Мне всегда нравился лес. Лес это умиротворенность и спокойствие. Даже после случая, про который я и хочу вам рассказать, я не перестал туда ходить.
Мой лучший друг — заядлый охотник. Несколько раз я ходил вместе с ним на дичь. Он выдавал мне свой старый дробовик, но я из него не стрелял. Не довелось да и не хотелось стрелять из чужого оружия.
И вот наконец я купил свое оружие. Хорошую, охотничью двустволку на крупную дичь. Она долго лежала в сейфе и ждала своего дня. И вот одним осенним выходным днем она дождалась.
Я твёрдо решил сходить в лес, но мой друг был в отъезде, за границей. Только ведь меня не остановить. Если я что-то решил, то обязательно делаю.
Погода выдалась хорошая, я загрузил свой внедорожник припасами и перепроверил все несколько раз, чтобы ничего не забыть. В охотничье угодье я прибыл ближе к ночи, и снял комнату в придорожном мотеле. Подготовил снаряжение, поужинал. Полистал карты местности, изучил пару троп, по которым предстояло пройти и так и уснул с бумагами в руках. Утром, плотно позавтракав, я выехал к месту охоты и через двадцать минут уже был на тропе. Машину припарковал на обочине, далее предстояло идти пешком. Взял рюкзак, набитый провизией, навигацией, средствами первой помощи, свою двустволку, мобильник и ушел в лес. Блуждал с компасом в руках пару часов, прежде чем закинул его в карман, и достал специальный навигатор, чтоб облегчить ориентацию на местности.
Я ходил и получал удовольствие от прогулки по лесу с оружием наперевес, и иногда забывал даже что нужно выслеживать добычу. Осенний лес завораживал тишиной и покоем, непривычным ощущением чистоты и яркости красок. Солнечные, тёплые лучи пробивались через верхушки деревьев, создавая едва ли не волшебное освещение.
Я ходил по охотничьим тропам, но несколько часов прошли безрезультатно. Тогда я решил свернуть с проторенных путей и ушел вглубь леса, выключив навигатор. Стал внимательней вслушиваться в шум ветра и шуршание веток и примерно через полчаса услышал то, что хотел. Рёв животного. Это был кабанчик, я слышал такой рык, когда ходил с другом на дичь во второй раз. Тогда мы не стали выслеживать его. А я решил выследить.
Я понимал, что кабан – опасное животное, и в первый раз, да ещё и одному не стоит даже пытаться его валить. Но животное нужно сначала выследить, а это намного сложнее чем услышать его. Для меня это был хороший опыт и я двинулся навстречу приключениям.
Стрелка компаса указывала на северо-запад, и я уверенно двигался в нужном направлении. Кабанчик похрюкивал ещё несколько раз словно подзывая к себе. Вскоре я обнаружил и его следы, и не только копыт, но еще и крови. Животное было ранено. «Далеко не уйдет», — подумал я. Дальше выслеживание пошло легче, я двигался по следам и почти видел, как он шёл, постепенно теряя жизнь.
Однако живность долго ещё водила меня по кругу. Я потерял счёт времени, увлекшись не на шутку выслеживанием бедного животного. Не знаю, сколько это длилось (довольно долго, как оказалось), но наконец-то я его догнал! И вот, выглядывая из кустов я увидел — на маленькой полянке, окруженной деревьями и кустарником, стояло раненое животное. Кабан, как я и думал, но молодой. Совсем детеныш. Его задняя нога была перебита, сочилась кровь. Животное успело удрать от опасности, но с такой раной ему не суждено было выжить.
Кабанчик выдохся, рухнул на землю совсем без сил. Я вскинул ружьё, прицелился и в ту же секунду услышал разъяренный рев в кустах, слева от меня. Моей реакции было недостаточно, и я почувствовал боль намного раньше чем увидел взрослого кабана-секача. И этот взрослый, сто килограммовый секач боднул меня, подкинув на пару метров вверх, тем самым продырявив мне бедро, сломав ногу ниже колена и пару рёбер раньше чем я понял, что произошло. Говорили мне, что не стоит идти на кабана одному. Я не знаю почему животное оставило меня в живых, хотя вполне могло добить меня. Наверное сам испугался не меньше. Я нашарил телефон в кармане штанов и с ужасом обнаружил, что разъяренное животное хорошенько приложилось о мою ногу, сломав мобильник.
