I
Приказ, отданный лейтенанту Уиллу Скарлетту, на первый взгляд, не представлял никаких сложностей. Задача казалась предельно простой: передать письмо капитана Драйвера от американцев, разбивших лагерь неподалёку от пролива в Пуэрто-Рико, адмиралу Лейку на другой конец перешейка.
— Вам нужно всего лишь взять с собой на всякий случай ещё трёх-четырёх человек, пешком пересечь перешеек и отдать это письмо прямо в руки адмиралу Лейку, — сказал капитан. — Это даст нам ещё как минимум четыре дня. Аборигены, судя по всему, не представляют для нас опасности.
Аборигенами он называл кубинских мятежников. Вдоль перешейка между Пуэрто-Рико и северным заливом, где располагался штаб адмирала Лейка, почти никогда не было беспорядков, хотя эта территория и принадлежала враждебно настроенным кубинцам.
— Придётся идти пятьдесят миль по практически неизведанной местности, — ответил Скарлетт. — Испанцы нас ненавидят, да и кубинцы вряд ли обрадуются, завидев наши флаги.
О кубинцах капитан Драйвер был не лучшего мнения:
— Они воры и подлецы, все до единого, — сказал он. — Разумеется, вам предстоит не торжественное шествие через цветочные арки под звуки духового оркестра. Говорят, этот лес довольно опасен. Но вы в любом случае доберётесь до места. Вот письмо. Можете выдвигаться, как только будете готовы.
— Я могу взять своих людей, сэр?
— Да ради бога, берите, кого хотите. Если хотите, можете взять с собой ещё и пса.
— Я бы не отказался, — ответил Скарлетт. — Я ему почти как хозяин. Так и знал, что вы не станете возражать.
Воображение Уилла Скарлетта рисовало ему заманчивую перспективу. Уилл был типичным франтом из морского флота Вест-Пойнта. Но за его приятной внешностью скрывался недюжинный ум. Он обладал обширными знаниями в области геологии и ботаники, которые непременно принесут пользу его благодарному отечеству, когда вышеупомянутое благодарное отечество оставит, наконец, позади этот начальный этап колонизации. Кроме того, Скарлетту можно было кое в чём позавидовать: многие его товарищи уже месяц безвылазно находились на корабле, будто в тюрьме, окружённой синим, как сапфир, морем.
Уорент — офицер по фамилии Таррер, ещё двое матросов — одни мускулы и сухожилия. Всего четверо, не считая собаки. Таков был состав их разведывательного отряда. К тому времени, как солнце коснулось вершин холмов, они уже проделали путь в шесть миль. С самого начала Скарлетта удивило полное отсутствие каких-либо признаков ужасной, опустошающей войны. Похоже, до этой местности она ещё не добралась: дома и хижины были невредимы, а в тени навесов стояли местные жители и с неким угрюмым любопытством рассматривали американцев.
— Лучше бы нам переночевать здесь, — сказал Скарлетт.
Наконец, они достигли деревни, на окраине которой возвышалась глинобитная часовня, а на другом конце, прямо напротив часовни, находилась винная лавка. Святой отец со сложенными на большом животе руками, одетый в длиннополую рясу из грубого сукна, с серьёзным видом поклонился в ответ на приветствие Скарлетта. Последний, по словам Таррера, «сносно говорил по-испански».
— Мы пришли к вам в поисках ночлега, — сказал Скарлетт. — Разумеется, мы готовы заплатить.
Священник сонно кивнул в сторону винной лавки.
— Вы можете остановиться там, — сказал он. — Американцы — наши друзья.
Скарлетт сомневался на этот счёт. Рассыпавшись в благодарностях, они пошли дальше. За всё время он ни разу не наблюдал у кубинцев признаков дружелюбия. Холодность, подозрительность, проблески страха — всё это было, но никак не дружелюбие.
Хозяин винной лавки не спешил впустить их. Он высказал опасения по поводу того, что у него слишком мало места для таких важных гостей. В баре, развалившись, сидело десятка два человек с сигаретами во рту. Выглядели они все отъявленными головорезами. Но при виде золотых долларов трактирщик тут же пересмотрел свои взгляды по поводу вместительности дома.
— Я сделаю всё, что в моих силах, сеньоры, — сказал он. — Прошу сюда.
