Близилась ночь. Небо приобретало фиолетовый свет. Бледный лик луны поднимался всё выше. Вокруг него потихоньку вспыхивали звёзды. Узкие улочки города заволокла тьма. В одном переулке, между пивоварней и булочной, сверкали два крошечных огонька. Резкий запах табака вытекал на улицу вместе с дымом.
— Таддеус? – седой мужчина бросил окурок на землю. – Ты всё ещё здесь?
— Да, Грегори, я здесь, — молодой человек в очередной раз затянулся.
— Тебе разве не пора идти? Уже ночь ведь, верно?
— Да, но у меня ещё есть пара минут.
— Тогда не зажжёшь мне ещё сигаретку? Я до сих пор не могу сделать это сам.
— Конечно.
Юноша поднёс громоздкую зажигалку к лицу старика. Огонёк вспыхнул и мутно отразился в двух изжелта белых глазах. Старик был совершенно слеп. Он прикурил и благодарно кивнул, выпуская дым из носа.
— Ладно, я пошёл, — юноша направился к выходу из переулка.
— Не забудь о нашей сделке, Таддеус! – огонёк самокрутки выписал причудливый узор в темноте.
Молодой человек ухмыльнулся – о таком он забыть не мог. Подойдя к фонарю неподалёку, он приставил к нему короткую лестницу и залез к стеклянному коробу. Раздался лязг дверцы и чирк зажигалки. С характерным запахом вспыхнула пропитанная керосином ветошь. Дрожащий жёлтый свет озарил небольшую область вокруг.
Таддеус спрыгнул на землю и двинулся вниз по улице. На одном его плече висела лестница, а через другое он перекинул короткое копьё. Такое оборудование выдавали всем фонарщикам, потому вид человека с копьём не пугал припозднившихся прохожих. Наоборот, они уважительно кивали и порой останавливались, чтобы посмотреть, как городской служащий зажигает очередной фонарь. Таддеус не обращал на них внимания. Этой ночью у него была цель помимо работы.
Зажигание фонарей отнимало много времени, впрочем, торопиться было не куда. Иногда юноша замирал. Его взгляд устремлялся в пустоту, а нос шумно втягивал воздух. Он улавливал запах пыли и гнили. С каждым шагом он усиливался. Фонарщик был на верном пути.
Вскоре его слух уловил журчание воды. Из широкой трубы коллектора вытекали нечистоты, прямо в реку, рассекающую город. Вонь была сильная, но сквозь неё охотник явственно чувствовал запах своей цели. Предстояло снова объяснять начальнику, почему длинные одежды фонарщика измазаны отходами. Впрочем, у Таддеуса была отмазка на такой случай.
Он сколупнул решётку коллектора копьём и, свесившись, словно паук, залез в трубу. Он стукнул копьём о стенку. Оно тут же сложилось втрое и стало похоже на короткий меч. Таким было удобнее орудовать в тесных подземельях.
Был велик соблазн зажечь огонь, чтобы хоть как-то осветить путь, но нельзя. Молодой фонарщик без труда узнавал запах газа в воздухе. Обычный человек не мог его уловить и наверняка бы зажёг пламя, тут же сгорев заживо. Таддеус так ошибиться не мог, потому ему на подмогу пришли только острый слух и чуткий нюх. Благо, за годы своей работы он отточил их до совершенства.
Вдруг резко усилился запах гниения. Нога юноши коснулась чего-то. Пошарив в темноте руками, он нащёпал хладный труп, омываемый сточными водами. По характерным волдырям на губах он понял – под ним обитатель опиумного притона, частая жертва вурдалаков. Охотник был на верном пути.
Спереди послышались всплески, кто-то приближался.
— Кто здесь? – донеслось из темноты.
Голос был низким и хриплым. Прищурившись, Таддеус разглядел слабо сверкающие пятна перед собой. Такие вспыхивали на груди у сытого вурдалака. Их свет едва вырисовывал во тьме долговязый костлявый силуэт в оборванных штанах. Вурдалак шумно вдохнул носом и испуганно отступил на шаг.
— Охотник!? – его голос резко стал тонким и тихим.
Таддеус тут же метнулся вперёд и взмахнул своим оружием. Короткий клинок вспорол нелюдя он горла до паха. Вурдалак взвизгнул и повалился. Охотник почти бережно подхватил его и принялся ощупывать. Это была самка, хоть по голосу этого нельзя было узнать. Тонкая кожа была сухой и морщинистой. Старуха, не подойдёт. Для пересадки нужны глаза молодой особи. Из опыта Таддеус знал, что вурдалаки живут колониями, как крысы, потому он пошёл дальше, вытирая клинок о край плаща.
Чем глубже он уходил, тем отчётливее звон воды перебивали голоса. Внимательно прислушиваясь, он насчитал пять вурдалаков. Двое взрослых, и трое детей. Малыши жаловались, какая кислая и невкусная кровь у наркоманов и бродячих собак, в ответ на что взрослые сетовали, что поедать обычных горожан им нельзя. «Ну ничего», — Таддеус ухмыльнулся. – «Скоро всё закончится».
