их на кухню пить чай. На уютной кухне уже накрыт стол, пыхтит пузатый чайник, в симпатичной кастрюльке на плите варится суп.
Пока Гарик, изображая живой интерес, слушал бабкины рассказы о том, как при Сталине было хорошо, у Пети прихватило живот. Рассыпавшись в извинениях, он скрылся в коридоре. Гарик же продолжил слушать занимательные истории. Он знал, что жертву нужно расположить к себе. Кто доверяет, тот не станет читать мелкий шрифт в договоре.
Петя вернулся совершенно ошарашенный, бледный и трясущийся.
— Гарик, валим отсюда! – хрипел он, — У неё там какой-то мужик! Он маньяк, Гарик!
К петиной груди медицинской иглой был приколот бланк рецепта с надписью большими печатными буквами: «ПЕТУХ». И рецепт, и рубашка частично пропитались кровью.
- Это что за херня?! – Гарик повернулся к Анне Ивановне и тут же заорал от ужаса.
Вместо божьего одуванчика перед ним предстал настоящий монстр: лицо полуразложившегося трупа, старый, рваный, грязный халат из-под которого торчит костяная нога. На плите же, вместо кастрюльки с цветочками, стоит грязный огромный котёл, в котором булькает отвратительное зелёное варево.
- Она нам наркотиков подсыпала! – орал Гарик, обращаясь в Пете, - Валим быстро!
Они уже почти добрались до входной двери, когда услышали мерзкий скрипучий голос бабы-яги:
- Не так быстро!
Она поманила их пальцем в комнату, куда они послушно зашли. За столом, действительно, сидел какой-то мужик и что-то писал. Выглядел мужик совершенно обычно, но при первом же взгляде на него, у Гарика, как и у Пети, возникло острое желание убежать.
- Вы кто? – спросил Гарик.
- Доктор Петров, - мужик лучезарно улыбнулся, - А вот и ваш диагноз, Игорь Михайлович.
Доктор Петров подошёл и, точно так же, как Пете, приколол ему иглой к груди бумажку.
- Садитесь! – приказала бабка, которая устроилась на диване.
Гарик и Петя послушно сели на стулья и тут же почувствовали, что не могут шевельнуться.
- Ну что ж вы, уважаемые, пожилую женщину обидеть собрались, - пожурил их доктор Петров, покачал головой и поцокал языком с укоризной, - Придётся нам воплотить все ваши страхи. За всё надо платить, так-то, уважаемые. С кого начнём, Анна Ивановна?
- С этого! – бабка ткнула корявым пальцем в Петьку.
- Итак, - продолжал доктор, - Петр Петрович у нас больше всего боится быть опущенным на зоне. Что скажете, господа присяжные?
Тут только Гарик заметил, что комнату наводнили крысы, мыши, тараканы, мокрицы, пауки, змеи, мухи, муравьи, комары, черви и какие-то гигантские кузнечики. Все они загалдели, яростно прыгая по комнате.
- Виновен! – заключила бабка, ударив костяной ногой об пол.
И тут из толпы гадких тварей выполз червь, пополз по Пете и скрылся у него в штанах. Петя, как и Гарик, не мог пошевелиться, только орал:
- Он у меня в жопе, Гарик! Что ж это такое, Гарик! Сделай же что-нибудь, Гарик!
Не обращая внимания на его нытьё, доктор Петров задорно продолжал:
- Ну что ж, ваша очередь, Игорь Михайлович! Вы у нас боитесь жить на одну зарплату и работать на заводе.
- Как не стыдно! – проскрипела баба-яга, - Бабка твоя, Варвара Тимофеевна, всю войну, от звонка до звонка, у станка простояла! А ты! Труд рабочих людей не уважаешь совсем!
Гарик даже не удивился, откуда это существо знает его бабку. С детства был уверен, что баба Варя – ведьма.
- Господа присяжные, ваше слово! – доктор Петров, тем временем, обратился к мерзкой гнуси, что всё ещё находилась в комнате.
И снова гадкая толпа запищала и застрекотала, прыгая вокруг бабки.
- Виновен! – заключила та, выстукивая костяной ногой по полу замысловатый ритм.
Доктор Петров, всё с той же лучезарной улыбкой, тоже принялся притопывать и прихлопывать в такт.
- Червячок, червячок, - пропела бабка своим омерзительным голосом, - Преподай ему урок!
Гарик ожидал, что от толпы присяжных снова отделится червь и залезет ему в штаны, но случилось кое-что похуже. Петя издал протяжный стон, упал со стула, прямо сквозь штаны высрал гигантского червяка и исчез. Червь двинулся к Гарику, оставляя на полу кровавый след. Гарик же, осознав, что снова может двигаться, не стал дожидаться, когда этот червь окажется у него в заднице и бросился вон из нехорошей квартиры, забыв про куртку, портфель с документами и ключи от машины.