Через час после наступления сумерек Таррер и Скарлетт сидели под открытым небом в окружении олеандров и поблескивающих в темноте светлячков, обсуждали не слишком хорошее качество здешних сигар и местное вино, которое они сочли очень даже неплохим. Длинное помещение бара в винной лавке было ярко освещено, изнутри доносились взрывы хохота, смешанные с бряцанием гитарных струн и быстрым щёлканьем кастаньет.
— Кажется, они здесь счастливы, — заметил Таррер. — Может быть, в их многострадальной стране осталось место для чего-то ещё, кроме резни.
Скарлетта охватило любопытство.
— Порядочный офицер, — сказал он, — не имеет права упускать хоть малейшую возможность получить полезную информацию. Пойдём, Таррер. Смешаемся с толпой.
Таррер с энтузиазмом поддерживал любые предложения о возможных развлечениях. Месяц скуки на корабле в открытом море заметно повышает интерес к таким вещам. Помещение бара было довольно уютным. Кубинцы, находившиеся внутри, не обращали никакого внимания на незваных гостей. Все они смотрели на сцену в дальнем конце бара, где кружилась в танце девушка. На шее у неё был венок, и она танцевала так быстро и грациозно, что цветы казались подрагивающими языками фиолетового пламени.
— Необычайно красивая девушка и необычайно красивый танец, — пробормотал Скарлетт, когда танец закончился, и девушка изящно спрыгнула со сцены. — Думаю, нужно отблагодарить её. Я дам ей четвертак.
Девушка подошла к ним, изящным движением протягивая пустую ракушку. Она чуть присела перед Скарлеттом и устремила на него взгляд своих чёрных блестящих глаз. Когда он улыбнулся и уронил в ракушку монету, в этих бархатных глазах мелькнула искра кокетства. Стоящий неподалёку бандит что-то зловеще прорычал.
— Кажется, наш Отелло ревнует, — сказал Таррер. — Ты только посмотри на него.
— Не могу, я немного занят, — рассмеялся Скарлетт. — Ты изумительно танцевала, красавица. Надеюсь, скоро мы снова увидим твой танец...
Внезапно Скарлетт замолчал. Его взгляд упал на венок из фиолетовых цветов, лежащий на плечах у девушки. Скарлетт увлекался ботаникой и знал почти все драгоценные камни, украшающие корону Флоры; но таких ярких и пышных цветов он никогда раньше не видел.
Это были орхидеи, но орхидеи неизвестного ранее вида. В этом Скарлетт был уверен. В конце концов, эта часть света была исследована ещё хуже, чем Новая Гвинея или остров Суматра, откуда происходили многие редкие виды.
Цветы были необыкновенно большие, намного больше, чем любые другие цветы, растущие в Европе или Америке. Лепестки их были насыщенного фиолетового цвета, а серединки — кроваво-красные. Глядя на эти цветы, Скарлетт отметил, что у них злые «лица». У большинства орхидей есть своё «лицо», и на «лицах» этих цветов он явно увидел жестокое и хитрое выражение. Кроме того, они источали какой-то странный, нездоровый аромат. Скарлетту был знаком этот запах, он встречал его задолго до этого дня, ещё после битвы при Кавите1. Это был запах разложения.
— Какие роскошные цветы, — сказал он. — Скажи, красавица, откуда ты их взяла?
Девушка явно была польщена вниманием со стороны молодого и миловидного американца. Но тут рядом с ней вырос вышеупомянутый бородатый Отелло.
— Сеньору лучше бы оставить девушку в покое, — сказал он надменно.
Скарлетт неосознанно сжал кулаки и смерил кубинца взглядом. Он помнил о письме адмиралу, которое лежало у него в нагрудном кармане, и рассудительность взяла верх над бесстрашием.
— Вы демонстрируете себя не с лучшей стороны, дорогой друг, — сказал он, — хотя я, надо сказать, уважаю ваш прекрасный выбор. Меня заинтересовали эти цветы.
Выражение лица незнакомца смягчилось. Он расплылся в улыбке:
— Сеньор хочет такие же цветы? — спросил он. — Это я подарил их малышке Заре. Я могу показать сеньору, где они растут.
Лица всех присутствующих обернулись к Скарлетту. На каждом из них, казалось, застыло выражение дьявольской злобы, на каждом тёмном лице, кроме личика девушки, которая так побледнела, что это было заметно даже на её смуглой коже.
— Если сеньор умён, — начала она, — то он не станет...
