Здравствуйте. Да, едем до Свердлова и обратно. Что-то забрать вам оттуда нужно, да? Ну нет, для меня-то никакой разницы нет, главное — чтобы поместилось. Я просто когда такие поездки вижу — туда и обратно, всегда заранее стараюсь понять, за чем именно едем. Обычно-то сейчас доставку забивают в таких случаях, и вся недолга. А если сам человек едет — то тут ведь целая история прячется, вот вы как думаете?
Масочку можно не надевать, их же отменили. Да-да, сам иногда забываю. Как подходит клиент – рука в карман тянется. Человек привыкает ко всему, вот и мы к новомодным вирусам привыкли. Маски, прививки… А сколько шуму-то поначалу было, помните? У меня дома чуть до драки не доходило! Жена сразу прививку сделала, а тёща рогом упёрлась. Кричит – вы этот шмурдяк мне только в гробу вколете! Упрямая, как чёрт деревенский. И ведь никаких противопоказаний у неё! Старой закалки боец – всех нас переживёт. Хотел тогда сказать, что идея про гроб не так уж плоха, но поостерёгся с огнём шутить. А теперь глянь на неё – до сих пор маску в сумочке носит. На всякий случай, говорит, вдруг в магазине чахоточный попадётся…
Что говорите? А, вы про поездки туда-обратно? Заинтересовало, смотрю, вас! Да уж, бывало у меня всякое. Несколько раз этих, закладчиков возил. Ну их сразу видно — нервничают, молчат, просят остановить где-то, где не видно. Исчезают минут на пять, потом опять появляются, и уже тогда на месте усидеть не могут, всё просят газу прибавить. Что? Нет, зачем в полицию… Если позвонишь — тебя на весь день с рейса снимут, будешь объяснительные писать, да и по работе проблемы будут — могут отказы пойти. Начальство, опять же, по головке не погладит — заголовки им не нужны, что, мол, «Таксист развозил закладчиков по городу».
Да и в конце-то концов — разве не работа это полиции как раз? Что я, следователь гениальный, раз такую схему хитрую разгадал, на такси до парков кататься? Нет. Обычный водила — а всё понимаю. Что же, среди полицейских все тупее, чем я? Никто не догадался, зачем такси до парков иногда катаются, да кто потом из них выходит и по кустам шкерится? Ну а раз они всё понимают — то чего они ничего не делают? Значит — так нужно, чтобы в этих парках эти люди по кустам ползали с пакетиками, вот, что я думаю. А попробуешь это дело пресечь — тебе же и прилетит. Или со стороны тех, кто ползает, или, что скорее, со стороны тех, кто их вроде как ловить должен. Может, они тут заповедник растят, чтобы потом под конец года за один вечер пару десятков прикрыть и премию получить, а ты их всех сейчас распугаешь — они опять во дворы переберутся. Не-ет, у меня позиция такая: я таксист и я гражданин. Увижу преступление — должен сообщить. А домыслы мои, что клиент по кустам делает — вон, жене лучше расскажу, коли выслушать согласится, или попутчику вроде вас… Хотя иногда такие попутчики попадаются, я скажу!
Вот однажды катался я с одним пареньком… погоди, сейчас перестроюсь… забываю постоянно, что здесь теперь только с правого ряда можно… Так вот. О чём я? Ах, да. Про паренька того…
История первая. СУДЬБА ЗАКЛАДЧИКА
В общем — катался я пару лет назад с одним пареньком. Не сказать, что сразу видно, что наркоман или вроде того. Наоборот — штанишки модные, рваные в нужных местах, майка с брендами во всё пузо, наушники беспроводные, обувь с чистой белой подошвой, только по ковролину офисному шоркать, очки без оправы, смазливая внешность… типичный айтишник, разве что в школьницу при мне не переодевался. И вечно сидит в телефоне своём или на проводе висит. Нет, не в прямом смысле… На проводе висит — в смысле, говорит по телефону… Эхх, молодёжь… Ну короче, катается он всегда пустой, разговаривает строго, по-сухому. Лицо кривит так неприятно, иногда кого-то отчитывает. В общем — я думал, что это какая-то сволочь, вроде инженера ЖКХ, по району обслуживания плавает, словно акула, и думает, что б ещё такого у жильцов болгаркой срезать, чтобы потом им же ещё и платить за это пришлось. Раза два в неделю со мной катался. Иногда — даже из машины не выходил, подъедет, сделает фото — и обратно катим.
Видимо, он ко мне подпривык за это время, потому что через месяц-другой перестал стесняться да изображать из себя делового кабанчика. Нет-нет да проскользнёт у него в речи «пакет», «посылка». В общем — тогда я примерно и догадался, кого вожу. Координатор у барыг, видимо. Вот как есть мерчендайзер, который по торговым точкам катается и глядит, чтобы йогурты в правильном порядке в холодильнике стояли — так и в этом бизнесе тоже, вишь, похожие специалисты… Ну, в общем, немного чаще он стал при мне говорить, пару раз даже на жизнь свою жаловался. Молодой ещё, неопытный — так я тогда подумал. Что? Почему в полицию не позвонил? Ишь ты, опять двадцать пять… говорю же — он ничего плохого не делал. Пакеты странные не возил, сделок не совершал, ничего ни у кого не забирал и не передавал. Что я скажу ментам-то? Катается, мол, клиент со мной, да по телефону разговаривает? Нам же потом проверку и устроят. Да и слава богу, что ничего не сказал — а то б потом аукнулось. Ты слушай, слушай…
В общем — послушал я про жизнь его. Уже ближе к осени. Парень без отца вырос, мать тоже зависимая была, когда малой был — попыталась его продать кому-то… не на органы, нет. Иностранцам каким-то, на усыновление. Но тех на границе приняли, ребёнка отняли, да в детдом. Мать — на нары. Не знаю уж, что из этого лучше — в детдоме жить или к каким сектантам попасть заграничным. А если они не сектанты, а нормальные люди — то уж совсем всё становится непонятно, зачем тормозили да отбирали…
В общем, из детдома он в мамкину квартиру выписался, та чуть позже туда же из тюрьмы заехала. Конечно, от такой жизни мало чего хорошего ждёшь, ну да он справился. Сдавал две комнаты, пока учился на бюджете, затем стажировался где-то в Питере, и вот, вернувшись, как говорит, «в бизнес въехал» местный. Понятно, какой. С тех пор поднялся, квартиру купил отдельную, потом и вторую. Мамку на старой оставил, которая в частном секторе, даёт ей иногда кой-чего на расходы, да она как вышла — тихо держится, с привычками своими завязала. Он вроде как любит её всё ещё, заботится… осталось что-то в душе его. Как с задачи едет — всё ей строчечку черкнёт, мол — скоро буду, разогревай борщ.
