Тайна дома на Вишнёвой улице.
Глава 1.
Это был прохладный вечер в конце апреля, на западе догорал алый закат, окрашивая небо у горизонта в цвета пламени, а выше—в глубокий синий. Сумерки постепенно опускались на коттеджный посёлок «Приречье», расположенный на берегу реки Дон, примерно, в двадцати минутах езды от центра Ростова. Это был жилой массив, состоящий из одно— и двухэтажных домов, построенных в американском колониальном стиле и утопающих в зелени улиц, с аккуратными белыми заборчиками из дерева. Все дороги были асфальтированы и имели тротуары и уличное освещение. На современной детской площадке с прорезиненным покрытием, удобно разделённой по возрастным группам (горки и песочницы—для малышей, игровые конструкции и футбольное поле—для детей постарше), трое двенадцатилетних подростков развлекали себя, рассказывая друг другу страшные истории. Главным заводилой в компании был Артемий—мальчик со светлыми, цвета льняного волокна, волосами с серебристым матовым оттенком, и овальным лицом с аккуратным носом, тонкими губами и широко расставленными небесно-голубыми глазами. Одет он был в оранжевую рубашку в вертикальную чёрную полоску и тёмные подвёрнутые джинсы. Его более тихого друга звали Мартин, у него были чёрные, цвета смоли, волосы с лёгким серебристым оттенком, и угловатое лицо с высокими скулами, точёным подбородком и миндалевидными глазами цвета тёмного янтаря. Одет мальчик был в пепельно-синюю джинсовую куртку поверх бордовой водолазки и чёрные джинсы. Единственную в компании девочку звали Камилла, одета она была чёрную футболку, надетую поверх лонгслива в чёрно-белую полоску, и синие джинсы с завышенной талией. Её тёмно-каштановые, цвета горького шоколада, волосы с серебристым отблеском были подстрижены в стиле «пикси» и падали на бледное, с оттенком фарфора лицо с высоким лбом, прямым тонким носом, тонкими губами и миндалевидными васильково-голубыми глазами.
—А вы слышали о проклятом доме на Вишнёвой улице?—Спросил Тёма, обведя друзей загадочным взглядом, и сам же ответил на свой вопрос.—Конечно же, вы не знаете, ведь те жуткие, леденящие кровь события произошли около года назад, когда ваши семьи ещё не переехали в посёлок.
—Давай, не тяни, рассказывай, что там произошло?—В нетерпении перебил его Мартин.
—В прошлом году, в ночь с 30 апреля на 1 мая—ночь Вальпургии, когда пробуждаются силы тьмы—соседи услышали душераздирающие крики, исполненные ужаса, которые доносились из дома № 6 на Вишнёвой улице, и сразу же вызвали полицию. Полиция приехала незамедлительно, но крики к тому времени уже стихли. Сотрудники полиции позвонили в дверь, но им никто не открыл. Они уже собирались уходить, но соседи уговорили их выломать дверь. Войдя внутрь, полиция не обнаружила ничего подозрительного. Они обыскали весь дом, но никого не нашли. Тогда они приняли решение осмотреть подвал. Сотрудники полиции спустились вниз и обнаружили там...—Тёма вновь посмотрел на друзей.
—Что?—Спросила Камилла, чуть подавшись вперёд.
—Комнату, которая тонула в полумраке, освещённая лишь пламенем свечей, а в центре неё, на покрытом оккультными символами полу, лежала мёртвая хозяйка дома.—Продолжил свой рассказ Тёма.—Её тело покрывали глубокие рваные раны, в глаза были вытеснены из глазниц. Там же находились и трое её друзей, они были в невменяемом состоянии, с измазанными кровью ладонями и губами. Позже их всех отправили в психушку, где они через некоторое время покончили с собой.
—Жесть!—Выдохнул Мартин.
—Ага.—Кивнула Камилла.—А что дальше стало с домом?
—Дальние родственники покойной хозяйки пытались продать его, но так и не смогли, учитывая его историю. Тогда они просто вывезли всё, что могли и оставили его стоять.—Ответил Тёма и добавил.—С тех пор в посёлке ходят слухи, что, если ночью подойти к этому дому и заглянуть в окна, то можно увидеть мертвенно-бледное лицо женщины с пустыми чёрными глазницами.
—Так давайте пойдём туда, сейчас как раз начинает темнеть!—С воодушевлением предложил Мартин.
—Да, покажи нам этот дом!—Поддержала друга Камилла
—Ладно, идём.—Согласился Тёма.—Я и сам собирался туда как-нибудь наведаться.
Ребята шли по Вишнёвой улице, утопающей в гуще яркой зелени каштанов и изумительно красивой дымке из маленьких белых или нежно-розовых цветов вишни и ярко-розовых цветов церсиса, собранных в соцветия-кисти. Вскоре они увидели нужный им дом № 6. Двухэтажный, построенный в георгианском колониальном стиле, он зловеще возвышался на фоне багряного заката—тёмный, мрачный, застывший. Тёмные, затянутые паутиной окна дома, подобно глазам, взирали на ребят бесстрастно и безмолвно. Дорожка из гравия, ведущая к дому, едва угадывалась среди сорной травы, которой заросла лужайка перед ним. На заднем дворе, среди той же сорной травы, а также палых листьев и сухих веток, нападавших с разросшихся деревьев, виднелся небольшой пруд овальной формы. Вода его была пугающе тёмной и покрытой сверху скользкой зелёной тиной. Несколько мгновений дети просто стояли возле калитки и заворожёно смотрели на таинственный дом. Далее, толкнув калитку, они вошли во двор и направились к дому. Осторожно взявшись за ручку двери, Тёма обернулся и, посмотрев на друзей, тихо спросил:
—Ну что, войдём?
—Идём!—Так же тихо ответил Мартин, а вероника молча кивнула.
Дубовая дверь низко осела на вывороченных петлях и поддалась с трудом. Камилла и Мартин помогли Тёме толкнуть дверь, и её пружины жалобно заскрипели. Войдя в дом, они оказались в тёмной прихожей, где светлый паркет на полу и ступени лестницы, ведущей на второй этаж, покрывал толстый слой пыли, а в углах поблёскивала паутина. Включив фонарики на мобильных телефонах, дети осмотрелись: вокруг царили темнота и тишина. Инстинктивно ступая тихо и прислушиваясь к каждому шороху, они вошли в первую комнату. Это была просторная гостиная со сводчатым потолком, украшенным массивными балками и камином в портале из белоснежного мрамора с кованым металлическим декором. Следующей комнатой оказалась кухня с отделкой бежевой керамической плиткой, украшенной орнаментом, и большим гарнитуром чёрного цвета с резными элементами и столешницей под камень, также покрытым пылью. Последней ребята осмотрели ванную комнату со стенами, отделанными деревянными панелями, и деревянным потолком балочной конструкции с открытыми и оформленными стропилами, густо увитыми паутиной. После, набравшись смелости, Тёма, Мартин и Камилла поднялись по лестнице на второй этаж. Вместе они вошли залитую холодным лунным светом спальню, где одна из стен, возле которой когда-то находилось изголовье кровати, была отделана матовой тканью тёмного цвета, а на другой висело большое антикварное зеркало в раме из орехового дерева.