— Слушать россказни глупой девчонки, — грозно прервал её Отелло. Он схватил девушку за руку, и её лицо исказилось от боли. — Там, где растут эти цветы, нет ничего опасного, если только быть осторожным. Я отведу вас туда, а потом провожу до места, куда вы направляетесь, всего за один золотой доллар.
Скарлетт был воодушевлён такой перспективой. Не каждому улыбается такая удача: представить научному сообществу новый вид орхидеи. А этот экземпляр затмит красивейшие из известных растений.
— Договорились, — сказал он. — Мы выдвигаемся на рассвете. Я рассчитываю, что вы будете готовы к этому времени. Как ваше имя? Тито? Что ж, доброй ночи, Тито.
Не успели Скарлетт и Таррер развернуться к выходу, как девушка неожиданно бросилась к ним. Она успела прокричать лишь пару слов. Затем последовал звук удара, а за ним — приглушённый вскрик.
— Нет, нет! — твёрдо сказал Таррер Скарлетту, который уже хотел вернуться. — Не стоит. Их в десять раз больше, и настроены они далеко не дружелюбно. Никогда нельзя вмешиваться в семейные ссоры. Я уверен, если бы ты вмешался, девушка сама кинулась бы на тебя с ножом, как и её ревнивый возлюбленный.
— Но он так сильно ударил её, Таррер!
— Очень жаль, но мы ничем не сможем помочь. Наша задача — как можно быстрее доставить письмо адмиралу, а не ухаживать за дамами.
Скарлетту пришлось со вздохом признать, что Таррер был прав.
II
На рассвете Тито предстал перед ними совсем другим человеком. От его высокомерия не осталось и следа. Он был весел, собран и вёл себя предельно учтиво и вежливо.
— Вы ведь понимаете, что нам нужно, — сказал Скарлетт. — Мы хотим как можно быстрее добраться до Порт-Анна. Вы знаете дорогу?
— Как свои пять пальцев, сеньор. Я много раз ходил этим путём. И я буду счастлив помочь вам добраться туда всего за три дня.
— Неужели это так далеко?
— Недалеко отсюда, но путь лежит через лес. А в этом лесу много мест, где раньше не ступала нога человека.
— Только не забудьте про фиолетовые орхидеи.
В глазах Тито мелькнул странный огонёк. Через мгновение его уже не было. Скарлетт припомнил этот взгляд позднее, но в тот момент он не придал ему значения.
— Сеньор увидит фиолетовые орхидеи, — сказал он, — тысячи цветов. Наш народ называет их нехорошим именем, но это чепуха. Они растут на высоких деревьях и держатся на длинных зелёных усиках. Эти усики ядовиты, если касаются плоти, и с ними нужно обращаться очень осторожно. Сами цветы вполне безвредны, хотя мы и называем их дьявольскими маками.
Скарлетт с интересом выслушал эту историю. Ему не терпелось воочию увидеть и потрогать эти загадочные цветы. Весь этот поход представлялся ему нежданной удачей. В то же время он пытался держать себя в руках. Сегодня им всё равно не видать фиолетовых орхидей.
Несколько часов они пробивались сквозь густые заросли. Жара, казалось, обволакивала всю землю — душная, изнуряющая жара в сочетании с высокой влажностью, и ни малейшего ветерка, который мог бы помочь справиться с ней. К тому времени, как солнце медленно начало клониться к закату, большинству отряда уже было совсем невмоготу.
Они миновали мелколесье и, поднявшись в гору, приблизились к большому скоплению деревьев на вершине хребта. С ветвей свисали зелёные стебли, а чуть выше Скарлетт увидел фиолетовую бахрому, и его сердце забилось чаще.
— Разве это не те самые фиолетовые орхидеи? — воскликнул он.
Тито презрительно дёрнул плечами:
— Какая-то пара цветов, — сказал он, — и всё равно отсюда нам их не достать. Сеньор получит всё, что он хочет, завтра.
— Но, кажется, — начал Скарлетт, — я мог бы...
Не закончив фразу, он запнулся. Солнце опустилось ещё ниже и светило теперь сквозь ветки дерева, как огромный сверкающий щит. В его свете было видно каждый стебель, каждую лиану, опутавшую ветви дерева. Вглядевшись в переплетение зелёных стеблей, Скарлетт увидел в самом их центре что-то, похожее на муху, пойманную в паутину, сплетённую огромным пауком. Эта муха оказалась человеческим скелетом.
Руки и ноги были растянуты в стороны, будто жертву распяли на кресте. Зловещая паутина опутывала запястья и лодыжки. Подул слабый ветерок, и на ветках затрепетали обрывки одежды.
