Этим летом я постоянно ездил на электричках, что являлось в порядке вещей. Изношенный транспорт сильно переполнялся народом, особенно по пятницам. Поневоле в железных раскалённых коробках толкались уставшие жители провинциальных городков, бодрые дачники, злые старушки разных габаритов, надоедливые челноки с глупыми и тривиальными товарами, уснувшие и бодрствовавшие пьяницы, желавшая приключений молодёжь и, конечно же, странные и подозрительные личности без определённого рода занятий. Часто я замечал воров-карманников: они никогда не носили с собой электронных гаджетов и сумок, чтобы никто не ухватился за них, помешав успешно скрыться в случае обнаружения. Имели преступники лукавый, но не пристальный взгляд, наглую ухмылку, всегда оглядывались вокруг, словно невзначай, держались уверенно, потому что часто действовали вместе с напарником, который мог помочь «коллеге» в затруднительной ситуации. Обычно хитрецы старались приноровиться к немощным или беспечным людям, чтобы незаметно украсть смартфон или кошелёк. Я всегда держал сумку впереди тела, положив на неё руки, дабы исключить возможность минимального проникновения нечестивых ручишек к моей собственности. Также отличались наглые контролёры в бардовых жилетах, хамоватые и невежественные, они вечно устраивали склоки и скандалы с безбилетниками и просто с теми гражданами, которые слишком медлительно доставали свои проездные билеты. В общем, жизнь во владениях РЖД, не желавшей заниматься реформированием огромной многокилометровой сети, текла обыкновенно и непринуждённо. Моя душа была готова к мелким рутинным оказиям, но не к серьёзным неприятностям.
На пятый день недели я стоял на платформе пассажирской станции «Лесопарки-4». Не знаю определённо, кто придумывал названия для железнодорожных остановок. Существовали «Лесопарки-5», однако не существовало ни «Лесопарков-1», ни «Лесопарков-2» и так далее. Вокруг не находилось никаких ухоженных лесопарков (полустанок располагался в самом сердце Подмосковья, на уже значительном расстоянии от столицы), зато повсюду раскинулись непролазные чащи, куда с трудом проникало палящее солнце, глубокие неприметные болота и зелёные, покрывшиеся тиной речушки. Неравномерно раскинулось несколько деревень и элитных посёлков. На северо-востоке посреди бескрайних лесов высился «Чёрный зуб», высокое квадратное здание с обширной придомовой территорией, принадлежавшее, согласно местным жителям, то ли ФСБ, то ли СВР. Я не сильно интересовался многочисленными байками, связанными с «Чёрным зубом», и знал лишь, что это место было огорожено и хорошо охранялось, то есть комплекс одной из наших разведок прекрасно функционировал. Согласитесь, у государства всегда должны быть какие-то секреты.
Было около семи вечера. Жара изматывала, а дожди не шли уже несколько дней. Судьба оказаться в передвижной печке взамен нагретой до предела платформы не сильно расслабляла замучившийся разум и вспотевшее тело. Все облака улетели, будто по желанию злого волшебника, и теперь люд русский остался один на один с безжалостным светилом. Некоторые пытались закрываться газетами, книгами, портфелями и даже пакетами. Пахло мазутом. Чёрная кошка измученно мяукала в клетке у одной женщины. На соседних путях проехал грязный товарный состав, нагнав на ожидавший поезд народ долгожданный ветер. Дядька средних лет в сером пиджаке включил мини-вентилятор и, установив устройство на чемодан, с удовольствием выпил вторую бутылку с прохладной водой, что запасалась в переносном холодильнике. Многие не без зависти посмотрели на него. На весь перрон кто-то неожиданно чихнул из-за аллергии. Гадкая птица истошно вопила в ближайших кустах.
