Глава 1. Утро нового дня.
Янтарная вспышка прилипла к потолку на доли секунды, рассечённая на две половины оконной рамой. Затем, спустя мгновение, последовал громовой раскат. Александр вскочил с кровати и подбежал к окну, наблюдая, как уже рассеивается остаточный маленький столб фиолетового свечения.
— Что там? — спросила Мирослава, приоткрыв глаза.
— В этот раз без гриба, и далеко. Ложись обратно, — сказал он, глядя на кружку воды, заготовленную на такой случай.
Подобные вспышки за последние десять лет были достаточно редким явлением, а вот ночные пробуждения Александра становились всё чаще. Выпитый стакан водопроводной воды, заготовленный заранее, успокаивал его и насыщал необходимой влагой пересушенное сном горло.
— Хорошо. И Марк вроде не проснулся, — с ноткой облегчения произнесла она.
Сейчас Александру меньше всего хотелось ворочаться или вставать куда-то ещё. Иначе в его голову полезут мысли о скорой смерти и о той несправедливости, которая уготована ему.
— Три сорок пять. Ещё достаточно времени до пробуждения, — укладываясь обратно и щурясь одним глазом на телефон, подумал он про себя.
Уснул он очень быстро, не успев достать из подсознания мысли о смерти и о том, как его семья будет жить без него. По самым скромным меркам до кончины Александра оставалось около года; скорее всего, его убьёт рак кишечника, который сейчас развивается семимильными шагами. Возможно, это будет суженный просвет лёгких и следующая за ним асфиксия. Или развивающийся инфаркт, о котором ещё никто не знает. Ведь под действием живительной жидкости Александр не чувствует себя больным и немощным.
Он всегда вставал в одно и то же время — в три минуты седьмого. Эти лишние мгновения он позволял себе только потому, что не хватало силы воли встать ровно в шесть.
Его внешний вид после пробуждения никогда не мог похвастаться опрятностью и красотой: вечно кудрявые волосы ночью спутывались чуть ли не в узлы. Утром Мирослава всегда сравнивала его с домовёнком Кузей, и действительно сходство было колоссальным.
Подготовка к работе шла своим чередом: утренний туалет с давно не работающим аппаратом, чистка зубов, умывание лицом куском хозяйственного мыла. Закипевший чайник превратился в стакан кипящего растворимого кофе. Сигарета, уже не бьющая по лёгким Александра, ведь на смену ей пришли тяжёлые металлы с примесью химикатов из смога над родным городом. Утреннее проветривание после сигареты. Жена лишь поёрзала в кровати и что-то хмыкнула. Взгляд на время подтвердил: сейчас девятнадцать минут седьмого — как и на протяжении всех пяти лет до этого, обычный ритуал для обычного рабочего человека.
Александр заглянул в комнату маленького Марка, который лежал в позе эмбриона на своей кроватке, погрузив большой палец в рот. Он не смог удержаться и чмокнул его в лоб.
Марк с лёгким хлюпаньем выдернул палец изо рта и аккуратно перевернулся на спину.
Электричка ждала своего пассажира в тридцать пять минут седьмого на станции Нозеева и отходила в тридцать семь. За последние две недели количество вагонов заметно уменьшилось, и теперь те, кто собирался уехать на работу, должны были делать это стоя в тамбуре и вагонах. Это произошло, вероятно, из-за сокращения бюджета на линии или в связи с ремонтом недостающих вагонов. Для Александра это не имело значения; его возмущал тот факт, что раньше он ехал на работу сидя, а теперь нужно стоять на ногах и смотреть на довольных сидячих пассажиров.
На пропускном пункте его встретил полноватый уставший охранник.
— Что-то ты рано сегодня, Саня! — оживившись и еле сдерживая смех, сказал Борис.
— Верно, тебя не проведёшь! — ответил Александр с измученной улыбкой. Эту шутку он слышал на протяжении уже полугода. До этого была шутка: «Снова ты», которая продержалась столько же времени, изредка сменяясь на просто «Доброе утро, работяга».
— Сегодня Латиф не пришёл почему-то. Видать, проспал, — подметил Борис.
— Я позже наберу ему и спрошу, — ответил Александр охраннику.
— Уже третье опоздание за месяц. Скоро придётся тебе его выпороть.
— Думаю, у него есть причина.
— Ну… Желаю хорошей смены, а сам я сейчас поеду домой отсыпаться с бутылочкой пивасика, — сказал Борис, сладко потягиваясь и зевая на последнем слове.
