Ромка не любил молоко. Оно было противным, часто с пенкой или комочками. Каждый его приём воспринимался как наказание. Иногда мальчик злился, считая, что чем-то обидел родителей, за что те заставляют его пить эту дрянь.
Так началось утро 17 апреля 1999 года. Наспех позавтракав, и тайком вылив в раковину ненавистную жидкость, он побежал в своё «логово». Там его ждал блестящий, ещё со следами недавно сорванной плёнки DVD. Подключённый к допотопному цветному телевизору, он манил паренька, как огонёк фонаря — мотыльков. Закрывшись простынёй, накинутой на тумбочку и два стула, мальчик мог часами смотреть мультфильмы и документалки, пока родители, ещё сонные, собирались на работу или на дачу.
Сегодня весь день принадлежал ему, и только ему. Отец уехал на вахту, а мать, воспользовавшись внезапными выходными, собиралась навестить бабушку. Мальчишка, недавно отпраздновавший десятилетие, был достаточно ответственен, чтобы остаться дома в одиночестве, тем более, с таким чудом техники! Из прихожей прозвучали последние наставления матери. Через минуту, когда захлопнулась дверь, Рома уже выбрал кассету. «Том и Джери» — в самый раз для начала! А дальше «Симпсоны», о «взрослом» содержании которых, на счастье паренька, не знали родители. А потом… а потом...
Планы мальчишки прервал странный звук. Будто по кафельному полу передвинули старый скрипящий стул. Не сразу сообразив, что звук раздаётся из телевизора, Ромка выскочил из «логова» и огляделся. Никого. В гостиной, и в ванной, на кухне, на балконе, везде — ничего. Быстро забыв о неурядице, оторвавшей его от любимого занятия, мальчишка вернулся в логово, и невольно застыл.
Вместо привычных титров мультика на экране красовался обычный стул. Комната, где он стоял, походила на морг. Такой как-то раз показывали в криминальной хронике, вечером. За кадром вновь что-то скрипнуло, но уже тише. Затем, словно опасаясь, что его услышат, раздался голос: «Эй, мальчик?.. Ты здесь?».
Ромка, конечно, почуял подвох, но отсутствие опыта и детское восприятие сделали своё дело. Немного поколебавшись, паренёк зачем-то подвинулся ближе к экрану и произнёс одними губами:
— Я здесь.
Изображение дрогнуло, и внезапно, за одно моргание век, на этом стуле появился дядька с всклокоченными волосами. Алкаш. Именно так назвали бы родители паренька человека, имеющего такой вид. В грязных трениках, порванной мастерке, небритый, а перегар, казалось, чувствовался даже через экран. Человек воровато огляделся, затем застыл, будто прислушиваясь. Убедившись, что поблизости нет посторонних, он заговорил.
— У меня особая передача. Только для хороших детей. Поможешь мне, да?
Не веря своим глазам, мальчик зачем-то сделал звук громче.
— У меня есть хорошие видео. Поможешь их посмотреть?
— М-м-м..., — слабо выдавил из себя Рома, затем, прокашлявшись, пояснил, — мне нельзя говорить с незнакомыми. Мама...
— Ха! Да подожди ты, какой я тебе незнакомый? — перебил его человек, — я вообще-то в телевизоре. Вот ты видел, как всякие дяди и тёти поют? Ведут новости? Или президента видел? Их же твои родители знают?
Мальчишка насторожился. Что-то было не так, но доводы звучали логично. Многих из телевизора родители действительно знали. Кого-то ругали, особенно отец, когда смотрел новости о каких-то партиях, войне и законах. Кого-то, наоборот, хвалили.
— Послушай, у меня столько видео, и мы просто обязаны их посмотреть! — человек заискивающе улыбнулся, — только о них не говори никому, хорошо?
Рома доверчиво закивал. У него появилось чувство, что их с тем странным человеком из телевизора что-то связывает, возможно даже, общая тайна.