—Интересно, почему они не забрали с собой зеркало? Оно явно старинное и дорогое.—Задумалась Камилла.
Неожиданно девочка почувствовала на себе чей-то холодный, неподвижный взгляд, от которого у неё по спине пробежал холодок и зашевелились волосы на затылке. Камилла явственно ощутила, что некто посторонний стоит позади неё в дверях комнаты и внимательно смотрит ей в спину, словно изучая. Вглядевшись в тёмную поверхность зеркала, девочка на миг увидела в отражении какое-то движение позади себя. Камилла резко обернулась, но в комнате, кроме неё, Мартина и Тёмы, никого не было. Ещё две жилые комнаты на втором этаже и дополнительный санузел были так же пусты. Спустившись на первый этаж, ребята остановились перед дверью, ведущей в подвал.
—Там и произошло это убийство.—Сказал Тёма.—Кто осмелится спуститься туда первым?
Мартин глубоко вздохнул, словно перед прыжком в воду, и уже собирался толкнуть дверь подвала, но его опередила Камилла. Открыв дверь, девочка бесстрашно спустилась по лестнице вниз. Она оказалась в просторном помещении с низким потолком и окном наверху, под которым стоял небольшой столик, покрытый тёмной материей. Увитый паутиной и покрытый пылью, подвал тонул во мраке. Пройдя дальше, в центр комнаты, девочка посветила фонариком на пол и увидела нарисованный мелом круг, в центре которого была начертана гексаграмма, внутри которой в каждом направлении, указывающим сторону света, было написано имя «Adonai». Снаружи круга, на некотором расстоянии от него, был нарисован треугольник. На трёх гранях треугольника были написаны слова: Tetragrammaton, Primeumaton и Anaphaxeton, а в каждом из внутренних углов было начертано по одному слогу имени архангела Mi-Cha-El. Неожиданно позади Камиллы послышался скрип, и на её глазах дверь подвала стала медленно закрываться. Девочка бросилась к двери, но та уже успела закрыться.
—Эй, это не смешно! Откройте дверь!—Девочка слегка пнула дверь.
—Это не мы, она сама закрылась!—Донёсся из-за двери голос Тёмы.
—Мы пытаемся её открыть!—Добавил Мартин.
Тем временем свет фонарика Камиллы начал стремительно тускнеть, пока не превратился в слабое мерцание. Казалось, что темнота наступает на неё из углов комнаты. Не надеясь, что друзья справятся с дверью, девочка решила попытаться вылезти через подвальное окно. Камилла залезла на приставленный к стене стол и, подпрыгнув, ухватилась за подоконник. Но, когда девочка попыталась подтянуться на руках, её рука соскользнула, и она свалилась на пол, разодрав руку до крови. Капля крови Камиллы упала на пыльный пол и в тот же миг тьма вокруг неё задышала опасностью. Замерев от страха, сжавшего её сердце, девочка, не моргая, смотрела, как от стен медленно отделяются тени, представляющие из себя силуэты, сотканные из ещё более густой тьмы, а их глаза сияют во мраке алым огнём...
Глава 2.
Дом, принадлежащий семье Камиллы находился недалеко от Вишнёвой улицы. Участок ограждал невысокий, белый штакетник, посыпанная гравием дорожка вела к дому. Это был двухэтажный коттедж, построенный в георгианском колониальном стиле, с прямоугольным, симметричным фасадом, кирпичными стенами, покрытыми светлой штукатуркой, симметрично расположенными окнами и двускатной крышей с нешироким навесом. Крыльцо главного входа представляло собой портик, украшенный белыми классическими колоннами и фронтоном. Перед домом простиралась традиционная для этого стиля лужайка, засеянная плотной травой насыщенного зелёного цвета. На заднем же дворе располагалась терраса, мощёная природным камнем и увитая глициниями с мелкими фиолетово-голубыми цветами, собранными в объёмные кисти. В подвесных вазонах, расположенных на разных уровнях, росли фуксии, цветущие насыщенно-фиолетовым, и традесканции с продольными серебристыми полосками на красновато-зелёных листьях. Именно там находились родители Камиллы, когда пронзительный, полный страха и отчаяния крик их старшей дочери нарушил тишину вечерних сумерек. Отца девочки звали Константин, это был высокий, стройный мужчина тридцати восьми лет с широкими плечами, одетый в рубашку в мелкую бело-синюю клетку, трикотажный синий джемпер и прямые джинсы песочного цвета. У него были тёмно-русые, цвета кофе мокко, волосы с пепельным отливом и немного бледное лицо с прямыми чертами, угловатыми скулами и глубоко посаженными серыми, как грозовая туча глазами. Карьера Константина в области юриспруденции успешно развивалась, что позволило ему приобрести для своей семьи коттедж в «Приречье». Мать Камиллы, Амелия, была женщиной тридцати четырёх лет, мягкий жилет небесно-голубого цвета, надетый поверх белой блузы, и классические прямые джинсы свободно облегали её фигуру типа «песочные часы» с тонкой талией и объёмными бёдрами и грудью. Длинные чёрные, как смоль, волосы с лёгким серебристым оттенком ниспадали на плечи, красиво обрамляя её светлое, с фарфоровой бледностью лицо с аккуратным носом, мягкими щеками, полными губами и большими льдисто-голубыми глазами. В данный момент Константин и Амелия сидели в плетёных из ротанга креслах за изящным кофейным столиком и пили чай, наблюдая, как их младшая дочь Мелисса играет возле небольшого пруда глубиной в четыре фута, расположенного в центре сада, в тени цветущих слив и кустов сирени. Мелисса была милой девчушкой шести лет, со светло-каштановыми, цвета кофе глясе, волосами с пепельными бликами и серыми с голубым оттенком глазами. Неожиданно зазвонил телефон Константина, и мужчина ответил:
—Да, я слушаю...—Далее на лице мужчины отразилась тревога.—Что? В каком доме? Где она сейчас? Да, я сейчас подъеду...
—Костя, что случилось? Кто звонил?—Взволнованно спросила Амелия.
—Звонили из полицейского участка. Камиллу нашли в невменяемом состоянии в подвале заброшенного дома на Вишнёвой. Они вместе с Тёмой и Мартином наслушались страшных историй об этом доме и решили туда пробраться. Она сейчас в медпункте, я еду туда.—Ответил Константин и зашёл в дом, чтобы взять ключи от машины.