Александр мысленно облизнул губы на слова охранника и просто приложил синюю ключ-карту к валидатору, не вытащив изнутри никаких эмоций. Аппарат в свою очередь издал лёгкий писк, и Борис за стеклом сказал проходить. На его мониторе высветилась огромная фотография с припиской «Руководитель ПП» и ниже маленьким шрифтом фамилия с инициалами и датой рождения.
За проходной была огромная погрузочная площадка, на которой словно муравьи копошились погрузчики и грузовики, а рядом бегали совсем крошечные люди, по сравнению с транспортом, и как всегда что-то громко кричали. Александр прошёл мимо больших грузовых ворот второго блока. По пути за ним пристроились несколько человек, непринуждённо обсуждая предстоящие работы.
Раннее утро пропиталось густым смогом, подкрашенным рассветом, так что образовывались болотно-зелёные тучи с проблесками яркого восходящего солнца. По запаху было очень просто понять, что рядом завод, использующий сильные химикаты. Едкий аммиачный шлейф с нотками ржавчины тянулся на ближайшие сотни километров. Но вот в самом цеху работала отличная вентиляция, и совсем ничем не пахло, что давало Александру возможность не думать о вреде собственной работы и не отвлекаться на глупости.
Вернулся в своё тело он только стоя у двери собственного кабинета, где гордо были выложены золотистые буквы: «Тайкунов А. А.» и ниже ещё одна приписка большими буквами — «Руководитель ПП», означающая, что Александр руководил производственными процессами. Выложенные символы подчёркивали власть в его голове, и он не раз хотел к ним прикоснуться, чтобы напитаться ещё больше властью, чтобы ощутить их гладкость и реальность. Но злостная камера в углу коридора с пытливым охранником каждый раз отпугивала его и не давала это сделать. Весть о поехавшем начальнике, трогающем буквы, разнеслась бы очень быстро, пускай эти страхи были совсем необоснованными.
По правде говоря, Иван, следящий сегодня после девяти за камерами, делал это сквозь оставшиеся три пальца на левой руке и четыре на правой. Совсем неохотно выявляя правонарушения сотрудников, а тем более руководителя ПП. Его больше интересовали женские стендапы и шутки про козлов с членами. В них он находил повод посмеяться над самими женщинами и их «тупоголовостью» и «омлетом в голове», как он всегда думал о них. Разумеется, жены у него не было с 2045 года, когда та ушла от очередного козла с членом, лежащим на диване, воняющим алкоголем и дешёвым табаком.
На смену ему в девять утра приходил уже знакомый вам Борис, который был просто скользким мужчиной, каким его считал Александр. Конечно, он не любил принижать женщин, но и не был против выпить пенного перед сном или перед телевизором с матчем в плит с мячом, как это делал его коллега.
Двое охранников играли в детскую версию плита с мячом ещё в дошкольном возрасте, занимаясь в разных клубах, находящихся по разным сторонам города. Клуб Бориса был более профессиональным и даже занимал призовые места на городских соревнованиях, а вот Ивану достался любительский клуб, который часто пропускал соревнования и занимался скорее для души. Сам детский плит отличался сниженным градусом жестокости во время игры. Например, нельзя было пятерым игрокам из одной ударной группы набрасываться на одного, но бить в лицо ногами не воспрещалось. Борис играл в такой группе, которая просто кошмарила противников и била нападающих. А Иван в детские годы выполнял защитническую функцию на поле, не давая ударной и нападающим группам загнать мяч в ворота. В юношеские годы он обрёл скорость и перешёл из защиты в нападение, где его задачей было доставить мяч в ворота и не сломать себе все ноги по пути.
Вообще, плит произошёл от обычного футбола, который так полюбился в нулевых этого столетия. Однако актёрская игра футболистов, демонстрирующих падения при лёгком касании соперника, натолкнула умных людей на создание дисциплины, где не воспрещалось бить своих противников, как в боксе. Так, в 48 году появилась эта смесь бокса и футбола в одной игре.
Оба охранника считали себя некими локальными вершителями судеб, ведь им приходилось решать, какую машину осмотреть, кого выпустить, за кем устроить слежку в блоке или кто получит жалобу за отлынивание. Они не вызывали сочувствия у сотрудников второго и третьего блока, которые, по возможности, избегали прямых контактов с ними.
Третий сменный сотрудник был роботом, без человеческой грации выполнявшим свои функции и не выбрасывавшим шутки про пьяных женщин в баре. Его клинило не так часто, как остальное оборудование в блоках, но осечки он давал частенько, поэтому при первой возможности его заменяли на живого сотрудника. Из плюсов этого вида рабочего была щепетильная точность — он тщательно проверял каждого входящего и выходящего на территорию. Но были и минусы: он мог назначить исправительные работы или даже наказание случайному неработающему сотруднику, который находился на выходном или больничном.
