Часть 1
— Повторяю для глухих, я ничего не знаю об этом! — прошипел железнодорожный проводник Калинин, старик с изрезанным глубокими морщинами лицом, упорно избегающий смотреть в камеру оператора съемочной группы «ПаранормалТВ». — Вам-то зачем знать, куда запропастилась кучка пьянчуг?
— Но я прошу вас, выскажите предположения, — не сдавался корреспондент.
— Прочь! — дед оттолкнул микрофон, и последним, что услышали телезрители, наблюдавшие репортаж в прямом эфире, был глухой стук закрываемой двери.
Успокоив нервы стаканом крепкого чая, Игорь Витальевич, отходивший по перрону станции тридцать лет, крепко задумался. Он не далее, чем через неделю выходил на заслуженный отдых, но и на официальном рабочем месте его времяпровождение уже лет десять как состояло из размышлений о смысле жизни — поезда будто бы обходили станцию обходными путями. Но никаких веток, отклоняющихся от прямых, как копьё, рельс основной линии, не было и в помине.
Не лишним будет добавить, что опустевшая станция своей особой атмосферой притягивала определённых любителей экстрима — как их теперь называют, сталкеров.
Между угрюмым стариком Игорем Калининым и молодыми ценителями советского архитектурного наследия шла жестокая война. Позавчера (при воспоминании о случившемся Калинин погрозил кулаком плохо отштукатуренной стенке) группа студентов навеселе пролезла-таки сквозь огромную дыру в сетчатой ограде на шпалы. Пьяным «сталкерам» показалось, что преследующий их до этого с полным ненавистью криком старик остановился по простой причине — выдохся, годы всё-таки. Густые усы Калинина скрыли от компании злорадную ухмылку.
Игорь Витальевич прекрасно знал, почему железная дорога на этом участке словно позабыта локомотивами. Ведь красноватый оттенок рельсам и шпалам придаёт не только ржавчина. Поутру металл и вовсе отсвечивает алым, даже в пасмурные дни. Старик был рад, что поезда не мешают лицезреть красивые отблески рельс. Он жалел лишь, что звучащие, как музыка, скрежет колёс и рёв двигателей теперь не будят его по утрам. Их сменил рёв нового обитателя станции, которого дед именовал теперь Большим Другом — ну а как ещё назвать того, кто имеет такой схожий с твоим собственным темперамент?
Часть 2
Серый проспал. С его стороны это просто свинство, тем более что он попытался оправдать поздний приход на условленное место жестким похмельем.
Прошлым вечером я, раздосадованный тем, как быстро кончаются восемь бутылок водки на четверых, предложил совершить небольшую экскурсию. Пойти в абандон, да.
Местный алкоголик и просто хороший человек Иваныч сообщил нам, гуляющим в сельской местности студентам, о расположенной неподалеку железнодорожной станции. Якобы она была закрыта много лет назад и поезда здесь не ходят.
Без ложной скромности замечу, подвалы и старые заводы осматривать люблю и себя считаю опытным сталкером. Поэтому мои вопросы к информ-бюро, внезапно проснувшемуся в разогнавшемся парой сотен грамм Иваныче, носили характер сугубо практический.
— Охрана? Да вот поди ж ты! — хрипло засмеялся мужик в ответ на мои опасения по поводу служащих станции. — Хотя вот, — он заговорщически обернулся. — Ходит там одна птица. Калиной кличут, а имени-то и не знаю. Поехавший. Как станции ту прикрыли, так и сидит там, черт его разберет зачем...
Тут уж словоизлияние Иваныча перешло в какой-то бред про то, насколько возмутительно было отсутствие нормальной закуски в соседнем селе в 80-х, наблюдающееся несмотря на то, что мимо деревни каждый день ходил грузовой состав с продуктами. Считая бессмысленным дальнейший расспрос, я обменялся с пацанами многозначительными взглядами.
Теперь мы вчетвером, вместе с наконец-то приковылявшем Серегой стоим перед проделанной, похоже, нашими предшественниками огромной дырой в металлическом заборе.
Один шаг — и ты уже стоишь на ржавых шпалах.
Я уже собирался вслед за приятелями пролезть в проход, но замер и повернув голову, в недоумении глянул назад, с удивлением глядя на источник дикого крика, от которого мое сердце отстучало джазовый ритм.
К рельсам бежал какой-то старикан с перекошенным от ярости лицом, в сбившейся набок железнодорожной фуражке. Вид преследователя вызывал одновременно и страх, и смех. Мой размягченный пивом мозг выбрал второе, тем более что дед, не добежав до нас метров десять, остановился и вполне умиротворенно побрел к сторожке, изредка оглядываясь и бросая на нас какие-то странные взгляды.
Впрочем, через минуту поведение сумасшедшего смотрителя меня уже не интересовало — Олег с криком изумления провел пальцем по рельсам. На пальце оттиснулся толстый слой запекшейся крови.
— Несчастный случай. Какого-то беднягу размазало... — свистящим шепотом предположил Витек. Я поморщился.
— Кровь довольно свежая. — Олег вытер руку о куртку.
— Криминалист! — усмехнулся я.
— Не угадал, маньяк. — Олег натянул на голову капюшон и занес над головой перочинный нож, будто для удара.
Продолжая дурачиться, мы зашагали по шпалам, намереваясь обследовать участок путей в километр.
Согласитесь, иногда тот факт, что вы споткнулись, портит вам настроение на целый день. Особенно если вы споткнулись о человеческий череп. Гладкая белая кость взирала на нас пустыми глазницами. Рядом лежали кости рук и ребра. То, что их обработало не только время, видно было понятно хотя бы по вмятинам и трещинам.
— Локомотив, мать его! — Серега подал голос впервые за весь день. Он был страшно бледен.
— Если это и был поезд, — Витек нагнулся над скелетом, его била крупная дрожь, — то с ошипованными колесами. О-о-о!
Он поднял голову и напрягся, словно вслушиваясь. Все еще стараясь слабо улыбаться, я попятился назад — и УСЛЫШАЛ.
Звук. Он был недостаточно громок, чтоб заглушить прерывистое дыхание пацанов и мое собственное бешеное сердцебиение. Но через это единство рева огромного хищника и лязга металла чувствовалась невероятная мощь того существо, которое этот звук издало. Моя рука потянулась к висящей на поясе «Осе», но вместо того, чтобы почувствовать, себя увереннее, крепко сжимая пистолет, я ощутил, как в моей груди все сжимается подобно пружине...
Я бежал. Это был трусливый шаг, но если бы я, проявив героизм, бросился помогать едва не потерявшему сознание Серому, кто бы сейчас торопливо, скользя пальцами по экрану смартфона, рассказывал вам эту историю.
Не думайте, что я не пытался убить то, что лишило меня друзей. Я стрелял. Но я убежден, что даже если бы и я, и мои друзья заранее готовились к встрече с ним, наши ограниченные силы бы сломались тростинкой перед его натиском.
Оно еще живо, и к сожалению, вероятно, проживет дольше, чем мы можем представить. А они нет. Я видел, как Серегу подкинула в воздух эта лапа. Челюсти, мерзкая клоака (иного сравнения не нахожу) с чавканьем пожрало три тела с раздробленными костями и раздавленными внутренностями. Я даже не могу прийти на их могилы.
Проводник Калинин, если ты это читаешь, готовься к заслуженной участи. На очереди твой «комнатный зверек». Не знаю как, но мои друзья будут отомщены.