А задачи его простые были — ставить на карте новые «точки», да искать крыс и шкурников. Молодёжь повадилась на прогулках «шкурить». Они так называют это, не я. Заходят человек пять-семь на заброшку какую, к лавочкам или к мосту старому — и ну по всем щелям да дырам руки совать, не спрятан ли где пакетик. Свёрток на сто грамм может стоить семьдесят, а может и сто семьдесят тысяч. Понимаешь, какие деньги? Тут зарплата средняя — двадцать в месяц. А тут сразу — сто семьдесят. Ну вот таких ищут, а потом наказывают. По-первой — лицо бьют, потом и вывезти могут. Но эти, местные — не особенно лютовали. Не было больших пропаж у них, здесь же не Москва, город небольшой, провинциальный. Шкурники — в основном школота, ничего с ними особо не делали, припугнут, заставят на камеру извиниться, да скажут, что если что — выложат в сеть, и все узнают, кто они такие и чем занимались.
Но только к осени в городе появилась крыса какая-то. Один из закладчиков стал чужие нычки вскрывать. И поняли это так, что он особо и не искал. Прямо сразу шёл и доставал, где лежит. Они это поняли потому, что «обманки» начали рассовывать рядом с пакетами — а всё равно кто-то нужный пакет вытянет, а остальные не тронет. Очень этот мерчендайзер мой переживал по этому поводу. Как я понял, недостачу на него вешали. А он как раз зимой переезжать удумал. Квартиру в ипотеку в Москве решил взять — и с матерью туда переехать, а здесь сдавать, и на то жить в Москве и подниматься. В общем — у него вектор был правильный, вылезти из криминала в обычную торговлю, там же ничего особенно не различается. А тут — недостача такая. Каждую неделю — на месяц назад отбрасывает. Он так и говорил по телефону — эта крыса жизнь мою откусывает, да жрёт, причмокивая!
Ну, в общем, он ментов к этому делу припряг. Что смотришь так? Это обычное дело. Говоришь, мол — так и так, в таких-то районах ожидается выемка закладок, возьмите их раньше, чем они их вынут, дела не оформляйте, а просто данные перепишите. Можно даже это официально на бумаге подать, через благотворительный реабилитационный центр. Ну, конечно, подмазать тоже надо…
Короче — вызвал однажды он меня ночью, он тогда сразу меня уже по телефону просил, с другими не катался. И поехали мы в парк. Там дяди в форме стоят. Он к ним подходит, как к давним знакомым, руку жмёт. Они что-то ему сказали, сунули бумажку. Он вернулся, сел в машину — лицо аж светится. Позвонил куда-то, потом говорит «Нашли крысу.» Говорит — в участок увезли и переписали данные. Выпустили через минут тридцать. Там её уже встретили, как следует. Повезли на подвалы, к торчам, что поотбитее, цирк с петухами устраивать, да на камеру снимать. Пусть все знают, как по карманам чужим шкурить…
Ну вот тут я уже напрягся. Это уже не скинуть на таксистскую этику, мол — вези и молчи. Говорю — так и так, мол, а больше мне не звони. В таких делах я участвовать не собираюсь. Сдавать не буду — сам видел, что ты людям в форме ручки жмёшь, а только душегубством не занимаюсь. Да и тебе не стоит — такие дела душу ломают да судьбу пачкают. Себе дороже будет.
Он сморщился так. Назвал каким-то словом… моралфагом, вот. Говорит — так и быть, отпущу тебя. Хех. Этот шкет — меня и отпустит, гляди-ка! Только, говорит, у меня в поездке два адреса забито. Я сейчас до одного места поеду, мне за крысу премия полагается, а потом — к дому, на квартиру к матушке. И тогда — кати на все четыре, мне плевать, что с тобой дальше. Нас через неделю уже и в городе-то не будет… А иначе — выкачу на тебя жалобу, я с твоим директором раз в месяц, кстати, в покере вижусь, авось на улице окажешься.
Ну ладно, думаю. Довезу уж. Тогда агрегаторы до сюда ещё не добрались, а фирма таксёрская всего одна была. Ссориться не хотелось. Тоже мне, Саша Белый. Да и правда — поездку надо завершать, на полпути клиента высаживать — западло. Даже если он подонок.
В общем — дальше мы уж молчали. Довёз я его до места одного, бизнес-центр на площади, местные его «стекляшкой» кличут. Он там куда-то сбегал, потом — до банкомата. Сел обратно — аж светится. Говорит — у крысы на хате нашли часть товара и денег крупную сумму, премию ему увеличили. А теперь уж в подвалы увезли, а ему даже с ней встречаться не пришлось. Красота!
Я на это молчу, да думу свою имею. Я так-то не против насилия, если кому в тачан прописать — так это я запросто. Но только своими руками. А вот так, за спинами прячась, собак обколотых натравливать — это такое же крысятничество, вот. Таким потом так же из-за спины и прилетает. Плачут потом — застрелили отца семейства в затылок, какая подлость! А поглядишь, что этот отец семейства в девяностых вытворял, да всё не своими руками — и понимаешь, что подлость тут — лишь то, что так поздно ему в голову карма прилетела.
В общем — он видит, что я в молчанку ушёл, тоже в телефон залез, в окно смотрит, улыбается. Пакет из Сбера к груди прижимает — премию свою, деньги кровавые, за которые кто-то другой сейчас человека на ремни пускает. Но на лице — ни морщинки сожаления. Человек новой эпохи. Индивидуальная прибыль, личный успех, всё такое. После нас, мол, хоть потоп кровавый, лишь бы выскочить повыше, к хорошей жизни.
Короче, проехали мы опять через весь город, до частного сектора, где его мамка-то жила, в двухэтажном стареньком доме, глядь — а там народ у подъезда. Он выходит, брови нахмурил, спрашивает громко — чего мол, вы здесь шаритесь? Щемите по домам, нечего здесь стоять! А ему в ответ соседи говорят — приехала машина чёрная с ребятами крепкими, мамку твою вытащили да в машину запихнули, да всю хату перевернули. Мы ментам звонить, а менты так и не приехали почему-то. Мы бы и тебе набрали, да ты ж деловой стал, никому номеров не оставляешь.