Он подошёл к концу трубы. Она выходила в большой круглый отстойник. По другую его сторону, на небольшой площадке, обычно используемой ассенизаторами, сидели все пятеро. Между ними лежало постанывающее тело. Они по очереди приникали к венам человека и, причмокивая, сосали кровь.
Таддеус медленно крался вдоль стены. Он взошёл на узкую бетонную дорожку, и вода громко закапала с его одежд. Вурдалаки тут же оглянулись на него. Охотник бросился на них с диким криком и одним взмахом обезглавил обоих взрослых. Детёныши бросились врассыпную. Двое нырнули в колодец и исчезли, но третий оказался не так прыток. Острие рассекло тонкий позвоночник и вышло из груди. Маленький вурдалак пищал и извивался. Густая чёрная кровь забрызгала пол.
Нужно было торопиться, пока жертва жива. Таддеус бросил худое тельце на пол и склонился над ним, доставая маленький футляр с парой скальпелей. Опытной рукой он срезал веки и достал глазные яблоки, затем бросил их в мензурку с особым маслом, которая сохранит их живыми ещё пару часов. Напуганный уродец всё ещё был жив, и Таддеус небрежно пнул его в воду. Вурдалак тут же пошёл ко дну, пуская пузыри. Даже сквозь толщу нечистот слышался его визг. С чувством выполненного долга Таддеус покинул отстойник…
Вскоре он был в том же переулке. Грегори ждал там.
— Фу, где ты был? – старик зажал нос, как только юноша приблизился на расстояние вытянутой руки.
— Не так важно. Всё готово к операции, мой друг.
— Славно! Пойдём в дом!
Они вошли в булочную через чёрный ход и оказались на кухне. Толстая пекарша удивлённо уставилась на грязного и вонючего гостя с копьём. Грегори успокоил её и приказал делать всё, что скажет неприятный незнакомец. Он сел на стул и задрал голову.
Скинув грязную одежду и вымыв руки, Таддеус расставил всё необходимое на столе. Ему всего-то требовалась пара колбочек с реактивами, скальпель и ложка. Последнюю ему послушно принесла полная девушка.
— Будет немного больно… — сказал Таддеус, занося ложку над лицом Грегори.
— Не мели чепуху! Делай уже!
Молодой человек завёл ложку под глазное яблоко и поддел. Глаз свис на нерве, и врач тут же его срезал. Кухарка отвернулась. Она побледнела и дрожала всем телом. Таддеус удалил второй глаз и достал из мензурки «донорские» очи. Очень бережно и неторопливо он вложил их в глазницы старика, после чего закапал ему глаза прозрачным маслом с резким запахом.
Он не успел ничего сказать, как Грегори вскочил. Он оглядывался. Беззаботная улыбка растянула его лицо.
— Я вижу! Вижу, вижу, вижу!
Словно обезумев, он кинулся к своей кухарке и начал целовать её в лицо. Она смущённо покраснела, но тоже улыбалась. Старик бросился к Таддеусу и начал остервенело пожимать его руку. Казалось, он вот-вот оторвёт ему кисть. Его не остановило даже то, что руки молодого человека всё ещё были в липкой глазной жидкости.
— Спасибо! Спасибо!
— Спасибо на хлеб не… — юноша не договорил.
Грегори выхватил из кармана кошелёк и тщательно отсчитал гонорар – пятьсот стерлингов. Довольно демократичная цена за полное восстановление зрения. Приподняв на прощание фуражку, Таддеус покинул счастливого пациента и отправился выполнять свою обычную работу. Как и был обязан, он зажёг остальные фонари на улице, после чего ушёл домой, чтобы хорошенько отдохнуть…
Утром он сразу отправился на ковёр к начальнику. В красивом здании мэрии был свой маленький кабинет, отвечавший за фонари. Стоило юноше переступить порог, как по ушам ударил крик.
— Ну и где ты шлялся?! – пузатый мужчина в белой рубахе грозно ударил кулаком по дубовому столу. – Жители опять жалуются, что ты зажёг фонари позже обычного!
— Вы же понимаете, что это не моя единственная работа… — Таддеус по-хозяйски завалился на стул.
Начальник поостыл. Кажется, в кой-то веки вспомнил, кто добыл и вставил ему печень оборотня, чтобы он мог нажираться по праздникам без последствий.
— Но это не отменяет твоих обязанностей, — сильно ослабшим голосом сказал пузан. – Всё же, фонарщик – твоя официальная профессия. Она важнее…
— Это всё? – Таддеус подошёл к столу.
— Нет. Вот, — начальник неохотно протянул ему конверт с зарплатой – двести стерлингов. – Теперь иди…
Фонарщик ухмыльнулся и удалился. Спускаясь по ступеням мэрии, он размышлял, чем занять эту ночь. На очереди было ещё несколько заказов, причём поприбыльней глаз живого мертвеца. За неделю выполнив их все, можно было бы неплохо отметить заработок.
А пока стоило пропить зарплату. Прошмыгнув по подворотням, Таддеус увидел почти родную деревянную вывеску – красный глаз на серебряной вилке. Под ней висела табличка «Кабак Циклоп». Это была единственная питейная, работающая днём. По ночам её завсегдатаи работали слишком усердно, чтобы пить.