Моей двустволки рядом не оказалось, но мне было плевать на него, я терял кровь. Кое-как мне удалось перевязать ногу, и кровотечение потихоньку остановилось. Встать я не мог, и уполз с того места подальше, не задумываясь о том, что не знаю дороги. Полз, пока не кончились силы, а кончились они очень быстро. Я вырубился и очнулся только ночью, от холода. Дрожал так, что не мог расслабить задеревеневшие мышцы. Надо было ползти, согреться хоть какими-то движениями. Хотя потом заметил, что было вовсе и не холодно. Я даже пытался кричать и быстро надсадил голос, но все равно в ответ была лишь гробовая тишина. Повезло только что небо было ясное и взошла луна. Верхушки деревьев стали серебряными.
Когда выбрался на ту же поляну, на которой увидел молодого кабанчика несколько часов назад, то полез доставать навигатор. Естественно, он оказался сломан, а компас утерян, видимо выпал из кармана. Пробовал поесть, но глотать было очень больно. Я лежал без сил. Проклинал себя, кабана, ружьё, которое потерял, охоту, компас, лес, друга — все что мог вспомнить в ту минуту. Надо было ждать до утра, другого выхода я не видел. Только боялся что секач может вернуться и закончить начатое. Нога уже онемела, я не мог глубоко вдохнуть, боль пронизывала мое тело от любого движения. Я лежал в тишине, как вдруг услышал шорох. Клянусь вам, ещё один такой неожиданный шорох и я умер бы от испуга в тот момент. Хрустел подлесок под чьими-то тяжелыми шагами. Мысленно уже попрощался с жизнью, ожидая увидеть тушу весом в центнер, но увидел человеческий силуэт. Он прошёл мимо меня, и словно не замечал моих охрипших криков о помощи. Догнать его все равно бы не получилось, но я полз в том направлении, куда ушел таинственный человек, пока не кончились силы. Он вселил в меня надежду. Я даже не знал, был ли он настоящим, но продолжал двигаться вперёд уверенно. Вскоре выполз из лесополосы к небольшому склону вниз, переходящему в просторное поле. И замер, увидев представшую предо мной картину. И вы представьте: полная луна обливает холодным светом тёмные, еле подвижные силуэты, отбрасывающие косые длинные тени. Их больше ста, и они стоят по всему полю. В их очертаниях без труда угадывались человеческие фигуры. Они стояли близко друг к другу, едва покачиваясь. С опущенными вниз головами, и в полной тишине. От этого зрелища я оцепенел, но настоящий страх меня охватил, когда услышал шаги позади себя. Быстро повернуться я не мог да и отпора дать я бы тоже не смог, но и не пришлось.
— Эвон ты куды заполз. — Прозвучал тёплый мужской голос. — Тут только смерть найдёшь, тебе обратно надо, а ну, погоди...
— ТЫ КТО? — только и выдавил я из себя, от страха потеряв дар речи. Выглядел мужчина лет на семьдесят, в потрепанной от времени одежде, с густой бородой, которую не брили уже много лет. За спиной его висело ружье.
— Дядя Миша зови меня. Все меня так зовут. Знают меня все. Егерь я местный. Повезло ещё, что вовремя тебя нагнал, а так бы потерялся ты. Ну это, придётся потерпеть немного, сейчас больно будет. — мужчина присел на корточки. — Только не кричи, пожалуйста, они все слышат. Они тащат тебя к себе и будут очень злы.
Я хотел спросить, кто они, но дядя Миша повернул меня на бок и приподнял с земли. Боль ударила в голову, я перестал что-либо понимать, а затем и вовсе потерял сознание. Когда очнулся, то ощутил себя лежащим на какой-то телеге — старик меня куда-то вёз. Только тогда заметил, какая мощная и широкая спина у егеря и что это мое ружьё у него за спиной.
— Куда мы едем? — спросил я, с трудом двигая челюстью.
— До дороги, куда помощь может доехать, тебе то совсем уж худо. Я тут ружьишко нашёл. Твоё наверное, рядом море крови повсюду. Хорошее ружьишко -то у тебя. Жаль воспользоваться ты не успел, ага. На секача самое то такое ружьишко, но ведь кабан-то не шутка тебе, на кой ты полез на него? Тут и охотиться то нельзя!
— Как нельзя? Я же в охотничьей зоне.
