1.
Остановиться удалось быстро – скафандр сделал это практически самостоятельно, предложив Корпусу не рыпаться и выбрать направление оси взгляда. Корпус помнил, что необходимо было выбирать перпендикулярно эпицентру взрыва, но, без колебаний, выбрал острый угол. Негласное правило космоса — если остались выжившие, ты должен им помочь.
Теста выводил на экран одно предупреждение за другим и всё требовал подтвердить таймкод. Корпус смахнул окна вбок, затем приблизил к лицу то, что осталось от станции.
— Давай, Кан… — он запустил частотный поиск, отправил сигнал SOS. – Ты же был дальше от питающих элементов, чёрт тебя дери…
Обломки станции были похожи на разорванную паутину, длинные кабели конвульсивно бились вокруг разорванных металлических платформ. Большая часть обломков летела вверх от оси Корпуса, но хватало и крупняка, который ещё мог его зацепить.
Теста сообщил, что нечего не обнаружил. Потом добавил, что и обнаруживать-то нечего.
Корпус включил запись, вздохнул.
Эх, Кан…
— Кан, если ты меня слышишь – я удаляюсь вверх-влево от базовой оси станции. Координаты притречены к сообщению, если твой Теста работает, то подхватывай и направляйся за мной. Если нет…
Если нет, то и Кана больше нет…
Корпус отбросил мысли о смерти друга.
— … если вдруг Теста поврежден, и координаты не считываются, то я двигаюсь в сторону «Рапиды». Карта не обновляется, но на прошлой неделе там было около двадцати сигналов, так что, как только подхвачу какой-нибудь – сразу сообщу им, что случилось, и тебе помогут. Ждать придётся…
не меньше месяца
— … несколько дней, так что поставь эконом-расход на Тесте…
который не работает
— … и просто жди, окей? Если работает тяга – отправляйся туда же. Если нет…
Корпус замолчал. Что посоветовать человеку со сломанным скафандром без тяги в открытом корпусе среди сотен металлических обломков, разлетающихся во все стороны?
— … постарайся не умереть, хорошо? – Корпус отдалил изображение – всё равно разобрать что-то на экране было уже невозможно. – Я надеюсь, что ты меня слышишь. Тебе не впервой в одиночестве, я знаю – ты продержишься. Кан, я скоро!
Корпус перевернул ось взгляда, и его ноги взметнулись вверх, будто он решил встать на голову. Впереди теперь мерцали только звёзды.
Корпус включил тягу, скорректировал курс, вывел перед собой изображение станции, оставшейся за спиной и, будто шагнув в прорубь, вернул на экран все отложенные предупреждения от Тесты.
— Твою ммать, — выругался он, щурясь от красного цвета.
Заряд Тесты был почти максимальным – что было хорошо. С дыхательной смесью было всё хуже, но не настолько плохо, чтобы уходить в «консерву» ещё неделю-другую. Системы наблюдения были не повреждены, системы связи – в порядке. А вот начинка Тесты пострадала серьёзней. Механических повреждений было всего ничего – несколько прорывов, да подгоревшая оболочка на ногах, но радиация сделала своё дело. Приборы лайф-контроля сбесились, показания пульса перед глазами Корпуса прыгали от трёх до 7247 в минуту, а когда он попросил в реальном времени отображать расход дыхсмеси, Теста жизнерадостно заявил, что запасов для глубокого дыхания ему хватит на ближайшие 416 лет. Затем сделал небольшую поправку и понизил время жизненной активности до 8 секунд, после чего ожидаемо врубил панику и начал процесс консервации. Корпус отменил консервацию и вернул скафандру обезличенные настройки. Теста сказал, что, если уж относится к телу в скафандре как к куску мяса, пару недель оно может и подышать. А вот кормиться придётся только через вену, потому что без личных данных он ничего не может пустить в питательную трубку, опасаясь отторжения и аллергической реакции.
Корпус посмотрел, чего у него такого в пищблоке, что Теста не собирается кормить этим никого постороннего, и выругался. Индийское рагу, кисель из фейхоа с красным перцем и терамису из топинамбура с мёдом.
Корпус, несмотря на сложившуюся ситуацию, рассмеялся.
Кан, косоглазый ты сукин сын. То-то так хитро улыбался всю неделю.
— Тридцать пять – сорок один, — засранец, — Корпус перестал улыбаться, и перевёл взгляд на ставшую далёкой станцию позади. – Видимо, это наш финальный счёт, Кан. Разрыв шесть очков, победа за корейским игроком. Мои поздравления.