— Ужас! — вскрикнул Скарлетт. — Это же настоящий ужас!
— Ещё бы! — воскликнул Таррер. — На фоне солнца выглядит, как муха посреди запечённого яблока. Вопрос в том, как он туда попал?
— Может быть, Тито сможет нам это объяснить? — предположил Скарлетт.
Казалось, Тито был чем-то очень взволнован и смущён. Он украдкой переводил взгляд с одного лица на другое, будто преступник, который чувствует, что его раскусили. Но на лицах не было подозрения, и к Тито вернулось самообладание.
— Я могу объяснить, — воскликнул он. При этом зубы его щёлкнули, не то от страха, не то от чувства вины. — Я уже не в первый раз вижу здесь этот скелет. Несомненно, это какой-нибудь охотник до редких растений, который забрёл сюда в одиночку. Он полез на дерево с ножом и запутался в тех зелёных стеблях, как ныряльщик в водорослях. И чем больше он дёргался, тем крепче запутывался. Может быть, он пытался звать на помощь, но тщетно. Должно быть, так он здесь и умер.
Объяснение казалось правдоподобным, но оно никак не делало находку менее страшной. Некоторое время отряд пробирался дальше в сумерках, пока темнота окончательно не накрыла их плотной завесой.
— Мы разобьём лагерь здесь, — сказал Тито. — Местность высокая, земля сухая, а эти деревья обеспечат нам укрытие. На несколько миль вокруг лучшего места не найти. В долине останавливаться нельзя, там опасные испарения.
С этими словами Тито зажёг спичку, тут же вспыхнул факел. Они стояли на небольшом плато, окружённом деревьями. Земля действительно была сухая и твёрдая, и отряд Скарлетта с изумлением увидел разбросанные кругом кости. Среди них были черепа животных и человеческие черепа, скелетики птиц, большие и маленькие рёбра. Пейзаж был донельзя странный и пугающий.
— Нет, здесь мы никак не можем остановиться! — объявил Скарлетт.
Тито пожал плечами:
— Больше негде, — ответил он. — Внизу в долине очень опасно. А если пойдём вглубь леса, то столкнёмся со змеями и ягуарами. Не обращайте внимания на кости. Пфф! Да мы их запросто уберём.
Их действительно нужно было убрать. По большей части кости были белыми и сухими, такими их сделали воздух и солнце. Над кучей выжженных солнцем костей угрожающе нависали ветки огромных деревьев. Скарлетт вместе с остальными занялся раскидыванием издевательски белевших скелетов в разные стороны. Прямо у своих ног он увидел прекрасно сохранившийся человеческий скелет. На пальце у того блеснуло что-то, что при ближайшем рассмотрении оказалось кольцом-печаткой. Скарлетт поднял это кольцо и вздрогнул.
— Я знаю это кольцо! — воскликнул он. — Оно принадлежало Пьеру Энтону, самому опытному и бесстрашному ботанику из когда-либо работавших в знаменитом парижском ботаническом саду2. Я даже считал беднягу своим другом. Он всегда предвидел, что именно так и встретит свою смерть.
— Должно быть, здесь была редкостная бойня, — сказал Таррер.
— Ничего не понимаю, — проговорил Скарлетт. К этому времени они уже расчистили большую площадь от останков людей и животных. В свете факела можно было разглядеть омерзительных насекомых, которые вертелись вокруг них. — Это выше моего понимания. Тито, ты можешь это как-то объяснить? Я бы ещё понял, если бы здесь были только человеческие кости. Но здесь есть кости и птиц, и животных! Причём все скелеты лежат строго по кругу, границы которого определяются тем, где начинаются кроны деревьев. Что всё это значит?
Тито заявил, что понятия не имеет, в чём тут дело. Несколько лет назад этот полуостров захватило небольшое племя, он понадобился им для каких-то религиозных целей. Они приплыли по реке издалека, и о них ходили жуткие легенды. Несомненно, они занимались и жертвоприношениями.
Скарлетт презрительно отмахнулся от этой истории. Его мучило любопытство. Должно быть какое-то другое объяснение, ведь люди часто видели Пьера Энтона за последние десять лет.
— Что-то здесь не так, — сказал он Тарреру. — Я хочу знать, в чём тут дело, хочу добраться до сути.
— Что до меня, — сказал Таррер, широко зевая, — я хочу только одного: поужинать и лечь спать.
