В детстве я обожал всякие страшилки про московские привидения, мертвецов и маньяков. Лазал по заброшенным зданиями и стройкам. Пугаясь темноты исследовал подвалы и чердаки. Эта тяга к страху была, наверное, неосознанным желанием испытать себя, таким естественным для мальчишки. А потом я столкнулся со страхом по-настоящему...
Всё случилось ясным летним днём. Мы с компанией забрались на какую-то стройку, чтоб полюбоваться на грандиозный котлован и побегать по недавно залитому фундаменту. В таких местах можно воображать себя хоббитом в сказочной крепости, и от души бояться охранников-орков, которые могут увидеть, поймать и запросто дать звиздюлей. Я спрыгнул в котлован, и шёл вдоль бетонной стенки, колотя по ней куском арматурины. А потом, как в кино, произошло ЭТО. От удара в одном месте бетон вдруг треснул, и его кусок отвалился как скорлупа. Я увидел нечто странное, как бы обёрнутое упаковочной плёнкой.
Вглядевшись, я понял что это действительно упаковочная плёнка. А под ней я разглядел человеческое ухо и волосы. Я до сих пор помню чувство, которое я тогда испытал: это был ужас. Не страх. А именно тот невыносимый, ледяной ужас, когда юное человеческое существо впервые понимает полное значение понятия «смерть» и примеряет его на себя. Именно тогда я почувствовал смерть. И, да, я тогда сразу понял, что передо мной залитый бетоном мёртвый ребёнок. Детское было ушко, маленькое.
Моим первым порывом было просто убежать куда-нибудь, и запрятаться. Но я помчался к ребятам, и через несколько минут мы все вместе, затаив дыхание, изучали страшную находку. Удивительно, но с друзьями я осмелел, попытался расковырять отверстие той же арматуриной, и даже на правах первооткрывателя взял командование на себя и отправил двоих из наших за охранниками. Потом набежали люди, милиция. Потом нас просто выперли со стройки, и мы уже из-за забора наблюдали как засуетились неизвестно откуда взявшиеся рабочие в оранжевом, как застучал отбойный молоток, как подъехала скорая, и как к ней из ямы вынесли небольшой свёрток, напоминающий маленькую мумию.
После этого случая, я потерял вкус ко всем ужасам. Мне хватало моих ночных кошмаров. Впрочем, со временем возникло исключение. Я теперь собираю истории о пропавших, убитых, замученных в Москве детях. Это моя страсть. Моя мания. Моё хобби. Наверное я — один из немногих, кто знает о страшном обычае московских строителей заливать в фундамент особо важного и ответственного строения девушку. А точнее — девственницу. И лучше — ребёнка, чтоб гарантия была стопроцентной. Это не только гарантия долговечности здания. Жертву приносят и для того, чтобы стройка не забирала жизни рабочих, и окончилась в срок. Говорят, что женские и детские скелеты покоятся под каждой башней Кремля, под зданием МГУ и всеми сталинскими высотками. Что в фундаменты самых крупных торговых центров, банков и правительственных зданий залиты пропавшие когда-то на окраинах Москвы или в Подмосковье девочки. Я уверен, что это — правда. Согласитесь, у меня есть некоторые основания так считать.
И ещё, я ненавижу Москву. Когда я прохожу мимо её горделивых башен и небоскрёбов — я не замечаю их красоты. Мне лишь мерещатся скрюченные детские трупики и скелетики во глубине земли и слышатся жалобные детские голоса и стоны. Москва, ты — кладбище убитых детей. Я презираю тебя, и тех, кто тебя построил.