Влад неприязненно поморщился. Чёртова пыль опять собралась под шкафом. Он ведь буквально пару дней назад всё убрал! Главное, чтобы Маринка не увидела — она ничего не скажет, но будет расстроенно морщить нос. А Влад очень не любил, когда она так делала — именно потому, что она ничего не говорила. Уж лучше бы ругалась. Но она у него хорошая. Подбадривая себя такими мыслями, Влад пошёл на кухню за тряпкой. Помыть-отжать-протереть. Ритуал, который они хорошо изучили за последний месяц.
Квартира была большой. Три комнаты — это даже много для двоих вчерашних студентов. Но покойная родня Марины не удосужилась разменять квартиру, предпочтя вместо этого скоропостижно умереть. Сперва бабушка, быстро и болезненно, от какой-то обострившийся проблемы с печенью, а за ней, спустя пару лет и дедушка, тихо и незаметно. От старости и грусти, выражаясь языком Марининых родителей. Влад, довольствуясь этим, не помнил официального диагноза. По правде говоря, он не помнил даже, как звали этих дедушку с бабушкой — семейный очаг никогда не занимал почётного места в его жизни. Дело было в том, что родители Влада, как и его многочисленная родня не вызывали у него никаких положительных чувств, а вот что касается отрицательных — тут что называется, полный спектр. Презрительное сочувствие, например, ощущал он к вечно поддатому дяде Валере, который «лично с Путиным бухал». За стыд отвечал отец — классический le batya из интернет-творчества, работающий за гроши на заводе, глуповатый, безосновательно-патриотичный, с единственной отдушиной в жизни — рассказами о том, как они в армии «душар гоняли». Мама, не сумевшая прожить жизнь сама, и отчаянно старавшаяся реализоваться через сына была исключением - она вызывала у Влада много разных плохих чувств, но было и одно положительное — чувство облегчения, закончившегося ада, которое до сих пор не прошло с шестнадцати лет — а ведь Владу уже двадцать три. Больше не надо ходить на все эти бесконечные секции, кружки («боевой гопак», как называл их Влад), приносить хорошие оценки и думать о поступлении как минимум в МГУ. Настоящая жизнь началась с тех пор, как Влад буквально сбежал из дома, чтобы через полтора года мучений и странствий по квартирам друзей найти нормальную работу - иллюстратор-фрилансер, встретить Марину и поступить в институт на неважно какую специальность, лишь бы не в армию — от каждого из этих пунктов маму бы хватил удар, если бы они общались. Влад испытывал мрачную радость каждый раз, когда думал об этом. Были у него и другие родственнички, но Владу не хотелось о них вспоминать ни тогда, ни, тем более, сейчас — и именно из этого и проистекала проблема — Маринину родню он тоже запоминал с трудом, что, как он сам понимал, было нехорошо — да, её родня тоже была многочисленной, но она была НОРМАЛЬНОЙ — кого ни возьми — уважаемый человек, ну или хотя бы не пьяница. Надо, всё-таки, как-то запомнить...
Развлекая себя такими нехитрыми мыслями, Влад сам не заметил, как протёр пыль под шкафом и принялся за потолок, на котором пыль почему-то собиралась длинными нитями. Влад любил вот так перекатывать в голове ничего не значащие обрывки воспоминаний, приятных и не очень — это помогало отвлекаться от рутины, или, скажем, заснуть. «Откуда, всё-таки, столько пыли? Даже в моём свинарнике столько не было, хотя убирались мы раз в месяц. Может дело в том, как убирались? На маму ведь как находило — так пока весь дом не отпидорасим — не отпустит, ни нас ни себя... А я просто протру и всё. Что-то я не так делаю. Но почему нитями-то? Как пыль вообще может собраться в такую нить? И чем она крепится к потолку? Аллергия ещё эта у Марины...». Последнюю пару предложений Влад, кажется, пробубнил себе под нос. Где-то там, в дальнем углу потолка, за шкафом, куда просто так и не дотянешься, скопилась ещё пыль, Влад знал это. Но надо было идти за стулом, тащить его через всю квартиру - а сроки заказа не то чтобы горели, но уже начинали потихоньку тлеть.