Широким шагом юноша ввалился в тесный зал. Все столики были заняты. Одноглазые, одноногие, однорукие – все посетители были охотниками, но они не спешили приживлять себе органы нечисти. В отличие от своих клиентов, охотники знали, чем это чревато.
Пожимая руки и обрубки – все охотники были хорошими знакомыми – молодой человек прошёл к стойке. За ней орудовал страшный лысый мужчина. Кожа на его лице пошла квадратными чешуйками. Зрачки превратились в узкие щёлочки. Уши и нос давно отвалились. Несколько лет назад бармену пересадили язык редкого зверя, водящегося далеко в Азии – наги. Сделано это было сугубо из рабочих надобностей. Многие охотники были неравнодушны к змеиному яду в своих напитках.
Собственно, его уродство и было последствием пересадки. Человек, пересадивший себе часть нечистого, будь то орган, конечность или даже лоскуток кожи, постепенно превращался в «донора». После превращения многие становились изгоями. Люди инстинктивно боялись и ненавидели их. И им приходилось уходить, следуя новообретённым инстинктам. Кто-то уползал в канализации и подвалы, кто-то селился в парках и лесах, кто-то облюбовывал заброшенные дома.
Впрочем, это происходило довольно редко. Из своего опыта Таддеус мог сказать, что превращается в чудовище лишь тот пациент, который вместе с органом получил достаточно крови нечистого. Этого можно добиться, просто переливая кровь во время операции. Но даже этого хватало, чтобы популяция нечисти оставалась стабильна. Всё же никто не следил, сколько крови остаётся в донорском органе. Практически половина нечистых в городе когда-то была людьми. Те же, кто не превращался, умирали через несколько лет после операции. Органы не могли прижиться окончательно.
— Как обычно? – прошипел бармен.
— Да, как обычно, — юноша залез на высокий табурет.
Змей кивнул и налил ему полную кружку отборного тёмного пива. Швырнув несколько звонких монет в его когтистую лапу, Таддеус почти залпом осушил сосуд. Настроение сразу поднялось, и можно было поболтать с коллегами.
Молодой охотник сел за первый попавшийся стол. Двое лысых мужчин поприветствовали его лёгкими кивками. Они были братьями, и звали их Ларри и Барри.
— Что, как поживаете? – Таддеус откинулся на стуле.
— Да как обычно, — ответили они в один голос. – Заказов мало в последнее время. Держимся кое-как.
Юноша усмехнулся. Его всегда забавляла эта особенность охотников-двойняшек. У них будто был один разум на двоих.
— А ты как? – спросили они.
— Тоже без особого. На днях сделал пару заказов, и с тех пор глухо.
Братья ехидно улыбнулись. Они прекрасно знали, что все за этим столом лгут. У охотников не было принято делиться будущими заказами. Не хотелось, чтобы кто-то перехватил прибыль.
Братья одновременно подняли руки, чтобы потребовать ещё пива, но вдруг они синхронно оглянулись. Их отвлёк резкий хлопок деревянных дверей. На пороге кабака появилось три человека в смокингах и полированных цилиндрах. Их глаза пылали фиолетовым пламенем.
— Секретная полиция Европы! Все в этом помещении подозреваются в массовых убийствах нелюдей на корыстной почве! – пробасил самый высокий из них.
Вдруг один из охотников грохнулся на пол. Мужчина в костюме тут же вскинул руки. Мелькнула ослепительная вспышка, и по полу раскатились обугленные кости, а одежда опала хлопьями. Раздались крики. Охотники бросились врассыпную. Кто-то пытался нападать на полицейских, другие вылезали в окна. Каждую секунду магический огонь озарял кабак.
Таддеус растолкал остальных и чуть ли не первым выскочил в окно. Шлёпнувшись в грязь, он вскочил и бросился бежать. Вровень с ним неслись ещё несколько охотников. Вдруг тот, что бежал по правую руку, превратился в прах. Черноволосая женщина, обогнавшая Таддеуса, упала замертво. Словно крыса, молодой охотник стал нарезать зигзаг. Кучи мусора, бездомные собаки, задремавшие пьяницы – всё на пути беглеца обращалось в пыль. Лишь свойственная охотникам выносливость позволяла ему протянуть ещё несколько секунд.
Вспышки становились всё реже. Когда Таддеус выбежал на широкую улицу, они и вовсе прекратились. Люди расступались, видя бегущего грязного человека. Кто-то звал вполне обычную, человеческую полицию, но они бы точнее не поспели за охотником. В том же темпе он бежал до своего дома, и даже не запыхался.
Как и многие охотники, он жил в съёмной комнате на окраине. Хозяин встретил его без возмущений. Он уже привык, что Таддеус приходил грязным с ног до головы. Нечистоплотность юноша компенсировал своевременной рентой. Суммы, которую он платил, вполне хватало на горничных, которые не побрезгуют вычищать до блеска всё – от постели до ночного горшка постояльца. Хозяин старался не задумываться, откуда обычный фонарщик берёт такие деньги. Так ему было спокойнее.
Бросив престарелому мужичку горсть монет, Таддеус поднялся к себе. Нужно было приготовиться к возможному вторжению. Тяжёлый засов перегородил дверь. Ставни на окнах закрылись наглухо. Это сдержало бы круговую атаку… на пару секунд. Но даже этого было достаточно, чтобы дать бой полицаям.