Вскоре его легковой автомобиль серебристого цвета уже подъезжал к въезду в посёлок, рядом с которым находился многофункциональный комплекс, включавший в себя: магазин продуктов питания и хозтоваров с отдельной парковкой и подъездом, автомойку, шиномонтаж и магазин автозапчастей, магазин строительных материалов и загородной утвари. Здесь же присутствовало торгово-административное здание, где располагалась управляющая компания, фельдшерский пункт, химчистка и прочие бытовые услуги. Выйдя из машины, Константин направился к фельдшерскому медицинскому пункту, который представлял собой одноэтажное здание в форме квадрата, выполненное в жемчужно-белом цвета, с рельефными панелями серо-бежевого цвета и эмблемой в виде медицинского креста, встроенной в главный фасад. Возле медпункта его уже ожидала сотрудница полиции. Это была девушка двадцати пяти лет, тёмно-синие форменные брюки и куртка подчёркивали хрупкость её гибкой, худощавой фигуры с невыразительными бёдрами и грудью и узкими плечами. Чёрные, цвета угля, волосы с лёгким оттенком серебра, подстриженные в стиле «боб», обрамляли слегка смуглое, с оливковым оттенком, лицо с тонкими губами, впалыми щеками и большими изумрудно-зелёными глазами.
—Здравствуйте, это вы мне звонили?—Обратился Константин к девушке-офицеру.
—Да, это я нашла вашу дочь и привезла сюда. Следуйте за мной.—Ответила та, и они вместе вошли в здание медпункта.
Пока они шли по коридору, освещённому мягким белым светом встроенных ламп, девушка рассказывала Константину:
—Примерно, двадцать минут назад в отделение полиции поступил звонок из дома № 5 на Вишнёвой. Говорившая женщина была явно очень встревожена, она сообщила, что из соседнего дома № 6 доносятся жуткие крики. Подобное уже было год назад.—Лицо девушки помрачнело.—Когда мы вместе с напарником приехали на место, навстречу нам из дома выбежали двое мальчишек, они были чем-то очень напуганы. Из их сбивчивого рассказа стало ясно, что мальчики вместе со своей подругой, забавы ради, забрались в этот заброшенный дом, а когда их подруга спустилась в подвал, дверь за её спиной захлопнулась сама по себе. Далее из-за двери донёсся напугавший их крик девочки. Мы с напарником выбили дверь подвала, и я спустилась туда. Там я обнаружила вашу дочь сидящей на полу, прижавшись спиной к стене. Она была совершенно неподвижна и смотрела в одну точку, никак не реагируя на происходящее, поэтому я решила привезти её сюда.
Далее они вошли в приёмный кабинет, у одной из стен которого стоял шкаф с открытыми полками для хранения документов, а у другой—медицинский шкаф для медицинских расходных материалов и фармацевтический холодильник для хранения вакцин и препаратов. Возле окна стоял письменный стол, дополненный тумбой с выдвижными ящиками, за которым сидел врач—мужчина тридцати лет, одетый в форменный халат поверх рубашки и брюк, удобно сидевший на его подтянутой, пропорционально сложенной фигуре. Его немного бледное, с оттенком оливки, лицо с тонкими, гармонично расположенными чертами выражало обеспокоенность. Рядом, на банкетке, сидела Камилла—совершенно отрешённая от всего происходящего и полностью погружённая в себя. Константина потрясло безысходное отчаяние, читавшееся в широко раскрытых глазах девочки.
—Здравствуйте, доктор, скажите, что с моей дочерью?—Обратился он к врачу.
—Успокойтесь, присядьте.—Врач жестом указал на стоящий рядом стул.—Это состояние называется «диссоциативный ступор» и является одной из форм конверсионных двигательных расстройств, возникающей на фоне интенсивной психической травмы. Оно развивается на фоне тяжёлых стрессов и сопровождается отчуждением собственных мыслей, воспоминаний и других психических процессов. Я не знаю, что произошло в том подвале, но девочка явно пережила серьёзное потрясение. Физически же с ней всё в порядке, если не считать царапины на руке.
—Как долго будет длиться это состояние?
—Оно может длиться от нескольких минут до нескольких часов.—Ответил врач.
Константин присел рядом с Камилой и обнял её, заметив, к своему ужасу, тонкую серебристую прядь в её волосах. Неожиданно, девочка вздрогнула всем телом, словно пробуждаясь ото сна. Её взгляд прояснился, а по лицу потекли слёзы. Камилла прижалась к отцу, при этом её плечи вздрагивали от едва сдерживаемых рыданий.
—Она вышла из ступора, теперь лучше всего отвезти её домой.—Заключил врач.
Попрощавшись с доктором, Константин и Камилла покинули здание медпункта. Всю дорогу домой девочка хранила молчание, не проронив ни слова, лишь отрешённо смотрела в окно. Войдя в дом, они оказались в светлой прихожей со стенами, имитирующими белый мрамор. Слева располагался встроенный шкаф-купе, справа на стене висело большое прямоугольное зеркало с подвесной тумбой для мелочей, под которым стояла банкетка цвета абрикоса. Там же находилась лестница, ведущая на второй этаж. Здесь их встретила Амелия, явно всё это время не находившая себе места из-за переживаний.
—Камилла, Боже мой, что с тобой случилось? Что ты делала в том подвале?—С тревогой спросила женщина, видя в каком состоянии находится её ребёнок.
—Офицер полиции нашла её в подвале того дома в состоянии ступора. Врач сказал, что Камилла пережила серьёзное нервное потрясение. Она так никому и не сказала, что же там произошло.—Ответил Константин и попросил.—Дай ей немного прийти в себя.
—Да, конечно.—С пониманием согласилась Амелия.
Неожиданно Камилла нарушила своё молчание:
—Мама, я видела странные тени...Тени темнее самой тьмы...Они двигались в темноте и смотрели на меня красными светящимися глазами...—Запинаясь, ответила девочка и спросила.—Можно, я пойду спать.
—Да, Камилла, иди.—Теперь голос дрожал уже у Амелии.
Комната Камиллы была выдержана в белых и лавандовых тонах. В центре располагалась односпальная кровать с ровной спинкой и выдвижными ящиками для вещей, напротив которой стоял шкаф с фасадами в цвет стен. Возле окна находился письменный стол, дополненный тумбой с выдвижными ящиками, легкими открытыми полками и стеллажами для книг и тетрадей.
Позже, когда уже все легли спать, Амелия ещё долго лежала с закрытыми глазами, пребывая в своих мыслях, слишком взволнованная, чтобы спокойно заснуть. Мыслями женщина вернулась в своё давно позабытое прошлое, когда ей было тринадцать лет, а её матери, Аэлите, только исполнилось тридцать пять. Перед внутренним взором Амелии на мгновение предстал образ матери: её длинные волосы цвета воронова крыла, слегка отливающие синевой и бледное лицо с мягкими очертаниями и большими миндалевидными глазами цвета сапфира. Двадцать один год назад, в ту ночь, когда отец Амелии был в командировке, её чуткий сон был потревожен испуганным возгласом, донёсшимся из спальни родителей. Встревоженная, Амелия встала с постели и пошла туда. Войдя в спальню, девочка увидела свою мать, сидящую на кровати, при этом её спина была неестественно выпрямлена, руки сложены на коленях, а взгляд широко открытых глаз устремлён в одну точку.