Консервирование было невозможно. Корпус понял это сразу, но теперь убедился в этом на сто процентов. Теста не сможет поддерживать в нём жизнь если даже с подсчётом пульса не справляется. В лучшем случае, он просто не проснётся. В худшем – перед своей смертью будет несколько десятков раз введён в искусственную кому, а затем реанимирован, что превратит его последние часы жизни в затяжной мучительный кошмар. И самое ужасное — насильно накормлен ужасным десертом, рецепт которого, скорее всего, был нелегально скачан с какого-нибудь пиратского спутника.
Корпус прибавил тяги, отключил гибкость Тесты, вытащил руки из рукавов и, сложив их на груди, постарался поспать. Если ему предстоит лететь несколько недель, то лучше спать дольше и чаще. Последние несколько часов он провёл на нервах, так что понимал, что заснуть вряд ли получится, но всё же это было лучше, чем пялиться в далёкие звезды и искать на горизонте разноцветные огоньки станции или силуэт громады «добывалки».
«Всё равно ведь не засну, — подумал Корпус и мгновенно заснул».
2.
— Я выиграл, — сказал Кан.
— Я знаю, — Корпус взял со стола упаковку еды и потряс ею. – Опережение на шесть очков, так?
— Нет, не на шесть, — Кан смеялся. – Посчитай заново!
Корпус попытался посчитать, но ничего не получилось.
— Может, поможешь? — попросил он.
С радостью, — Кан приблизил к нему своё лицо и отчётливо сказал – Пи-и-ип!
— Раз, — послушно посчитал Корпус.
— Пи-и-и-п!
— Два.
— Пи-и-и-ип! – Кан затряс руками стол. – Пи-и-и-п! Пи-и-и-ип! Пи-и-и-ип!
ПИ-И-И-ИП!
Корпус открыл глаза, пытаясь понять где он и что вообще происходит. Воспоминания нахлынули разом.
Аномалия. Взрыв. Кан. Обломки-паутинки, терамису из топинамбура…
ПИ-И-И-ИП!
Корпус сфокусировал взгляд на экране и удивлённо выдохнул.
«Получено сообщение».
И чуть ниже – «обнаружен сигнал».
Прямо позади него.
— Увеличить изображение! – закричал Корпус.
— Для голосового управления необходимо авторизироваться одним из…
— Корпус Вивем, один-четыре-два-восемь!
— Личность подтверждена, — добродушно ответил Теста и включил сирену. – Начинаю процесс консервации.
— С-сука! – Корпус забыл про то, что жить ему осталось восемь секунд. – Выход из личных установок!
— Выход подтверждён.
Корпус сфокусировался на изображении, движениями глаз растянул и приблизил крошечную фигурку позади себя.
Маленький белый скафандр, летящий прямо за ним.
— Кан! – рассмеялся Корпус. – Сукин ты сын, ты жив! Я знал, знал! Теста, включить канал связи «Домик на дереве»!
— Для голосового управления необходимо…
— Да ты бесишь! – Корпус сам включил связь. – Кан! Ты меня слышишь! Живой, чёрт бы тебя побрал! Как ты там, засранец?
Тишина. Корпус разглядывал изображение, и улыбка пропадала с его лица. «Человечек» не шевелился.
— Кан! Ты в порядке? Ответь!
Тишина.
Сообщение! У него же есть сообщение! Корпус притянул к себе окошко, раскрыл его и нажал воспроизведение.
— Говорит станция «Просвет». Это сообщение отправлено автоматически, в ответ на сигнал SOS, отправленный по координатам…
— Чёрт, это станция… — сказал Корпус, а затем рассмеялся. – Чёрт, да это же станция! Нас нашли! Кан! – он включил связь. – Кан, нас засекли, всё нормально! Жить будем, слышишь?
Кан не отвечал. Корпус дослушал сообщение – с ним обещали связаться в ближайшее время, а затем развернул Тесту лицом назад по оси. Вывел на экран шпаргалку символьного кода.
— Ну, Кан, если это такой прикол, чтобы заставить меня изобразить танцульки, я тебя убью, честное слово! – он врал, и сам это знал. Если у Кана повреждён Теста, то для связи оставались только «танцульки». А если даже это прикол – он бы всё равно ему это простил.
Корпус развёл руки в стороны, затем – треугольником над головой, после чего поместил обе ладони на грудь, и вновь развёл руки в стороны.
«Привет. Я живой. Я в порядке».
Рука в сторону Кана, вторая над головой. Ладони на плечи. Руки в стороны, руки над головой.
«Ты в порядке? Помощь. Вопросительная интонация».
Фигурка не шевелилась.
Корпус повторил «танцульки» ещё трижды, затем выругался.
Кан не отвечал. Возможно, без сознания, возможно – уже мёртв, а его Теста направилась к ближайшему обнаруженному сигналу… Хотя оставался ещё один вариант – принудительная консервация при повреждении начинки Тесты. Тогда Кан ещё жив, но ответить не может.