Таддеус засел в углу комнаты, сжимая в руках небольшой арбалет. Им он не пользовался для охоты, чтобы не привлекать внимания, а хранил как раз для такого случая. Теперь оставалось лишь ждать.
Юноша почти не дышал, вслушиваясь. Дом наполняли привычные звуки: бормотание хозяина, пересчитывающего деньги, разговоры горничных о том, какие всё постояльцы свиньи и бестолочи, тихое шуршание крысиных лапок по пыльному полу чердака. Тянулись часы, но ничего не происходило. В тревоге Таддеус даже не заметил, как прошло время.
Приоткрыв ставни, он обнаружил, что наступила ночь. Пора было выходить на работу. Привычно снарядившись, он бесшумно, словно призрак, покинул дом. Этой ночью не стоило охотиться. Полиция наверняка отслеживает все убийства нелюдей. Впрочем…
Зажигая все фонари на своём пути, Таддеус добрался до центральной улицы. Его внимание привлёк большой дом из красного кирпича, огороженный колючим забором. Подойдя к кованой калитке, он настучал особый охотничий шифр. Каждый заказчик знал его. В одном из окон зажёгся свет. Шторы раздвинулись, из-за них показался долговязый силуэт с лампой в руке. Увидев позднего гостя, хозяин дома стремительно скрылся и уже через минуту отворил калитку. Резким движением он схватил Таддеуса за воротник и утянул за собой.
Они расположились на большой кухне. Морщинистое лицо заказчика напоминало череп в дрожащем свете лампы. Погасшие старческие глаза были полны отчаяния. Он перебирал руками, не зная, с чего начать свою просьбу.
— Ну, в общем… проблемка у меня… — прохрипел он. – Жёнушке моей давно не хватает моих сил. Одряб я, выдыхаюсь быстро. Да и… там уже не всё так гладко. Мне бы поновее инструмент. Можно так?
Сдерживая ехидный смех, Таддеус ответил.
— Конечно. Тут есть, где разгуляться. Чего вы именно хотите – чтобы просто работало? Или хотите удивить свою дорогую?
— Как это – удивить?
— Я бы мог пересадить вам мужество оборотня или кентавра. Там уж и размер, и форма. Женщинам такое нравится.
— О… я… даже не знаю. Я с ней говорил об этом, но как это? Я раздеваюсь, а у меня там… такое…
— О, не стоит переживать, друг мой. Она будет только рада!
— Хм… что ж, тогда… может, раздобудете мне кентавра?
Про себя Таддеус чертыхнулся. Придётся далеко пойти, чтобы достать такое «сокровище». Но оно того стоило.
— Конечно, это обойдётся в полторы тысячи.
Дед лишь хихикнул.
— По рукам!
— Тогда не спешите ложиться. Уже к утру у вас будет новая приблуда.
Таддеус оставил хозяина и направился к окраине, по дороге не забывая о своей работе. Требовалось совершить нечто редкое для его профессии – выбраться загород. Кентавры водились только в лесах.
Путь был не прост. Ежеминутно Таддеус озирался. За каждым углом могли ждать полицаи. Он шёл быстро, надвинув фуражку на глаза и подняв воротник до ушей. Понадобилась пара часов, чтобы покинуть город. Ещё полчаса ушло, чтобы пересечь равнину вокруг него и добраться до ближайшего леса. Ступив в тень крон, Таддеус встал и принюхался.
Вскоре его нос уловил характерный мускусный запах – смесь пота, мочи и прочих выделений. Кентавры не отличались чистоплотностью. Этот «парфюм» мог учуять и обычный человек. Прислушавшись, охотник услышал стук копыт и треск веток. Ему даже не нужно было выслеживать добычу.
Вскоре заросли неподалёку раздвинулись, и массивное существо возвысилось над охотником. Это в сказках кентавры были красивыми созданиями. Настоящий кентавр мог бы напугать любого до дрожи. Гротескно вытянутое лицо больше напоминало лошадиную морду. Глаза едва помещались в черепе, казалось, они вот-вот выпадут. Кривые зубы были черны от множества болезней. В мускулистых руках чудовище сжимало корягу, утыканную костями мелких животных.
— Что тебе нужно, охотник? – промычал дикарь. – Это территория стада Чёрных грив!
— Видишь ли, мне нужна определённая часть тебя, — Таддеус широко улыбнулся. – Ты же не против?
Дикарь возмутился такой наглости. Его лицо стало ещё безобразнее. На лбу выступили вены, глаза покраснели. С леденящим душу воплем кентавр встал на дыбы и взмахнул дубиной. Она пролетела в дюймах от лица фонарщика. Таддеус бросился вперед и вонзил копьё в грудь твари. Он заржал, разбрызгивая кровь. Охотник увернулся от очередного удара и прицелился в то место, где соединилась человеческая и лошадиная части. С громким щелчком копьё разделило позвонки. Кентавра подкосило, он упал. Не теряя ни секунды, Таддеус перевернул его на бок и расчехлил скальпель.
— Что ты делаешь, изверг?! – возопил нелюдь. – Что ты делаешь?!
