Примечание автора: события рассказа разворачиваются на Таганско-Краснопресненской линии Московского метрополитена. На схемах она обозначается фиолетовым цветом. Линия полностью расположена на левом берегу Москвы-реки. На сегодняшний день состоит из двадцати трёх станций.
— Ты не поверишь, я снова его видел. Во втором часу ночи. Фары выхватили из темноты зеленый крашеный угол. На этот раз я становился и пошел посмотреть, что за дела.
— И не страшно тебе было? Столько слухов разных ходит…
— Немного, но я же упёртый. И да, слухи не врут. Он словно растаял в воздухе, когда я подошел ближе…
* * *
Москва, 30 апреля 2000 года. 06 часов 05 минут
«Раннее воскресное утро, а мне на работу. Я вышла из дома и знакомой дорогой отправилась на трамвайную остановку. На улице почти никого. Было так тихо, что я слышала, как вороны резали крыльями повисшую над городом белёсую дымку. Иногда раздавалось их протяжное карканье. Я посматривала на кроны деревьев – там, среди голых ветвей, были разбросаны вороньи гнёзда, растрепанные и вместе с тем грандиозные. «Вот она, весна», — подумала я, стараясь при этом дышать полной грудью.
Неожиданно почувствовала запах, удивительно приятный и довольно сильный. Он тянулся вдоль тротуара, этакий шлейф из бередящих душу воспоминаний. Я мертвой хваткой вцепилась в него, и некоторое время нам было с ним по пути. Но вскоре трамвайная остановка осталась позади, а я всё шла и готова была вдыхать этот аромат не переставая, лишь бы ни одной его молекулы не пролетело мимо моего носа. В те минуты я почти поняла, как идут собаки по следу.
Взволнованная этим открытием, я вертела головой по сторонам в надежде найти источник моей эйфории, но никого не обнаружила. Это ещё больше меня заинтересовало. Увлеченная, я почти потеряла ощущение реальности, когда за спиной услышала странный скрип. Обернулась, и тут налетевший порыв ветра развеял и запах, и наваждение. Огляделась и поняла, что нахожусь у «Сходненской», как раз перед входом в метро. Вокруг люди, а чуть поодаль, облокотившись на свои тележки, стояли две бабки и не сводили с меня взгляда. Их глаза буравили меня насквозь, как рентген.
— Что же ты, милая, за собой не следишь? – наконец сказала одна из них.
Я не нашлась, что ответить, но почему-то вдруг достала из сумочки косметичку, а из неё зеркальце. Поправив и так неплохо уложенные волосы, увидела отражение своих глаз и словно очнулась от соблазнительной полудрёмы. Удивляясь своему сумасбродству, пожала плечами, покачала головой и пошла обратно на остановку. На работу мне всё же удобнее на трамвае добираться».
* * *
12 часов 37 минут
«Центр города. Метро «Китай-город». День в самом разгаре. Народу тьма, в основном туристы и приезжие. Времени у меня оставалось в обрез – я опаздывал на встречу с друзьями. Зашёл в подземку. Поток людей тут же подхватил меня и плавно переместил на глубину в тридцать метров, и также размеренно занёс в переполненный вагон, где меня благополучно придавило к молоденькой девушке. И так придавило, что я начал чувствовать аромат её духов – ускользающий, волнующий, таинственный, наполненный мечтами и грёзами.
Я закрыл глаза, представляя себя парящим в затяжном прыжке и одновременно с этим получающим Нобелевскую премию. Неважно за что. Загадочный флёр сделал своё дело. Я весь сосредоточился на том, чтобы вдыхать его, а в голове только одна мысль – вот бы мы так ехали вечно.
На «Пушкинской» девушка собралась выходить, я за ней, оторваться не могу – так хочу вдыхать аромат. Я почти забыл, что ехал по делам, авантюра казалась важнее всего, а всё остальное подождёт и ничего страшного не случится.
Тут двери вагона открылись, и девушка, совершенно не обращая на меня никакого внимания, вместе с другими пассажирами вышла на станции. Теперь главное – не отстать, не потерять аромат из виду. Направляясь к эскалатору, моя незнакомка вдруг прибавила шаг, и в образовавшийся между нами «просвет» откуда-то сбоку вклинилось несколько человек, включая бабку с громоздкой сумкой-тележкой. Полная, похожая на рыночную торговку, она, как огромный колобок, переваливалась с ноги на ногу. Я вправо, и она вправо, я влево, и она влево. И так пока мы играли в «не уступи дорогу», девушка поехала вверх. Я злюсь на бабку — она ещё перед эскалатором с тележкой замешкалась. Наконец водрузила своё барахло на ступени, но сумку поставила так, что не обойти.