— Кан, давай, шевелись уже, — Корпус ещё раз повторил сигналы. Никакой реакции. Тогда Корпус включил форму ответа на сообщение и, не отрывая взгляда от фигурки Кана, начал говорить.
— Это Корпус Вивем, я отправлял сигнал SOS, полученный вами в… — он взглянул на сообщение, — 16:42 по солнечному. На станции «Трихаус» произошла утечка радиоактивного материала, в связи с аномалией… Скорее всего, это был выброс от одной из «добывалок»… то есть, от одного из грузовых или добывающих кораблей, возможно с повреждённой или неэкранированной тягой. Станция «Трихаус» полностью уничтожена, часть материала, возможно, направляется в сторону Путей. Выжившие: номер один, Корпус Вивем, старший научный сотрудник… Это я. Теста повреждён, консервация невозможна. Могу находится в активном состоянии несколько недель, точнее сказать не могу… Номер два, Кан Сачиков, старший научный сотрудник … — Корпус запнулся, затем продолжил. — …не отвечает на визуальные сигналы. Возможно, его Теста произвёл консервацию и теперь движется за мной. Конец сообщения.
Корпус отправил голосовое письмо и посмотрел на список сигналов. Если SOS был получен так быстро, значит где-то рядом цепочка из спутников, но его радар тоже спятил – сигналы двигались по экрану с огромной скоростью, налезали один на другой и пропадали без предупреждения.
Хотелось есть. Корпус уже подумал, что индийская кухня не так уж и плоха, но вспомнил, что придётся авторизироваться, и Теста превратит его в «консерву». Чёртов Кан. Всё время на шаг впереди. У Корпуса тоже несколько раз получалось подкольнуть его особенно изощрённо, но…
Корпус вздрогнул, а затем уставился на изображение летящего за ним человека.
Четыре месяца назад Корпус использовал два маркера и все двенадцать часов отбоя чтобы перекрасить Тесту Кана в ярко-розовый цвет. Кан потом утверждал, что это цвет самураев и сакуры, и носил его с показной гордостью, хотя сам был наполовину корейцем, наполовину бурятом. Это слегка обламывало радость от шутки, но всё равно было забавно.
Перед выходом в открытый космос, они собирались каждый в своей шлюзовой камере, и вышли по разные стороны оси станции, так что Корпус не мог видеть, какой именно скафандр надел Кан. Но зато он мог видеть три свободных скафандра, оставшихся висеть в гермокомнате через стекло шлюзовой камеры, и все они были абсолютно белыми. Четвёртый белый скафандр был на нём самом. А значит Кан сегодня вышел в своём, ярко-розовом Тесте.
Летящий за ним скафандр был абсолютно белым. Стандартная модель, как и у самого Корпуса.
Он сжал зубы.
Это был не Кан. Это был один из запасных скафандров, выброшенный взрывом, включившийся из-за аномалии и увязавшийся за Корпусом. Пустая оболочка, летящая на его сигнал, словно мотылёк на свет. Внутри же не было никого и ничего.
И когда Корпус, наконец, понял, что Кан не выжил – что он и не мог выжить, два чуда подряд произойти не могло, когда он, смирившись, уже потянулся взглядом, чтобы развернуть Тесту обратно, – тогда фигура зашевелилась.
Руки в стороны. Треугольник над головой. Обе ладони на грудь. Руки в стороны.
«Привет. Я живой. Я в порядке».
— Что за… — Корпус попытался ещё приблизить изображение, но это был максимум.
Рука в его сторону, другая над головой. Ладони на плечи. Руки в стороны, руки над головой.
«Ты в порядке? Помощь. Вопросительная интонация».
Корпус молча смотрел, как танцует пустой костюм.
Руки в стороны. Треугольник над головой. Обе ладони на грудь. Руки в стороны.
— Если ты не Кан… то кто ты такой? – спросил Корпус, и услышал в своём голосе страх.
3.
Скафандр «танцевал» несколько часов, повторяя то же самое раз за разом. Он даже держал паузы между сообщениями — точно такие же, как и Корпус, когда пытался с ним связаться.
Корпус тем временем пытался найти всему этому объяснение.