Влад решил отложить остаток уборки на потом. Обычно его перфекционизм не давал ему оставить дело на полпути — что очень помогало в работе — но тут он, что называется, выгорел. «Убираешь эту сраную пыль, убираешь, а её будто подкладывают откуда-то. Или ходят и развешивают». Влад на секунду представил Марину, которая ходит и развешивает пыль, чтобы потом обвинить его в том, что он запустил квартиру. Такие мысли он старался от себя гнать — это явно было отголоском прошлого, где он не любил родных, и привычно думал о них плохо. А Марину он любил. Лю-бил.
Работа не шла. Влад сидел, тупо уставившись в монитор. Такое уже бывало — каждые пять минут хотелось на что-то отвлечься, но забить на совсем не позволял перфекционизм. А ведь если перестать себя мучать, расслабиться на час-другой, может быть, что-то и получится. Какая простая мысль! Переключиться! Влад удивился, и как это он раньше не думал об этом — сидел, заставлял себя выводить ненавистные линии какого-нибудь логотипа. Наверняка теряя при этом массу времени. Окрылённый этой идеей, он встал и пошёл на кухню, раздумывая, под какого блогера или подкаст он попьёт чаю прежде, чем вернуться к работе.
Все чашки были в пыли. «Да сколько можно! День назад же мыли!» - подумал Влад так громко, что казалось, его мысли можно было услышать. Вслух же он только ругнулся сквозь зубы — привычка не проявлять негативные эмоции, навязанная маминым бесконечным «А ну не бесись!», никуда не делась. Влад помыл одну чашку, затем вторую. Затем ему надоело, и остальные он мыть не стал. Потому что сколько можно. «Если Марине надо будет — вот, одна есть. А если зачем-то ещё нужны будут — сама помоет, не сломается.» - с неожиданной злостью подумал Влад. Это даже немного напугало его — обычно они с Мариной наоборот, старались изо всех сил облегчить быт другому — в этом им виделась основа счастливой семейной жизни. «Наверное из-за проекта» - подумал Влад, наливая кипяток в чашку. Он посидит минут тридцать, может, чуть дольше, а потом, с новыми силами примется за работу, и закончит её в два счёта.
Влад сидел за работой до трёх утра, и всё равно версия, которую он отправил, была сыровата — благо заказчик, судя по всему, был совсем некомпетентным, так как ему очень понравилось. Случилось всё так потому, что Влад просидел за чаем не полчаса, как он планировал, а без малого четыре. То есть нет, он не пил одну чашку четыре часа - но, когда он её допил, он захотел ещё, затем наткнулся на интересное видео в рекомендованных, затем нашёл его автора и захотел посмотреть ещё. Затем, кажется, просто сидел и смотрел в окно, чуть мутноватое от пыли. Как его протереть-то, если стеклопакет двойной, а пыль находится между двух стёкол?
Влад решил отложить остаток уборки на потом. И тут он понял, что отложить придётся и сон. «Как же это так случилось» - думал Влад, засыпая рядом с Мариной, пока за окном уже во всю светило солнце. Ведь болезненная, граничащая с ОКР пунктуальность – единственное, что хорошего, по мнению Влада вложили в него родители – никогда бы не позволила ему вот так профукать все сроки. «Наверное, всё в порядке, просто я начинаю становиться нормальным человеком» - подумал Влад и неожиданно крепко заснул.
Прошла пара дней. Влад и Марина опять ругались.
- Да потому что ты целыми днями сидишь и не делаешь ничего! Весь дом на мне! – Марина редко ругалась, она буквально не умела этого делать, поэтому фразы, которыми она сейчас бросалась во Влада выходили шаблонными, как из учебника «Ругань для чайников» - Ты. Сидишь. В интернете. И заказываешь еду. По большей части на мои деньги. – Влад тоже не был образцом нормального человека в конфликте – в семье ему просто не разрешали проявлять негативные эмоции, и это чувствовалось. К тому же, он постоянно боялся, что скажет что-то совсем страшное, и тогда Марина встанет и уйдёт из его жизни. Влад понимал, что вот так просто это не произойдёт, нельзя за один раз разрушить всё, но всё равно боялся. А в последнее время каждый раз, когда они ссорились, он чувствовал что-то новое. Влад изо всех сил старался отрицать это, прикрыть каким-то другим словом, эмоцией, чем угодно – но правду от себя не скроешь. Ему всё чаще казалось, что он не только боялся, но и хотел обидеть Марину. Чтобы она ушла. И эта ссора, конечно, закончилась, и они, вроде как помирились – Влад признал, что он был неправ, а Марина – очень даже права. Парой минут позже, уже сидя в одиночестве на кухне, Влад с каким-то тупым безразличием осознал, что не помнит, с чем именно он согласился, и из-за чего они вообще ругались. «Да и хрен с ним, силы ещё на это тратить» - отстранённо подумал он. У Влада была куча дел.