Наконец-то в направлении от Москвы показалась зелёная двуглазая голова. Тот, кто сидел, резво привстал. Самые решительные в миг оказались около края платформы. Толпа оживилась за пару секунд. Загремели банки, заскрипели удочки и сачки, покатились колёсики, зашуршала кладь, загрохотал багаж. Выстраивались в два ряда. Электричка ещё не остановилась, но тут же начались причитания, недовольства и бубнёж. Пассажиры готовы были сражаться за места, абсолютное большинство которых наверняка заняли те, кто успел попасть в вагоны в пределах МКАДа.
Головная часть медленно проехала мимо меня, уплывая дальше. Изначально что-то показалось не так. Электричка как будто оказалась длиннее, превышались важные нормативные параметры. Я не поскупился и посчитал количество вагонов: вместо максимально положенных двенадцати их оказалось тринадцать.
«Наше наплевательство и самоуправство. Россия, – стандартная мысль, характерная для отечественной действительности, возникла в голове. – Интересно, и как он поместится таким образом вдоль всего перрона?»
Тем не менее сей факт не озадачил меня кардинально. Вроде бы об этом удалось даже забыть на какое-то время. Итак, мне было уготовано попасть в середину. Крепкая тётка с огромными авоськами прижала меня слева, а модный парень с навороченным ноутбуком в руках – справа. Удивительно, как он не боялся разбить дорогое устройство в подобной давке?
С горем пополам все находившиеся на «Лесопарках-4» поместились в подоспевшей электричке. Обошлось без крупных конфликтов, правда, разумеется, чья-то нога оказалась отдавлена, другого легонько боднули, саквояж третьего нечаянно задели и испачкали ботинки четвёртого. Человеческий поток бессознательно толкал меня по проходу. В конце концов, чтоб прекратить это вечное движение, я тактично устроился на свободное место в центре, у мутного окна. Рядом плюхнулся тот самый мужик с вентилятором, предварительно закинув своё добро на верхнюю полку. Пришлось чуть-чуть вжаться, но было терпимо. Не первый раз же так, мол.
Машина тронулась. Перед глазами поплыл традиционный российский пейзаж, видимый из любого поезда. Непринуждённо грохотали колёса. Народ занимался своими делами. Многие читали, другие намертво застряли в гаджетах, некоторые перекусывали или просто разговаривали друг с другом. К сожалению, ехать мне предстояло долго, часа три – три с половиной. Несмотря на обыденность и спокойствие остальных, мне стало как-то не по себе. Что-то меня явно не устраивало, под ложечкой неприятно сосало. Чем больше проходило времени, тем шире обострялись неприятные чувства. Складывалось ощущение, что невидимый противник расчётливо готовит жестокие ловушки.
«Вроде бы не болен. – Я приложил ладонь ко лбу, однако не смог внятно определить не только его температуру, да и своё состояние в целом. – Ну что со мной такое?»
Часы тянулись очень медленно. Солнце собиралось уплывать за горизонт. Толпа в электричке стала потихоньку рассасываться, людей становилось всё меньше и меньше, целые лавки оказывались свободными. Зелёный короб теперь заполнялся наполовину. Наверное, снаружи было прохладнее, чем днём. В вагон ввалилась кучка молодых бродячих музыкантов. Юноши обладали вполне специфической, колоритной внешностью. Бодрые и весёлые, они решили исполнять песню одного знаменитейшего в России певца:
День как день,
Только ты почему-то грустишь.
И вокруг все поют,
Только ты один молчишь.
Потерял аппетит
И не хочешь сходить в кино.
Ты идёшь в магазин,
Чтобы купить вино.
«Жизненно», — усмехнулся я.
Вот только мелодия как-то не пошла. Солист раскашлялся и всё никак не мог продолжить текст. Гитарист постоянно попадал пальцами не туда, нежданно у его инструмента лопнула струна. Парень, подпевавший первому другу и собиравший мелочь, громко расчихался, чуть не растеряв деньги по полу. Смутившись и расстроившись из-за такой неловкой ситуации, поклонники ныне не существующей группы быстро скрылись из виду. От этого осталось дурное настроение.