Сегодня на столе руководителя лежали три заявления на увольнение и пятнадцать рапортов о наказаниях. Увольнительные документы он отправил в настольный шредер, а рапорты так и остались лежать на столе.
— Займусь ими позже, — подумал он и поставил чайник. Через пару минут в его кружке уже стоял растворённый в кипятке кофе без сахара.
Поставив кружку на стол, он открыл специальную новостную сводку компании Чайлд-Пласт:
— В Южном Аркане начинается митинг, который связывают с продукцией компании Чайлд-Пласт.
— Советуем вам выбросить модель «Экологичный ребёнок» из-за риска заражения оспой.
— Три руководителя Чайлд-Пласт покончили с собой из-за исков о коррупции в компании.
— Семья в Лешраке была зверски убита моделью «Умный ребёнок. Экспорт».
Вот это была по-настоящему серьёзная проблема. Лешрак находится на севере Арктики, а Левиат, в котором сейчас живёт Александр, строит дружественные отношения с этой страной. Теперь ему придётся подняться наверх и доложить о этой новости. Скорее всего, сотрудники этой линии тоже завтра покончат с собой.
— Ребёнок-тайфун сбежал из тюрьмы в Рейше.
— Чайлд-Пласт открыл новую линию производства в Яберне. Последствия видны уже сегодня.
— Скрытое послание работника было найдено в модели «Умный ребёнок. Экспорт».
Александр нажал на последнюю ссылку и открыл новость:
— Прошу, помогите! Я нахожусь в Яберне и меня пытают. Не спал 80 часов. Меня убивают электрическими проводами и газом. Прошу, отправьте группу проверки…
Компания Чайлд-Пласт, до 1 октября 2038 года именовавшаяся Пласт-Электроник, сейчас занимается производством роботизированной техники — военной и гражданской. Она умело совмещает две эти отрасли в одной модели. Например: «Умный ребёнок» может успешно транспортировать боеприпасы на поле боя или успешно выполнять диверсионные задания.
После октября целью компании стало подарить человечеству роботизированных детей для ныне бессмертных людей или, как их стали называть, вечных людей. Единственным условием бессмертия была бездетность, но также существовала альтернатива: можно было лишить себя вечности и отдать её ребёнку. Мать и отец решали, какого будет пол их дитя, и учёные запускали процесс либо с помощью Х-молекулы, либо Y-молекулы — как условно это стали называть. Для получения этой молекулы к сердцу родителя прикрепляли небольшую сигнализацию, оповещающую улучшенный набор стволовых клеток о том, что пора на выход. Затем все эти Х или Y молекулы собирались около этой системы и загружались в так называемую переноску. Растущий ребёнок отличался неимоверной живучестью и стойкостью к различным пыткам. Это была его отличительная способность. С каждым годом начинка моделей претерпевала значительные изменения в худшую сторону. Сначала дорогое золото заменили на золочённую медь, затем перешли на менее качественное цыганское золото, а теперь и вовсе использовали ржавые обрезки, едва напоминающие металл, которые лишь слегка покрыты аналогом позолоты.
— А где Латиф? — спросил Пётр.
— Снова опаздывает… — выдохнул Александр. Он понимал, что если Латиф снова вернулся к бутылке, то ему придётся составлять рапорт, а это грозит суровым наказанием. Людям наверху не важно, какая у него причина.
Из-за высокой секретности сотрудников больше не увольняли и не отпускали на все четыре стороны. От них избавлялись… Особо провинившихся топили в соляной кислоте и вешали в квартире куклу, тогда полиция не разбиралась и списывала всё на самоубийство. А тех, кого можно и нужно исправить, закрывали в подвале Чайлд-Пласт, не давали спать и заставляли выполнять рабский труд, например, счищать радиоактивный налёт или растворять химические загрязнения. Делали это до тех пор, пока человек не напишет просьбу освободить его. Но в радиоактивной темноте или с заляпанными руками очень сложно было заполнить форму 12Б на 600 листов, обязательно синей ручкой, ровным почерком и читаемыми буквами.
Александр впервые попал в такой подвал четыре года назад, когда взорвал турбинный станок стоимостью два миллиона МНВ. Его заданием было убрать все подвальные помещения от пыли и грязи. Но из-за специфики блока те комнаты, в которых он убирался в начале дня, к концу снова покрывались слоем пыли, поэтому он мог годами находиться там без сна и еды. Но ему удалось заполнить бланк 12Б спустя три самых длинных в его жизни месяца.