— Да уж вёрст сто как не в охотничьем уделе ты, далеко усвистал на север.
— А ты откуда вообще, дядя Миша?
— Да я то тут живу. Место, где я тебя подобрал, помнишь? Оттуда пару вёрст на юг, и на опушку. Там около трёх кедрушек землянка моя то и есть. Один живу, на отшибе.
Я постарался запомнить эту информацию.
— Спасибо тебе, дядя Миша. Если бы не ты, я бы...
— Да ты не говори особо то, отдыхай, настрадался.
И я замолчал. Смотрел в ночное небо и даже заметил, что стало немного посветлее. Подумал о том, что дожил до утра, закрыл глаза и уснул.
Проснулся я уже в больнице. С кучей трубок, весь перебинтованный и загипсованный. Так и пролежал почти до зимы.
Мои друзья знали, что я собирался на охоту и очень быстро спохватились, когда я к ночи не вышел на связь. Следующим утром они выехали на поиски и без труда нашли мой автомобиль. Но не меня. Меня нашли местные жители, спустя пару суток, в ста пятидесяти километрах от машины, лежащим без сознания рядом с дорогой в очень тяжелом состоянии. При мне был рюкзак с тем, что удалось сохранить и даже двустволка. Жители и доставили меня в больницу.
Как я добрался до дороги, до сих пор не понял. Впрочем, как и всего остального.
Полностью выздороветь мне удалось лишь к зиме. Все это время меня не покидала мысль, что нужно отблагодарить своего спасителя. Без него я бы точно загнулся в лесу и никто бы меня не нашёл. Я помнил по опушку и три кедра. Помнил про поле с сотнями жутких людей без движения стоявших под лунным светом. Я все помнил, но никому не сказал. Рассказал лишь про кабана, который меня потрепал, во все остальное я с трудом верил сам.
Мысль пришла неожиданно, и через четыре с половиной часа я уже был в том же мотеле, готовый идти туда снова. И опять был один, только на этот раз никто не знал, куда я направился. Была зима и я надеялся что не встречу никаких кабанов, а медведей в этом лесу видали редко. По-хорошему, мне не стоило идти одному, как и тогда, но ведь меня не остановить, если я что-то решил, помните, да?
Я взял с собой все ту же двустволку, но не собирался охотиться, хотел отблагодарить старика.
Спасибо современным технологиям и навигатору, я быстро нашёл то место, где встретился с кабаном и его детёнышем. Оттуда я уже и нашёл то жуткое поле. Только вот выглядело оно иначе, чем в первый раз. Его не освещал свет луны и никаких людей не было. Кладбище — вот что я увидел в тот день. Засыпанное снегом, заброшенное кладбище. Рядом не было никаких следов, значит никто давно не ходил к нему. Выходит, я вместо силуэтов людей видел могильные памятники? Не могло того быть, я не мог так обознаться. Или мог? Ко мне вернулось отдаленное чувство тревоги, которое я испытал в ту ночь лежа на холме чуть сверху. Нужно было убираться оттуда. Я взял путь на юг, как и говорил дядя Миша, и спустя минут сорок ходьбы по сугробам я отыскал место с тремя кедрами. Я исходил всю опушку, но никакой землянки не нашёл. Может я что-то не так понял, или мне действительно все привиделось, но землянки на опушке не было. Тем более под единственными деревьями. Я почти отчаялся, как зацепился глазом за странно торчащий камень под одним из кедров. При ближайшем рассмотрении это оказалось. На нем было написано: «Грядин Михаил Прокофьевич. 1923-1991 годы жизни. Дядя Миша, ты всегда в нашей в памяти. Навсегда с нами. Навсегда егерь Бурновского леса». По надписи получалось что дядя Миша был мертв уже двадцать четыре года. Как такое могло быть?
Я сидел у его могилы ещё долго, почти до заката, потом опомнился. Нужно было возвращаться домой, пока ещё не стемнело. Я поправил памятник, отломил горбушку хлеба и поставил бутылку водки рядом: «Спасибо, дядя Миша!»
Теперь я каждый год по осени хожу в тот лес, мимо заброшенного кладбища до трёх одиноких кедров. Но больше не встречал ни загадочного старика, ничего другого, с чем столкнулся в ту ночь.
ㅤ
Автор: FelixBeck
Под редакцией MoranDzhurich