Мне показалась странной одна деталь. Несколько человек (их имелось около пятнадцати) неподвижно сидели на протяжении всей дороги. Я внезапно вспомнил, что во время посадки, когда новоприбывшие размещались по вагону, эти персонажи просидели без единого движения. Каждый из них уже находился здесь. Скорее всего, подумал я, все они сели до «Лесопарков-4». Прочие пассажиры будто желали поскорее сбежать из этого места. Как только пространство освобождалось, они либо пересаживались, либо вообще уходили из этой части поезда, хотя у многих имелась нелёгкая и громоздкая кладь. Я находился в оцепенении, словно парализованный голодным пауком. Пытаясь нагнать на себя мнимое спокойствие, я лишь вогнал в себя бурю отрицательных эмоций. Мой страх казался необъяснимым. Стало как-то слишком неприятно находиться среди этих восковых фигур. Быть может, они и не были живыми?
Я решился глянуть на женщину в шляпе, что сидела напротив меня. Когда мой взгляд пал на её лицо, я мигом вздрогнул, покрывшись мурашками. Её стеклянные, ненастоящие глаза точно уставились мне в переносицу. Кожа пожелтела, будто эта дама умерла несколько дней назад. Но больше всего меня поразила её жуткая улыбка. Дама улыбалась натянуто, во всю ширину рта, обнажая ненатурально белые зубы. У обычного человека давно бы заболели мышцы при подобном выражении положительной эмоции. Однако мимика женщины не менялась, вероятно, на протяжении семи минут. Она так и не шелохнулась, ни один волосок не упал с её головы. Признаюсь, я немного задрожал, хоть был и не из робкого десятка. Очень иррациональным являлось происходящее. Я попытался спросить, всё ли у неё в порядке, но слова застряли комом в горле, и мне не удалось произнести ни одного членораздельного звука. Хотелось бежать, куда глаза глядят.
Стараясь как-нибудь отвлечься, я посмотрел наружу. За окном проплывала полная чернильная мгла. Мне почудилось, что электричка и вовсе дрейфует среди абсолютной пустоты.
«Летом в девять часов такая темень?..» – скептически задумался я.
В стекле отражались только моё измученное лицо и окружающая обстановка. Невозможно было разглядеть ни проводов, ни рельс со шпалами, ни полустанков, ни лесов с полями. Транспорт как будто окунулся в бесконечный вакуум. В тот момент я также осознал, что не слышу грохота колёс. Данный факт показался настолько нереальным, что в мозге возникла мысль, не разыгрывают ли меня злые шутники.
Знакомый дядька с мини-вентилятором резко поднялся с сиденья и быстрым темпом потрусил к тамбуру со всеми своими пожитками. Его лицо до невозможности побледнело, словно он увидел неподалёку ожившего покойника. За мужчиной галопом рванула тётка с авоськами. Другая гражданка, громыхая клеткой, тоже ринулась за беглецами. Её кошка, заточённая среди стальных прутьев, злобно шипела на нечто, интенсивно размахивая хвостом. «Нормальных» людей оставалось всё меньше и меньше. Старались скрыться даже самые уставшие и равнодушные, кто-то руководил процессом. Все ощущали неминуемую угрозу.
В конце концов я остался совсем один. Вдруг я опять приметил одну вещь. Медленно-медленно, сантиметр за сантиметром головы подозрительных личностей, до это сидевших без единого действия, стали бесшумно поворачиваться в мою сторону. Жуткие улыбки никуда не пропадали, а стеклянные глаза будто скорее хотели полностью уставиться на меня. При этом дьявольские манекены продолжали спокойно находиться на своих местах. Убаюкивало, как в колыбельной. Теперь меня сковало по полной программе. Я дрожал, но не мог совладать с собственным телом. В те секунды я первый раз в жизни понял, что значит столкнуться лицом к лицу с истинным злом.