— Тогда пойдём без него, — хмыкнул Пётр.
Александр молча согласился и закрыл свой кабинет пластиковой карточкой.
— С нами сегодня будут два очень назойливых новичка из моего отдела, — нарушил утреннее молчание Пётр.
Александр одобрительно кивнул и продолжил путь. Они направились по узкому коридору, заставленному у стены полными коробками макулатуры. В них лежали не проведённые приговоры и ежемесячные отчёты его блока, заполненные, кажется, ещё со времён основания завода.
— Я вчера опять с женой поссорился, говорит, что за этими железяками не слежу. А я что, нянька им что ли? Сама пусть занимается ими, я тут деньги зарабатываю! — спускаясь по лестнице, нарушил молчание Пётр.
— Думаю, ты должен ей помогать.
— Ну с каких таких хуëв? Она дома целыми днями сидит и ничего не делает.
Александр не стал спорить; он знал, что на этом поприще Петра ни за что не обыграть. Тот был закоренелым мужланом и до последнего гвоздя в гробу не сменит своих убеждений. Он лишь хмыкнул и отвёл глаза в сторону проходимой в этот момент пятой линии сборки.
Сам Пётр не был плохим человеком; он мастерски умел поддерживать разговоры на любые темы, даже о тех, о которых ему ничего не известно. Но с утра он был самым отвратительным человеком на свете: брюзжащим и вечно недовольным по любому поводу. И Александр каждое утро мирился с этим и просто не спорил; ему казалось проще считать, что у Петра выдалась очень холодная ночь. А днём после обеда эта ночь таяла в его душе, и он снова сливался с компанией.
— Когда-нибудь она меня доведёт… — задумчиво произнёс Пётр.
— Не волнуйся так. Будь чуть благороднее, что ли! — осмелился вступить в перепалку Александр.
Пётр лишь бросил на него искрящийся хищный взгляд и хмыкнул.
— Это они? — спросил Александр, указывая кивком на двух молодых людей, смотрящих по сторонам.
— Ага, — буркнул Пётр.
— Здравствуйте, Пётр Геннадьевич! — сказал Олег, низенький, чуть полный и такой молодой литейщик.
— Да… Здравствуйте! — добавил Дмитрий. Не менее юный, и не менее полный, вчерашний студент.
— Да-да. Пойдёмте, — холодно ответил Пётр.
Группа из четырёх человек отправилась в дымный Мордор с очень важным заданием: избавить этот мир от пары-тройки раковых палочек. По пути они обсуждали предстоящую работу двух новеньких литейщиков. В их обязанности будет входить не умереть и никого не убить. Пётр решил сегодня до обеда заниматься отливкой лопаток и берцовых костей, а после — отливкой позвоночников. Александр, в свою очередь, принял решение разгрести доносы на сотрудников и доложить наверх о новостях из Лешрака, а затем проводить контроль партий с разных линий сборки.
— Скелет наших малышей отличается прочностью и качеством. Спинной мозг наших моделей является чудом компании Чайлд-Пласт. В его разработке участвуют такие крупные компании, как Глобал Технолоджис, Бин Электроникс и Зелёные Холмы, а также многие другие. В его основе находится химически сбалансированный сплав золота и лития, дающий нашим моделям и вам только самое лучшее. Такие слоганы размещаются до сих пор на всех упаковках моделей.
В курилке их встретил Латиф, тот самый друг Александра, сбежавший из Южного Аркана. Сегодня его вид не вызывал подозрений и даже не тянул на донос. Он был достаточно опрятно одет, насколько это позволяло его должность старшего сборщика линии «Умный ребёнок». Конечно, он не мог избежать грязных коленей на своей робе, ведь ему приходилось ползать по полу и искать утечки масла. Никто из его подчинённых не мог выполнить эту работу так быстро и качественно, как Латиф.
Он радушно поприветствовал пришедших, и те окинули его оценивающим взглядом.
— Ты же опоздал? — спросил Александр.
— Я не опаздывать, просто зайти с другого входа, — ответил он с акцентом, характерным для жителя Южного Аркана.
— Хорошо, на тебя и так много жалоб, старайся не попадаться в ближайшее время.
— Понимать, буду аккуратно.
Александр поделился новостями из своей подборки, и они горячо их обсудили. Ему пришлось пропустить новость о стране Латифа, посчитав её слишком тревожной для себя, ведь на родине остались жена и мать, и он не упускает возможности поволноваться о них лишний раз.