Он протёр клавиатуру от пыли, и собирался уже начать искать очередной заказ, но что-то его отвлекло. Следуя порыву, он зашёл в ВК. Затем на ютуб. И понеслась. В этот раз он очнулся минут через пятнадцать, и даже смог-таки заставить себя и правда просмотреть рабочую почту. Это был неплохой результат - последние несколько дней, промежутки такого рода становились всё дольше. Выбрав самый непыльный (ха-ха!) заказ, Влад кисло посмотрел на гонорар, а потом начал потихоньку расчехляться. Такие заказы – простые логотипы, вёрстка и редизайн – он мог делать не напрягаясь, практически не включая мозг. Да, платили за них поменьше, но деньги вроде как были… «А ещё и Марина могла бы тоже начать нормально работать, а не этой своей... Курсы раннего развития она ведёт, блядь» - с тупой злостью подумал Влад. В последнее время Влад всё чаще думал так, и он даже перестал себя одёргивать - на поверхностном слое он объяснял это себе тем, что освобождается от постоянного контроля над эмоцией, прощального подарка родного дома, но в глубине души Влад понимал – ему просто лень быть хорошим. Да, это достаточно размытое определение, но Влада устраивало и такое.
Пару дней спустя Влад поднимался по лестнице в подъезде, неся несколько пакетов из магазина. В пакете были полуфабрикаты для него и всякая бакалея для Марины – она любила выпечку. Полуфабрикаты были нужны, потому что без Марины, сам себе Влад готовить не собирался. А она как раз уезжала. К родителям. Говорила, что просто не была у них давно, но Влад, даже сквозь серую пелену, которая в последнее время заволокла все его сознание, понимал – всё не так просто. Кажется, он просто ей надоел, тем, каким он стал. «Отжиматься по утрам вот перестал, забил на какое-то подобие диеты, которого худо-бедно придерживался раньше.» Мысли Влада текли медленно, но он вроде как никуда не торопился. И вдруг течение его мыслей было прервано.
Ксюха, ПТУ-шница с третьего этажа, пыталась открыть дверь своей квартиры. Ксюха эта давно занимала их с Мариной – очень уж странной она была. Складывалось ощущение, что ей было вообще всё равно с кем – не только каков этот человек, молод ли, красив ли – ей, кажется было буквально плевать даже на то, что Марина шла рядом с Владом. Она буквально пожирала его своими глуповато-томными глазами, каждый раз, как видела его. Этот взгляд был далеко за пределами «социально-приемлемого зрительного контакта». Влад и Марина никак не могли взять в толк, что это было такое – компенсация, мягко говоря, средних внешних данных, влюблённость с первого взгляда, или какой-то вызов, пощёчина общественному вкусу. Сердобольная Марина, впрочем, придерживалась скорее предположения, что у Ксюхи был ЗПР – слишком уж бессмысленным был её взгляд. Только что слюна не капала. Плюс родители-классика-алкаши. Да и количество братьев-сестёр, ютившихся с ней в такой же трёшке, как и у Марины с Владом, намекало на широчайшее поле работы для психологов (ясное дело, что поле это не будет вспахано никогда) .
Влад же думал иначе. «Трахаться она хочет» - в который раз уже подумал он, глядя на то, как Ксюха развернулась, бросив возиться с древним дешёвым замком. И вдруг мысли его внезапно приняли странное направление. Что-то размытое, соблазнительно-влажное ритмично задвигалось в его воображении – силуэт различить не удавалось, но характер движения был вполне узнаваем – возвратно-поступательный. «Позвать её, что-ли, в гости?.. Марина как раз уедет… Да и сколько у нас с ней не было уже.... Страшная она, конечно, Ксюха, но воображение никто не отменял. Спиной её разверну…» - подумал Влад и глупо хихикнул. И тут его проняло. «Что я делаю? Откуда это во мне?!». Влад развернулся и буквально побежал на свой этаж. Если в Ксюхе эта его пантомима и вызвала какой-то эмоциональный отклик – виду она не подала – так и смотрела Владу вслед, а потом продолжила ковыряться в замке.