—Мама, что случилось? Что с тобой?—Обеспокоенно спросила Амелия, сев рядом с матерью и тронув её за плечо.
—Эти глаза, горящие алым огнём...они смотрят...это смерть моя!—Шептала женщина, глядя в темноту комнаты.
—Мама, о чём ты? Там ничего нет!—Старалась успокоить мать Амелия.
Эта ночь стала началом кошмара в её жизни: светящиеся алые глаза всюду преследовали Аэлиту, вспыхивая в темноте, стоило ей только остаться одной. Неужели теперь кошмару её детства суждено повториться вновь?
Глава 3.
Ранним утром беспокойный сон Камиллы был прерван звонкой трелью будильника. Девочка нехотя открыла глаза, понимая, что надо подниматься и собираться в школу. Она совершенно не чувствовала себя отдохнувшей. Странные и мрачные сновидения не давали ей покоя всю ночь. В одном из них взору Камиллы предстал странный зияющий в земле провал. Идеально ровный, он представлял собой окружность диаметром около полутора метров и был подобен колодцу, ведущему глубоко вниз, в кромешную темноту. Из недр провала исходил слабый красноватый свет. Неожиданно девочка ощутила головокружение и сильную боль, растёкшуюся по всему телу. Она упала наземь перед провалом и посмотрела вниз, онемев всем телом. Красный свет, исходивший оттуда стал сильнее, он пульсировал и расходился концентрическими кругами, словно гипнотизируя Камиллу. В какой-то момент девочка почувствовала, что её засасывает туда. И вот она уже падает в бездну, более не различая, где верх, а где низ...
Встав с постели, Камилла направилась в ванную комнату, отделанную бежевой плиткой, украшенной лёгким витиеватым узором. Напротив входа, на вместительной подвесной тумбе из светлого дерева располагалась почти плоская раковина-чаша, над которой висело прямоугольное зеркало без рамы. Сбоку, в небольшой нише, стояла белоснежная ванна с овальной чашей. Открыв кран над раковиной, девочка умыла лицо. Прикосновение прохладной воды прогнало остатки сна, а вместе с ними и тревожные воспоминания о вчерашнем вечере и прошедшей ночи. Выйдя из ванной, Камилла почувствовала аромат только что приготовленных блинчиков и прошла на кухню, где одну из стен занимал белый гарнитур с навесными шкафчиками со стеклянными дверцами, украшенными несложным геометрическим рисунком, и столешницей из искусственного камня, имитирующего чёрный мрамор. Напротив стоял чёрный круглый стол на одной ножке, окружённый стульями с мягкими сидениями в тон гарнитура. Её мать Амелия, одетая в домашнее платье с передником, стояла у плиты и готовила завтрак.
—Привет, как ты себя чувствуешь? Удалось выспаться после вчерашнего?—Спросила она, повернувшись к дочери.
—Да, мама, всё нормально.—Ответила Камилла, садясь за стол.
Она решила не рассказывать матери о том странном сне: вчера родители и так переволновались из-за неё. Вскоре на запах блинчиков пришла уже умывшаяся Мелисса и присоединилась к ним. Позавтракав, Камилла надела белую рубашку в неброскую полоску и тёмно-серые брюки-кюлоты, взяла ранец с учебниками и тетрадями и отправилась в школу.
Небольшая частная школа, где учились Тёма, Мартин и Камилла находилась в центральной части посёлка и представляла собой двухэтажное здание с окрашенными в белоснежный и пастельный жёлтый цвета стенами. Стены и пол школьного фойе были окрашены в жемчужно-серебристый цвет, местами чередующийся с сочными оттенками оранжевого. В вестибюле, возле стойки рессепшен, была обустроена зона ожидания. Здесь полукругом стояли мягкие модульные диванчики и банкетки ярких расцветок, дополненные столиками и невысокими стеллажами с переодикой. Там же располагались и информационные стенды. Возле одного из стендов стояли Тёма и Мартин.
—Привет, Камилла, как ты после вчерашнего?—С сочувствием спросил Мартин.
—Кажется, нормально.—Ответила Камилла.
—Камилла, расскажи, что случилось после того, как захлопнулась дверь подвала?—Попросил Тёма, которому не давал покоя этот вопрос.
—Тогда я попыталась выбраться через окно, но упала и поранила руку. А потом от стен отделились тёмные тени с красными светящимися глазами и двинулись ко мне. Дальше я ничего не помню.—Честно ответила девочка.
Их разговор был прерван звонком на урок, и ребята поспешили в класс. Первым уроком был русский язык он проходил в классе с окрашенными в белый и жёлтый цвета стенами и тремя рядами модульных парт. На стене, противоположной доске размещались полка с буккроссингом и книжная полка с литературой для шестого класса. Урок вела их классная руководительница по имени Алиса Александровна. Это была женщина тридцати пяти лет, стройная, с узкими бёдрами и «квадратными» плечами, одетая в классическую белую рубашку и строгие чёрные брюки. Длинные тёмно-каштановые, цвета тёмного шоколада, волосы с отблеском серебра были убраны назад и собраны в хвост, открывая лицо с прямыми чертами, высокими скулами, тонкими губами и большими зелёными глазами с глубоким оттенком.
—Давайте вначале повторим пройденную тему.—Обратилась Алиса Александровна к классу.—Камилла, иди к доске.
Прежде, чем Камилла успела подойти к доске, окружающая её реальность начала странным образом меняться: мир вокруг застыл, словно кадр на старой киноплёнке. Все цвета поблекли и потускнели, предметы утратили свои очертания, став нечёткими, затуманенными, призрачными. Звуки отдалились и стали приглушёнными, теперь голоса окружающих доносились до Камиллы словно через толщу воды. Это ощущение окутало её внезапно, словно ледяной кокон, сковав сознание и отдалив от реальности. Девочка почувствовала, как земля уходит из-под ног. Сначала лёгкое головокружение, затем—ощущение нереальности происходящего. В следующее мгновение в глазах Камиллы потемнело, она потеряла равновесие и упала на пол, её тело вытянулось в дугу и забилось в судорогах. Глаза девочки закатились, изо рта пошла пена. Несколько мгновений Алиса Александровна смотрела на это с широко открытыми глазами и прижатой к губам ладонью. Придя в себя, она сняла со спинки стула свой жакет и, свернув его, положила под голову Камиллы. Далее женщина аккуратно перевернула тело девочки набок, чтобы той было легче дышать. Припадок длился около двух минут, после чего Камилла, тяжело дыша, медленно открыла глаза. Наваждение прошло, мир вновь обрёл чёткие очертания, к нему вернулись яркие краски.
—Что произошло со мной?—Слабым голосом спросила девочка, в замешательстве оглядываясь по сторонам.
—У тебя был припадок, похожий на эпилептический.—Ответила Алиса Александровна, помогая Камилле подняться.—Я провожу тебя к школьной медсестре, идём.