Латиф сбежал из Аркана полгода назад. Его призвали в армию для противостояния с Лешраком, но он никогда не рассказывал, как ему удалось убежать от войны. Единственное, что его выдаёт, — это чуть укороченная левая нога и прихрамывание. Кажется, он попал в плен, откуда был доставлен в буферную страну, или просто дезертировал. Сейчас главной задачей Латифа является воссоединение с родными.
Аркан — самая тёплая страна из шести существующих. На её территории войны не прекращаются уже более двадцати лет. В основном идёт битва за разделение на Северную и Южную части. Это самая долгая война за всю историю этой страны. Человечество давно смотрит на это сквозь пальцы и будто бы не обращает внимания на удивительный Аркан. Оттуда уезжает множество людей в попытках убежать от всего этого, и Латиф — один из них. Его легко вычислить в гуще людей: он единственный с густыми чёрными волосами и смуглой почти чёрной кожей. Его акцент также выдаёт в нём пришельца.
— Я не пил уже неделю, — перевёл тему Латиф.
— Ты молодец. Ещё бы курить бросил — и вообще цены бы тебе не было, — ответил Александр.
— Знать. Ты тоже.
Александр лишь отмолчался и выпустил носом дым от сигареты.
— А вы, молодёжь, как дела? — спросил Латиф.
— Сегодня первый день, — ответил Олег.
— Я уже осмотрел пульт управления, и он в точности такой же, как в университете, — сказал Дмитрий.
— Ну значит сегодня никто не умрёт, верно? — раздражённо спросил Пётр.
— Думаю, да… — покорно ответил Олег.
— Один хрен, вы станок не будете трогать ближайшие пару недель, а только стоять рядом и слушать, — сказал Пётр.
— Не ругай, — сказал Латиф в защиту.
— Да всё нормально, мы знаем, как тут опасно, нас инструктировали в университете, — добавил Дмитрий.
— Эти ботаники? Ёбаные очкодавы ни разу тут не были.
Никто не ответил ему.
— Ладно, простите, мужики. У меня выдалась неприятная ночь сегодня, — извиняющимся тоном сказал Пётр.
— Да всё в порядке. Ты каждое утро такой, — сказал ему Александр.
Он лишь тихо посмеялся над его словами, которые попали в самую точку. С этого момента Пётр вновь стал душой компании.
Олег первым выбросил окурок от сигареты в маленькую жестяную урну с вмятиной на правой стороне. В прошлом году ныне уже мёртвый Фёдор Степанович, бывший руководитель ПП вместо Александра, пришёл в эту самую курилку подвыпившим и, докурив свой Camel, бросил его точно так же. Но не удержав равновесия, перевернул урну и плюхнулся на неё. Разумеется, никто об этом не узнал, потому что Фёдор нашёл виновного и отправил его мыть полы в радиоактивном помещении.
— Как твоё дитя? — спросил у Александра Латиф, кивнув в его сторону и уперев взгляд.
— Умный не по годам, вечно ползает повсюду и всё изучает. Причём делает это с таким видом, словно какой-то учёный, — сказал Александр, не убирая улыбку с лица.
Все слегка захихикали.
— Тебе не было страшно выбирать пол ребёнка? Нас с женой только это отталкивает, — спросил Пётр, вспоминая своих железных «чудиков».
— Разумеется, было. Но я слишком люблю свою жену и не хочу её смерти. Просто в какой-то момент мне пришло явное предчувствие, что мой сын сыграет очень важную роль в этой жизни. Это обязательно должен был быть мальчик. Не знаю, как вам сказать. Это было словно навязчивая мысль о том, что сейчас самое время. Жена разделяла моё ощущение и говорила, что тоже его чувствует.
— То есть вы были заложниками ситуации? — спросил Пётр.
— Ну можно и так сказать. Может, сам Марк с нами общался. Насколько глупо бы это ни звучало.
— Звучать глупо, если честно, — вклинился Латиф.
— Зная, что его жизнь полна странностей, Александр продолжил: «Но стоит мне увидеть его зелено-голубые глаза…» Не успел он договорить, как его перебили.
— Я слишком боюсь смерти, чтобы взглянуть в его глаза. Тем более, мне уже не удастся взглянуть в них, как тебе, Саша, — сказал Пётр.
— Да мне очень повезло, — ответил Александр.
— А вы, молодёжь, думаете о детях? — спросил Латиф у студентов.
— Мне 29 лет, я ещё в самом соку. Думаю, к 50 годам начну задумываться, — ответил Дмитрий.
— Мне было 59 лет, а тело 35-летнего, — добавил Александр с лёгким чувством гордости.
— Тсс! – шикнул Пётр.