III
Лёжа возле костра, Скарлетт осматривал местность. Он ощущал смутную тревогу, причину которой он и сам не мог бы объяснить. Прежде всего, его смущал странный звук, чуть слышный в воздухе. Казалось, что среди ветвей деревьев, нависших над ним, что-то движется и шевелится. Уже не раз он различал в них нечто похожее на клубок зелёных извивающихся змей, но счёл это игрой потревоженного воображения.
Тито спал за пределами расчищенного от скелетов круга, соорудив себе из костей что-то вроде пещеры. Ещё секунду назад Скарлетт видел, как он украдкой поднял голову с тёмными блестящими волосами, и глаза его в свете костра сверкнули злобной хитростью. Но, встретившись взглядом со Скарлеттом, Тито махнул ему рукой и снова улёгся.
— Да что значит вся эта чертовщина? — пробормотал Скарлетт. — Этот бандюга явно задумал что-то нехорошее. Всё ещё злится, что я разговаривал с его девушкой. Но вряд ли он сможет причинить нам вред. Да тихо ты!
Огромный мастиф зарычал, а затем тревожно взвыл. Казалось, даже пёс чуял какую-то опасность. Он снова лёг, подчиняясь приказу хозяина, но даже во сне продолжал поскуливать.
— Кажется, поспать мне сегодня не удастся, — сказал Скарлетт сам себе.
Некоторое время он действительно лежал без сна. Наконец, он увидел себя, идущим по тропинке, заросшей маками. Он гулял по саду, полному скелетов, увитых фиолетовыми цветами. Затем появился Пьер Энтон, бледный и решительный, каким его всегда знал Скарлетт. Вдруг сон и явь странным образом переплелись, где-то взвыл от боли мастиф, и Скарлетт проснулся.
На лбу у него выступили капельки пота, он часто и прерывисто дышал, прислушиваясь к частым глухим ударам собственного сердца — он ещё не отошёл от кошмарного сна. И тут снова раздался вой мастифа, настоящий вой, полный настоящего ужаса, и только тогда Скарлетт сбросил остатки сна.
Вдруг произошло нечто странное. В тусклом свете огня Скарлетт увидел, как чья-то невидимая рука схватила мастифа, подняла его высоко вверх и изо всех сил швырнула оземь. Огромный пёс замер и не шевелился.
Скарлетта охватило чувство страха, порождённое осознанием собственного бессилия. Что это за чертовщина? Он был учёным и не верил в сверхъестественные силы, но всё-таки, что это за чертовщина?
Никто не шевельнулся. Спутники Скарлетта были слишком утомлены, их вряд ли разбудил бы даже грохот артиллерийских снарядов. Стуча зубами, Скарлетт пополз к собаке, пытаясь унять дрожь в коленях.
Огромный пёс в чёрном наморднике был мёртв. Из ран на груди животного сочилась кровь, на горле виднелся глубокий порез, сделанный, судя по всему, каким-то зазубренным лезвием, как у пилы. Но самым странным было то, что вокруг тела собаки рассыпались те самые великолепные фиолетовые орхидеи, сорванные почти у самого основания цветка. По спине Скарлетта пробежали мурашки. Он почувствовал, что волосы у него встают дыбом.
Он был напуган. Ещё никогда в жизни он не испытывал такого страха. Творилось что-то невероятное, жестокое и кровожадное.
Но всему должно быть разумное объяснение. Каким-то образом здесь замешаны фиолетовые орхидеи. Недаром эти цветы пользуются дурной славой. Разве кубинцы не называют их «дьявольскими маками»?
Теперь Скарлетт отчётливо вспомнил выражение испуга на побледневшем лице Зары, когда Тито вызвался показать им, где растут эти великолепные цветы; он вспомнил, как девушка пыталась что-то прокричать им вслед, и какой удар за этим последовал. Теперь он всё понял. Девушка хотела предупредить их о той непередаваемой опасности, которой Тито хотел подвергнуть их небольшой отряд. Такова была месть ревнивого кубинца.
Скарлетта охватило дикое желание отплатить ему тем же, он просто трясся от гнева. Ступая по пропитанной влагой траве, он прокрался к Тито и приставил к его лбу ствол револьвера. Тито слегка шевельнулся во сне.
— Ты животное! — взревел Скарлетт. — Я пристрелю тебя!