Вариант с тем, что это какой-то другой человек, выброшенный в открытый космос, отметался сразу. Вблизи станции не было ни одного Пути – проект считался засекреченным, связь осуществлялась по закрытому каналу, на путевых картах их даже и не было – что сыграло с ними злую шутку, как Корпус сейчас понимал. Кто-то хотел скрыть свой прыжок от властей и пустил выброс не по разрешённому направлению, а в пустой космос. Шанс, что этот выброс ударит по «Домику на дереве» стремился к нулю, но судьба иногда выкидывает странные кульбиты. Выброс попал прямо в них, обжёг скафандры, порвал станцию – а дальше уже сработала вся та хрень, что была у них в баках. Значит, это был запасной костюм. Он включился от выброса, а после взрыва автоматически направился за Корпусом, каким-то чудом умудрившись увернуться от всех обломков. Затем, из-за взбесившейся начинки, он стал повторять его сигналы… Возможно, они попали в память скафандра из автоматической обработки, а затем уже зациклились, после чего подключилась моторика, и… Бред конечно, но второй вариант был гораздо мрачнее.
Второй вариант заключался в том, что станцию разрушил не выброс какого-нибудь жуликоватого барыги, а целенаправленный удар. В этом случае он мог содержать в себе вирус, поражающий всю электронную начинку, и «танцующая» Теста была одержима какой-нибудь программой, написанной толстым уродом, сидящим в кресле с подогревом на какой-нибудь из обитаемых. И, что самое дерьмовое, – этот же вирус мог быть и в его, Корпуса, скафандре.
Но был ещё и третий вариант. О котором и думать не хотелось.
«Дальний Прыжок». Земная станция, уничтоженная и разорванная неведомой силой. То тут, то там встречались люди, утверждавшие, что слышали скомканные сообщения на разных частотах — от людей, умоляющих их спасти. В тот раз тоже во всём обвинили незарегистрированный выброс, но, как рассказывали знающие люди, то был не выброс, а что-то живое. Что-то живое, но нематериальное, нашедшее станцию в необъятной пустоте космоса, разорвавшее её на куски – и заставляющее живших на ней людей до сих пор просить помощи на всеми забытых и заброшенных каналах. Людей, которых так и не обнаружили на месте крушения.
На экране появилось сообщение, заставив Корпуса вздрогнуть. Он раскрыл его и уставился на набор цифр.
Частота. Ему скинули частоту – причём, частоту цепочки, если судить по длине.
Корпус подключился к ней, и через несколько минут окошко стало зелёным.
Связь. У него есть связь.
— Это Корпус Вивем со станции «Трихаус». Вы слышите меня?
Корпус замер, переводя взгляд с окошка канала на изображение «танцующего» скафандра и обратно. Прошло с полчаса. Окошко засветилось зелёным.
— Корпус, это Наташа Добрышевская, младший сотрудник станции «Просвет-8». Скорректируйте курс по высланным координатам. Уточните информацию по второму выжившему – вы можете взять его на управление? Также сообщите эвер-код станции «Трихаус» для отслеживания угрозы обломков. Пока что мы не можем её обнаружить. Конец сообщения.
Корпус включил запись.
— Наташа, станция «Трихаус» является засекреченным объектом и, к сожалению, не имеет эвер-кода. Могу сказать только, что мы находились между восьмым, вторым и одиннадцатым путями, на удалении в восемь и три четвёртых земных от солнца. По второму выжившему – информация оказалась ошибочной. Это просто скафандр типа «Теста». Возможно, с повреждённой начинкой. Он следует за мной и копирует мои сигналы. Высылаю изображение, — Корпус подхватил стоп-кадр и закинул его в окошко. – Прошу сообщить о моём положении в «Стил-Корп». Конец сообщения.
Взгляд Корпуса зацепился за статистику полёта в углу экрана. Он несколько раз моргнул, затем вновь включил запись.
— Это снова Корпус. Теста сообщает, что повреждённый скафандр приближается ко мне, так что речь идёт не о полном копировании. Возможно, он самостоятельно принял решение о том, чтобы прицепиться ко мне на хвост, или… — Корпус подумал, что может быть «или». — Или это что-то другое. – закончил он. — Конец второго сообщения.
Несколько минут в тишине Корпус разглядывал скафандр. На глаз, никакого приближения не было. Наверное, очередной глюк Тесты. Волноваться не о чем. Это просто скафандр.
Корпус закрыл глаза и ещё несколько минут летел в тишине, думая о том, что вскоре его спасут и осталось потерпеть совсем немного. Волноваться было совершенно бессмысленно. Это всего лишь пустой скафандр.
Затем он открыл глаза, зашёл в настройки тяги и увеличил её мощность на восемь процентов.
Просто на всякий случай.
4.
Следующего сообщения пришлось ждать дольше – несколько часов. Когда на экране появилось зелёное окошко, Корпус так резко уставился на него, что Теста свернул остальные окна и включил ускоренное лавирование, боясь, что человек заметил приближающийся обломок, пропущенный датчиками наблюдения.