— Мать, ты бы пропустила меня! – окликнул я бабку, но та только зыркнула на меня глазами и отвернулась.
Доехали наконец до верха. Бегу к выходу, осмотрелся по сторонам — девушки и след простыл. А я, оказавшись на улице, вдохнул свежего воздуха и вдруг успокоился — моё поведение показалось мне до крайности нелепым, я даже лица незнакомки не разглядел. Помню только её розовое полупальто и светлые волосы. Всё остальное как в тумане.
Я вернулся в метро и поехал дальше по своим делам. Позже, каждый раз, когда я размышлял над этой историей, всё произошедшее казалось мне странным и непонятным, особенно этот увлекающий в грёзы аромат. И ещё зыбкое чувство страха, которое тщательно маскировалось за красивой оберткой, и которое я так старательно в себе подавлял. Но оно точно было. И кто знает, чем бы всё закончилось, если бы не та бабка с громоздкой тележкой, так старательно крутящаяся у меня под ногами».
* * *
23 часа 11 минут
«Возвращался я со дня рождения. Время к полуночи, а мне из Кузьминок на другой конец города добираться. Попрощался со всеми и в метро побежал.
В вагоне сел на свободное место и закрыл глаза. Ехать мне далеко, до «Тушинской», так что можно не беспокоиться. Сквозь полудрему и гул подземки я лишь прислушивался к голосу диктора, объявляющего остановки, и изредка посматривал на входящих и выходящих на станциях людей.
Как только миновали центр, поток пассажиров пошёл на убыль. Проехали «Октябрьское поле», остановились на «Щукинской». «Следующая станция «Тушинская»», — безразлично произнёс женский голос, и поезд тотчас вкатил в тоннель. Перегон здесь между станциями длинный, ехать минут пять. Я мысленно начал готовиться к выходу, как неожиданно почувствовал обалденный запах, такой приятный, что сил не было нос оторвать. И в то же мгновение я понимал, что что-то здесь не так, слишком аромат брутальный, флюиды очень сильные. Открыл глаза, повернул голову и почти нос к носу столкнулся с мужчиной, который, прислонив губы к моему уху, прошептал: «Ты в теме?» Я ему в ответ, мол, нет, а он опять к моему уху: «Ты уверен?»
Тут я понял, что сейчас взорвусь, — такие ко мне в метро ещё не приставали.
Резко встал и направился к выходу. По пути налетел на бабку в толстой вязаной синей кофте, больно ударившись ногой о её тележку. «И откуда она здесь взялась?» — негодовал я про себя, потирая рукой ушибленное место и одновременно разглядывая в окне отражение подвалившего ко мне незнакомца, чем-то похожего на Рассела Кроу.
Внутри у меня всё кипело, и я желал только одного – поскорее свалить отсюда. В этот момент поезд стал сбрасывать скорость, и вот за окном замелькала моя станция.
Состав остановился, и я вышел на платформу. Через соседние двери пулей вышмыгнул навязчивый незнакомец. И всё. К моему удивлению, никто больше с поезда не сошел. Станция казалась абсолютно пустой. Я не двигался с места в надежде, что «Кроу» уберется подальше – продолжать с ним разговор мне вовсе не хотелось. Но он стоял неподалёку, словно чего-то выжидая.
— Сынок, помоги мне! – донеслось откуда-то издалека. Я обернулся. Вагон, из которого я только что вышел, медленно тонул в желтоватой пелене. В дверях стояла та самая бабка в синей кофте, а вокруг неё по полу катались крупные ярко-оранжевые апельсины. В этом было что-то нереальное.
— Да, но… — я собрался возразить, не понимая, однако, что происходит, но та меня опередила. Ступив ногой на платформу, бабка вытянула руку, схватила меня за шиворот и втащила в вагон. Казалось, поезд только того и ждал. Послышалось резкое шипение, двери с отрезвляющим грохотом захлопнулись, и мы поехали дальше. И ещё в окно, вдогонку, я мельком увидел настоящее лицо незнакомца…
— Вот, держи, — бабка протянула мне сложенный платок, — у тебя кровь из носа пошла. Да присядь пока, а апельсины я сама соберу.