Тито лежал неподвижно. Дыхание его было спокойным и размеренным. Он мирно спал, в этом не могло быть сомнений. В конце концов, возможно, он ни в чём не виноват. Но с другой стороны, его спокойствие может говорить и о том, что он так уверен в успехе свершившейся мести, что может позволить себе спать и ни о чём не тревожиться.
Подтверждением последней теории выступал тот факт, что кубинец лёг спать за пределами того круга, где были разбросаны иссушенные солнцем кости. Возможно, вне этого круга находиться безопасно. В таком случае, можно просто разбудить всех остальных и тем самым избавить их от мучительной смерти, которая постигла мастифа. Эти деревья, несомненно, относятся к разновидности анчара3, но даже это не объясняет того ужасного зрелища, которое он наблюдал.
— Пусть этот малый ещё немного поспит, — пробормотал Скарлетт.
С опаской он пополз обратно в круг смерти. Он собирался разбудить остальных и подождать, что будет дальше. К этому времени все его чувства обострились, как никогда раньше. Он соображал необычайно ясно и всё прекрасно видел, несмотря на темноту. Продвигаясь вперёд, он внезапно увидел, как сверху стремительно упало что-то вроде клубка зелёной верёвки, которая распуталась и повисла как натянутый изумрудный канат. По форме это напоминало треугольник, обращённый острым углом вверх. По всей длине верёвки виднелись крючковатые шипы. Верёвка, похоже, свисала с самой верхушки дерева, а на конце её виднелось что-то вроде присоски, которой она, по всей видимости, всасывала влагу.
«Похоже на какое-то неизвестное природное явление», — подумал Скарлетт. Раньше он не встречал подобных растений-паразитов, живущих на вершинах деревьев и поддерживающих жизнь при помощи таких зелёных стеблей, похожих на верёвку, созданных природой специально для того, чтобы по ночам впитывать влагу.
На секунду Скарлетт успокоился, рассуждая над своей теорией, но только лишь на секунду, потому что через мгновение он заметил, что по всей длине зелёных верёвок растут большие фиолетовые цветы, дьявольские маки.
На мгновение он опешил и остановился, тяжело дыша. За всем этим наверняка стоит какая-то дьявольщина. Он увидел, как верёвка задрожала, натяжение её ослабилось, она качнулась, будто маятник, и уже в следующую секунду обвивала плечи спящего матроса.
Зелёная верёвка казалась щупальцем осьминога. Она дрожала по всей длине, будто нить паутины, сплетённой жестоким пауком. Стебель всё туже сжимался вокруг плеч матроса, и вдруг, прямо на глазах перепуганного Скарлетта, спящий человек начал медленно подниматься в воздух.
Скарлетт ринулся к нему, подавив желание истерично закричать. Теперь, когда его товарищ подвергался опасности, от страха не осталось и следа. Он вытащил из кармана складной нож и бросился с ним на верёвку. Он был готов, что она окажется прочной, как канат, но к его удивлению стебель легко поддался ножу, как морковка, и моряк с глухим стуком упал на землю.
Он сел, энергично протирая глаза.
— Это вы, сэр? — спросил он. — Что-то случилось?
— Ради всего святого, вставай и помоги мне разбудить остальных, — охрипшим голосом сказал Скарлетт. — Мы попали в мастерскую самого дьявола. Здесь он изобретает все ужасы ада.
Матрос быстро вскочил на ноги. Как только он встал, одежда соскользнула у него с пояса и упала к его ногам, разрезанная острыми зубами зелёного паразита. На коже виднелись следы от укусов, сочащиеся кровью.
Лишь немногие обладают мужеством в два часа пополуночи. Матрос, который бесстрашно пошёл бы против корабля-броненосца, теперь стоял и дрожал от страха и растерянности.
— Что это значит, сэр? — закричал он. — Я же...
— Разбуди остальных, — прикрикнул на него Скарлетт, — буди остальных!
На землю упали ещё два или три клубка стеблей, которые тут же зашевелились. На них явственно виднелись фиолетовые цветы. Скарлетт закричал как умалишённый и начал безжалостно пинать своих товарищей.
Наконец, все они проснулись и теперь ворчали и жаловались, что их так бесцеремонно разбудили. Тито за всё это время ни разу не шевельнулся.
— Я ничего не понимаю, — сказал Таррер.
— Отойдите от деревьев, — сказал Скарлетт, — и я попытаюсь объяснить. Вряд ли вы мне сразу поверите. Никто не поверит в кошмар, о котором я собираюсь вам рассказать.