— Корпус, мы не смогли получить никаких данных по станции «Трихаус» от «Стил-корп». Они заявили, что такой станции среди действующих у них нет, и обещали отослать запрос выше… Но и мы не знаем о вашей станции, а ведь мы находились совсем близко. Мы здесь все на ушах стоим, под боком взорвалась станция, а мы ничего о ней даже не слышали. К тому же, выброс в эту сторону невозможен – помимо нас, тут ещё четыре станции, на большем удалении, поэтому мы в зелёной зоне. Выбросы обычно идут ближе к звезде, там никого. Так что, боюсь, но вас уничтожили целенаправленно. Речь может идти о корпоративной войне, и мы с вами – её жертвы. Наверное, если бы вы не выжили, мы бы ничего не узнали, пока до нас не долетел какой-нибудь обломок, а может, и тогда бы не поняли. Так или иначе, беспокоиться вам не надо. Где-то через сутки или двое вы должны добраться до нас, и мы примем вас на борт. Держитесь подальше от второго скафандра, он может быть заражён вирусом. Но, в крайнем случае, можете подпустить его поближе и вручную отсоединить от него дыхательные капсулы или тяги. Вам несказанно повезло, что в ту же сторону отшвырнуло запасной комплект для выживания! Мы собираемся круглосуточно дежурить на канале по очереди. Ждём связи. Конец сообщения.
Корпус хмыкнул и включил запись.
— Нас не в одну сторону запустило, он позже появился, видать, поймал сигнал и… — Корпус замолчал. Затем посмотрел на окошко с изображением «танцующего» скафандра. – Он не мог меня догнать, — Корпус облизал внезапно пересохшие губы. – Если его не швырнуло вместе со мной, наши скорости были слишком… да он бы и не смог разогнаться самостоятельно до моей скорости, если бы хоть раз изменял ось. Чёрт. Я сейчас на шестнадцать процентов быстрее того, чего он мог бы достичь без посторонней помощи, а я ИЗНАЧАЛЬНО летел в этом направлении. Он… он сам набрал такую скорость. Наташа, я… я не знаю, что это, но это не просто скафандр. Я, может быть, параноик, но…
Корпус посмотрел вниз экрана.
— Теста сообщает, что расстояние между нами сократилось. Он приближается, и теперь я это вижу. Он касается шлемом угла окошка, а раньше… Он… оно приближается ко мне. Я повышаю скорость. Жду связи. Конец сообщения.
Корпус увеличил скорость до максимума, посмотрел на расход тяги. Поморщился. Ничего страшного, ему надо продержаться только сутки.
Взглянув на экран, Корпус перестал дышать.
Преследующий его скафандр теперь летел вперёд спиной, абсолютно неподвижно. Его кольцевые тяги были тоже теперь впереди, глядели прямо на ошарашенного Корпуса. Это было абсолютно невозможно, даже если бы они работали – но они не работали. И даже не светились. Тяги были полностью остывшими.
Но скафандр всё равно летел за ним.
5.
Через несколько часов Наташа попросила прислать изображение скафандра и вновь пропала. Затем попросила выслать показатели Тесты.
Корпус послал и то, и другое. Попил воды. Пустил по вене немного калорий. Затем, устав ждать, провалился в беспокойный сон. Во сне он спорил с Каном о том, какой у них счёт, а тот всё улыбался и говорил, что счёт у них больше, чем ему кажется. Корпус пытался считать вслух, но Кан смеялся, сверкая зубами, и всё повторял, что он больше, он больше, он больше…
— Что у тебя за спиной? – спросил он в конце.
— Оно больше, чем кажется, — пробормотал Корпус, открывая глаза. Несколько раз моргнув, он сразу же перевёл взгляд вниз, на окошко с летящим скафандром. Тот был значительно больше, не помещаясь уже в него полностью. Корпус отдалил изображение и несколько секунд рассматривал его.
А что, если это просто глюк? Оптический эффект. Мираж, фантом, вызванный аномалией? Просто-напросто какое-нибудь переломление, зеркало, копирующее его движения с временной задержкой? Если этот фантом повторяет все его движения, и…
Скафандр на изображении сложился пополам, ударившись шлемом о свои пятки, уставившись на него зеркальным шлемом и вытянув вперёд обе руки. Корпус смотрел на это, не в силах поверить.
Живой человек такого бы никогда так не смог сделать. И дело не в том, что на спине фантома находились неработающие тяги, и даже не в том, что у людей был позвоночник. Скафандры так просто не сгибались. Жёсткий корпус защищал спину и позволял сгибаться только вперёд – лишь поджимать колени к груди, а это значит, что скафандр был сломан пополам, или даже…
Или даже он всего лишь ВЫГЛЯДИТ как скафандр, — понял внезапно Корпус. – Просто потому, что это не вызывает подозрения у существ в других скафандрах.