Кабинет медсестры, которую звали Ольга Владимировна, располагался здесь же, на первом этаже. Ольга Владимировна была женщиной сорока лет, аккуратно сложенной, с фигурой типа «прямоугольник» и покатыми узкими плечами. Несколько прядей русых, цвета кофе с молоком, волос с пепельным переливом выбились из-под медицинской шапочки и падали на её выразительное лицо с точёными, гармонично расположенными чертами и большими глазами мягкого зелёного цвета. Медсестра сидела за своим столом и что-то отмечала в журнале, когда в медкабинет вошла побледневшая и чем-то встревоженная Камиллла, поддерживаемая под руку своей Алисой Александровной. Подняв взгляд на вошедших, она встала из-за стола и помогла девочке пройти к кушетке. С долей беспокойства в голосе Валерия Владимировна спросила:
—Камилла, что с тобой? Что случилось?
Алиса Александровна рассказала Ольге Владимировне о случившемся. Выслушав её рассказ, медсестра
—Ясно, Камилла, ты пока посиди здесь, а я позвоню твоей маме, чтобы она приехала. Мне нужно поговорить с ней об этом.
Спустя некоторое время, когда Алиса Александровна вернулась в свой класс, в медкабинет вошла взволнованная Амелия.
—Ольга Владимировна, что случилось? Вы сказали, что Камилле стало плохо во время урока...—Обратилась она к медсестре.
—Успокойтесь, присядьте.—Ольга Владимировна указала на стул напротив неё и продолжила.— Случившийся с ней припадок по описанию напоминает генерализованный приступ подростковой эпилепсии. Вам стоит обратиться к невропатологу и пройти полное обследование биоэлектрической работы мозга.
—Хорошо, я сегодня же запишу Камиллу на приём к врачу.—Кивнула Амелия.
Попрощавшись с медсестрой, Камилла и Амелия покинули медкабинет и отправились домой. Уже дома, проводив дочь в её комнату, что та могла отдохнуть от пережитого потрясения, Амелия была удивлена тем, что, несмотря на льющийся из окон солнечный свет, там царил странный, гнетущий полумрак, а в воздухе чувствовалась тяжесть, затрудняющая дыхание. Войдя в комнату, женщина подошла к окну, приоткрыла его и одёрнула шторы, чтобы впустить в помещение ещё немного света и свежего воздуха. Позже она размышляла над словами школьной медсестры, которые очень обеспокоили её. Амелия хорошо помнила первый припадок своей матери. Тогда Аэлита, стоя перед раковиной на кухне, мыла посуду, а тринадцатилетняя Амелия сидела там же за столом и пила чай. Внезапно замерла, тарелка, которую она мыла выпала из её рук, упала на пол и разбилась. Вздрогнув всем телом, Аэлита упала навзничь, её спина выгнулась дугой, а тело забилось в страшных судорогах. Амелия бросилась к матери и села возле неё на колени, совершенно не зная, что делать и как помочь.
—Мама, что с тобой?—Плакала девочка, осознавая свою беспомощность.
Припадок длился две минуты, потом Аэлита постепенно пришла в себя. Позже врачи заключили, что у женщина страдала приступами височной эпилепсии с дереализацией, и если Камилла унаследовала это от своей бабушки, то не проявится ли и всё остальное, превратившее её детство в кромешный ад?
Глава 4.
На следующий день Амелия, как и обещала, отвела дочь на приём к врачу-невропатологу. После тщательного сбора анамнеза и полного обследования биоэлектрической работы мозга, включающего электроэнцефалографию, компьютерную томографию и магнитно-резонансную томографию, врач подтвердил у Камиллы височную эпилепсию с генерализованными тонико-клоническими приступами и дереализацией и назначил консервативную медикаментозную терапию. Из-за обследований девочка пропустила несколько дней занятий в школе. За это время здоровье девочки заметно ухудшилось. Она начала чувствовать усталость даже после незначительного физического или умственного напряжения. Помимо этого у Камиллы ухудшилась память, ей стало трудно сосредоточиться на учёбе. Её поверхностный сон усилился тревогой и страхом по ночам. Она с трудом засыпала, несмотря на то, что испытывала чувство сильной усталости и часто просыпалась посреди ночи. И даже после достаточного времени сна Камилла чувствовала себя совершенно разбитой и уставшей. Лицо девочки приобрело болезненную бледность, под её глазами залегли тёмные круги, казалось, что-то поглощает её жизненную энергию, отнимая здоровье и силы. Постепенно Камиллу перестало что-либо радовать, ей стало безразлично, что происходит вокруг и что будет завтра.
...В тот день Камилла немного опоздала на урок, что не укрылось от внимания двух её одноклассниц.
—Смотри, припадочная всё-таки пришла!
—А я думала, что её уже отправили в психбольницу!
Не поворачивая головы, Камилла бросила взгляд в сторону говоривших. Первая девочка, одетая в белую блузу рубашечного типа, укороченный приталенный жакет тёмно-серого цвета и зауженные книзу брюки в тон жакета, была довольно красива. Светло-русые волосы с белыми прядками и бликами яркой платины падали на плечи по сторонам от немного бледного лица с полными губами, округлыми щеками и большими глазами цвета зелёного льда. Вторую девочку, одетую в белую блузу, тёмно-серый удлинённый пиджак и юбку-карандаш того же цвета, можно было назвать миловидной. Светло-русые, мягкого пепельного цвета, волосы с серебристым отливом были собраны в косу, открывая кукольное лицо с пухлыми губами, мягкими щеками и серыми, подёрнутыми дымкой глазами. Первую звали Альбина, а вторую—Вероника, они были главными сплетницами класса. Неожиданно Камилла почувствовала легчайшее, почти невесомое прикосновение к плечу, и тихий голос прошептал ей на ухо: «Неужели ты просто стерпишь это? Позволишь им так говорить о себе? Где твоя гордость и самоуважение? Ты должна проучить этих девчонок, чтобы впредь не позволяли себе вести себя так!» Девочка почувствовала, что вот-вот выйдет из себя, словно её сознание захватывала некая посторонняя сила. В какой-то момент Камилла просто отключилась, а потом обнаружила, что, как в замедленной киносъемке, бьёт Альбину кулаком в лицо. Далее в класс вошла Алиса Александровна и разняла их. Позже Тёма и Мартин рассказали Камилле, что в тот момент её взгляд изменился, став пустым и неподвижным, её глаза словно смотрели в никуда.
Вернувшись домой, Камилла прошла в гостиную. Это была просторная, светлая комната, где у дальней стены располагался камин в белоснежном портале по обе стороны которого тянулись лёгкие стеллажи со стеклянными полками, предназначенными для книг, сувениров и фотографий. В центре комнаты, в окружении двух мягких белых диванов, стоял небольшой журнальный столик со стеклянной столешницей. Здесь девочку встретила Амелия:
—Камилла, мне только что звонила Алиса Александровна, она рассказала мне, что сегодня ты набросилась с кулаками на Альбину. Что произошло между вами?