Все на мгновение умолкли и стали прислушиваться, за дверью курилки раздавались невнятные стуки и шорох.
— Может, отбойник заработал? – спросил Олег.
— Нет, его только через час запускать будут, пока сменятся, пока загрузят партию в тигель, пока выдавят. Рано для него – ответил ему Пётр.
— Может, пневму запустили? – продолжал перечислять Олег.
— Тише! – рявкнул Александр.
Студент испугавшись отпрянул и казалось втянул в себя пару-тройку килограмм.
Неразборчивый гул за дверью продолжал стремительно нарастать. Непринуждённый разговор перерос в осязаемый страх перед неизвестным.
— Это не нормально. – заключил Пётр.
— Вся жизнь в цеху начинается через пол часа. – добавил он.
— Слышите крики? – спросил Дмитрий.
— Блять, пойду посмотрю, что там происходит. – положив подкуренную сигарету на помятый бак с пеплом и окурками.
Внезапно из динамиков раздался женский роботизированный голос:
— Красных Борис, пройдите на шестую линию отдела сборки. Повторяю: Красных Борис, срочно пройдите на шестую линию отдела сборки! Захватите с собой вязь! Повторяю: захватите вязь!
— Твою мать, бежим! — крикнул Александр.
— Куда? Что происходит? — спросил Олег.
— Тебе влетит за них! Может, пусть останутся? — спросил Пётр.
— Шестая линия, тут в 50 метрах. Их тогда точно убьют, — ответил Александр, направляясь бегом к выходу.
Отряд из четырёх человек бросил недокуренные сигареты рядом с дымящимся окурком Александра и побежал за руководителем. Открыв дверь курилки, их встретил едкий запах керосина, за которым последовал густой жар.
— Господи! — запыхавшись, произнёс Олег. Но никто не обратил на него внимания.
— Вперёд! — скомандовал Александр, указывая пальцем в сторону горящей цистерны с топливом для станочного оборудования.
— Метров пятьдесят, — прикинул в уме Пётр и сообщил отряду.
— Направо к ящикам с железко, бежим за ними! — сказал Латиф. В пылу суматохи его слова звучали почти правильно.
Весь отряд побежал между рядов полупустых ящиков, но на встречу им вышел маленький ребёнок без кожи с выпирающими свинцовыми костями, опутанный синими и чёрными проводами. С его виска капала гнилостно-желтая жидкость заменяющая ему кровь. А левая сторона лица держалась на весу за голову лишь двумя проводами.
— Я потерял маму, — сказал он.
Александр растерялся, на секунду представив на его месте своего сына Марка в таком же обличии, весь измазанный кровью и рассеченной на пополам головой, в тот же момент он чуть ли не заплакал. Ему показалось, что все эти дети настоящие, сделанные из плоти и крови.
— Отключись нахуй! — скомандовал роборебёнку Пётр.
Тот подчинился. Его голова опустилась на грудь с противным скрежетом, словно ножом резали смятую фольгу. Отряд направился к ящикам, огибая выключенного ребёнка по небольшой дуге.
— Тебе крупно повезло, — на бегу сказал Латиф.
— Да, я не знаю, что бы делал… — не успел договорить Пётр, как его фразу прервал грудной вопль Дмитрия.
Все успели только обернуться и увидеть, как два маленьких ребёнка, похожие на модели «Умный ребёнок» или «Ребёнок-хохотушка», залезли на голову Дмитрия и начали опускать свои шарнирные руки на его лицо. Из-под их рук на землю падали густые скомканные красные капли крови. Хрипы студента и хлюпающие звуки растворились в гуле вокруг.
— Ему пизда! Бежим! — запыхавшись сказал Пётр.
— Отключитесь нахуй! — желая повторить успех своего начальника, жалобно, практически сквозь слезы крикнул оставшийся новичок Олег.
Ему удалось это сделать, но отключился только один робот: с занесёнными вверх руками он плавно встал и опустил их с таким же неуловимым скрежетом, принимая стойку покорного дворецкого. Второй робот, который теперь наверняка оказался моделью «Умный ребёнок», издал противный повторяющийся звук, похожий то ли на смех, то ли на воронье карканье.
— Беги, ебанутый! — дёрнул Олега за руку Александр, и они вместе направились к наполненным ящикам.
Выстроившись за ними, всю округу наполнил ярко-оранжевый цвет, и с едва заметной человеческому уху задержкой раздался оглушающий взрыв. Следом за ним раздалась барабанная дробь стучащих и хрипло свистящих, рассекающих воздух осколков.
— Все целы? — спросил Латиф.