– А вы почему ещё здесь? – уверенный вопрос живого человека раздался над ухом, как из-под толщи океанской воды. Чуть позади моего места стояла пожилая женщина низкого роста, похожая на добрую бабу Ягу, с низким хриплым голосом и тёмно-рыжей короткой стрижкой, каре.
Я сразу понял, что эта бабушка является моим спасителем. Моё сознание в те минуты засорилось невидимым мусором, и соображалось очень плохо.
– Помогите… – едва слышно прошептал я, как обезвоженный. – Я не знаю, что происходит.
– Нужно уходить, голубчик, – улыбнулась пожилая женщина, уклончиво ответив. Что-то светлое и доброе промелькнуло в её голубых глазах. – Здесь нельзя находиться. Пойдёмте?
Она протянула мне загорелую руку, с длинными пальцами и странными кольцами на них. Я не раздумывая схватился за сухую ладонь, словно раненный десантник, вытаскиваемый боевыми товарищами из ледяной проруби. Бабушка, усмехнувшись, одобрительно кивнула. Мы медленно пошли в сторону тамбура. Двери оставались открытыми. Я опирался на нового товарища, как реанимированный. Та, несмотря на преклонный возраст и мой немалый вес, продолжала неустанно направляться к выходу. Мне, было, захотелось обернуться. Омерзительный шёпот начал проникать в уши, точно тухлая жижа.
– Не надо на них смотреть, юноша, – решительно посоветовала пенсионерка. – Последствия могут быть ужасающими.
Мне оставалось лишь кивнуть, молча согласившись. В общем, наверняка она была права, раз что-то осознавала о происходившем явлении.
Наконец, мы дошагали до серой двери тамбура. Мне стало мерещиться, что пространство вокруг начинает искажаться, с ощущением времени тоже было что-то не то. Лампы в потолке, ранее преспокойно горевшие, стали ритмично мерцать, то ненадолго погасая, то вновь включаясь. Активировалась едва заметная вибрация. Потряхивание чуть не сбивало нас с ног.
Пройдя через загаженный тамбур, мы оказались в другом вагоне. Дверь в аномальное место резко захлопнул знакомый дядька в сером пиджаке. В волю отдышавшись, он снова запустил своё устройство для охлаждения воздуха.
– Всё, Надежда Николаевна? – пробасив, поинтересовался тот.
– Всех вытащила, Дмитрий Артёмович, всех, – искренне, по-человечески улыбаясь, тихонько закивала спасительница. – Вот молодого человека чуть не забыли.
– Господь миловал, миловал, – дрожащей рукой Дмитрий Артёмович осенил себя крестным знамением. Обратился ко мне, поправив опавшие густые усы: – Попить не хотите?
– Да я бы не отказался, – вежливо согласился я. Сердце билось менее учащённо, я незамедлительно возвращался в привычное состояние. Когда я отпил немного освежающей воды из переносного холодильника, даже создалось ощущение, что произошедшее недавно было всего-то страшным сном ввиду перегрева головы. Однако мои спутники опровергали такую точку зрения.
В конце нового вагона, помимо Дмитрия Артёмовича, расположились прочие знакомые лица: музыканты, две женщины (с кошкой и авоськой), пара челноков, парень с ноутбуком и контролёр в помятом жилете, наглость и хамство которого как рукой сняло. Большинство из них всё ещё переводило дух около дверей, никак не желая занимать лавки. Многие оказались в ступоре, остальные подрагивали время от времени, прочие пытались объяснить случившееся. Только Надежда Николаевна оставалась невозмутимой, сложив руки, подобно богине Афине. Постепенно ропот заполнил «хороший» вагон. Здешние пассажиры, не пережившие кошмара в мистической зоне, опасливо перешёптывались, не без интереса кивая на новоприбывших.