Тут пассажир мой задумался, а потом побледнел весь, затрясся — и за телефон схватился. Не успел никуда набрать, как телефон пиликнул. Видео ему прислали. Я так это понял потому, что он его тут же открыл, а там звуки… нехорошие такие. Гадкие. Ну а он как на видео глянул — так и орать начал.
Потом говорили, что мать ему записку в тайничке оставила. С извинениями. Она как-то в телефоне его точки подсмотрела — и поехала по ним шкурить. После тюрьмы-то она семь лет держалась, но если сын-закладчик дома пакеты хранить начал, да с барыгами общаться… в общем — сорвалась. Но часть денег она ему оставляла — их-то и изъяли. Она думала, что если её поймают — тайничок не найдут, а сыну как-никак на переезд собрать надо…
В общем, орал он громко, слюну пускал, телефон об асфальт расколотил. Я дальше смотреть не стал. Уехал.
Говорят, он потом все свои квартиры продал, чтобы мать из подвалов-то выкупить да долг за неё отдать. Лечил её где-то, зашивал. А она всё равно удавилась. Он потом переехал всё-таки, в Москву-то. Говорят — открыл колл-центр экстрасенсов, зарабатывал на бабках старых, пугал их по телефону проклятиями и деньги отжимал. А потом как-то развёл какую-то старушку, а у той внук серьёзный оказался. Переломали его крепко, да обобрали до нитки. Кто-то говорил, что видел его потом на Трёх Вокзалах, он там в коляске у перехода сидел, с двумя собаками и гусём дрессированным, копейки им на корм попрошайничал… Говорю же — грязные дела судьбу пачкают, вот…
Что говорите? Чернуха какая-то? Ну да, ну да. Зато — всё объяснено, не чепурга какая. Правда жизни. А то надоело, знаешь, рассказывать людям интересности, а они потом фыркают, мол — небывальщина. Везде ищут рациональное объяснение. А если не находят — то обязательно мораль нужна. Иначе, мол — чепурга, и зачем такое рассказывать. Поэтому — я стараюсь теперь странные истории особо не озвучивать, всё равно не поверят… Сейчас все ценят истории, в которых все события, как йогурты в холодильнике магазинном — по цветам, по объёму да по вкусам разложены. И если что не той стороной повёрнуто — морщатся сразу. Мол — не того они от холодильника этого ожидали… Потребительская сознательность вроде как.
Странного вам рассказать? Ну-ну, а потянете? Ну ладно уж…
Вы, я посмотрю, как раз из магазина? Как в старом фильме – «наши люди в булочную на такси не ездят»? Да шучу я, шучу. Конечно, понимаю, разные ситуации бывают. Ох, знаю я одну историю… Тоже – про ситуацию и про человека, который поехал как-то в булочную на такси… К ночи такое лучше не вспоминать.
Что? Интересно? Ну, сами попросили.
История вторая. МУЖИК С ХЛЕБОМ.
Вы видели когда-нибудь на улице мужчину с хлебом? Ну вот, например, шагаете по улице, а навстречу – мужчина. Средней такой внешности. Не богатый, не бедный. Не старый, не молодой. Строитель или менеджер – поди угадай. По одежде ничего не скажешь, одет как все. Чистый, аккуратный, без всякой экзотики. Обычный мужик. Идёт и вроде даже не торопится. Спокойно идёт, по сторонам глазеет. А в руках у него – хлеб. Батон или буханка. Что попроще. В полиэтиленовом пакете. Или без пакета. Только хлеб, и ничего больше в руках нет. И вроде всё очевидно – мужик из магазина, сходил за хлебом… Частенько такие на улицах встречаются, верно? Верно, и я видел. Но, если бы всё было так просто…
А теперь ответьте на такой вопрос – вы сами-то когда-нибудь в магазин за хлебом ходили? Я имею ввиду – только за хлебом. Вот взяли буханку с полки и сразу домой. Нет же? И я не ходил. Всегда что-то ещё беру. Масло заканчивается, шоколадку детям… Не идти же ради одного хлеба! А тут, значит, вышел человек из дома, дошёл до магазина, взял хлеб… И ходит с ним по городу… Есть в этом нечто такое… такое…
Что? А, да! История! Сейчас расскажу.
Был у меня сменщик один. Серёга. Нормальный парень. Не подводил, работал отлично. Женатый. С женой ему очень повезло – хвалил её, нарадоваться не мог. И красавица, и умница. Славная девчонка. Но не всё у них славно пошло. Она, как первенца родила, немного того… Переутомилась. Повозили её пару месяцев по врачам, а потом в больницу положили. В психиатрическую. Доктора сказали, у неё голова повредилась от стресса. А Серёга дома с дитём остался. Сашкой, кстати, пацана назвали. Шуриком. Сменщик мой, конечно, со всего этого понервничал, но руки не опустил – работал, как вол. Пока вкалывал – с Шуриком бабка какая-то приходила сидеть. А как Серёга со смены возвращался – всё сам. Спать, понятно, совсем перестал. То работает, то по дому крутится – то пелёнки малому стирает, то молочные смеси разводит; уборка, глажка… Ну, и тому подобное. Тяжело без отдыха, но мужик на такое не жалуется. На том свете, говорил, отосплюсь…
Вот и тянул он, значит, лямку в таком формате. А тут звонит мне однажды. Вечер поздний, но пока светло – дело летом было. Я сижу за баранкой, диспетчер молчит, заказов нет.
– Чего надо? – говорю.
А он: – Братан, можешь до супермаркета подкинуть?
Знает, что я стою прямо у его дома, на пятаке. Не вопрос, подвезу. Всё одно – без дела сижу.
Уточняю: – А что за срочность посреди ночи-то?
Отвечает: – Та не ночь ещё, но вот магазины позакрывались. А мне надо. Сгоняем в круглосуточный супермаркет? На колёсах быстро будет, Шурик как раз сейчас заснул. Не хочу его надолго одного оставлять.
– Добро, – говорю. – Согласен.
Выбегает он из подъезда, садится. Поехали.
Рассказывает, что все дела дома переделал и поужинать собрался. А из жратвы – только чай и кусок колбасы. Не будешь же пустой колбасой давиться? Хлеб нужен по-любому. Для бутербродов. Вот за ним и едем. Только хлеб, никаких излишеств. Период такой – сплошная экономия.
– Понял, – говорю.