Фантом вытянул руки по направлению к Корпусу, будто стараясь его ухватить, а затем вновь разогнулся и повернулся к нему лицом. Теперь он стал похож на призрака, такого, какими их рисовали в древности – летящего над полом замка, с подогнутыми ногами и руками, вытянутыми вперёд.
Корпус только сейчас заметил мигающий огонёк сообщения и открыл его. Тишина.
— Что за ччёрт? – Корпус попытался промотать сообщение вперёд, но не нашёл никакого «бегунка». – Куда делся…
— Корпус? Вы меня слышите?
— Что? – Корпус, наконец, понял, почему нет бегунка. – Вы что… мы что, на прямой связи?
— Нам удалось настроить канал. Не спрашивайте, как. Могу сказать только, что это сделано с помощью «Стил-Корп». Как вы себя чувствуете?
— Я-то нормально, а вот фантом…
— Фантом?
— Ну, этот, скафандр… Он тут пополам сложился, и сейчас летит за мной с вытянутыми руками, будто… — Корпус взглянул на изображение. – Чёрт, он опять приблизился!
— Вы можете прислать нам видеозапись?
— На кой чёрт? По этому каналу я буду грузить вам видео несколько часов.
— Нам бы хотелось…
— Вот долечу до вас – сами посмотрите, хорошо? Подключитесь к моему Тесте – и глянете, что он вытворял.
Наташа помолчала.
— Боюсь, это невозможно, Корпус, — сказала она дрожащим голосом.
Его спина покрылась мурашками.
— Что? В каком это смысле?
— Простите, но вы не сможете попасть на станцию… мне очень жаль…
В каком это смысле – жаль? Вы… — Корпус осёкся. – Это из-за аномалии, правильно? Это был не выброс, так? Это как с «Дальним Прыжком»?
— Корпус…
— Они запретили вам меня пускать потому, что я могу быть заражён? – Корпус засмеялся. – И что это такое, а? Что они говорят? Это какая-то инопланетная дрянь? Вы им вообще сказали, что заражён не я, а эта дрянь позади меня?
— Пожалуйста, успокойтесь…
Корпус вновь взглянул на окошко и вскрикнул. Оно было серым. Развернувшись, он уставился на приближающегося фантома.
— Он услышал нас! Наташа, он услышал, что его не пустят, и прибавил скорость! Он меня хочет сожрать или что-то вроде того!
— Мы не думаем, что он вас сожрёт…
— Да он как зомби на меня летит! Ты слышишь? Чёрт, у вас есть какой-нибудь лазер?
— Что?
— Вы сможете пальнуть по скафандру, когда мы будем рядом? Во второго! В первого не палите, это я!
— Мы не будем палить, Корпус. Пожалуйста, успокойтесь. Вам нечего бояться.
— Я далеко до вас? Сколько ещё… — Корпус задумался. – Сколько я…
Он замолчал.
— Корпус?
— Наташа… Я ведь не мог проспать целые сутки…
— Я не уверена, что…
— Эта прямая связь… Как такое вообще возможно? Это было бы реально, только если бы я летел абсолютно параллельно цепочке и достаточно близко к ней, но это ведь не так, да?
— Мне очень жаль…
Корпус смотрел на приближающегося фантома.
— Наташа, как вы со мной связались?
— Мы…. Мы просто включили ваш канал.
В его шлеме отражалась сияющая пустота.
— Наташа, — Корпус сглотнул. – Что вы хотите со мной сделать?
— Мы…
— И куда я тогда лечу? Куда… куда мы летим?
— Я не знаю, — Наташа почти плакала. – Я не эксперт в этом вопросе. Я не знаю, куда вы летите, я просто…
— Ты просто летишь за мной? Так?
— Что? – она, кажется, удивилась. – Да нет же! Это вы летите к нам!
— Наташа, пожалуйста…
— Вы должны уже видеть нас… По крайней мере, то, чем мы… являемся для вас…
Внезапно экран загорелся зелёным. Корпус оторвал взгляд от приближающегося фантома и посмотрел на экран заднего вида.
— Станция, — сказал он. – Это же станция!
Он развернулся и посмотрел вперёд, на приближающиеся огоньки.
— Это… это вы? – спросил он.
— Я думаю, да… — Наташа вздохнула. – Вы нас видите?
— Да, но я… я не понимаю, как…
— Корпус, пожалуйста. У нас мало времени. Скоро всё закончится…
— Кто вы? Куда вы меня завели? Я… — он помотал головой. – Я ничего не понимаю…
— Корпус, пожалуйста, я не могу объяснить, но вам сейчас объяснят… Я просто не эксперт, но… Мне надо, чтобы вы сказали…
— Сказали что?