– …мы все поняли, что что-то там нечисто, – громко спорил Дмитрий Артёмович. Бросил Надежде Николаевне: – Но как вы поняли, что нам всем был бы конец, если бы мы там остались? Что это вообще было?
– У нашего мира свои болезни, – преспокойно пожала плечами пенсионерка, уставившись в сумрак за окном. Там теперь проплывал классический пейзаж центральной России, а не сатанинская пустота.
– Болезни… – тяжело вздохнул сидевший на полу контролёр. Сотрудник РЖД выглядел очень разбитым. – Они хоть были живыми или что? Это вообще люди были или нет?
– То, с чем мы столкнулись, нельзя назвать живым, – покачала головой необычная бабушка. – Опухоль всегда была на планете Земля. Это всего лишь метастазы.
– Но кто вы вообще такая? Вы так об этом говорите, словно встречаетесь с этим каждый день. Вы чародейка? Монахиня? Оккультистка?
– О нет, – отмахнулась Надежда Николаевна. – Я такой же пассажир, как и вы все, посланная провидением, дабы спасти вас от неминуемой участи, вырвать из лап поломанного агрегата мироздания.
– То есть вы хотите сказать, что чисто случайно оказались тут? – скептически хохотнула женщина с кошкой.
Мучить Надежду Николаевну вопросами подобного рода можно было бесконечно. На них она оказалась готова ответить, однако реплики её являлись очень мудрёными, наполненными глубоким внутренним смыслом. Стало ясно, что она имело дело с такими делами не впервой, и понимание между ней и оставшимися спасёнными имелось на уровне опытного учителя и недавно вошедших в школу первоклассников. Я решил немного отвлечь народ на иную плоскость.
– Кто-нибудь из вас отметил, что вагонов было тринадцать вместо положенных двенадцати? – задал вопрос я.
– Чёртова дюжина. Тринадцать, – прошептал Дмитрий Артёмович. – Проклятое число.
– Вы хотите сказать, мы ехали в том самом лишнем вагоне? – прогундосил челнок.
– Я слышал об этом явлении, – в разговор вмешался хранивший до этого молчание парень с ноутбуком. – И даже успел нарыть кое-какую информацию, потому что так же, как и вы все, часто пользуюсь электричками и всерьёз опасаюсь за жизнь. Так вот. – Он поправил модные солнцезащитные очки, читая некий текст на экране. – Единая история сшита из множества противоречивых слухов и догадок, поэтому правду вряд ли получится отыскать. Явление это наблюдается приблизительно с 200… года. Очень внимательные пассажиры пригородных электричек замечали лишний вагон, который всегда появлялся точно в центре состава. Его внешний вид и внутренности ничем не отличаются от стандартных моделей. Вагон каким-то образом, незаметно для окружающих появляется по пятницам, поздно вечером, вне зависимости от времени года и погодных условий. Непонятно, как происходит момент его проявления. Интервал появления тоже неизвестен, самые уверенные дают раз в два месяца. Теперь о физических и ментальных состояниях. Поначалу люди, попавшие в такой вагон, ощущают себя обыкновенно. Затем на них словно обрушиваются все негативные эмоции, народ начинает чувствовать себя угнетенно, не в своей тарелке. Многие находят силы покинуть аномалию, но те… те, которые слабы духовно либо телесно и которые остаются там, пропадают без вести. Человека никогда не могут найти, если выяснялось, что он садился в лишний вагон и не выходил из него. Пока никому не удалось сделать фотографии или видеозапись с этого места. На текущий год данное образование – настоящая мечта уфологов, но пока никто из околонаучных специалистов не успел добраться до того, с чем мы встретились сегодня. В узких кругах феномен получил название «Несуществующий вагон». Отмечается только в Подмосковных электричках. Опрошенные волонтёрами-поисковиками машинисты всегда утверждают, что не замечают ничего подозрительного в поведении состава.