Подбросил его до круглосуточного супермаркета. Хотел подождать, но тут заказ поступил – на Блюхера. Пустяки, думаю, сам назад добежит. Ничего с дитём не случится. Написал ему смску, что дела зовут, и укатил.
Ночка выдалась тяжкой – уработался по самое не балуйся. Про Серёгу уже и забыл, но вдруг под утро опять от него звонок. Принимаю, а на сердце сразу как-то неспокойно стало. Как в воду глядел, моментом беду учуял.
Голос у него был… Как не его. Спокойный, тихий. Бормотал без всяких интонаций. Просил срочно заехать. Из магазина он, понятно, давно вернулся. Снова просил выручить. Просил увезти их с Шуриком, спасти от кого-то. Какой-то бред нёс. Странное дело, короче.
Встал у подъезда, жду.
Выбегает Серёга – лицо как у мертвеца, синюшное. В руках у него Шурик, весь в одеяло завёрнутый. Даже носа не видать. Я ещё подумал тогда – запарится же малой.
Серёга садится рядом, на переднее, просит ехать поскорее. Куда – неважно, главное – скорее. И в Шурика вцепился, к груди прижимает.
Чувствую неладное.
Интересуюсь: – Что вообще происходит? Рассказывай, или никуда не поеду.
Ну, Серёга и рассказывает…
…Купил он в супере батон нарезного, получил мою смску и поспешил домой на своих двоих. На улице светло, хоть время ближе к одиннадцати. Народу много – гуляют, обнимаются. И он шагает, хлеб несёт. Предвкушает чай с бутербродами и пару часов сна.
Вдруг видит – какой-то мужик идёт ему навстречу. И не просто мимо проходит, а вот именно к нему направляется. Обычный мужик. Высокий, незнакомый. А у него, как и у Серёги, батон пшеничного. В прозрачном полиэтиленовом пакете. Один в один, такой же.
Серёга автоматически посторонился, но тот встал перед ним и без всяких разговоров свой хлеб протягивает. А другой рукой за серёгиным батоном тянется.
Сменщик мой аккуратно этого чудика обошёл. Мало ли неадекватов по городу бродит? Или обознался мужик, бывает.
Прошёл десяток шагов и будто ненароком обернулся. Глянул – что там, за спиной происходит?
А незнакомец с хлебом так и стоит. Смотрит и явно ситуацией недоволен. Поймал взгляд и медленно двинул следом.
Серёга слегка напрягся и шаг прибавил. Проходит метров сто и снова оборачивается. Видит – мужик идёт следом и эмоционально так в телефон говорит.
Серёга собрался ускориться – благо, дом совсем рядом – как видит, что наперерез ему двое спешат, и у каждого… Ага, у каждого – по буханке в руках.
Товарищ наш срочно переходит на другую сторону дороги и замечает, что следом, вместе с первым, уже несколько человек суетится. И все не с пустыми руками, конечно.
Серёга думает: – Что за ерунда? Что за идиотская погоня? Меня скрытой камерой снимают? Или это секта какая-то? Отдать им батон… Они же этого хотят, да? И у них забрать другой… Типа обменяться? Нафига? Бред какой-то. Не в драку же лезть!
Подходя к подъезду, он увидел ещё одного, точно такого же поспешившего к нему типа, но быстро набрал код и хлопнул железной дверью перед самым его носом.
В подъезде сразу поспокойнее стало, а дома так вообще отпустило. Мандраж прошёл. Он заглянул в кроватку к Шурику – тот всё ещё сладко спал – и пошёл на кухню, чтобы наконец-то нормально поесть.
Колбасу достал, чайник на огонь поставил. Положил злополучный батон на доску и резанул его широким кухонным ножом…
Тут Серёга понижает голос аж до шёпота и несёт какую-то лютую дичь.
…Режу, говорит, этот хлеб и чувствую – что-то с ним не так. Упругий какой-то. Нож прям вязнет в нём, упирается во что-то плотное, словно под корочкой не мякоть, а хрящи. Словно под лезвием скользкие узлы перекатываются. Твёрдые комочки ножу-то поддаются, ломоть отрезается, но с таким тошнотворным звуком… Будто тряпочка рвётся.
Серёга как заворожённый режет и видит, как из хлеба на стол кровь льётся. Красная, тёплая – руки ему залила и со стола на пол капает…
Сижу я, слушаю весь этот бред и замечаю, что у него ладони тёмной коркой покрыты. Чем-то засохшим.
Серёга говорит – его натуральный ужас охватил! Всё на кухне побросал, побежал Шурика скорее одевать и мне звонить. Скрываться надо, говорит. Ехать скорее прочь – и от хлеба, и от дома…
Думаю: что-то у тебя, друг, по времени не сходится. И автоматически за стекло глянул – никаких мужиков с хлебом не видать. А сменщик тем временем всё тише говорит, и глаза его сами собой закрываются. Заснул на ходу.
На меня от этих непонятных рассказов жуткая духота навалилась, не вздохнуть в салоне. Окошко сильнее приоткрыл. И осторожно край одеяла у Шурика отогнул, чтоб малой не задохнулся.
Что за дела?! Смотрю, а в одеяло не ребёнок, а батон завёрнут! Нарезной, с блестящей корочкой… Складывается у меня в голове этот жуткий пазл, и руки аж мурашками покрываются. Живо так представилось, что же там у Серёги на кухонном столе осталось…
Что? Выдохните скорее! А то аж пятнами пошли… Да вы не смотрите на меня так, это ж жизнь. Всякое бывает. Поучительная история, да. Беречь себя надо. Труд и отдых – правая и левая рука, пользуйтесь обеими.
Ну да, у этого вполне может быть рациональное объяснение. Спятил и спятил, с кем не бывает. Странно спятил, конечно, ну да, наверное, в жизни так и бывает — по-простому никто с ума не сходит, все заковырку какую ищут.
Ну вот и приехали… я тогда здесь подожду вас, да и сигаретку покурю. Недавно начал опять, от скуки. Давайте, давайте, я подожду, никуда не денусь…
(ПАУЗА)
Всё, вернулись? Быстро, я даже докурить не успел… Да, конечно, можете вашу клетку на колени поставить. Главное, чтобы он у вас не выскочил. А кофе свой в подлокотник сразу, и крышку поплотнее, чтобы не пролилось. Славный зверёк… Кто это? Хомяк? Великоват для хомяка, нет? А, специальная порода… Скорее на крысу похож – чёрный, здоровый… Без хвоста хоть? Ага, вижу. Уже хорошо. Что хомяки, что крысы — не мой зверь, однозначно.