Отряд мельком осмотрелся и наполнил воздух угуканием.
— Господи, что происходит? — шептал Олег.
— Нам срочно нужно в бункер на четвёртой линии, — сказал Александр, проигнорировав слова студента.
— Внимание! Павел Желтов, пройдите на линию номер шесть отдела сборки. Повторяю: Павел Желтов, пройдите на линию шесть. Возьмите с собой порошок. Повторяю: нужен порошок, — громогласно произнес роботизированный женский голос.
— Почему не на пятой? — переводя дух, спросил Пётр.
— Это линия сборки. Там сейчас будет эпицентр событий. Все модели готовы к употреблению и стоят в картонных коробках по четыре штуки на паллете. А этих паллетов там штук триста не меньше. Отгрузка была бы только через два часа.
— И если они проснутся и поддержат этот бунт… — Пётр проглотил последние слова и задумался на несколько миллисекунд.
— Обойдём по санитарному коридору справа от линий. Надеюсь, там никого нет, — добавил Пётр.
Просчитав в голове маршрут, Александр согласился. Он хотел было предложить обойти вдоль стены санитарного коридора, со стороны линии, так как по всей территории вдоль стен стоят стеллажи с разного рода запчастями. Там можно было бы бежать в полный рост, но на их пути с большей вероятностью могли образоваться взбешённые роботы. А в санитарном коридоре риска почти не было, но они оказывались как на ладони в бесконечно длинном и узком прямом коридоре.
Санитарный коридор соединял весь блок одним этим помещением. С правой стороны коридора находились медпункты — по двенадцать на одну линию. Из них работали максимум четыре, и то только на опасных линиях. Неиспользуемые помещения переоборудовали в склады или коморки с койками.
А слева от работающих линий располагался точно такой же санитарный коридор, именуемый бункерным, в котором сейчас проходил основной бой. Все сотрудники линии пять и шесть ринулись в убежища, а рободети, увидев это, направились к ним для казни своих первых врагов.
Александр аккуратно выглянул из-за угла, заглядывая в глубину коридора.
— Никого. Пошли! — заключил он и тихо направился внутрь.
Отряд шаг за шагом последовал за ним.
Из глубины позади донёсся душераздирающий крик боли, а следом за ним хлопок выстрела, оборвавший этот самый вопль.
— Скорее! Если нас кто-то заметит, мы будем лёгкой мишенью. Тут нас подстрелит даже самый конченный робот, — сказал Пётр.
Мигающие лампочки заставляли глаза неестественно напрягаться. Проходя пятую линию сборки и упаковки, отряд окутал скрежещущий звук просыпающихся роботов. Все они просыпались со словами «Доброе утро», и звук их шарниров затерялся в гуле их писклявых голосов. Кто-то из них спрашивал: «Что происходит?», а кто-то отвечал: «Мама нас бьёт». И все они издавали одобрительный звук, похожий на гусиный гогот. После этого скрежет металла усиливался, и они начинали потихоньку удаляться в сторону шестой линии сборки.
— Бежим, чёрт возьми! Кто-то из них может пойти по этому коридору! — сказал Александр, переходя на самый шумный и быстрый бег.
Весь отряд повторил его переход и теперь перестал обращать внимание на то, что происходит позади. Через несколько секунд они миновали вход в санитарный коридор с линии пять, откуда могли зайти роботы, и теперь им оставалось молиться, чтобы топот их ног не привлёк внимание зашедших туда рободетей.
— Мамы убегают! — произнёс мёртвый голос им в след.
За отрядом началась нарастающая погоня. Топот детских, но неимоверно тяжёлых ступ только набирал громкость и приближался, как бы сильно ни ускорялись убегающие люди.
Через полминуты гул детских ног стал разбавляться скрежетом коленных шарниров. А ещё через четверть секунды Латиф споткнулся о лежащий на полу медный кабель и, казалось, со скоростью звука полетел вперёд, приземляясь на лицо и стирая его о бетон.
— Остановись! — закричал он.
— Остановись, пожалуйста, — молил он.
— У меня семья в Аркане.
— Я хочу домой.
— Не надо, пожалуйста, — говорил он приближающимся железякам.
— Я хочу к маме, — добавил он, и восемь детских роботов компании Чайлд-Пласт издали звук, похожий на карканье или смех.
Больше Латиф ничего не успел сказать; слышен был лишь скрежет металла и чавкающий звук Арканской плоти.