Я сделал, как было велено: присел на свободное место, держа платок у носа. Окинул взглядом пассажиров. Странно, а они вообще заметили, что сейчас станция была? И что ещё мне показалось более странным, вскоре мы вновь оказались на «Тушинской».
Я вызвался помочь бабке докатить её тележку к выходу из метро, поэтому из вагона мы вышли вместе. Всю дорогу молчали и только на улице разговорились.
— Повезло тебе, что я успела, — сказала она. — Ещё немного и остался бы там навсегда. Хорошо же ты на себя зацепил.
— Что значит, «зацепил»? — переспросил я.
— А то и значит, что мужик этот непростой был. Да и не мужик это вовсе, а сущность. Я их «фёдорами» кличу, хотя они могут и женщинами прикинуться. – Бабка, со словами, что её замучил склероз, вдруг полезла в карман своей кофты и извлекла оттуда изрядно помятую бумажку. Развернула её, прочитала. – Вот. На самом деле их зовут ферродорами. Они-то, видишь, всё больше под землёй промышляют, облюбовали подземку столичную. Но иногда и с улицы могут человека в свои ловушки заманить. Вот сегодня утром одну дамочку поймали на сладкие воспоминания. Хорошо, у меня товарки расторопные. А то поехала бы та на метро — поди ищи её после, на какой станции она сошла. Ладно, если на обычной. Поплутала бы по другой Москве, да и воротилась. Может быть… Тут ведь важно обратно сесть в метро на той же станции, что и вышел, и морок с тебя слетит. Но твой-то случай не из простых будет.
— Как это? – поинтересовался я, слушая бабкин рассказ, как будто он звучал в передаче «Городские легенды».
Та ненадолго задумалась, затем махнула рукой:
— Ну да ладно. Ты про станции-призраки слышал? Знаешь, небось, что на этой ветке станция недостроенная есть, «Волоколамская»1, аккурат между «Щукинской» и «Тушинской». Там-то ты и вышел вместе с этим типом, там у этих «фёдоров» место сбора и основная ловушка. Морок на целые поезда напускают. Если выйдешь на платформу, а поезд без тебя дальше поедет, всё, назад пути нет. Останешься блуждать в другой Москве навсегда, а ферродоры эти будут съедать тебя помаленьку. Ну это только если мы не успеем вмешаться.
— Кто это «мы»? — переспросил я. — А другая Москва? Разве такое возможно?
— А ты думаешь, этот мир один единственный? — усмехнулась бабка, сделав вид, что не расслышала первый вопрос. – Ладно, я и так много чего тебе рассказала, хотя не должна. Теперь влетит, наверное. А ты ступай домой, да сперва не торопясь пройдись по ночной прохладе, и наваждение с тебя вовсе схлынет.
На том мы расстались. Я не спеша побрел к себе, а бабка, ловко подхватив свою тележку, довольно скоро растворилась в темноте, оставив за собой короткое эхо дребезжания маленьких колес».
* * *
1 мая 2000 года, понедельник, 01 час 06 минут
Сегодня смена Гритерса встречать контролеров. Прислушиваясь к окружающим звукам Сходненского тупика, он важно уселся на улице возле двери ларька «Фрукты-Овощи» и принялся ждать. Здесь, под кронами разросшегося зеленого массива, рядом с гаражным товариществом, ночью почти всегда было тихо, разве что изредка проезжал на своей тарахтелке припозднившийся автолюбитель. Или стая бродячих собак торопилась к ближайшей мусорке на позднюю трапезу — эти своим обонянием иногда чуяли Гритерса, и тогда он зажмуривал глаза и становился невидимым вместе с продуктовой палаткой.
Терпкий коктейль из запахов тополиных почек, прелых прошлогодних листьев и городского смога настраивал Гритерса на романтический лад. Он даже ненадолго отвлёкся, намурлыкивая под нос любимую мелодию из «Шербурских зонтиков», когда понял, что давно не один — возле двери ларька стояла рассудительная Римма. Она достала из кармана синей кофты пластиковую карточку, поднесла её к навесному замку. Раздался щелчок. Одна из проушин подалась вперед, и дверь открылась.