Я как-то слышал, что детям даже полезно таких вот зверушек заводить. Чтоб у них в голове всё правильно формировалось: и доброжелательность, и сострадание. А у маньяков наоборот – они с детства животных мучают, а потом на людей переходят. Вот психологи говорят, что надо детям животных дарить. Собачек, котов. Доброту сызмальства развивать. С другой стороны – а вдруг ребёнок как раз маленький начинающий маньяк? Тогда такие подарки помогут ему это самое маньячество в себе разбудить, логично? Будет своего хомяка тиранить и мучить… Что? А, да… Извините, увлёкся. За дорогой-то я смотрю, не переживайте. Не первый десяток лет штурвал крутим, не маленькие… Такого за это время повидал… Половину вспомнишь – мало не покажется. Вот и про вашу крысу у меня воспоминания совсем не из приятных… Да понял я, понял – хомяк у вас, не крыса.
Нет, так-то крысы для меня не противные. Это жена всегда – фу, хвост! Фу, усы! Ну да, хвост. Да, усы торчат и шевелятся. Глазища блестящие. Такое вот животное… На любителя. Нужны ей по жизни, значит, и хвост, и всё остальное. Это ж зверь. У них всё для функционала – нашему глазу неприятное, а на деле вполне полезное.
Я не за внешность их не люблю. И не за то, что заразу разносят. Люди побольше животных всякую дрянь распространяют. И голуби, например. За другое не люблю. Есть в крысах какая-то… чёрная магия что ли. Да-да, улыбайтесь. Пока сам не столкнёшься – не поймёшь.
История третья. КРЫСА В АВТОМОБИЛЕ
Был у меня в жизни странный случай. Даже страшный. С крысой.
Я тогда был сам по себе. На себя работал. Бомбил – так это раньше называлось. Ох, на чём я тогда гонял – лучше не вспоминать. Корыто у меня было знатное. Тальбот допотопный. Слыхали о таком? Он, может, когда-то и был хорош, но до меня дошёл ветхий экземплярчик.
К осени дело было. Поехал я в деревню, мать проведать. Дня три у неё погостил, с делами помог и назад двинул. Ездил на электричке, чтоб не поубивать машину на деревенских дорогах окончательно. Автомобиль на это время припарковал поблизости – у старого НИИ. А больше и негде. В гараже тесть навсегда прописал свою копейку, а во дворе оставлять – потом не сыщешь. У института хоть какой-то присмотр. Сторожа и всё такое.
Возвращаюсь – автомобиль на месте, цел. Отлично.
Загрузился, собираюсь прогреться… Что такое? Чую – воняет. Прям крысятиной несёт на весь салон. Посмотрел по углам – ничего. Никаких следов. Ни грязи, ни трухи, ничего не прогрызли.
Поднимаю капот – ёбушки-воробушки! Вот она – сидит. Здоровенная! И уже целое гнездо себе понакрутила. Веточки какие-то, газеты, пакля, крошки… Устроила себе дом с удобствами, только что яйца не отложила!
Вот, думаю, засада. Как её вытащить-то? Ещё укусит…
Взял палку, потыкал эту дуру. Пофигу, упирается. Сидит, замерла, к шлангу прижалась. Только усы дрожат, и глазки внимательно так смотрят. Сильная – палкой не выковырять. И тут смотрю — какие-то ниточки у неё цветные вокруг шеи. Вроде бус или ошейника. Или номерка какого. Думаю — может дрессированная? Посыпал сухариков на асфальт под мотором — думал, спрыгнет. А она только нагадила мне на колпак распределительный.
Ну, думаю, некогда мне с тобой возиться. Достал из ящика с инструментами молоток и напильник без ручки. Ручка давно отвалилась, вместо неё острый штырь. Прижал этим остриём крысу и долбанул молотком по другому концу. Убил, короче. Проткнул. Точнее не сразу убил… Не важно. Живучая оказалась, но убил. И в мусорный контейнер выкинул – он рядом стоял. Глупо было у мусорки машину ставить, стопудово оттуда крыса и пробралась под капот.
Прибил и забыл. Специальным спреем от заразы попшикал и через неделю даже не вспомнил бы, если бы не чёртов запах.
В салоне стало вонять крысой ещё сильнее. Я и отмыл его сотню раз, и отчистил… Искал – где она могла детёнышей оставить или ещё чего. Но всё было чисто.
Бомбить-то я не прекращал. Клиент на запах не жаловался – тогда чем только не воняло в машинах у частников. Другой водила и ест, и спит в своей тачке, вот где духан – будь здоров!
Но меня крысиная вонь сводила с ума. Распылил освежители, развесил целую гирлянду ароматических ёлочек – никакого эффекта. Химией воняет – хоть святых выноси, а сквозь аэрозольный угар чисто крысятиной несёт. Едешь по кольцу, и такое ощущение, что у тебя перед носом, рядом с дебильными ёлочками, дохлая зверюга на хвосте болтается.
Уже и курить до одури пробовал, и палочки ароматические зажигал…
Обратился к специалистам. У мужиков в гараже поспрашивал – что делать? Говорят – надо или в церкви машину освятить, или продавать к чертям.
Освящать поостерёгся. Знаем мы всю эту астрологию. Сегодня машину освящаешь, завтра бабушкину квартиру в какую-нибудь секту отдашь. Ещё прикинул, что поп о моей развалюхе подумает, когда увидит… Они ж ко всяким джипам привыкшие. А тут такое. Короче, решил не позориться и продавать, пока какую-нибудь крысячью заразу не подцепил.
Довольно быстро появилась пара желающих приобрести мою чудо-тачку. Назначил смотрины на неделе, а до того момента вздумал ещё пару дней побомбить. Вот тут-то вся хрень и приключилась.
Загрузился ко мне какой-то мужик. Нормальный, в очках и с чемоданом. Едем, а он такой: – Сделайте печку потише, пожалуйста.
Не вопрос, сделал печку потише. Проехали полдороги – опять просит. Жарко ему, мол. Печёт.
Плюнул, вырубил обогрев. Отвёз мужика куда там ему надо было.
Следом женщина садится. Среднего возраста. Вот как вы, только беременная.
Едем.
Смотрю – ёрзает моя пассажирка.
Ну, мало ли. Может, у неё ребёнок шевелится, или ещё какие дела по гинекологии.