Скарлетт начал объяснять. Как он и ожидал, его историю выслушали с явным недоверием, все, кроме раненого моряка, у которого было достаточно доказательств его правоты.
— Я не верю, — сказал, наконец, Таррер. Они говорили шёпотом, так, чтобы Тито, которого они по понятным причинам не хотели будить, не услышал их. — Это всё кубинский бандит, он всё это подстроил. Не может быть, чтобы эти зелёные стебли могли...
Скарлетт махнул рукой в сторону центра круга.
— Позови пса, — мрачно сказал он. — Посмотрим, откликнется ли он.
— В историю с бедным старым мастифом я верю. Но всё равно я не могу... Хотя, я сам проверю.
К этому времени с деревьев свисало уже больше дюжины гибких зелёных стеблей. Казалось, будто их раскачивала чья-то невидимая рука, и стебли понемногу продвигались вперёд. Покрытые сплошь фиолетовыми цветами, они не казались опасными никому, кроме Скарлетта, который видел в них только угрозу. С этими словами Таррер подошёл к деревьям.
— Что ты собираешься делать? — спросил Скарлетт.
— Именно то, что я уже сказал. Я хочу лично проверить, в чём тут дело.
Скарлетт без лишних слов кинулся к нему. Ему было не до манер, принятых в избалованном цивилизованном мире. В подобных случаях существовал только один аргумент — сила, а Скарлетт был сильнее Таррера.
Таррер заметил это и моментально оценил ситуацию.
— Нет, нет! — воскликнул он. — Даже и не думай! Хотя уже поздно. — И он бросился вперёд, пробираясь сквозь тонкие изумрудные колонны. Они медленно шевелились и не представляли никакой опасности для сильного и осторожного человека. Подойдя ближе, Скарлетт услышал хлюпающие звуки, будто что-то впитывало росу.
— Ради всего святого, уйди оттуда! — закричал он.
Но было слишком поздно. Сзади к Тарреру подобрался зелёный хлыст, и в свете молнии было ясно видно, что он уже попал в западню. Стебли, для которых было привычным тянуть всё вверх, обладали большой силой. Очевидно, Таррер почувствовал это и начал задыхаться.
— Освободите меня! — проговорил он хриплым голосом. — Освободите меня! Меня что-то тащит вверх.
На секунду показалось, что он обречён. В действительности всех охватило тошнотворное, ужасное чувство. Таррера тянуло в разные стороны, но, несмотря на это, он ухитрялся держаться на ногах.
Забыв о том, что сам подвергает себя опасности, Скарлетт бросился вперёд, крича товарищам, чтобы те помогли ему. В мгновение ока ножи уже размахивали во все стороны, кромсая стебли.
— Не все, — прошептал Скарлетт. Ситуация была настолько напряжённой, что никто не поднимал голос выше шёпота. — Вы двое следите за тем, не появятся ли новые стебли. А как только появятся, немедленно режьте их. Ну!
Всё тело Таррера было обвито ужасными зелёными змееподобными стеблями. Лицо его побелело, его сдавило так, что дыхание давалось с трудом. Скарлетт видел только сплошную зелёную массу, скользкие стебли и увязшие во всём этом фиолетовые цветы. Вся земля была усыпана ими. Они были влажными и скользкими.
Таррер, теряя сознание, упал вперёд. Теперь его держали только два стебля. Давление ослабло. Размахнувшись, Скарлетт перерезал оставшиеся стебли, и Таррер упал на землю. Он был без сознания. Как только Скарлетт, шатаясь, вышел из круга смерти, он почувствовал тошноту и головокружение. Он видел, как Таррера несут в безопасное место, а затем всё погрузилось в темноту.
— Я всё ещё чувствую слабость, — сказал Таррер спустя час. — Но, если не брать это во внимание, я абсолютно в норме. И я не прочь поквитаться с Тито, который втянул меня в это.
— Где бы достать кипящее масло, — мрачно сказал Скарлетт. — Бездушный мерзавец всё это время крепко спал. Думаю, он не сомневается, что сумел прикончить нас.
— Честное слово, этого прохвоста надо пристрелить! — воскликнул Таррер.
— У меня есть небольшой план, — сказал Скарлетт, — который я хочу осуществить чуть позже. А пока нам надо готовить завтрак. Когда Тито проснётся, его будет ждать маленький приятный сюрприз.