Выскочив на улицу, хлопнул себя по лбу: вот дурак! Какие ключи? У него же нет машины. Тело его вдруг стало жирным и дряблым, а на носу образовались очки. Он оторвал от груди листок с надписью «ЧМОШНИК» и, кое-как справляясь с одышкой, поспешил к автобусной остановке. Оказавшись в незнакомом спальном районе, снова хлопнул себя по лбу: надо же, не узнал свой дом. В засраном подъезде ему повстречались два алкаша, и он с радостью стал третьим. Домой вернулся уже за полночь. Из темноты однокомнатной квартиры к нему вышла совершенно безобразная женщина. Лицо, когда-то, может, и бывшее симпатичным, заплыло жиром. Под застиранным рваным халатом тоже колыхался жир. В зубах торчала сигарета, на голове – бигуди.
- Ну и где шлялся, алкаш чёртов, ёб твою мать! – провизжала она, размахивая тяжелой сковородкой.
Гарик снова хлопнул себя по лбу: надо же, до чего допился! Маруську свою не узнал!
- Да я тут посидел чуть с мужиками, гляжу – а уже и ночь. Прости меня, пожалуйста!- пищал он между громогласными визгами жены.
- Сука! Мало мне, что тебе на твоей вонючей игрушечной фабрике зарплату продукцией выдают, а я потом продавай на рынке эти сраные игрушки! Ещё и бухать вздумал! Всю жизнь мне испоганил! Еблан!
Гарик начал пресмыкаться перед ней, чтобы хоть как-то утихомирить разбушевавшуюся фурию. Но, получив сковородой по спине, отключился.
Гарик решил взять больничный из-за травмы от сковороды, а потом и вовсе уволиться. Ведь работать на заводе он не умеет. Ещё и зарплату игрушками выдают.
В очереди к врачу он слушал, как бабки обсуждают Ельцина и поганую молодёжь. Так увлекло его это, что он и не обратил внимания на надпись на кабинете: А. Д. Петров.
Медсестра придерживала один край огромного таза, пока доктор Петров пил с другого края кровь. Вытерев рот платочком, он привычно укоризненно покачал головой.
- Стучаться надо, Игорь Михайлович.
Гарик упал мордой в пол, медсестра, как ни в чём не бывало, продолжила заполнять карточки.
- Анна Ивановна очень недовольна тем, что ваше наказание не завершилось должным образом, - мягко рассказывал доктор.
Гарик обнаружил себя лежащим на кушетке на животе. Он с ужасом понял, что на нём нет штанов, а из-под стола выглядывает гигантский червь.
- Червячок, червячок, - пропел доктор Петров, ласково поглаживая червя, - Преподай ему урок!
Гарик пытался кричать и брыкаться, но его лишили голоса и обездвижили. Червь мерзкой холодной массой проник в его зад, причиняя невыносимую боль.
После чудовищной процедуры доктор приколол ему к груди больничный лист иголкой, нежно пожелал скорейшего выздоровления и выставил вон.
Нужно найти Петю и вместе решить, как сбежать из этого ада, думал Гарик, трясясь в вонючем автобусе, который вёз его к дому подельника. Он уйдёт от этой ужасной жены и начнёт с Петей какое-нибудь новое дело.
Он звонил и долбил в дверь, но слышал из квартиры только крики петиной мамаши: «Уходите, наркоманы чёртовы, милицию вызову!»
Когда она, наконец, открыла дверь на цепочку, подозрительно разглядывая его через щель, он, задыхаясь, кричал, что ему нужен Петя срочно.
— Посадили Петю твоего, — сказала она и захлопнула дверь.
Вернувшись домой, он без сил плюхнулся на диван перед телевизором. Рядом жена пожирала куриную ножку. Гарик даже не удивился, когда увидел, что на экране доктор Петров с улыбкой рассказывает журналисту что-то про экстрасенсов. Камера взяла его крупный план, и вот доктор уже обращается к нему:
— Что-то расшалился сегодня наш Игорь Михайлович. От жены собрался уйти, с работы уволиться. Даже и не думайте об этом, милейший. Иначе к червячку добавится выводок сороконожек. Вы же не хотите этого, правда?
Гарик помотал головой.
— Очень хорошо. А теперь повторяйте за мной, — с той же улыбкой продолжил доктор.
— Я алкаш, я червь, — Гарик начал монотонно повторять его слова, — Я по ошибке высрался из проклятой пизды моей мамаши. Я не достоин жизни, я ничтожество. Прости меня, пожалуйста, Марусечка, за то, что испортил тебе всю жизнь. Я еблан, я червь.
Маруся даже перестала жрать и уставилась на него, хлопая глазами.
— Ну охуеть, завтра снег пойдёт, — хохотнула она, — Впервые за все десять лет правду мне сказал. Особенно про мамашу твою верно.
Она закурила, уставившись в телевизор.