– Ну они дают, ничего подозрительного! – сердечно воскликнул Дмитрий Артёмович. – А что с этими улыбчивыми? Кто это такие?
– Из-за скупости сведений нарисовать полную картину невозможно. Очевидцы докладывали, что вагон постоянно на четверть или половину заполнен статичными гуманоидными существами. Говорю словосочетание «гуманоидные существа», потому что формально нет возможности отнести этих созданий к людям. Ни поведение, ни ряд физиологических и фенотипических свойств, например, цвет кожи, не подходит к определению «человек разумный». Тем не менее подчёркнуто, что «гуманоидные существа» начинают проявлять активность и обращать внимание на последних людей, остающихся в вагоне. Кто-то описывает их взгляд, как демонический, другие видят в их глазах абсолютную пустоту. Сейчас достоверно неизвестно, были ли создания «похищенными» вагоном пассажирами или они находились там самого начала возникновения потустороннего элемента.
– П-погодите, – взвился контролёр. – Вы думаете, что нас хотели похитить инопланетяне?!
– Я ничего не полагаю, – отрицательно покачал головой модник. – Приходится лишь констатировать факты.
– Это не гости с других планет, – отрезала Надежда Николаевна. – Мы столкнулись с куда более древним злом.
– А вы-то почему в этом так хорошо разбираетесь, бабуля? – удивлялся челнок.
Пенсионерка развела руками.
– Скажу, что мы долго работаем с подобными сущностями и явлениями, – объяснила она. – Сколько трудов написано на сию тему, разработана целая классификация. Впрочем, господа, вам сложно будет понять. Проблема наша не для одной беседы.
– Значит, вагон незаметно появляется на какое-то время, затем исчезает, поглощая нерасторопных путников? – протараторил я.
– Именно, – подтвердил уже дошедшую до всех информацию парень. – Однако, люди, опять же нет информации, чтобы говорить о некоем «поглощении». Мы не можем знать, как происходит трансформация живой материи при «пропадании», не знаем, как искажается пространство-время в области аномальной активности.
– Вы физик? – бровь Дмитрия Артёмовича в который раз вопросительно поднялась вверх.
– Всего лишь студент-третьекурсник факультета истории и политологии…
Дискуссия и не думала оканчиваться. Я тихо подошёл к Надежде Николаевне:
– Чуть не забыл сказать вам «спасибо». Вы вытащили меня.
– Пожалуйста, – в который раз улыбнулась она. – Знаете, голубчик, человек – существо социальное. Известен факт такой замечательный ещё со школы. Не можем мы друг без друга, пропадём, сгинем в пучине лихолетья. Мы обязаны помогать в беде каждому, пусть и незнакомому для нас человеку. Иначе всё, конец.
– Скажите честно, – вздохнул я. – Вы знали, что он появится сегодня именно в нашей электричке? Догадывались, что захочет забрать тех, кто вошёл в него?
Старушка ответила не сразу.
– Судьба удивительная вещь, – она взглянула на потолок, точно видела сквозь него прекраснейшее звёздное небо. – Но многие отказываются в неё верить. Мол, каждая деталь, каждая мелочь складывается сама собой. Теория вероятностей, математическая статистика. Однако согласитесь, что даже современная наука отмечает целый набор феноменов, объяснить которые она не в состоянии. За всю длинную жизнь со мной произошло множество удивительных событий. Смысл их дался мне спустя многие годы. Как же порой бывает приятно осознание! Что касается вашего вопроса… Молодой человек, разум сегодня утром сообщил мне, что вражеские силы выставляют свои коварные сети. А сердце верно направило в то место, где расположилась ловушка противника. И всё! Оставалось только не допустить гибели детей Земли.
– Вас направляли извне?
– Да, я была всего-навсего посредником, проводником между нами и желавшими спасти нас. Вот так всё просто.