Через некоторое время Тито проснулся и огляделся по сторонам. Сначала в его взгляде читалось любопытство, а затем разочарование и, наконец, страх. На его лице отражались тысячи противоречивых эмоций. Скарлетт увидел это и подозвал кубинца.
— Я не собираюсь вдаваться в лишние подробности, — сказал он, — но нам стало известно, что ты решил поиграть с нами в предателя. Поэтому мы хотели бы продолжить наше путешествие без тебя. Теперь мы и сами легко найдём дорогу.
— Сеньор вправе поступать, как он хочет, — ответил он. — Дайте мне мой доллар, и я уйду.
Скарлетт сухо ответил, что он не станет делать ничего подобного. Скарлетт не собирался ставить на карту свою жизнь и жизни своих товарищей в обмен на мошенничество кубинского бандита.
— Мы собираемся оставить тебя здесь, — сказал он. — У тебя будет достаточно еды, и здесь ведь совершенно безопасно, под укрытием этих деревьев, и никто тебя не потревожит. Мы привяжем тебя к одному из деревьев и оставим на следующие двадцать четыре часа.
С лица Тито тут же исчезла вся дерзость. Его колени подогнулись, на позеленевшем лице выступили капли пота. Глядя на то, как дрожали его руки, можно было подумать, что его пробирает ужаснейший озноб.
— Деревья! — запинаясь, говорил он. — Деревья, сеньор! На них водятся змеи, и... и ещё разные опасные вещи. Есть и другие места...
— Если здесь было безопасно вчера вечером, то будет безопасно и сегодня, — зловеще проговорил Скарлетт. — Я уже принял решение.
Тито больше не сопротивлялся. Он упал на колени и молил о пощаде до тех пор, пока Скарлетт пинком не заставил его подняться.
— Признайся во всём, — сказал он, — или придётся отвечать за последствия. Ты прекрасно знаешь, что мы обнаружили этой ночью, подлец!
Тито, запинаясь, всё рассказал. Он хотел избавиться от американцев. Он испытывал ревность. Кроме того, разве Кубе будет лучше под властью американцев? Конечно, нет. Поэтому долг каждого честного кубинца — любыми средствами вредить американцам.
— Да уж, вам есть, за что бороться, — проворчал Скарлетт. — Ближе к делу.
Поторапливаемый сапогом из жёсткой кожи, Тито окончательно во всём признался. Сеньор сам навёл его на мысль об убийстве при помощи дьявольских маков. Уже не один охотник за хищными растениями встретил таким образом свою смерть. Скелет на дереве принадлежал голландцу, который случайно попал в ловушку фиолетовых орхидей. И с Пьером Энтоном произошло то же самое. Эти усики с присосками появляются только по ночам, чтобы впитывать влагу, а днём они складываются, как пружина. И они убивают всё живое, до чего дотрагиваются. Тито не раз наблюдал за тем, как эти беспощадные стебли с фиолетовыми цветами могут задушить и растерзать птицу или животное.
— Как ты достаёшь цветы? — спросил Скарлетт.
— Это просто, — ответил Тито. — Днём я поливаю землю возле дерева. После этого появляются усики, их влечёт вода. Как только они разворачиваются, надо длинным ножом перерезать стебель. Конечно, это опасно, но если быть осторожным, то ничего не случится.
— Сейчас я не хочу утруждать себя этим, — сказал Скарлетт. — Но я хочу, чтобы ты пошёл с нами в качестве пленного.
Глаза Тито расширились.
— Меня не пристрелят? — хрипло спросил он.
— Не знаю, — ответил Скарлетт. — Может быть, вместо этого тебя повесят. В любом случае, я буду крайне разочарован, если тебя не прикончат каким бы то ни было способом. Что бы они ни выбрали, я буду ждать этого с нетерпением. Твоя участь меня ничуть не волнует.
- 1Битва при Кавите — морское сражение в ходе испано-американской войны. Состоялось 1 мая 1898 года на Филиппинах у Кавите близ Манилы. В американской историографии это сражение известно как Битва в Манильской бухте.
- 2Сад растений Парижа (фр. Jardin des plantes de Paris) — открытый для публики ботанический сад в Париже, часть Национального музея естественной истории.
- 3Анча́р — род вечнозелёных деревьев, все виды которого весьма ядовиты. Их яд использовался для отравления стрел. У коренных народов существовали поверья о ядовитости самого воздуха вблизи анчара; считалось, что его испарения убивают животных и людей, неосторожно приблизившихся к дереву.