Сегодня у меня день рождения. Съев с утра кусочек праздничного пирога, купленного накануне, я надел твидовый пиджак и отправился в парк неподалёку. Гулял по тихим безлюдным аллеям, наслаждался хорошей погодой и тем фактом, что сегодня мне всё-таки удалось встать с кровати, поесть без приступов тошноты и даже ни разу не разрыдаться. Для меня это настоящий праздник.
Время от времени я запускал руку в карман пиджака – там хранилась мамина фотография. Её лица нельзя было разобрать из-за трещин, покрывавших бумагу россыпью сухих морщин. Они расходились во все стороны, проникали в мою память и уверяли, что у мамы всегда вместо лица была треснувшая маска. Я им не верил, и с нежностью гладил фото в отцовском пиджаке – радовался встрече с родителями.
В кронах деревьев резвились солнечные лучи. Им подыгрывали маленькие шустрые тени, суетливо копошащиеся на земле. Они о чём-то перешёптывались, шушукались, шипели. Шурк. Шурурух? Шу! Шур-шур-шур. Когда я был ребёнком, я понимал их язык. В ту далёкую эпоху, кажется, я понимал гораздо больше, чем сейчас. Мои мысли начали раскачиваться на качелях детских воспоминаний, когда я увидел человека с головой ворона. Он сидел на лавке цвета облупившегося солнца и, резко вращая головой, смотрел по сторонам. Я сжал фото в кармане. Ускорил шаг. Но когда проходил мимо с напускным равнодушием, вороноголовый громко и пронзительно каркнул.
— Что, простите? — вежливо поинтересовался я.
Он промолчал. Но промолчал с вызовом, будто протестовал против общения со мной. Каков наглец.
— Вы хотели что-то сказать, так не молчите же! — вспыхнул я.
Этот тип сидел теперь неподвижно, буравил меня маленькими чёрными глазками и слегка прищёлкивал клювом. Люди так причмокивают, а он поклацывал. Клац-клац. Клац. Ну и чудак. Налетел ветер, взлохмативший на его макушке перья, от чего мне стало смешно и страшно одновременно.
— Ну, я пойду? — вопросительная интонация образовалась сама по себе, словно я спрашивал у него разрешения.
Он ещё раз каркнул, на это раз не так громко, но... Но готов поклясться, что в этом звуке было неодобрение.
— Послушайте, не то чтобы я спешил, но молчать с незнакомцем посреди парка, на виду у всех... Да, вы правы, кроме нас здесь никого нет, а молчание и есть признак незнакомцев. Как-то не подумал. А вы давно здесь? Я рядом живу, вон в том доме. Сегодня у меня день рождения. Но гостей не будет. Впрочем, как всегда. Знаете, мне это кажется неправильным: жить в городе, где у всех есть какие-то связи, знакомства, и эти связи ведут к другим, которые порождают новые и так до бесконечности. Но только не у меня. У меня всё мимо, словно я социальный инвалид и всем совестно на меня смотреть. Уж я-то знаю эту схему: руки в карманы, взгляд в пустоту или себе под ноги, шаги шире, быстрее. «Спешу-спешу, мне некогда смотреть по сторонам», — а смотрят именно что в сторону, просто не в мою. Я чувствую себя бестелесным, невесомым, пустым. Люди, которых встречаю, проходят сквозь меня. Даже взгляд не задерживается на моей фигуре, что уж говорить про слова. Хотелось бы стать чуточку материальней, понимаете? Немножко заметней, самую капельку. Разве они разорятся от этого? Разве потеряют что-то? Мне бы хватило одного сочувственного взгляда, одного вопроса о том, как меня зовут. Я совершенно не помню, когда меня об этом спрашивали в последний раз. Наверное, в родильном доме. Да и там спрашивали не меня. Вот подойду сейчас к незнакомцу, предложу свою дружбу – так он меня матом трёхэтажным встретит, будьте уверены.
— Да ты заебал! — возопил вдруг человек с головой ворона. — Я просто чихнул, хули ты меня грузишь?! — и выклевал мне глаза.
* * *
Сегодня у меня день рождения. Теперь я слепой калека, поэтому не увижу взглядов, обтекающих и скользящих; не увижу равнодушия целого города – всех этих людей, которые радуются жизни без меня и вопреки мне. Теперь, придя домой, я не буду бежать к зеркалу, дабы убедиться, что я всё ещё в нём отражаюсь, что у меня всё ещё есть тело. Теперь его ни у кого нет. Есть только размытая пустота и шероховатое фото мамы. Оно лежит в кармане пиджака, который пахнет отцовским одеколоном. Странно, раньше я не замечал этого аромата. Я касаюсь пальцами маминых морщин, вдыхаю запах отца. Мы снова вместе. Спасибо тебе за подарок, человек с головой ворона.