—Мама, я не знаю, как это получилось.—Ответила Камилла и пояснила.—Когда я вошла в класс, они начали говорить обо мне гадости у меня за спиной. Потом я словно услышала тихий голос у своего уха, который велел мне проучить их. Дальше моё сознание словно находилось в тумане, я даже не помню, как на неё набросилась.
При этих славах дочери во взгляде Амелии отразились печаль и горечь, что не укрылось от Камиллы.
—Прости меня, мама, я честно не хотела никого бить.—Попросила девочка.
В ответ Амелия обняла дочь со словами.
—Я верю тебе, не расстраивайся.
Обнимая дочь, Амелия мыслями вновь вернулась в своё прошлое. В её памяти всплыл день, когда она случайно разбила любимую вазу своей матери, стоявшую на подоконнике, нечаянно задев её рукой. Хрупкий сосуд закачался и опрокинулся на пол, разбившись на осколки.
—Прости, мама, я не хотела! Это получилось случайно!—Оправдывалась Амелия, понимая, что натворила.
Отложив книгу, Аэлита встала с дивана и подошла к окну. Опустившись на колени, она печально посмотрела на осколки.
—Амелия, что же ты наделала...—Тяжело вздохнув, проговорила женщина.
Они принялись вместе собирать осколки, а потом с Аэлитой случилось нечто странное. Словно пребывая в состоянии транса, женщина медленно встала и с пустым, неподвижным взглядом, устремлённым вдаль, подошла к дочери. Аэлита повалила Амелию на пол, и её пальцы сомкнулись на шее девочки. Задыхаясь и почти теряя сознание, Амелия нащупала один из осколков от разбившейся вазы и воткнула его в руку матери. Взгляд последней прояснился, она вздрогнула всем телом, словно пробуждаясь ото сна. Осознав, что делает, Аэлита отпустила шею дочери. Амелия судорожно вздохнула, Аэлита же дышала тяжело, словно только что вынырнула из холодного омута. Она в ужасе смотрела то на дочь, то на свои дрожащие руки.
—Амелия, Боже мой, прости меня!—Воскликнула она, крепко обняв дочь, на её глаза навернулись слёзы.
Позже врачи диагностировали у Аэлиты дифференциальное расстройство личности и параноидную шизофрению с бредом воздействия. Всё началось с того, что Аэлита стала замечать периферийным зрением мимолётные тени, которые исчезали, стоило ей сосредоточить на них внимание. Далее к этому прибавились видения глаз, сияющих алым светом, а затем она начала слышать голос над ухом, велевший ей сделать что-нибудь с собой, покончить жизнь самоубийством или убить кого-то из родных ей людей. Аэлита впала в депрессию, она потеряла интерес ко всему, чем ранее занималась, стала отстранённой и замкнутой. Апогеем безумия стал бред воздействия, когда несчастная женщина начала верить, что одержима некими потусторонними силами, которые вкладывали ей в голову свои мысли, контролировали её эмоции и движения, заставляли выполнять приказы. Поведение Аэлиты стало непредсказуемым: она могла резко сорваться с места, пытаясь убежать от демонов. А, когда слышала голоса, то с силой зажимала уши, пытаясь от них избавиться. Она лечилась, выходила, через какое-то время у нее начиналась депрессия, затем снова случался эпизод шизофрении. Это продолжалось в течение года, пока одним утром Амелия обнаружила мать мёртвой, та лежала в наполненной кровью ванне с перерезанными венами. Неужели теперь её дочери суждено пережить всё то, что переживала её несчастная мать?
Вечером Камилла, Мартин и Тёма вновь собрались, чтобы развлечь себя, рассказывая друг другу страшные истории. Мартин заканчивал рассказывать историю о тайнах ночного кладбища, когда взгляд Камиллы неожиданно изменился. Теперь в нём читалось постижение некой истины, глубокое проникновение в какую-то тайну.
—А вы знаете, что на здешнем кладбище тоже есть место, окутанное тайной?—Спросила девочка с загадочной улыбкой на губах.
—Я живу здесь уже шесть лет, и я никогда не слышал ни одной истории о здешнем кладбище.—С сомнением заметил Тёма.
—Расскажи, что это за место, и в чём его тайна?—Спросил Мартин, предвкушая новую интересную историю.
—В мире существуют особые места, где границы между мирами очень размыты, и там могут открыться ворота, ведущие в иные миры. Эти ворота могут открыться самым неожиданным способом в самых неожиданных местах. Небольшой переулок в центре города, по которому по какой-то таинственной причине редко кто-либо ходит, или вообще не замечаемый прохожими, может быть Вратами. Или тенистая аллея, которую все почему-то обходят стороной. Нехоженая тропинка в лесу может оказаться естественными вратами. Странное слово, произнесённое в определённом контексте, может заставить их открыться. Я могу показать вам такое место, но осмелитесь ли вы отправиться поздним вечером на кладбище?
Заинтригованные, ребята согласились пойти с ней. Когда дошли до небольшого здешнего кладбища, на вечернем небе зажглись первые, тускло мерцающие звёзды и взошла полная белая луна, осветив своим призрачным сиянием обширное кладбище с надгробиями, памятниками и крестами из снежно-белого, непроницаемо-чёрного и пурпурно-розового мрамора. Холодный, серебристый свет падал на цветы, каждый из которых имел своё значение. Бордовые розы традиционно возлагались на могилы трагически погибших. Махровые соцветия алых, бело-красных и тёмно-вишнёвых гвоздик были символами скорби, траура и сопротивления врагу, они были возложены на могилах героев. Белые хризантемы, символ бессмертия, лежали на могилах пожилых людей, ушедших из жизни тихо и безмятежно. Белоснежные лилии на могилах детей, умерших так рано, говорили о светлой грусти и тоске по ушедшей душе. Дойдя до окраины кладбища, Камилла остановилась и не своим голосом произнесла заклинание: «Marag ama Lilith rimok samalo Naamah!». Внезапно подул сильный ветер. Холодный и пронизывающий, он ерошил волосы ребят и забирался под их одежду, а луна казалась охваченной синим огнём. Далее почва под их ногами покрылась сетью трещин, образовавших некое подобие тропы. Тропа вела туда, где возвышались два дерева, их раскинувшиеся ветви переплелись между собой, образовав некое подобие арки. И там, под этой аркой всё выглядело несколько иначе, словно здесь имело место некоторое искривление и искажение пространства. Затем Камилла посмотрела в глаза каждого из друзей и произнесла: «Идём со мной». При этом мальчикам казалось, что глаза их подруги смотрят им прямо в душу. Словно заворожённые, Тёма и Мартин последовали за Камиллой. Им оставалось пройти всего несколько шагов до арки, когда наваждение нарушил звонок мобильного телефона, лежащего в кармане Камиллы. Девочка вздрогнула всем телом, словно очнувшись ото сна, и с удивлением огляделась по сторонам, не сразу осознав, где она находится. Она совершенно не помнила, как пришла сюда, в её памяти всплывали лишь смутные, неясные образы.
—Да, папа?—Ответила Камилла на звонок.
—Камилла, где ты сейчас?—Донёсся до неё взволнованный голос отца.