— Корпус, — произнесла Наташа отстранённым голосом. – Какой у нас счёт?
Корпус молчал.
— Корпус? – с участием спросила Наташа. – Вы в порядке? Не надо паниковать. Просто скажите, какой у нас счёт… То есть, у вас с доктором Каном.
— Что?
— Вам надо произнести это вслух, только так сообщение расшифруется…
— Какое ещё сообщение…
— Корпус, скажите счёт!
— Тридцать пять – сорок один, — произнёс Корпус.
Что-то щёлкнуло.
— Привет, Кив. – заговорил Кан. – Я знаю, ты не ожидал меня услышать. Я закодировал это послание, поэтому, если ты его слушаешь, значит, я прав. Никто другой включить эту запись не сможет. Поэтому – привет.
— Что за… Кан?
— Я знаю, что тебе страшно… С твоей стороны всё, наверное, очень странно выглядит, но пойми – это не конец. Не должно быть концом. Та аномалия – это был не выброс, как ты, наверное, мог подумать. Я боюсь, что сейчас не могу объяснить подробно – у тебя просто не хватит времени… Мне жаль, Кив, но это был не выброс. Это был ты. Помнишь, когда мы выбрались? Ты ещё пошутил про розовое на чёрном? Наше хранилище было уже повреждено, один из баков пробило несколько дней назад, и материал из него тянулся за станцией многокилометровой ниткой. Выброс от «добывалки» прошёл вдалеке от нас, но эта нитка… она послужила осью, передатчиком а ты… ты стал сигналом. Я путано объясняю, Кив, но у нас наконец-то получилось воссоздать прыжок без затраты энергии. Мы сложили время, и… мы сделали это тобой, Кив. То, где ты сейчас находишься и то, где мы с тобой были – это твой Путь, твой прыжок, два конца одной линии. Ты разнёс всю станцию, разломал её в щепки… и, боюсь тебе об этом говорить, но ты и сам…
— Нет, — Корпус смотрел на приближающуюся станцию. – Нет, пожалуйста, нет.
— …ты и сам умер, Кив. В тот самый момент, когда выброс от какого-то идиота достиг нитки сидрия за нашей станцией. Случилось то, что мы сейчас называем «бумажным порезом». Это прыжок, замерший во времени, лишь едва-едва касающийся нашего мира. А ты… ты в этой ситуации – капля крови на этом порезе. Ты умер, как только случился «порез», но пока что… пока что ты жив, внутри этого самого отрезка. С одной его стороны – наша станция цела, и всё хорошо, а с другой – ты уже давно, очень давно мёртв. Ты можешь быть живым только в этом промежутке, но он быстро схлопнется, и эти два конца сойдутся в одной точке.
— Нет, — Корпус смотрел на Фантома, запонившего окошко полностью. – Нет, это не могу быть я…
— Я не знаю, что произойдёт, когда ты встретишься в этой точке, встретишься сам с собой, и не знаю, как это будет выглядеть, Кив, но ты будешь не один. Второй конец должен, обязан должен быть прикреплён к нашему миру, где-то и когда-то, и ты сможешь… сможешь выйти на связь, сможешь услышать меня. И я знаю, что прошу о многом, но… Ты должен передать информацию о том, что с тобой случилось. Всё, что было с…
— Заткнись! – закричал Корпус! – Заткнись! Это бред! Ты всё это выдумал, ты сейчас сидишь и на ходу придумываешь, ты мёртв!
— … поможет избежать в будущем. Порез затягивается, он будет затягиваться всё быстрее, и ты… боюсь, ты останешься в нём. Как запёкшаяся кровь защищает рану от дальнейших повреждений, пока она не затянется, а затем, ненужная, отваливается, так и ты… должен будешь остаться поверх этого пореза, выступая немного в наш мир с обеих сторон… Я не успел с тобой попрощаться, Кив, поэтому делаю это сейчас. Счёт в твою пользу, дружище. С твоей стороны даже не число. С твоей стороны – бесконечность.
Запись закончилась.
Корпус беззвучно плакал.
— Мне очень, очень… — начала Наташа.
— Сколько? – спросил Корпус.
— Сколько?
— Сколько… времени?
Наташа вздохнула.
— Доктор Кан сделал эту запись около двухсот сорока лет назад. Но вы не должны…
— Впустите меня! – закричал Корпус. – Я же вас вижу! Откройте шлюзы, пустите меня!
— Прости, Корпус… — голос Наташи был полон сочувствия. – Мне правда жаль…
Корпус обернулся. Фантом был близко, очень близко, тянул руки в его сторону.