Кентавр взвыл, как только лезвие вошло в мягкую плоть. Он бился и кричал, но не мог ничего сделать. Чтобы мужество не испортилось, Таддеус положил его в мешок, смоченный специальным маслом. Добыча была завидная.
Спрятав мешок под плащом, охотник бросился бежать. Умирающий кентавр кричал проклятья ему вслед. Он молил своих языческих богов, чтобы его мучитель пережил то же самое, чтобы он горел в огне, чтобы удар молнии разорвал его на куски. Таддеус не слушал. Он уже размышлял, на что потратит гонорар.
После долгой дороги он снова оказался на кухне элитного жилища. Хозяин терпеливо ждал.
— Вот, как я и обещал, — Таддеус аккуратно положил мешок на стол.
Старик приоткрыл его и ахнул. Для него орудие длиной в полтора локтя было чем-то удивительным. Для женщин-кентавров такое было лишь поводом для смеха.
— И… как же его? Может, позвать прислугу? Чтоб помогли.
— Не стоит. Ложитесь на стол, я пока подготовлюсь к операции.
Трепеща всем сердцем, заказчик скинул одежду и лёг. Таддеус расставил рядом всё необходимое.
— Вот, выпейте, — он поднёс к губам старика флягу. – Это нужно.
Старик сделал глоток и тут же обмяк, мягко засопев. Можно было приступать. После пары надрезов прежний «инструмент» отправился в дальний угол печки. Аккуратными стяжками охотник присадил свою добычу на положенное место. Попутно он поливал шов тем же маслом. С тихим потрескиванием срастались сосуды и мышцы. Полностью пришив орган, Таддеус подождал с минуту. Когда потрескивание стихло, он снял шов. Дело было сделано.
Он стал ждать, когда пройдёт наркоз, а пока хозяин не видел, прошёлся по кухне. Точно зная время действия наркоза, Таддеус без задней мысли соорудил себе небольшой перекус – несколько сэндвичей, стоивших, как целый обед, и кружка замечательного чая. Навряд ли старик заметит, что из буфета что-то пропало, да и не сможет он представить, что у кого-то после такого дела будет аппетит.
Как только юноша убрал за собой, заказчик очнулся. Приподняв голову, он вскрикнул, с секунду посмотрел на обновку и недоверчиво потрогал. Как ребёнок, впервые обнаруживший у себя принадлежность к полу. Вдруг достоинство затвердело. Старик растерянно хихикнул и слез со стола, даже не озаботившись надеть штаны. Его глаза сияли гордостью. Он быстро пошарил по карманам пиджака и извлёк бумажник.
— Вот! На! – он протянул юноше две тысячи стерлингов. – Сдачу себе оставь! Я пошёл!
Окрылённый старик убежал на второй этаж.
Пряча деньги за пазуху, фонарщик покинул очередного клиента и вернулся к своей основной профессии. Идя от фонаря к фонарю, он размышлял. Времени до рассвета было ещё много. Можно было бы выполнить ещё заказ, но это нежелательно.
По негласному уставу охотников каждый может выполнить только один заказ за одну ночь. Это и сохраняет популяцию нечистых, и смягчает конкуренцию. Хотя может ли один небольшой заказик привести к чему-то плохому? Конечно, нет. И Таддеус решительно направился по следующему адресу…
Этот дом был всего через пару улиц от предыдущего. Заказчик тоже не из бедных, но значительно моложе похотливого старичка. Что же могло ему понадобиться?
Подойдя к калитке и настучав привычный ритм, Таддеус замер, глядя на окна одноэтажного особняка. Он сильно выделялся среди двух— и трёхэтажных громад, которые отгрохали себе другие богачи. Архитектура тоже бросалась в глаза. Тёмные тона и готическая заострённость на манер католических соборов – старомодно, но притягательно. Наверняка за этими стенами обитала примечательная личность.
Тяжёлая дверь отворилась, и в усаженный цветами дворик вышел низкий силуэт. Прищурившись, Таддеус разглядел острую бородку и длинный нос, выглядывающие из-под низко надвинутого капюшона. И правда, заказчик был специфический. Громок топая, человек в рясе подошёл к забору. Из-под капюшона сверкнули глаза.
— А вот и ты. Наконец-то, — голос у незнакомца был писклявый и тонкий, охотник невольно усмехнулся. – Мне нужно кое-что очень, очень ценное!
— Я слушаю.
Мужчина что-то поискал под одеждой и вдруг протянул Таддеусу клочок бумаги. В него был завёрнут тяжёлый ключ, а на нём была небрежно изображена карта города. Жирной красной чертой шла дорога куда-то на северо-запад.
— Сердце дракона! – трепеща, прошептал заказчик. – Он обитает на кладбище, в фамильном склепе семьи Тручи. Ты быстро найдёшь его. Он смердит смертью!
— Ясно… и сколько мне светит?
— Десять тысяч стерлингов. Пятнадцать, если принесёшь мне его ещё бьющимся.
— Ха, и зачем же может понадобиться такая трата? Колдун?
Чернокнижник замялся.
— Самоучка, — просипел он, пытаясь изобразить надменность.
— Ах, вот как. Что ж, для меня честь услужить юному тёмному магу!