И тут она туда же! Просит: – Печку выключите.
Да вы сговорились что ли?!
– Вот, – говорю. – Смотрите, уважаемая. Печка давно выключена. Осень на дворе, зима почти! У меня из-за вас зубы стучат, куда дальше-то выключать?
Погорячился, да. Пассажирка притихла. Я окошко приоткрыл.
Едем дальше. Она опять ёрзает.
Сделал вид, что не замечаю. Она не унимается – сиденье у вас, говорит, такое… горячее. Нельзя как-то убавить?
– Барышня, – начинаю. – Не смешно. У меня сиденья вообще без обогрева…
И тут вижу, как у неё глаза закатываются, и сама она как-то неестественно набок оседает. И при этом хрипит так… Только выдыхает воздух. Не вдыхает совсем.
– Вы вообще как? – спрашиваю. – Надеюсь, не рожаете? Тут ближайший роддом – в Бибирево. Можем не успеть…
А она дёргаться начинает, и вижу краем глаза под ней какое-то шевеление. И что-то красное по сиденью растекается.
Я тут же по тормозам! Остановка рядом, на ней народу полно – жму прямо к ним. Ничего не соображаю, но вдруг здесь есть врачи или специалисты. Если это припадок или судороги – сразу помогут!
Останавливаюсь, выскакиваю пулей, открываю её дверцу, вижу – у неё уже и ноги все в красном, и под ногами красное… Хватаю под руки, тяну на себя… А она не идёт. Будто к креслу приклеилась. И даже больше! Словно что-то не отпускает её, назад в сиденье затягивает! Как мясо в мясорубку – такое же ощущение.
Люди вокруг верещат, что-то кричат, а я нифига не соображаю. Только вижу красный пол и чувствую вонь крысиную – едкое пыльное облако все лёгкие мне забивает, дышать не даёт.
Собрался с силами и изо всей мочи дёрнул пассажирку на себя.
Что-то там под ней хлюпнуло и оторвалось…
Падаю в слякоть, и вижу, что сиденье под ней сплошь из маленьких крысиных ртов состоит. Как ковром покрыто – тысяча острых зубов, жёлтые и острые как иглы. Щёлкают, скалятся! А с шустрых красных язычков брызги прямо в лицо мне летят…
Тут нас совсем смрад накрыл. Чувствую, как перекувыркиваюсь через голову и проваливаюсь в никуда… Всё вокруг завертелось и пропало.
Короче, вырубился.
Прихожу в себя – лежу на асфальте. Надо мной бабки какие-то головами качают. Тальбот мой распрекрасный рядом стоит. Дверца открыта, в салоне чисто.
Бабки говорят: – Что с тобой? Выбежал из машины, говорят. Шумел тут на остановке, руками размахивал. Пассажирку свою напугал, она вот только что на троллейбусе уехала. А? Нет, не беременная.
Мда… Такие дела, будто и не было ничего. Сейчас сам не знаю, что думать. Помутнение какое-то. Всяко лучше так считать, чем с мистикой связываться.
Крысы... Не мой зверь, однозначно. И после вашей зверюги придётся всё тут проветривать. Да понял я, понял. Хомяк у вас, не крыса…
Что, говорите? И тут у вас рациональное объяснение… Ну да, бывает, что в старых машинах печка сбоит и угореть можно, а там и не такое покажется… Ну да, ну да, совесть за убитую животину. Пускай так. Вам, молодым, как говорится — виднее.
Вот видите — чуть странное начал рассказывать, так вы тут же и спорить со мной начали, мол — не бывает такого. Поэтому я самые странные случаи-то особо никому и не рассказываю. Те, у которых рационального объяснения и быть не может. Что глядите так? интересно стало? Ну давайте расскажу, история как раз — до вашего дома. Попробуйте-ка потом рациональное объяснение подобрать. Самому интересно.
История Четвёртая. КОЛЬЦЕВОЙ МАРШРУТ
В общем — есть такая забава у молодёжи — прыгнуть на последний уходящий автобус, или там маршрутку — и поехать на нём, незнамо куда. Это называется — челлендж. Знаете, что ли? Участвовали? А-а-а, слышали… Ну, в общем, кто-то им даёт задания, например «Выпросить у прохожего тысячу рублей», или «Поцеловать десять девушек с пирсингом в носу». Вот они бегают, выполняют… А сесть на автобус чёрт знает куда, уехать и вернуться — это отдельный такой челлендж, он сам по себе на каком-то там сайте начался, и только потом его эти пранкеры подхватили.
Что? Таксист тут причём? Ну так — вот вы же сами смотрели на ютубе всё это, да? Понимаете, что они не одни катаются-то? Что за ними везде съёмочная группа — двое с камерой, у одного ещё и бандура на поясе висит, которая звук пишет. Плюс — режиссёр или продюсер, может — с телефоном, он строчит герою в мессенджерах, мол — иди туда, подойти к той. А если не получается — то этот же продюсер прохожего какого останавливает и даёт ему тысячу рублей, чтобы пранк получился. Ну не пранк, челлендж. Вам, молодым, виднее.
В общем — я стоял вечером в одном городке… Ну не буду его называть. Подмосковный, обычный городок. Две площади, три супермаркета, одна больница и четыре кладбища. Ничего особенного. Ну, в общем, и садятся ко мне тут эти ребята. Девушка расфуфыренная, а с ней двое ребят бодрых, по технике обвешанных, и по сторонам не смотрящих, все в работе. А девушка болтает без умолку, сама в телефоне сидит, не отрывается от экрана ни на секунду, а пальцы шмяк-шмяк-шмяк. Не пальцы даже, а ногти. Вот такие вот ногти, не вру. Фиолетовые и плоские, как у муравьеда. «Щёлк-щёлк-щёлк, мы вас на час вместе с машиной занимаем, можно потом чек мне в ватсапп, щёлк щёлк щёлк, музыку выключите, со мной не разговаривайте, у меня смена.» Как будто у меня самого не смена, тоже мне.
Ну а сами блогеры — молодые ребята, парень с девчонкой, на площади стоят, ждут последний автобус какой. Пока ждали — в магазин зашли, ну в «Пятёрочку» то есть. Она себе кофе взяла, ну — из автомата. Он энергетик и жвачек ещё набрал. Жевал их постоянно, да сплёвывал. Потный весь такой, наверное, нервничал. Ну или — синтетики нанюхался, не мне судить.