«Ну и ну! – усмехнулся я про себя. – Проще некуда».
– Вы будете пытаться постичь происхождение имевшей место сумятицы?
– Милок, никогда не пытайтесь осознать неосознаваемое. Случившееся не для современного человеческого ума. В догадках и теориях можно свихнуться, как любит выражаться нынешняя молодёжь. Возможно, когда-то мы и получим ответы на все наши вопросы. Но никак не сегодня.
– Однако вы больше с подобным проработали, – хитро прищурился я. – И знаете гораздо больше.
– Ну всё хочет знать, о светлая душа. – Надежда Николаевна достала старый мобильный телефон. – Итак, оставляю свои контактные данные, чтобы мы могли поговорить о том, что вы так желаете. Раз уж так надо судьбе – будем проводить ликбез. Что поделаешь?
«Какая же она открытая и заботливая!»
Музыканты приготовили свой инвентарь.
– Та-ак, друзья, – воскликнул солист. – Отставить грустные паранормальные мысли. Будем уничтожать печаль, навеянную монстрами параллельных вселенных! Долой нечистую силу!
Они продолжили играть:
Солнце светит и растёт трава,
Но тебе она не нужна.
Всё не так и всё не то,
Когда твоя девушка больна.
М-м-м-м.
Когда больна.
В то время, как Дмитрий Артёмович открыл дверь, ведущую в аномальную область, взору переживших нечто людей предстала обыкновенная внутренняя часть вагона. Представители рода человеческого там были похожи на представителей рода человеческого и занимались нормальной, настоящей деятельностью. Многие недоумённо посмотрели на гостей.
– Оно… пропало? – пробурчал мужчина.
– Вагон ушёл, но не навсегда, – ответила Надежда Николаевна. – Рано или поздно он вернётся.
Студент-историк выступил вперёд и громко крикнул:
– Друзья, не наблюдали ли вы чего-нибудь потустороннего?
– Простите? – сидящий на передней лавке бородатый старик изумлённо наклонился к вошедшим.
– Они не в курсе, – подметил контролёр. Хохотнул: – Всё, увольняюсь из РЖД! Пора заняться любимым, а самое главное – безопасным делом.
Надежда Николаевна, учтиво распрощавшись с новыми знакомыми, сошла на ближайшей остановке.
* * *
С мистическими феноменами на железных дорогах я больше не встречался. Наверное, судьба в представлении значительной части людей представлялась чудеснейшей штукой, хотя сам я вообще в неё не верил. А вот жизнь расставляла всё по своим местам. После произошедшего меня изрядно покидало по России, и, наконец, моё перемещение остановилось на другом конце нашей огромной страны. Электрички там находились не в почёте, да и мне не нужно было ими пользоваться, так как род занятий предполагал оставаться лишь в пределах города, без движений сквозь большие расстояния.
Мне хотелось переговорить с Надеждой Николаевной, однако всё никак не удавалось совершить это. Постоянная занятость и крупная нехватка времени были моими коронными коньками. Сожалея из-за подобного, я не особо стремился изменить ситуацию. Кроме того, само событие, память и стресс от пережитого стали постепенно забываться. Точно кто-то незримый прочищал недра моего разума от негативных воспоминаний. Я стал более равнодушен к этому, случай в электричке превратился всего-то в подобие ночного кошмара.
Я не пытался льстить личному желанию всезнания. Данные, что я находил, не могли дополнить уже нарисованную картину, а новой информации не поступало либо её тщательно скрывали. Вот же начнётся паника, когда народ узнает, что время от времени часть состава пожирает собственных пассажиров!
В любом случае нужно жить дальше. Бытие будет подкидывать нам камни под колёса на протяжении всего нашего существования. Жизнь, как зебра: она то чёрная, то белая. После рецессии и депрессии всегда идёт подъём. Это выявленная закономерность. И не собьют её никакие несуществующие вагоны.
Храни нас Бог!