Влад же бежал домой, и в голове его, под какую-то инфернально-торжественную музыку, летали обрывки мыслей: «Работать перестал… Вообще не развиваюсь… Какие там у Марины цветы любимые?.. Заказы сложнее брать начну. Зал… Спортзал же здесь есть какой-то?». Влад твёрдо решил поменять всё, буквально всё в своей жизни. И не «с понедельника», а прямо с того момента, как пересечёт порог квартиры. И, войдя в квартиру, Влад вихрем прошёлся по ней с мокрой тряпкой. Выдохнул. Перемыл всю посуду – экспрессивно, забрызгав моющим средством чуть ли не половину кухни – потом убрал это. Затем сел за компьютер. Сходу добавил в запрещённые с десяток развлекательных сайтов. Подумав, добавил ещё несколько. Взял сложнейший заказ и начал возиться с ним. Прошло много часов, Влад снова ложился засветло. Но в этот раз он ложился с чувством выполненного долга. Так прошло несколько дней – днём Влад убирал (даже, скорее, «пидорасил», выражаясь его же словами) квартиру, а по вечерам работал. Периодически хотелось присесть, но тогда Влада охватывал ужас, совесть буквально сжимала ему горло. Порой казалось, что пыль возникает прямо у него за спиной, стоит ему убрать её. На это у Влада тоже был аргумент – злость. Злость на эту квартиру, которая словно производила пыль, на этот проклятый мир, в котором единственным способом претворить что-то в жизнь было пойти и сделать это. Ну а когда через пару дней Влад начал замечать, что иногда из комнаты, из которой он вышел доносится что-то, похожее на тихие печальные вздохи – он просто проигнорировал это. Он слишком устал, чтобы думать про что-то сверхъестественное. Но это была хорошая усталость – Влад переделал кучу дел, он целыми днями метался по квартире, словно гибрид пчелы и мужа на час. С Мариной Влад почти не переписывался – было стыдно, и к тому же, не было времени. За несколько дней её отсутствия, Влад переделал столько дел, что перекрыл, пожалуй, два предыдущих месяца. Правда, радоваться было особо нечему – ну сколько хорошего можно успеть за три дня – разве что тому, что лёд, как говорится, тронулся. И вот, наконец, вернулась Марина.
Влад приготовился к её возвращению. Они, не поссорились, когда она уезжала, ничего такого, но он чувствовал за собой вину. За то, каким он был, за то, что он сделал – точнее за то, что он ничего не делал. И он решил взять реванш. Убедившись, что он протёр и убрал всё, что можно, везде, где можно, Влад приступил к готовке ужина. Сначала хотел заказать – готовил-то он не очень, но потом подумал, что главное - внимание, а заказать, если что, всегда успеют. И вот, час икс – Марина приехала на такси. Влад помог ей поднять вещи в квартиру. Зашёл за ней, ожидая её реакции.
- А ты без меня много работал, да? Просто тут совсем не убрано. Пыль везде. - Недоуменно, явно стесняясь и стараясь сгладить ситуацию, сказала Марина, глядя на взявшуюся непонятно откуда пылевую нить – единственную во всей квартире, Влад был готов поклясться в этом.
Но Влад не стал Марине ничего объяснять. Ему резко расхотелось разговаривать. Он молча посмотрел на неё. Поставил её пакеты на пол. Из спальни опять раздался тихий вздох, но Марина его не услышала.
- Пошла ты нахуй.
И ушёл в ту самую комнату, из которой донёсся вздох.