Ну вот, значит, моя задача была — дождаться, пока они на автобус прыгнут — и ехать за ними. У девки той на площади была камера маленькая на поясе, а парень иногда на телефон снимал, да постоянно ещё с комментариями своими жвачными. И всё они город вокруг так уничижительно показывали. Вот помойка переполнена, вот — пьяный на бордюре присел. Они с разных ракурсов снимают, мол — вот она, глубинка, вот он — народ здешний, глубинистый. Ухх, как я такое не люблю! Были мы обычным народом, по всей России жили себе нормально, а тут вдруг, оказывается, что настоящий, нормальный народ — он в Москве живёт, а мы все, получается, глубинные какие-то стали одним моментом. Ну выпил мужик, ну присел на бордюр. Протрезвеет — уйдёт. Мусорку с утра почистят — и опять будет пустой стоять до вечера пятницы. Что ж с утра не приехали снимать? Вот серьёзно — встанут у урны и будут ждать, пока не наполнится, а потом телефон достанут, щёлкнут — и скажут, что так оно здесь всегда. У самих в жилом комплексе элитном, мол, четыре раза в день выемка мусора и люди все воспитанные, ни бычка мимо не кинут, ни бутылку на бордюр не опустят, и пьяными на скамейках не спят. А тут на главной площади — такая срамота! Тьфу! Лучше бы вон, по трассе четыре килОметра от площади этой отъехали, там у этого городка как раз свалка московская. Вот там, прямо на земле и бычки их элитные, и бутылки, вполне уже разбитые, всё в куче, вместе с мусором из менее элитных районов… Да и вот тот мужичок, что на бордюре сидит — разбудили б и спросили, кто он да откуда. Глядишь и узнали бы человечка, который им выемку мусора четыре раза в день производит, и у которого даже угла своего нигде нет, лишь койко-место в одной комнате с другими бедолагами, да вот здесь чутка бордюра сухого, да широкого, как раз передохнуть между выемками. А то иногда и элитный присядет, который от чистоты да элитности подустал, и выехал к любовнице в спальный городок, слегка рыльцем в грязь припасть, покидать бычки мимо урн да бутылки на асфальте недопитые пооставлять. Хорошо, когда под боком есть, где разгуляться так, чтобы потом утром не пришлось на это смотреть! В общем — все эти маленькие городки, запертые меж элитных кварталов да коттеджных посёлков — одинаковы, потому что и жизнь в них одинакова.
Да-да, понесло меня куда-то опять, сам чувствую. Мне иногда клиенты говорят — мол, долго подвожу к самой истории. Что воду лью. Один так и назвал «Ты, говорит, дядь. король воды». Ну а как по мне — то не вода, то фактура. Да и ехать ещё порядошно…
В общем — дождались они последнего автобуса. Пазик старенький, на стекле заднем номер «31 Кольцевой». Внутри — полтора спящих наркомана. Один головой прижался к стеклу, другой уже на заднем сиденье спит, только руку видно — он её на подлокотники закинул, да носом меж кресел уткнулся, дышит туда перегаром, аж запотело. Ну наши пранкеры или кто они там — прыг в автобус, все такие строят из себя, мол — как нам непривычно на старом автобусе, ах, тут у вас поручни ещё советские… Я всё это вижу потому, что у одного из парней, того, что на переднее сел — у него экранчик и крутилка. Он крутилку крутит — фокус настраивает на камере, которая к девушке прилеплена. А девушка строит из себя москвичку, мол — впервые в пазик зашла, а у самой акцент новгородский слышится. Вопросительная интонация в конце каждого предложения, а то и посреди ещё два раза. И села сразу же не абы куда, а на лучшее место, справа от водителя, но впереди колеса. Парень — тот явно садовый москвич, уселся на колесе прямо, чуть на лежачих попрыгал — тогда только перебрался вглубь салона.
В общем — едут они, боятся погромче, что уххх, куда ж нас сейчас завезут. Мы то позади едем, то на обгон пойдём — и второй оператор из окна машины их в салоне показывает. Девка та новгородская тогда вскакивает, по салону идёт, на спящих наркоманов с подозрением смотрит, или ладошки домиком сделает, к окну прижмётся — и пугливо так по сторонам поглядит, как будто бы пытается понять, а где это они. Хорошо так старается, реалистично выходит. И на такси моё вообще не глядит, будто бы не знает, что оно под окнами проезжает, а к камере при этом полубочком старается, чтобы поинтереснее выходило. Вот, что значит — фактуру держит!
Ну, в общем — въехали мы в город какой-то, тормознули на площади, автобус всех выгрузил — и уехал опять куда-то. Смотрю на моих пассажиров — а они приуныли все. Херня говорят, какая-то, мы, кажись, туда же приехали. Площадь та же, Пятёрочка вон стоит, даже урна такая же полная и мужик вон на бордюре сидит. Я говорю — никак не можно, чтобы тот же город был, мы два раза вправо забирали, потом прямо и разок влево. Шестнадцать километров проехали. И координаты не те. Ну, говорят, значит — тут таких говноградов полная область.
И тут режиссёрка ихняя со сценаристом пообщалась в мессенджере, клац-клац-клац по экрану, и говорит — давайте сделаем выпуск на этой похожести. Пускай они повторят все свои действия. Мужика снимут, урну, потом — зайдут в Пятёру и купят те же продукты, заодно и чеки сравним, одинаковые ли.
Ну — сказано-сделано. Ребята подошли к урне, щёлк её на телефон, а мусор возьми да и высыпься весь. Они посмеялись, пошли к мужику на бордюре, начали его снимать, что-то говорят ему, а он глаза раскрыл, вытаращился на них, заорал, руками замахал — и убежал, куда глаза глядят. Тут уж смеху поменьше было. Режиссёрша эта ногтями клац-клац-клац по смартфону. Идите, говорит, в саму Пятёрочку.
Ну — ребята туда зашли, я по камере гляжу — новгородская кофе налила, он пошёл к стойке с энергетиками. Девка кофе взяла, подходит к нему — а тот пялится на стойку, не отрываясь. Вот отсюда, говорит, я банку взял. Вот здесь, видишь пустое место? А за ним банка открытая. Я этот вкус раньше не пробовал, впервые в Пятёре той увидал. Так я по-тихому банку вскрыл и глотнул. Мне не понравилось, я обратно в холодос убрал, да другими банками и задвинул. Вот она, открытая и стоит. Даже на нижние накапало немного — так же, как я помню.