Заказчик обиженно хмыкнул и отвёл взгляд.
— Иди, ты всё знаешь.
— Слушаю и повинуюсь! – Таддеус поклонился, прижав фуражку к груди.
Путь до кладбища пролегал через центральную улицу. Охотник торопливо шёл вдоль тёмной обочины, озираясь. Иногда он замечал силуэты в цилиндрах, шныряющие по переулкам. В такие моменты он ускорялся и старался не смотреть в их сторону.
Он уже начал жалеть, что пошёл по главной – от жажды наживы охотник совсем забыл, что именно на главной улице скрыт штаб Секретной полиции. Но отступать было поздно, а окольные пути отняли бы слишком много времени. Внутренне готовый ко всему, Таддеус продолжал идти. Иногда он слышал крики и взрывы заклятий – неподалёку зачищали ещё один охотничий кабак. Это лишь подгоняло его. Как и все охотники, к собратьям он не испытывал сочувствия.
Через какое-то время дома поредели. Богатые великаны сменились покосившимися избами-карликами. Вдали завиднелись холмы, огороженные решётчатым забором. На них громоздились округлые надгробия и каменные кресты. Сухой и сладковатый запах смерти чувствовался уже здесь. Таддеус замер, втягивая его ноздрями. Лёгкая улыбка украсила его лицо.
Этот аромат будил воспоминания. Именно на этом кладбище его нашли ещё младенцем. Так же, как и других охотников. Никто не знал, откуда они берутся. Всех их находили на кладбищах, свалках, в заброшенных домах. Все они лежали в аккуратных корзинках, на выцветших зелёных простынях. Порой в корзине лежало двое, трое, но чаще всего они были одни. Совсем одни.
Люди ли они, или нечистые – кто уж разберёт? Кто-то вырастал, так и не узнав о своей природе, кто-то раскрывал у себя магические способности и шёл в Секретную полицию или какой-нибудь тупенький культ, но большинство выбирало скользкую дорожку…
Таддеус опомнился и двинулся дальше. Он перебрался через закрытые ворота и достал «карту». Согласно ей, склеп находился на другом конце кладбища. Стоило поторопиться – до рассвета оставалось всего ничего. Очень быстро охотник миновал несколько холмов, перемахивая могилы и разгоняя ворон. Вскоре завиднелся громоздкий мраморный купол. Над широкими дверями было выбито, — «Тручи».
Таддеус достал ключ. С громким треском он вошёл в замок и провернулся. Створки дрогнули и разъехались в стороны. Сразу пахнуло сыростью. Для охотника этот запах был приятнее самых утончённых духов. Он понимал, почему нечисть так тянет к кладбищам. Пошарив под плащом, он достал и зажёг факел. Узкая лестница шла на десять метров вниз. Осторожно ступая, Таддеус начал спуск.
Он чутко вслушивался. Помимо треска огня его слух улавливал странную возню в глубине подземелья. К обычной вони склепа прибавился запах железа и серы – явный признак присутствия ящера.
Спустившись, охотник оказался в квадратной комнате. Четыре коридора уходили в темноту. Лишь дрожащее пламя факела бросало блики на золоченые пластины с выбитыми именами. Многие узкие ниши были вскрыты. Обломки гробов разлетелись по полу. Тела, словно пожёванные огромным псом, лежали повсюду. Из самого тёмного коридора доносилось жадное причмокивание и ворчание.
Таддеус откупорил зажигалку и набрал немного керосина в рот. С огромной силой он дунул на факел. Яркая вспышка озарила коридор. В его конце сидел дракон, грызя очередной труп. Размером с взрослого быка, он не был похож на себя сказочного. Склизкая кожа и выпученные глаза больше уподобляли его жабе. Рудиментарные крылышки трепыхались на плечах твари. Она громко завизжала, отскакивая от огня.
Пламя не успело погаснуть, как Таддеус бросил в бой. Словно рыцарь, он выставил копьё вперёд и влетел в амфибию. Острие вошло в пасть и вышло промеж глаз. Крылатая жаба забила лапами по полу, замотала головой. Острые зубы щёлкали и высекали искры. То и дело тварь рыгала, и облачка газа вспыхивали, озаряя склеп. Таддеус орудовал копьём, как рычагом, размалывая мозг твари в пюре. Через минуту она снова взвизгнула и затихла.
Таддеус завалил тварь на бок и вскрыл ей брюхо. У драконов сердце находилось именно там. Как и требовал заказчик, оно ещё билось. Ловким движением охотник иссёк его, бросил в промасленный мешок и, не медля, покинул подземелье. Небо уже начало розоветь – нужно было действовать быстро.
Охотник даже не заметил, как оказался в городе. Ещё быстрее он оказался у готического жилья заказчика. Тот всё так же стоял у забора, но переминался с ноги на ногу. На подходе Таддеус услышал его беспокойные вздохи и причитания.
— Вот, всё, как вы пожелали! – с низким поклоном Таддеус протянул ему мешок.
— Наконец-то! Вот деньги! Ты меня не видел! – колдун бросил ему полный мешочек купюр и метнулся в дом.