— А, привет, — не сразу поздоровалась контролёр. Сегодня она была задумчивой, что неудивительно, – Гритерс знал о том, что Римма проговорилась, такое случается, но это поправимо. Женщина переступила порожек, вкатила тележку в палатку, затворила за собой дверь, и опять всё погрузилось в безмолвие, но ненадолго.
Вскоре уши Гритерса уловили оживленные нотки дамского разговора. Определенно, так могли общаться только Ксения и Женя. Давние подруги, они почти всегда работали в паре, как начальство не журило их за это. Впрочем, оно чаще вынуждено было закрывать глаза на нарушение трудовой дисциплины.
Главное — результат, а контролёры делали свою работу качественно.
— А вот и красавец наш! – раздалось совсем рядом, и Гритерс почувствовал, как старческая женская рука погладила его по голове. Это была Ксения. Женя в это время искала пластиковую карточку. Наконец она выудила её из кожаной хозяйственной сумки, поставленной на небольшую тележку. Навесной замок вновь щелкнул, выдвинулась проушина. Ксения, подхватив свою ручную кладь на колесиках, вошла внутрь ларька. Женя последовала за ней, предварительно погладив Гритерса по спине. Её скромных размеров тележка легко перескочила порожек, дверь тут же закрылась, и всё стихло, но лишь на пару минут.
Это была Шура. Её гружёная баулами и прочим барахлом тележка неумолимо приближалась к странной двери ларька, а вскорости из-за деревьев показалась и сама хозяйка. Полная, она шла, переваливаясь с ноги на ногу, но в этой походке был заключен секрет успеха. Рядом с Гритерсом Шура остановилась, достала из верхней сумки сверток, развернула его и протянула старому знакомому.
— Это тебе, — сказала она, и её суровое лицо расплылось в добродушной улыбке. – Как ты любишь.
Гритерс взглянул на сверток и заурчал: на оберточной бумаге лежал душистый ломоть колбасы – несомненно, дежурство начинало приносить свои плоды. И ещё Гритерс считал Шуру самой доброй из всех контролеров и удивлялся, как ей удается быть строгой и зыркать для острастки глазами на зацепленных ферродорами пассажиров.
К двум часам ночи все контролеры были на месте. Встретив последних, наевшийся колбасы кот последовал за ними. Дверь бесшумно закрылась, и палатка тотчас исчезла, поддерживая среди местных жителей слухи о блуждающем призрачном ларьке, который кто-то видел то тут, то там, но так и не смог после отыскать.
Перебирая лапами по ступенькам, Гритерс сбежал вниз, где располагался пункт выдачи инвентаря. Там, на стульях, расставленных вдоль трёх стен, отдыхали пожилые женщины. Всего их было тридцать шесть, и они, как всегда, обсуждали прошедший день. У четвертой стены за канцелярским столом сидел мужчина лет сорока пяти в темно-сером рабочем халате. Рядом с ним, в соседнем помещении, через открытую дверь виднелись полупустые деревянные стеллажи. Кот оглядел всех присутствующих и, щеголяя белым блестящим мехом, улегся возле стола кладовщика.
— Я вижу, теперь все в сборе, – подытожил Жора и взял в руки амбарную книгу с наклеенной биркой. Это был «Журнал выдачи инвентаря контролеров порталов». – Подходим, сдаем маскировочные костюмы, тележки, расписываемся…
Старушки оживились, зашевелились. Началась привычная процедура, и сорок пять минут пролетели незаметно: все формальности были завершены.
Сказав Жоре «до свидания», отработавшие контролеры побежали наверх по ступенькам к стоявшему под ночным небом служебному автобусу. Если бы сейчас их кто-то увидел, то вряд ли смог объяснить, как из обычного воздуха возникла галдящая толпа девушек и парней, обсуждавших каких-то ферродоров и предстоящие выходные. А им было о чем поговорить — дежурство выдалось нелегким — пятьдесят девять случаев нападения сущностей, о которых обычные люди вовсе не подозревали. Хотя для этой ночи такое количество неудивительно.
Но теперь скорее отдыхать. Знакомый автобус приглушенно гудел двигателем и манил в салон мягким светом – он готов был развести всех по домам. Через час придет новая смена контролеров получать инвентарь, и всё начнется сначала – кто-то ведь должен приглядывать за столичной подземкой, за её тайными переходами в иные миры и спасать зазевавшихся пассажиров от ферродоров2. Ну и от самих себя, конечно же…
Сентябрь 2019 года.
Автор: conjure one
Фиолетовая ветка