Изображение изменилось. Теперь камера показывала какой-то подвал. Там, среди груд тряпья лежали люди. Тощие, будто измученные каким-то недугом. В основном без движения. Только в углу, на грани обзора камеры, что-то шевелилось. Сначала мальчику показалось, что лежащий изображает червя, больно забавно тот елозил на спине, точно собирался куда-то ползти. Камера приблизила к зрителям лицо «червяка». У того была откушена часть нижней губы, а изо рта, пополам с кровью, рывками выходили слюна и остатки еды. Вены несчастного покрывали десятки маленьких воспалившихся точек. У Ромки такие образовывались на месте больнючей прививки в поликлинике. Но не в таком количестве.
Мальчик не мог отвести взгляд от происходящего. Какая-то сила притягивала его к экрану, не давая уйти. «Червяк» уже перестал дёргаться, когда камера вновь перешла к общему плану, там снова появилось движение. Очнулся один из тех странных людей. Вернее — очнулась и, ползя, как собака, переевшая забродивших яблок, она приблизилась к «червяку». Несколько секунд тишины нарушил дикий, нечеловеческий вопль. После чего картинка исчезла, а по экрану побежала чёрно-белая рябь.
Ромка тяжело выдохнул. Он не до конца понимал, что произошло в том подвале, представление о наркоманах у него ещё не сложилось. Но показанное определённо оставило след. Ночными кошмарами, негативным отношением к веществам, боязнью тёмных и замкнутых помещений.
— Пссс! Мальчик?.. Парень! Ты здесь? — телевизор снова показывал того алкаша. Он сидел на стуле, положив ногу на ногу, и пристально смотрел на Романа.
— Д...да, — справившись с волнением, ответил ребенок.
— О-о-о! Нам нужно с тобой ещё многое посмотреть!
В тот день в глазах Ромки бликами от телевизора проскочили сцены изнасилований, убийств, пыток, терактов, запоев. Порно-видео, военные репортажи, где бородатые дядьки в камуфляже рубили головы молодым солдатам, и многое, многое другое, на что даже взрослый человек, прослывший неисправимым циником и мизантропом, сказал бы, что это перебор. Но телевизионный гость на стуле не умолкал, показывая всё новые и новые зверства.
* * *
Больше, чем уроки, Ромка не любил нотации от мамы. Ну, выпил после колледжа пива, зачем из этого делать скандал? Аргумент «но зато я не курил даже!» мамой не принимался, отчего выговор перешел в спор, закончившийся тем, что Роман громко захлопнул дверь перед лицом любимой мамаши.
Парень устало плюхнулся на диван, одной рукой нащупывая в рюкзаке заныканную бутылку «Пита», а другой ища пульт. Так заканчивался вечер 29 марта 2005 года.
Что может быть лучше свежего фильма Квентина Тарантино? А после, когда утомившаяся за день мать уснет, можно по традиции перейти к эротике на РЕН-ТВ. С этими мыслями парень вставил в видик кассету и, блаженно раскинувшись на диване, открыл еще прохладное пиво.
По экрану пробежала рябь. Затем раздался тихий, противный звук двигающегося стула. Когда-то знакомый звук, но забытый, как будто из детского кошмара.
— Ёб вашу...
— Пс, парень?.. Мальчик! Ты здесь?
Роман поставил пиво на пол и подошёл к телевизору. С экрана на него смотрел какой-то педик, вальяжно раскинувшийся на винтажном, витиеватом стуле. Парень оцепенел. Что-то далёкое, будто бы неправдивое, липким страхом, вместе с мурашками прошлось по спине. Какое-то противное дежавю.
— Моя детско-юношеская передача, — предпоследнее слово гламурный мужчина выговорил особо отчётливо и манерно, — для таких хороших парней, как ты.
Кнопки не реагировали, телевизор работал. Выдергивать шнур из розетки Роман не стал, что-то подсказывало, что это не поможет.
— Ну что ты, ма-а-алыш, постой! У меня есть отличные видео для тебя!
— С-с-сука, — процедил парень сквозь зубы, понимая, что как в далёком детстве, застынет перед экраном, не в силах пошевелиться. Забытый кошмар навестил его снова.