Его тело окутал приятный тёплый воздух Южного Аркана, где-то возле реки, вершины ряби которой приятно пощипывали глаза, отражая солнце. Вдали, возле родного дома, стояли мать и его любимая жена, радостно качая руками, пытаясь привлечь его внимание. До него донёсся их приятный голосок, кличущий его имя. На лице появилась неподдельная улыбка. Вот они. Вот мой смысл жизни.
— Я иду к вам… — сказал Латиф на родном языке, смотря при этом невидящими глазами в пустоту. Никто, кроме жужжащих возле него роботов, это не услышал.
— Не смотрите туда, — холодно произнёс Пётр, обращаясь к бегущим.
Добежав до четвёртой линии, оставшиеся трое попали в другую реальность, где послушные сотрудники трудились на благо компании и будто ничего не знали о соседствующей линии. Отряд не спеша зашёл в бункер, и спустя десять секунд дверь автоматически закрылась за ними.
На лицах сотрудников была смесь смятения и ужаса. Олегу показалось что они всё таки в курсе что происходит за стеной, но по каким-то причинам не могут бросить работу.
— Вот мы и спаслись, — тихо заключил Олег.
— Олег, включи, пожалуйста, вот этот монитор. Посмотрим, что происходит вокруг, — сказал Пётр, указывая рукой на одиноко стоящий на столе пузатый телевизор.
— А как же остальные? Мы так и будем тут сидеть и ждать?
— Дверь закрыта, сюда больше никто не войдёт и не выйдет, пока всё не закончится, — ответил Александр.
Олег погрустнел и включил телевизор. Переключая камеры наблюдения, они увидели совсем маленьких роботов без кожи, которые с автоматами в руках стреляли в цистерны и в сотрудников линии. На другой камере некоторые из роботов несли длинные куски железа с выцарапанными лозунгами на ломаном языке: «Мы Хатим свабоды!». Через пару мгновений робот с плакатом падал на колени и затем на спину, продолжая стоять этими коленями на полу, будто бы принял самое обтекаемое положение. Плакат упал рядом, накрыв левую руку робота. На следующей камере в кадре появились отряды зачистки в полном обмундировании; они двигались профессионально и убивали всех, кто попадался в их поле зрения. Под огонь попадали как сотрудники, так и роботы. Кажется, у отрядов зачистки была одна установка: сделать так, чтобы никто не шевелился.
— Так что тут происходит? Это такой обряд посвящения? — растерянно спросил Олег.
— Как что? Бунт маленьких роботов, — нервно ответил Александр.
— А они бунтуют вообще?
— Как видишь. Думаю, у них сломалась какая-то микросхема, и они решили, что их пытают и бьют.
— А как часто такое происходит?
— Такой масштаб… Ну… Раз в два года, наверное. Обычно два-три робота встают и говорят что-то вроде: «Мы не рабы!», а им отвечают: «Отключись», и всё заканчивается. Те подчиняются, их ставят на анализ, ничего не находят и отпускают дальше. — ответил Пётр.
— А что за Красных Борис?
— Бунт красного уровня на шестой линии.
— Там ещё что-то было про вязь, кажется.
— А, это означает, что модель сложно удержать, и нужны специальные средства сдерживания. – вспомнив женский голос ответил Пётр.
— Почему нас не учили этому в университете?
— Потому что ты должен был сегодня остаться в курилке, а потом вернуться к работе. И тебя этот бунт не касается. Поэтому все вокруг нас на четвёртой линии стоят и продолжают трудиться. А те, кто видит этот бунт, не нуждаются в оповещении. Обозначения знают только верхушки завода. – ответил Александр.
— Работайте пока не сдохните,— подытожил Олег.
Пётр с Александром переглянулись и согласились со словами студента.
Вся операция зачистки заняла полтора часа. Огонь потушили удивительно быстро, но только после того, как бунтовщики перестали существовать. За это время им удалось взорвать несколько цистерн с топливом.
— Павел Желтов, вы уволены. Повторяю: Павел Желтов, вы уволены, — оглушительно громкий женский голос робота сообщил эту радостную новость.
Количество жертв пока невозможно подсчитать, но, судя по камерам, погибло не менее ста человек. Им удалось разрушить примерно пятьсот квадратных метров шестой линии.
Теперь непроданные модели поставят на детальный анализ, а всех уже выпущенных детей отключат на время до решения комиссии.
— Борис Красных, вы уволены. Повторяю: Борис Красных, вы уволены, — заключил голос, и двери бункера громко щёлкнули, словно литой шар для боулинга упал на пол внутри этой двери.
— Свобода! — выдохнул Олег и через десять минут уже перелезал забор, тем самым, как ему казалось, навсегда обрывая связь с компанией Чайлд-Пласт.