—Я на кладбище вместе с Тёмой и Мартином.
—Жди меня там, никуда не уходи. Я сейчас приеду.
Когда наваждение было разрушено, луна вновь обрела свой белый цвет, трещины на земле исчезли, а арка вновь представляла собой просто два дерева с переплетёнными ветвями. Решив, что сегодня с них уже достаточно приключений, Тёма и Мартин разошлись по домам, а Камилла осталась дожидаться отца.
Глава 5.
Когда Константин и Камилла вернулись домой, Амелия находилась на втором этаже и укладывала спать свою младшую дочь. Услышав, как Камилла прошла в свою комнату, расположенную напротив, женщина укрыла одеялом заснувшую Мелиссу и направилась туда. Войдя в комнату старшей дочери, Амелия неожиданно, на какое-то мгновение, она испытала странное чувство тревоги и неопределённой угрозы, словно здесь притаилось нечто мрачное и таящее в себе опасность. Камилла к этому времени уже успела переодеться в пижаму и теперь сидела на своей кровати.
—Камилла, тебе недостаточно было приключений в том заброшенном доме? Зачем вы пошли на кладбище поздним вечером, да ещё одни? Что вы собирались там делать?—Устало вздохнув, спросила Амелия.
—Мама, я не помню, как оказалась там...Всё как в тумане, словно я заснула на детской площадке, а проснулась уже на кладбище.—Камилла виновато опустила голову.
Когда же она вновь подняла глаза на мать, Амелии показалось, что это непроницаемый, пронзительный взгляд направлен прямо ей в душу. На губах девочки появилась насмешливая полуулыбка, когда она произнесла на латыни:
—...Facilis descensus Averno; noctes atque dies patet atri ianua Ditis.
—Открыты днём и ночью двери Ада, и лёгок путь к нему, не знающий преграды. Вергилий, «Энеида».—Без труда перевела Амелия, учившая латынь в университете.
—Да, и не волнуйся, мама, я не стану сумасшедшей, какой была бабушка.
—Откуда тебе это известно?—Спросила потрясённая Амелия, ведь она не делилась этой тайной своего прошлого ни с кем, даже с Константином.
—Ты сама сказала.—Вновь усмехнулась Камилла и добавила.— А сейчас я очень устала и хочу спать.
Покинув комнату старшей дочери, Амелия почувствовала, как ей всё больше становится не по себе, и прислонившись спиной к стене, медленно сползла вниз. Это взгляд Камиллы не был похож на «стеклянный» взгляд шизофреника, какой Амелия привыкла так часто видеть у своей больной матери. Нет, это было нечто иное, гораздо более страшное! И всё это началось с посещения Камиллой того злосчастного дома.
Утром следующего дня Амелия встала пораньше, проводила мужа на работу, а старшую дочь—в школу и, движимая каким-то шестым чувством, отправилась к дому № 6 на Вишнёвой, чтобы выяснить, что могло там произойти с Камиллой. Погруженный в тень и окутанный безмолвием, даже в ярком свете утреннего солнца этот дом производил мрачное, гнетущее впечатление. Амелия на несколько мгновений задержалась у калитки, рассматривая дом и не решаясь войти. Неожиданно она заметила, как в одном из окон мелькнула тень, словно только что кто-то стоял и смотрел в пустоту. Кто это? Ещё одни подростки, решившие пощекотать себе нервы? Или же нечто иное? Собравшись с духом, Амелия пересекла заросшую сорной травой лужайку и приблизилась к двери. Войдя в дом, она успела краем глаза заметить, как по стене на лестнице метнулась таинственная тень, словно кто-то только что поднялся на второй этаж. Тихо ступая по пыльному паркету и прислушиваясь к каждому шороху, женщина направилась к лестнице. Поднимаясь на второй этаж, Амелия чувствовала, как с каждым шагом в её венах стынет кровь, а сердце начинает биться всё чаще. Первой комнатой, куда она вошла, оказалась бывшая спальня. Здесь жуткое чувство присутствия кого-то незримого стало ещё сильнее, словно на ней остановился чей-то пристальный взгляд. Посмотрев в том направлении, откуда исходило это ощущение, женщина увидела большое, старинное зеркало, висящее на стене. Подойдя к зеркалу, Амелия застыла на месте, увидев в отражении тёмную фигуру стоявшей в дверях спальни женщины. Её чёрное, струящееся платье в готическом стиле было разорвано в нескольких местах, открывая взору Амелии глубокие рваные раны, покрывавшие тело несчастной. Жгуче чёрные, как воронье крыло волосы женщины спутанными прядями падали на её мертвенно-бледное лицо. Амелия резко обернулась, но в спальне кроме неё никого не было. Вздохнув с облегчением, Амелия вновь повернулась к зеркалу и похолодела от страха, потому что теперь таинственная женщина стояла прямо позади неё. Вблизи Амелия смогла разглядеть, что у несчастной не было глаз, только пустые чёрные глазницы, из которых, подобно слезам, текли струйки тёмной крови. Этого зрелища Амелии было достаточно, чтобы без оглядки броситься бежать отсюда как можно дальше.
В себя Амелия пришла только по возвращении домой. Пройдя в гостиную, она села за ноутбук и принялась просматривать все новостные сайты в поисках информации о жестоком убийстве женщины в коттеджном посёлке «Приречье» в прошлом году. Вскоре женщина узнала всё то, что Тёма рассказывал Мартину и Камилле в тот вечер, неделю назад. Но кроме этого была ещё одна статья, где упоминалось, что пятой участнице ритуала, успевшей сбежать из того дома до приезда полиции, вероятно, понадобится курс психотерапии. «Так их было пятеро!»—Изумилась Амелия—«Эта девушка осталась в живых и в своём уме, она должна что-то знать о том, что именно случилось с Камиллой в том доме». Выжившую девушку звали Алисава, Амелия нашла её в социальных сетях и написала: «Здравствуйте, меня зовут Амелия, я знаю, что вы были в доме № 6 на Вишнёвой улице в ночь Вальпургии. Моя старшая дочь неделю назад побывала в том доме, и теперь с ней происходит нечто странное и жуткое. Мне необходимо поговорить с вами, где мы можем встретиться?». После недолгой паузы Алисава ответила: «Я могу встретиться с вами сейчас». Встречу она назначила в одном из живописных скверов в центре города. Не теряя времени, Амелия села за руль своего легкового автомобиля чёрного цвета и отправилась В Ростов.
Спустя двадцать минут она подъехала к месту встречи. Это был красивый сквер с идеально чистыми тенистыми аллеями, выложенными плиткой пастельных цветов, ухоженной травой и красивыми клумбами. Рядом находился небольшой белоснежный храм, построенный в стиле модерн с элементами православного стиля. На одной из скамеек, в тени клёнов сидела девушка двадцати лет. Невысокая, худая и гибкая, она была одета в чёрные джинсы и чёрную же кожаную куртку, надетую поверх топа в готическом стиле. Тёмные, почти чёрные волосы с лёгкими рыжеватыми отблесками подчёркивали болезненную бледность её лица с большими миндалевидными глазами глубокого карего, почти чёрного цвета, тонкими губами и впалыми щеками. Амелия поняла, что это и есть Алисава, заметив в волосах той такую же тонкую серебристо-седую прядь, какая появилась у Камиллы после посещения дома на Вишнёвой.