Таддеус усмехнулся и прогулочным шагом пошёл по улице. Теперь его заботило, куда наведаться – ведь кабака «Циклоп» больше нет. Он миновал половину квартала, как вдруг оглушительный взрыв опрокинул его и прижал к тротуару. В ближайших домах полопались стёкла. Послышались крики и ругань. Охотник вскочил и оглянулся. Дом колдуна исчез. На его месте остались лишь пылающие обломки. Охваченные пламенем куски стен и крыши разлетелись по улице. Таддеус знал, что драконья плоть взрывоопасна, но чтобы натворить такое, нужно быть либо гением пиротехники, либо законченным неумехой.
— Самоучка! – охотник рассмеялся и бросился бежать, словно нашкодивший сорванец.
Совсем скоро он был дома. Вернее, сидел в общей кухне на первом этаже. Здесь же засело ещё с дюжину человек. Все – обычные, не охотники. Несколько грузных хозяюшек готовили завтрак. Приятный запах свежей молочной каши заставлял рот наполняться слюной. В ожидании еды Таддеус болтал с другими жителями дома. Бородач Дженкинс – бывший бездомный – снова травил байки о тяжёлой жизни на улице. Работяга Боб горячо обсуждал новые станки на фабрике. Старушка Пенни, будучи в глубоком слабоумии, что-то лепетала про голубей и овец, перемежая это со строками из Библии. Жизнь шла своим чередом.
Таддеус бросил взгляд на дверь и остолбенел. С кухни открывался вид прямо на прихожую. Хозяин стоял там, а напротив него, заложив руки за спину, высился мужчина во фраке и цилиндре. Они что-то обсуждали, и охотник прислушался.
— В вашем доме может проживать опасный преступник, — поведал человек в чёрном. – Это мужчина, невысокого роста, с чёрными волосами и шрамом на подбородке. Мы полагаем, что он работает фонарщиком.
— О, да! Есть такой! Он на кухне! – хозяин вскинул руку прямо на Таддеуса.
Человек в цилиндре щёлкнул пальцами, и хозяин застыл, словно статуя. Громко стуча туфлями, незнакомец переступил порог кухни и внимательно пригляделся к сидевшим за столом. Все люди, включая поварих, оглянулись на него. Холодные глаза полицейского застыли на охотнике. Они чувствовали друг друга – разговоры со свидетелями были лишь формальностью. Полицейский снова щёлкнул, и все люди упали без чувств. В себе остался лишь Таддеус.
— Ты арестован! – руки здоровяка вспыхнули огнём.
Охотник схватил со стола нож и швырнул его. Лезвие легко вошло в глаз мужчины. Он заорал и метнул огненный шар. Скамейка, на которой сидел Таддеус, разлетелась в щепки. Он сам отскочил в сторону и налетел на полицейского, крепким ударом вогнав нож глубже. С грохотом полицейский рухнул. Вокруг его головы быстро образовался кровавый нимб.
Раздался испуганный возглас. Хозяин очнулся и, выпучив глаза, смотрел на Таддеуса, прижимавшего к полу мёртвое тело. Охотник поднялся и, оттолкнув толстяка в сторону, взлетел на второй этаж. В панике он метался по комнате, собирая вещи. Всё валилось из рук. Снизу уже слышался стук множества туфель. Когда дверь открылась, Таддеус сидел на подоконнике.
— Ни с места! – по ушам ударил звонкий бас.
Охотник сиганул вниз, приземлился на ноги, словно кошка, и бросился по улице. Вслед ему доносилась отборная ругань и угрозы. Не думая ни о чём, Таддеус расталкивал утренних прохожих. Их крики примешивались к окрикам полицейских. Казалось, весь город разошёлся яростным, брызжущим слюной хором.
На ходу охотник едва успевал соображать. Он конвульсивно размышлял, куда спрятаться, когда его ухо уловило плеск воды. Нежданная мысль озарила его. Он резко свернул и через квартал оказался на берегу реки, возле стока коллекторов. С силой он откинул тяжёлую решётку и нырнул в узкую трубу. Зловонные воды заплескались о его ноги, но он побежал дальше, в тёмное нутро города.
Он бежал до последнего, пока не выбился из сил. Он часто спотыкался, проваливался в отстойники и септики, но не останавливался. Его запах и вид были таковы, что его не нашла бы самая чуткая носом и глазом ищейка. Только когда лёгкие собрались вылезти наружу, а сердце готовилось проломить рёбра, он остановился и упал на колени. Впервые в жизни он устал.
Отдышавшись, он усмехнулся – смерть была на волоске. Его смех эхом разлетелся по подземелью. Он зарёкся, осознав кое-что. Он не знал, где он. Он никогда не заходил так глубоко в канализацию. Юноша прислушался. Лишь плеск воды нарушал тишину. Ни шагов, ни голосов. Наверное, здесь даже нечистые не водятся.
Только Таддеус подумал об этом, как откуда-то донеслись невнятные бормотания.
— Он здесь! Ха-ха! – он сразу признал писклявый голос детёныша вурдалака. – Попался!