В этот раз камера показывала какой-то артхаус. Мужчина стоял на табуретке посреди кухни и накидывал на шею петлю. Его штаны были спущены, а гениталии, едва различимые в плохом качестве видео, оказались в «боевом» состоянии. Начав мастурбировать, мужчина выбил из-под ног табурет и повис, продолжая себя ублажать.
Роман попытался закрыть глаза, но не смог этого сделать. Старался думать о чём-то другом, но хрипы задыхающегося, агонизирующего человека мешали. Приходилось смотреть.
— А теперь, посмотри-ка ещё! — красавчик, сидевший на стуле облизнул губы, — это, наверное, тебе поближе...
Камера перенеслась в ванную, где пожилой человек, лёжа в воде, водил опасной бритвой по руке. От кисти, и почти до предплечья. Вода постепенно окрашивалась в противно-алый, пена становилась розовой, как у того наркомана в подвале шла изо рта. Кое-как распоров вторую руку, мужчина аккуратно положил лезвие на край ванны и блаженно закрыл глаза. Вдруг, где-то за кадром раздался телефонный звонок. Создалось впечатление, будто самоубийца ждал его. Мужчина встрепенулся, руки потянулись к краю ванны, а вода вспенилась, точно в закатном шторме. Рывками, словно бьющаяся в сетях рыба, несчастный пытался выбраться из устроенной им же ловушки. Раз за разом его попытки заканчивались провалом, а движения становились слабее и смазаннее. Рома наблюдал за этим, затаив дыхание, будто смотрел увлекательный боевик.
Собрав последние силы, рывком, мужчина всё-таки смог выскользнуть из ванной, как пробка. Ослабевшее тело выбросилось на пол, где седая голова встретилась с кафелем, издав противнейший звук. Вместе с ним перестал звонить телефон.
Видео самоубийств продолжались до раннего утра. Ослабевший парень вырубился одновременно с телевизором, приземлившись на пол рядом с початой бутылкой «Пита». Через пару часов его ожидали очередные выговоры от матери, сильный психоз и размышления обо всём.
* * *
Когда беременная жена послала его на другой конец города за продуктами, Роман не удивился. Привычно надев наушники, и уставившись в смартфон, он ехал в автобусе, оторванный от остального мира. Так было утром 17 декабря 2015.
Вопреки двум странным случаям в детстве и юности, молодой человек стал адекватным и целеустремленным мужчиной. Он не скололся, как многие его сверстники, не убился от подростковой любви, а к жизни любого живого существа относился с трепетом и серьезностью, присущей мудрому человеку. Карьера шла в гору, деньги, несмотря на новый кризис, водились, красавица-жена и строящийся дом радовали. Если бы не...
— Псс, парень?.. Мужчина? У меня для тебя передача!
Дрожащими руками Роман вытащил из куртки смартфон и уставился на экран.
— Кто ты? — одними губами прошептал Роман.
— Тот, кто снова покажет тебе увлекательные видеоролики. У меня их мно-о-о-ого! — ответил человек, сидящий на уютном стуле, похоже, где-то в кафе.
— Почему ты приходишь ко мне?
Ответом стали нарезки несчастных случаев с детьми, где те убивались или калечились. Игоря затошнило где-то на середине. Сердце будущего отца раз за разом обливалось кровью. Но он знал, прекрасно знал, что это нельзя прекратить.
Выходя из автобуса, Рома впервые за долгое время закурил. Детская, мать её, передача! С этим миром явно что-то не так...
* * *
Больничный коридор пустовал. Тьма. Небольшой ветерок от нано-кондиционеров на воздушной подушке. Даже консультанты-голограммы куда-то исчезли. В одной из частных палат на двенадцатом этаже часы показывали 01:45. Это было 2 июля 2073 года.
Голограммы с фотографиями семьи и коллег одна за другой проносились над кроватью больного. Роман Васильевич устало моргал, пролистывая их. Сейчас, на исходе лет, было чем гордиться. Столько всего! Объездить все страны земного шара чего только стоит! Жаль, колонию на Марсе посетить не получится, рак оставил ему максимум две недели, а экспедиция заняла бы минимум три. И всё-таки он ни о чём не жалел.
