«Часто беда ловит нас там, где мы ждем всего лишь мелкой неприятности».
Неизвестный средневековый философ-оптимист
* * *
Нет ничего гаже засоренного унитаза. Иннокентий Яковлевич Масин теперь знал об этом непонаслышке. До сего дня он о засоренных унитазах ведал только то, что они существуют — где-то, не у него. До сего дня этот символ современной цивилизации функционировал в жилище Масина вполне исправно. И тем больше огорчений доставило это Иннокентию Яковлевичу, преподавателю игры на кларнете, который, уйдя на «заслуженный отдых», планировал целиком посвятить себя размышлениям о вечном, прекрасном и божественном с целью осчастливить потомков капитальным философским трактатом на высокоморальные темы. Столкновения со столь низменными явлениями, как засор канализации, в его пенсионные планы не входило.
Первые тревожные симптомы этого грязного дела были замечены Иннокентием Яковлевичем еще утром, когда после легкой двухминутной физзарядки он бодро вошел в сантехнический блок. Все было как всегда. Масин, как и каждое утро, порадовался тому, что, несмотря на солидный возраст, мочевой пузырь работает у него как у новорожденного. Однако, когда он нажал на ручечку своего розового финского унитаза, тот вместо дружелюбного веселого журчания издал глухой угрожающий вой и, страшно затем зашипев, обдал внезапно Иннокентия Яковлевича не очень чистой водой. Едва не рехнувшийся от такой водной процедуры Масин, не веря случившемуся, уставился на фаянсового обидчика. Тот был полон воды, которая временами тихо поплескивала через край на пол. Масин жил на первом этаже, а посему затопить никого не мог. Но при мысли об этом легче ему почему-то не стало. Однако потрясение бывшего кларнетного учителя вскоре немного улеглось. И вот он уже, тыкая холеным пальцем в телефонные кнопочки, набрал номер домоупраления. Примерно минут через двадцать ему удалось дозвониться, и раздраженный женский голос, осведомившись о причине звонка и спросив адрес Масина, коротко приказал: «Ждите. Мастер скоро к вам придет».
Несмотря на пожилой возраст, Масин был человеком не настолько наивным, чтобы поверить, что «мастер скоро придет». Поэтому первые меры по пресечению унитазных выходок он мужественно решил принять сам. Решительно войдя в сортир, он обнаружил, что вода через край больше не плещется, но и не уходит. Масин посмотрел на свое печальное лицо, отразившееся в наполненном водой унитазе, и в этот момент вдруг из темных недр канализации, булькая, на поверхность стали подниматься пузыри. Озадаченный Иннокентий Яковлевич наклонился пониже, всматриваясь в глубины унитаза и желая уяснить себе причину этого явления. Пузыри вскоре, к немалому облегчению Масина, исчезли, и водная гладь вновь обрела неподвижность зеркала. Совсем успокоенный Масин решил в ожидании сантехника укрепить свои физические и душевные силы легким обедом, для чего сначала требовалось помыть руки. Но только он вознамерился привести свой замысел в исполнение, как унитаз заревел, словно разъяренный звероящер, и, выбросив прямо в потолок колоссальный столб самого омерзительного коктейля в мире, начал шататься, сотрясаемый неведомой могучей силой. Затем унитаз взорвало. Осколки его, разлетевшись по сторонам, травмировали злополучного Масина.
Утирая трясущейся рукой текущую из раны на лбу кровь, он со страхом и ненавистью смотрел на развороченный унитаз. Внезапно Масин почувствовал нечто странное, что-то похожее на состояние легкого опьянения. «Забудь, забудь...» Мягкий женский шепот, до боли знакомый, ласково и нежно твердил: «Иди ко мне, мой маленький, иди, я утешу тебя».
«Мама, мамочка!» — слезы внезапного счастья потекли из глаз Иннокентия Яковлевича и, хныча как младенец, он на четвереньках пополз «к маме», которая с доброй улыбкой и глазами, излучающими любовь и тепло, манила его к себе. «Мама...» — в последний раз, уже агонизируя, прохрипел Масин, когда его голова исчезла в просторной ротовой воронке, усаженной обильным количеством мелких, невероятно острых зубов.
Огромная, с приставшими кое-где комочками кала, окурками и полурастворившимися облачками туалетной бумаги розовая голова, украшенная рядом из восьми маленьких белых глазок и шевелящимися отростками по краям толстых черных губ, сомкнувшихся вокруг конвульсирующей тушки, облаченной в клетчатую байковую рубаху и трико с лампасами, возвышалась над немалых размеров проломом в полу, на месте бесславно сгинувшего унитаза.
Иннокентий Яковлевич медленно, но верно продвигался вглубь гигантского пищевода, и вскоре от него остались только войлочные тапки, уютно плававшие, словно маленькие кораблики, по бушующему канализационному морю. Кораблики выплыли в коридор и вслед за ними, испустив утробный рев, в квартиру Масина выползла гигантская, сродни одновременно миноге, земляному червю и пиявке, четырехметровая тварь. Хозяйски попутешествовав по квартире покойного Масина, испортив при этом немало очень хорошей мебели и всяких дорогих редкостных вещиц, тварь вновь устремилась к туалету и довольно шумно всосалась обратно в зияющую черную дыру пролома...
Автор: Владислав Тихонов