—И что же случилось с вашей дочерью?—Спросила Алисава, когда Амелия присела рядом на скамейку.
И Амелия рассказала ей свою историю от начала и до конца. Закончив, она сказала.
—А теперь вы расскажите, что произошло в доме № 6 на Вишнёвой улице в ночь Вальпургии.
—Я, Элеонора и ещё трое наших единомышленников состояли в тайном эзотерическом обществе «Dragon Noir» и занимались изучением тёмной магии Гоэтии и Клифот.—Начала свою историю Алисава.—Вначале мы просто призывали демонов, которые могут наделить заклинателя определёнными способностями и знаниями. В гримуаре «Лемегетон» сказало, что Герцог Астарот знает все о прошлом, настоящем и будущем и даже может помочь человеку раскрыть тайну через и видения пророческие сны. Герцог Данталион раскрывает самые сокровенные мысли и желания людей и может влиять на разум другого человека без их ведома. Он знает все человеческие стремления и может играть с ними по своему желанию. Герцог Агарес учит всем языкам мира.
—Вчера вечером моя двенадцатилетняя дочь процитировала Вергилия в оригинале на латыни, затем прочла мои мысли, как открытую книгу, и заглянула в моё прошлое, которое я всеми силами пыталась забыть.—Вспомнила Амелия, уже начиная догадываться, что произошло в Камиллой в том доме.
—Но потом мы захотели большего.—Продолжала оккультистка.—Мы хотели проникнуть во внутренние пределы религий и обрести знание тайных истин. Получив эти знания, мы смогли бы научиться контролировать механизмы бытия и влиять на них в соответствии со своей волей. В тот вечер мы собирались совершить астральное путешествие в тёмный мир Ситра Ахра. Готовя своё сознание к этому, мы не спали двое суток. Собравшись в подвале, мы медитировали на тени и тьму, постепенно погружаясь в транс. Мы были уже близки к цели, когда что-то пошло не так, и демона почувствовали наше присутствие на их плане бытия, а они не любят делиться своими тайными знаниями, не взимая платы за это. Почувствовав опасность, мы поспешили вернуться. Я и Элеонора успели, остальные—нет, и демоны, которых мы ранее призывали, вселились в их тела и набросились на Элеонору. Я ничем не могла ей помочь. Воспользовавшись моментом, я придвинула алтарь к стене и сбежала через подвальное окно.
—Но почему моя дочь оказалась одержима этими демонами?
—То, что мы сделали, создало некий канал связи между тем и этим мирами, и демоны почувствовали пролитую там кровь. Вероятно, они решили, что будет забавно вселиться в бедную девочку.
—Вы можете что-нибудь с этим сделать?—Амелия с надеждой посмотрела на оккультистку.—Ведь вы разбираетесь во всём этом.
—Хорошо, я попробую провести ритуал экзорцизма.—Ответила Алисава.
—Вы готовы поехать со мной прямо сейчас?
—Ладно, я поеду.
Сев в машину Амелии, они поехали в «Приречье». Приехав в поселок и войдя в дом, Амелия и Алисава в гостиной увидели жуткую картину, от которой у Амелии замерло сердце: маленькая Мелисса без чувств лежала на диване, а Камилла, навалившись сверху, прижимает к её лицу подушку. Опомнившись от секундного замешательства, женщина бросилась на помощь младшей дочери. Обхватив старшую дочь за плечи, она постаралась оттянуть ту от своей жертвы, поражаясь тому, насколько сильной оказалась двенадцатилетняя девочка. Только вдвоём с Алисавой они смогли оттащить Камиллу от Мелиссы. Мелисса задышала, с ужасом глядя на сестру.
—Мелисса, беги в свою комнату и не выходи оттуда, пока я не скажу!—Велела Амелия младшей дочери.
Мелисса выбежала из гостиной, а Амелия и Алисава общими усилиями уложили Камиллу на диван. Далее оккультистка достала из кармана куртки маленькую книжку в чёрном кожаном переплёте с серебряным тиснением, похожую на молитвенник.
—Держите её крепче, пока я буду читать молитвы.—Велела она Амелии.
Когда Алисана начала читать подготовительную молитву, начинающуюся со слов: «In nomine Patris, et Filii, + et Spiritus Sancti. Amen...», глаза Камиллы закрылись, казалось, она погрузилась в глубокий сон. Далее оккультистка перешла непосредственно экзорцизму: " Exorcizamus te, omnis immundus spiritus, omnis satanica potestas, omnis incursio infernalis adversarii, omnis legio, omnis congregatio et secta diabolica, in nomine et virtute Domini Nostri Jesu..." В этот момент тело девочки неестественным образом выгнулось так, что её голова и ноги лежали на диване, а остальное стояло дугой. Потом по её телу прошли судороги, а со стеллажей возле камина начали падать книги и прочие предметы. Одна из книг полетела прямо в голову Алисаве, но девушка успела закрыться свободной рукой и продолжила читать: " Ergo, draco maledicte et omnis legio diabolica, adjuramus te per Deum...". Тогда глаза Камиллы открылись, при это закатившись настолько, что были видны лишь белки.
—Пытаешься искупить свою вину? По твоей вине те трое несчастных сошли с ума и убили Элеонору, а после покончили с собой. Ведь это ты подговорила их пойти дальше... —Произнесло то, что находилось в теле Камиллы.
Оставаясь невозмутимой, Алисава продолжала: «Ab insidiis diaboli, libera nos, Domine. Ut Ecclesiam tuam secura tibi facias libertate servire, te rogamus, audi nos. Ut inimicos sanctae Ecclesiae humiliare digneris, te rogamus audi nos...». Почти дойдя до конца, она почувствовала, как из её носа и рта течёт кровь, заливая губы и подбородок, и некая сила пытается овладеть её телом, чтобы не дать закончить молитву. Из последних сил, стараясь не поперхнуться кровью, оккультистка произнесла последние слова: " Et aspergatur locus aqua benedicta". Тело Камиллы резко расслабилось и опало на диван, а из её горла исторглось нечто, похожее на чёрный дым. Задержавшись на мгновение рядом со своей несостоявшейся жертвой, она разделилось на три облака, вылетевшие открытое в окно. Тяжело вздохнув, Алисава присела на другой диван.
—Значит, весь этот кошмар закончился?—Спросила Амелия, садясь рядом.
—Да, теперь душа и жизнь вашей дочери вне опасности. Сейчас она крепко спит, восстанавливая силы после пережитого, не тревожьте её. Ну, а мне пора идти.
С этими словами оккультистка покинула дом Амелии, пожелав их семье больше не сталкиваться ни с чем потусторонним.