Постояли они, пошушукались, а потом говорят — ты, что ли, Надька, нас пранкуешь? Режиссёрша в ответ — это не я. Это Коля твой нанюхался опять и бредит. Идите оплачивайте и уходим отсюда. Они на кассу двинули. Оператор всё в окно снимает, будто бы подглядывает. Кассирша их увидала — как завизжит, да с кассы бегом, да ещё и банкой кофе кинулась. Ребята совсем ошалели. Одно дело — банки, другое дело — кассирша. Ведь кассирша в «Пятёрочке» — она надёжна и постоянна, как тот же бордюр. Если уж её подговорили…
А самое главное — девка на выходе начала утверждать, что и кассирша та же самая была, что и в другом городе. А такого и быть не может. Не успела бы, разве что на вертолёте.
В общем — выходят они, девка кофе глотнула — и тут же на пол сплюнула. Это, говорит, натуральные помои. Будто бы рассол огуречный с жижей салатной перебродил, а потом его взбили до пенки. И кофе прямо так, на асфальт бросает. Тот разлился по площади кляксой чёрной, и видно, что там гадость какая-то блестит в фонарях, вроде жуков или тараканов. А я думаю — вот тебе и москвичи элитные, вот и культура столичная. А другие блогеры потом на телефон снимут, и скажут — вот, смотрите, как глубинное быдло себя не уважает, раз в таких условиях живёт.
Ну в общем — пошли блогеры уже к нам, а тут вдруг автобус подъезжает. Тот же. И номер «Кольцевая 31» на заднем, и рука алкоголичная та же, и окошко запотевшее. Ну тут режиссёрша сценаристу своему клац-клац-клац, и говорит — садитесь в него срочно. Сценарист такую тему придумал — закачаетесь! Те немного поломались, говорят — ну его нафиг, чё мы опять на этом автобусе, стрёмно. Вы, мол, в такси, а мы на этом говне. Режиссёрша так по экрану била, что аж ноготь свой муравьедский обломала, а потом в полный голос кричит — да что вы, как соски, вышла из такси и, не отрываясь от телефона — пошла в салон автобуса. Те двое тоже немного поломались, но в автобус всё-таки залезли. Двери хлопнули — и мы тронулись. Едем мы едем, я в окошко пялюсь, оператор крутилку крутит. И тут позади тот, что со звуком вздыхает так резко. Говорит — видео на Двачах появилось. И показывает его тому, что спереди. А на видео том — блогер этот, что с энергетиком — ходит по Пятёрочке, весь в крови и соплях. Идёт на кассу — и выкладывает перед кассиршей что-то мягкое, густое и красное. Та — в панику, в крики. И ещё одно видео — как он же к алкашу подходит, нависает над ним — и капает чем-то с лица прямо на затылок. Алкаш просыпается, рукой по голове проводит, в крик — и бегом от него. А этот двойник окровавленный ходит по площади, то урну с бутылками опрокинет, то стаканчик грязный из-под кофе подберёт, отойдет с ним за остановку, наклонится, потом выйдет — и выльет что-то густо-чёрное на асфальт, с какими-то штуковинами вроде тараканов...
Смотрим дальше, а там — фото той самой девушки новгородской, только без макияжа. И текст ниже, что мол — убитая девяносто третьего года рождения, с неоконченным высшим, была с подозреваемым в интимных отношениях…
Тут уж, признаться, и у меня промелькнуло — а не разыгрывают ли? Посмотрел на операторов — а те сидят в холодном поту. Звонят ребятам в автобусе — те не отвечают. Мы обгонять — пытаемся в окно заглянуть, а в салоне никого не видно. И стёкла потеют прямо на глазах. И вдруг вижу я — ладонь на спинке кресла, прямо у окна, небрежно так, будто бы кто-то разлёгся, как на задних, да руку на спинку закинул. Только — разлечься негде, там одно место только, а не четыре, как позади. Глядь — на соседнем кресле сразу две руки. И на всех подголовниках— руки висят, будто там разлёгся целый взвод, сами прячутся, а ладошки напоказ выставили. Я газку поддал — добрался почти до кабины, смотрим — а на кондукторском кресле тоже рука висит, да с ноготками такими приметными фиолетовыми, длинными, как у муравьеда, и один, указательный, обломан. Тут автобус притопил — да встречка пошла, пришлось назад сдавать. Заднее окно совсем запотело, не видно даже номера. Так и ехали по ночному шоссе — да отставали потихоньку. Вроде и скорость держу — а тот автобус всё равно вперёд уходит. Операторы звонят, пишут, кричат, а я знай педаль утопил и еду. Но тут автобус тоже газу поддал, свернул за поворот — и впервые скрылся полностью, всего на секунду, да только мы как за ним свернули — там уже никакого автобуса и нет, а есть площадь та самая, да Пятёрочка стоит и мусорка разбитая, и ментов четыре машины. Нас тут же приземлили, операторов — щемить по допросным, меня на ходу спросили, данные переписали, сказали никуда не уезжать — и оставили пока. Я смотрю — за остановкой что-то простынёй накрыто, и у бордюра — тоже. А по центру площади — чёрное пятно то самое, от кофе. Той же формы, что и в том, другом городе, где новгородская девчонка стакан опрокинула. И какие-то то ли жуки, то ли тараканы в тёмном месиве виднеются. Я, пока никто не смотрит — подошёл аккуратно, нагнулся посмотреть — и будто меня водой ледяной обдало. Пятно тёмно-красное, почти чёрное, и пахнет мерзко, гнилью какой, а в нём, на асфальте — длинные, плоские, словно у муравьеда ногти, девять штук и один обломанный.
Что потом? Да что-что… пошумели в прессе, да улеглось. Говорят — московские блогеры да пранкеры, что с них взять, они же все, наркоманы, одинаковы… Да… Но в последние автобусы я с тех пор никому садиться не рекомендую…
Всё, приехали. Вот здесь вам выходить. Удачного вечера вам с хомячком! А куда вы его-то, ребёнку в подарок? А-а-а, в террариум, змейке на ужин… Ну ладно, ну тогда уж удачи в основном ему и пожелаю…
Стойте, стойте, кофе забыли…
Убежала и кофе оставила. Даже рационального объяснения не предложила. Поплохело, что ли… Ну ладно уж. Я-то не гордый, не москвич садовый, мне мусор не западло до мусорки донести… А кофе вылью в траву, пожалуй. Говорят — отличное удобрение. Лишь бы на гадость какую не попало, а то вырастет ещё…