С тех пор они не говорили. Влад как-то принял факт их разрыва – он понимал, что он не уходит, потому что, в общем-то, некуда. То есть варианты, разумеется, были – но нужно было что-то искать, выбирать предпринимать какие-то шаги. Действовать. Почему не уходила Марина Влад не понимал. День за днём они жили в квартире, исполняя какой-то странный танец – ходили по квартире таким образом, чтобы не пересечься, расходились в коридорах, наскоро заканчивали есть, чтобы не оказаться на кухне вместе. Домашние дела делались как-то сами по себе – ну, или скорее не делались. Пыль покрывала квартиру ровным слоем. Владу казалось, что она покрывает и его сознание.
Марина перестала ругаться на запустение квартиры. Она угасала. Лучшего слова Влад подобрать не мог. Но странное дело – его это будто и не волновало. Его вообще мало что волновало последнее время. День шёл за днём, дни понемногу складывались в месяц. Влад вроде хотел поговорить с Мариной, что-то поменять, но стоило ему представить, как это всё будет происходить, что ему нужно будет подойти к ней, начать этот разговор – и каких усилий ему будет стоить не ударить, если Марина не пойдёт на контакт сразу же, а начнёт что-то ему предъявлять, ругаться с ним. Поэтому он просто сидел за компьютером – но чаще просто глядя в стену. Он понимал, что находиться в таком «энергосберегающим режиме» нехорошо, что надо что-то делать. Но едва он собирался с силами – и что-то его сбивало – то Марина как-то нехорошо на него смотрела, то вдруг падали на карту какие-то копейки от заказа – и он шёл «пропивать их» - то есть тратить на макдональдс и новые игры.
Иногда в голове вертелась мысль, что надо бы подарить что-то Марине – это бы могло стать первым шагом к примирению – но что? Выбирать, думать… К тому же Марина со своей стороны тоже ничего не делала – казалось она до сих пор не может отойти от той ссоры. Влад замечал, что что-то поменялось в квартире. Он вспомнил, что Марина первое время боялась оставаться в квартире одна, что она что-то говорила про своих покойных бабушку и дедушку – то ли загадочные обстоятельства смерти, то ли труп никак не могли вынести из квартиры. Да и хрен бы с ним думал Влад. Когда он подолгу сидел на одном месте – то есть всё чаще в последнее время - воздух вокруг него будто сгущался, а цвета терялись, как будто кровь отливала от головы, если резко встать. И менялось что-то ещё – он буквально чувствовал, как что-то в доме портится. Оказывается, так было и раньше, но Влад заметил это только сейчас. Он прямо чувствовал, как медленно распадается на пылевые нити ножка стула в кухне, гниют несколько простыней в глубинах шкафа, разваливается в труху книга, забытая на верхней полке. А ещё - Влад не мог чётко облечь это в слова – словно твердел воздух, и цвет уходил не только из того, что Влад видел – но и из окружающих его событий, всё становилось каким-то бессмысленным, никаким. Влада устраивало.
Дни тянулись. Сознание Влада будто помутилось, но при этом он оставался функционален – брал заказы, даже готовил еду – или он её заказывал? В те редкие дни, когда он покидал квартиру, или вынужденно перекидывался несколькими словами с Мариной его сознание немного прояснялось – чтобы вновь покрыться помехами, едва он вновь оставался с квартирой один на один. Да и хрен бы с ним.
Как-то раз, когда он сидел вот так, глядя в стену, он услышал, как что-то тихо хрустнуло в кухне. Ножка стула. Раздался тихий вскрик Марины. «Видимо, она упала, сев на стул, ножка которого подломилась» - отрешённо подумал Влад. С кухни теперь раздавались какие-то хрипящие звуки – «Видимо, ударилась. Если не помочь – она, наверное, умрёт. Нужно вызвать скорую, как-то помочь ей, холодное что-то приложить. Встать, пойти на кухню» — продолжал медленно ворочать мыслями Влад. Он тяжело вздохнул и продолжил сидеть на стуле. Хрипы с кухни понемногу утихали.
Спустя пару недель квартиру вскрыла полиция — нормальная процедура, когда соседи жалуются на запах. И всё было весьма типично – труп жительницы с нимбом из засохшей крови вокруг головы, плачущая родня, которую надо было как-то привести в чувство и заставить подписать кучу документов, пропавший сожитель – опрошенные подруги рассказывали о затянувшейся размолвке – унылая рутина.
На звук, напоминающий грустный вздох, раздавшийся из комнаты никто внимания не обратил – было не до того.
Благодарю Лизу за помощь в написании