Послышались ещё голоса. Они быстро приближались. В темноте впереди мелькали тусклые пятна. Босые ноги хлюпали по воде. Таддеус сжал копьё и несколько раз ткнул в темноту. Что-то схватило его оружие и резко рвануло. Послышались ехидные смешки, как только копьё выскользнуло из рук охотника, а сам он плюхнулся в воду. Чудовища обступили его и начали бить. Несколько ударов прилетело по голове, и Таддеус вырубился…
Несколько хлёстких пощёчин заставили его щёки гореть. С возгласом фонарщик очнулся и огляделся. Сверху бил яркий белый свет. В нём он признал зарешеченный колодец, в какие обычно сливают помои. Запах здесь был соответствующий.
Сам он возвышался на деревянном помосте и был привязан к столбу. Верёвка в кровь стёрла его запястья и щиколотки. Задрав голову, Таддеус признал в столбе собственное копьё, глубоко вбитое в доски.
Его окружала шушукающаяся толпа. Когда глаза привыкли к темноте, он разглядел десятки нелюдей, уставившихся на него. Вурдалаки и оборотни со швами по всему телу. Болотники и кикиморы с недостающими кусками. Приглядел охотник и пару кентавров с перебинтованными промежностями. Он знал их всех. Их всех кто-то заказал. Юноша горько усмехнулся – для своих лет у него был большой послужной список, даже если считать только выживших чудовищ. С другой стороны, это говорило о нём, как не о самом лучшем охотнике.
— Мы все собрались здесь, чтобы наказать ужасное зло! – высокий оборотень в красивых одеждах вышел из толпы, держа что-то в руках. – Вы все знаете его! Он у всех что-то отнял! Его действа были мерзки и жестоки, и мы должны отплатить! – он резко поднял непонятный предмет над головой.
Это был короб уличного фонаря. Таддеус смотрел на него растеряно, нечисть взирала на него, словно на святыню. Оборотень ступил к охотнику и опустил короб на его голову. Стеклянный ящик защёлкнулся на шее. Фонарщик стал похож на водолаза в специальном костюме.
Бледнокожий карлик с длинными клыками, который и дал пощёчину охотнику, задрал крышку короба и начал что-то наливать в него. Только учуяв запах, юноша вздрогнул. Это был керосин. Настоящий, чистейший керосин! Скоро он стал заливаться в нос и рот, обжигая желудок и лёгкие. Таддеус пускал пузыри в бессильном сопротивлении.
Сквозь желтую жижу фонарщик увидел, как оборотень подносит к коробу зажигалку. Это была его зажигалка. Тяжёлый кусок железа, от которого рождался весь свет на ночных улицах. Огонёк перепрыгнул на короб. Керосин вспыхнул и вскипел. Таддеус забился в агонии, но плотная крышка не позволяло огненной воде расплескаться. Нелюди наблюдали за этим, радостно скандируя одно слово.
— Месть! Месть! Месть! – повторяли десятки голосов.
Оборотень разжигал толпу. Он задавал им настроение. Его морду украшала широкая острозубая улыбка. Фонарщик долго извивался на столбе, его крики были музыкой этого торжества. Те, кто не спешил праздновать, убегали в трубы, чтобы разнести благую весть – очередной охотник поплатился за свои грехи. Сегодня в коллекторах был большой праздник…
Ближе к полудню серый экипаж остановился близ одного двора. Местные жители жаловались на странные звуки и запах гари, исходивший из сточного колодца с самого утра. Но вместо городских служащих из кареты вышли три человека в строгих костюмах. Как ни в чём не бывало, они сняли решётку и спустились в колодец. Никто не видел, чтобы они пользовались верёвкой или лестницей.
Трое мужчин просто спарили на дно колодца. Они зависли над полом, будто на невидимых нитях, и внимательно оглядели округлый каменный мешок. Плотная грязь на дне была сильно истоптана. В воздухе пахло мускусом почти всех видов нечистых, водящихся в этих краях. И было понятно, почему случилось это собрание.
В центре мешка стоял столб с привязанным человеком. Он был мёртв, а на его голове был закреплен стеклянный ящик. Труп напоминал погасший фонарь. Стоял резкий запах пережаренного мяса. Сильным движением один из полицейских сорвал ящик с обгоревшего черепа. От него всё ещё шёл дым. Кивком полицейский призвал своих коллег.
Особым заклинанием они восстановили примерный облик убитого. Это был «Фонарщик» — давняя заноза Секретной полиции. Молодой, но уже невероятно кровожадный охотник. Конечно, он бы навряд ли сравнился с «Джеком-Потрошителем» и другими легендарными охотниками, но потенциал у него был. Тем большим облегчением для полиции была его смерть.
Полицейские составили краткий протокол, после чего встали треугольником вокруг помоста и протянули друг к другу руки. Земля между ними раскалилась докрасна. Поднялся такой жар, что дерево, а вместе с ним и труп просто испарились. Лишь облако густого дыма поднялось к дыре колодца…
Через несколько минут трое в костюмах поднялись на поверхность. Всё так же без лестницы. Местные были удивлены и хотели задать вопрос, но, стоило одному из загадочных людей взглянуть на них, как все остолбенели. Вмиг они забыли и о запахе, и о людях в костюмах. Удивлённые странным наваждением, они вернулись в дом, так и не поняв, зачем вышли во двор. Люди в костюмах сели в свой экипаж и удалились. Здесь их никто и никогда не видел…
Автор: mad_billy