Но одна загадка терзала сознание старика: кто был тот человек в телевизоре, сидящий на стуле? Все те разы он представал в различных обличиях и показывал гадости. Странно, но всё же это чему-то научило Романа. Наверное, от чего-то уберегло и сделало где-то сильнее, где-то внимательнее и вообще помогло обойти много неприятных моментов в жизни.
— Да, ты, наверное, прав, — человек в чёрном медицинском халате поставил стул к изголовью кровати и улыбнулся.
Роман заметил, как тот постарел. Седые волосы резко контрастировали со цветом одежды, но добавляли человеку степенного благородства.
— Я показывал «передачу» не зря. Это — формат. Знаешь ли, новые веяния, — Человек закурил, — эти видики в девяностых и нулевых, смартфоны затем...
Роман Васильевич не удивился появлению старого знакомого.
— А почему то алкаш, то...
— Ха! — Человек довольно улыбнулся, будто бы давно хотел рассказать, — под стать времени, его духу. Знакомые тебе образы, тиражируемые масс-медиа.
Оба ненадолго задумались. Помолчали.
— Ты зачем приходил?
Пришедший мужчина щёлкнул пальцами, и в палате появился блуждающий огонёк, похожий на шаровую молнию. От неё Человек закурил.
— Меня как только не называли. Есенин вон, представь, чёрным человеком назвал! Ха! Но это всё бред, вы связываете меня с привычными для вас образами. Всё проще, позвольте представиться — Ангел Хранитель.
От всей нелепости ситуации Романа Васильевича охватил приступ хохота, тут же отдавшийся приступом боли в лёгких. К нему подлетел медицинский дрон и, вколов обезболивающего, покинул палату.
— Это шутка такая?..
— Да нет. Я не знал, как взаимодействовать с вами. Кому-то являлся в похмельном бреду, иным — по телевизорам, как тебе. Предостерегал вас, учил, — Человек посмотрел на Романа и тяжело выдохнул, — прости, что в твоём случае это было жестоко.
— А к другим тоже являлись такие? — Роман, передохнув от смена, смотрел на гостя устало и даже зло.
— Нет, почему? Только к тем, кто должен сделать что-то великое или после смерти сам стать ангелом-хранителем, как я. Как ты заметил, я стар. И это не оболочка. Ты придёшь мне на смену. Нет, даже не мне. Времени: оно будет совершенно иным.
Роман Васильевич, уставший от болезни и долгой жизни, лишь улыбнулся. Даже если это бред от обезболивающих, хуже не будет. Если реальность — то детский кошмар позади, а утром его остывшее тело найдут с улыбкой младенца. Он это знал.
* * *
... — вот так у меня закончилось с моим ангелом. Он был тот ещё идиот, всё сумбурно и в последний момент объяснил, а дальше учиться отправил и сразу же на задание, — завершил рассказ мужчина, похлопав сияющими крыльями за спиной.
Белобрысая девочка, широкими глазами смотревшая на него, вышла из оцепенения.
— Э... я особенная, то есть? Ангел-хранитель?
Роман тепло рассмеялся и потрепал девчушку по голове.
— Нет, тебе предстоит великое дело. Марсианские колонии развиваются и скоро им потребуется свой лидер.
— Офигеть просто! Вот офигеть!
Глядя на сияющую от радости Гретту, Роман думал о том, насколько различаются поколения. Новое уже ничем не удивишь. Что там ангелы, Миссия, когда уже почти покорён Марс и вселенная?
— Я просто буду присматривать за тобой и иногда приходить. Помогу советом, выслушаю тебя. Не буду мудаком, как наставник. Ок? Если есть вопросы, ты не стесняйся, спрашивай, я отвечу, — с улыбкой ответил Рома.
— Эм... а что такое «детская передача», «видик», «мудак»?
ㅤ
Автор: KoldyrPikabu