— Что будет, когда он… когда он меня…
— Мы не знаем. То есть, я не знаю. Я не эксперт. Но, наверное, это тоже вы, поэтому… поэтому, вы станете им, и возможно… не знаю, считается, что порез бесконечен, потому что находится вне наших измерений, но конечен для наблюдателя, находящегося в нём, так что вы… вы как бы умрёте… одновременно умрёте в каждый момент времени, который вы находились в…
— Бред, это не может быть правдой, — Корпус замотал головой. – Вот же вы, я вас вижу! Лечу на полной тяге, чёрт побери! Если бы я был мёртв, то…
Что у тебя за спиной?
— Корпус? Вы замолчали, с вами всё в порядке?
Корпус медленно повернулся вокруг своей оси. Руки фантома были прямо напротив его лица.
Он посмотрел вниз.
На свою грудь.
И на остывшие сопла тяги на ней.
Затем, будто в трансе, ничему не удивляясь, он откинул голову назад и медленно сложился пополам, устремив взгляд на приближающуюся станцию.
— Я вас вижу, — сказал он бесцветным голосом. – На экране, я приблизил вас, вы сидите у обзорного стекла. Вы чернокожая. Это странно.
— О Господи, — Наташа всхлипнула.
— Когда он меня догонит, я не только умру, так? Я всегда буду мёртвым. Вечно. Здесь. В порезе, или как там его… Я стану мёртвым в своём прошлом, и буду мёртвым в своём будущем. Никакого времени, никакого выхода…
Наташа плакала в окошке голосовой связи. Наташа плакала на увеличенном окошке видеоизображения. Наташа плакала за обзорным стеклом станции.
— Впустите меня, — Корпус развернулся и выпрямился, оставив мертвеца за спиной, не в силах быть с ним – с собой — лицом к лицу. – Это ведь можно сделать на станции. Пусть оно заберёт меня там.
— Простите…
— Вы не впустите меня, — Корпус понял, что всё ещё летит с огромной скоростью, приближаясь к обзорному стеклу станции. – Вы боитесь.
— Я…
— Не надо, — Корпус вытянул руки вперёд, пытаясь до неё дотянуться. – Я просто хочу быть живым… Не надо бояться. Я… я хочу остаться живым хотя бы в своём прошлом… Я хочу, чтобы я когда-нибудь был живым… — из его глаз потекли слёзы, перед глазами всё поплыло. Он набрал воздуха в грудь и громко произнёс. – Я – Корпус Вивем! Включить авторизацию!
— Начинаю консервацию, — откликнулась Теста.
— Отправить сообщение! – повёл глазами Корпус.
— Сообщение отправляется.
— Знаешь что, сволочь? – сказал Корпус, не зная, к кому конкретно обращается. – Перед тем, как ты начнёшь, дай-ка мне немного попробовать …
Он потянулся к питательной трубке, и он почувствовал вкус мёда и пряностей во рту, и он почувствовал чужие руки на своих плечах, и он почувствовал чужие плечи под своими вытянутыми руками и он почувствовал мёртвый, иссохший язык у себя во рту.
6.
— Ты в порядке? – Рубинский положил ладонь на вздрагивающую спину Наташи. – Ты хорошо справилась. Я бы сказал даже, что лучше тебя не справился бы никто …
Все выглядели испуганными. Никифоров стоял наготове, с медблоком в руках. Вся маленькая станция собралась в обзорной, сгрудившись вокруг дежурного диспетчера.
— И что теперь? – Наташа оглядела присутствующих. – Всё кончено?
— Теперь по местам службы, — Рубинский хлопнул в ладоши. – Через неделю прибудут вояки из «Стил-Корп» и начнут нас трясти, так что всем подготовиться и написать отчёты о сегодняшнем. Слышите? Все, абсолютно все, даже те, кто сегодня не был на вахте.
Наташа смотрела на опустевшее окошко сигнала. Затем посмотрела вверх, за обзорное стекло.
— Он где-то там, да?
— Иди поспи, — Рубинский понизил прозрачность обзорного стекло, и теперь в нём отразились лишь их собственные силуэты. – Нечего об этом думать.
Над столом вдруг мигнул экран диспетчера.
Наташа опустила взгляд на позеленевшее окошко.
— «Новое изображение получено», — прочитала она.
Рубинский приблизился к ней. Выходившие было люди останавливались в дверях, поворачивались в их сторону.
Наташа нажала на мигающее окошко.
На открывшемся изображении было видно немногое. Лишь размытое, некачественное изображение чернокожей девушки, глядящей прямо в камеру, поверх протянутых к ней рук в белоснежном скафандре.
— Позовите Никифорова! – закричал кто-то в дверях. – Тут с Наташей истерика!