Мизинец стоил две тысячи.

«Играем?»

Залесов посмотрел в загаженное мухами зеркало. Из отражения хмурился почти старик.

Две тысячи за мизинец. Не так уж и плохо, когда успел накопить только долги к своим еще-год-до-пятидесяти.

Ноготь зашаркал по скретч-слою на лотерейном билете.

«Вы проиграли ставку».

Боль прошибла до звезд в глазах. Мизинец щелкнул, вывернулся под неестественным углом. Залесов выронил билет, выругался.

«Делай следующую ставку».

Залесов скосил взгляд на стопку черных лотерейных билетов, лежащих на комоде перед зеркалом. Иногда акцепт с нечистой силой бывает слишком причудливым. Никаких клубов дыма, контрактов на заложенную душу, которые подписываешь кровью. Никаких перекрестков в полуночи. Только стопка черных лотерейных билетов, где чем больше возможный выигрыш, тем выше ставка. Только боль с одной стороны и надежда с другой. Только ты и зеркало.

Он перебрал билеты. Сразу отложил в сторону те, что сулили меньше ста тысяч.

Желчный пузырь стоил сто двадцать, печень — четыреста. Залесов поколебался, выбрал бесполезный пузырь.

«Без желчного жить можно, а без денег? Карта уже заблокирована, свет отрезали еще в начале месяца. Играем?»

Залесов стирал скрэтч, не глядя на билет. За секунду, пока переводил блуждающий взгляд на билет, успел внутренне сжаться, выдохнуть и снова сжаться.

«Вы проиграли ставку».

Боль скрутила так, что ноги подкосились. Залесов рухнул, хватая пустым ртом воздух. В кишках завозилась раскаленная кочерга.

«Делай следующую ставку».

Скрюченный, Залесов попытался уцепиться рукой за комод. Боль прошибла снова. Залесов проблевался.

«Делай следующую ставку».

Две вечности спустя он поднялся. Слабые ноги не держали. Опираясь на комод, заглянул в зеркало. Перекошенное гримасой лицо показалось чужим.

«Делай следующую ставку».

Пальцы сгребли билеты, картонный краешек одного больно кольнул ладонь.

«Понижать нельзя».

Миллион за... По загривку пробежали мурашки.

«Ты и так не мужчина. Мужчина не выбегает из трамвая, увидев кондуктора, за две остановки до своей, потому что нет денег на проезд. Играем?»

Залесов помнил, что никогда не плакал от боли в детстве. Только от обиды. А теперь ком к горлу подступал от безысходности.

«Делай следующую ставку».

Где-то внутри закипела злость. Залесов скомкал билет, отшвырнул. Этого было мало, и он с силой ударил кулаком по оставшейся стопке. Кулак ожгло. Опустошенный, выгоревший за мгновение, Залесов опустился на колени. Ком в горле лопнул, из глаз брызнули слезы. Он начал растирать их по лицу и не сразу заметил, что к ребру ладони пристал еще один билет. Тело забила крупная дрожь.

«Посмотри. На кону могут стоять не только деньги».

Залесов отодрал прилипший билет. Трешка в центре. В новом модном ЖК. Больше ста квадратов. С ремонтом и мебелью. На кону — деменция.

Не так уж и плохо, если при любом исходе все закончится и забудется.

«Трешку можно и продать. Купить что-то скромнее. Вырученных денег хватит, чтобы начать новую жизнь. Играем?»

Залесов задержал дыхание и, не отводя взгляда, начал счищать защитный слой. Буквы появлялись в обратном порядке.

... тавку.

Слой сходил медленно.

... рали ставку

Сердце пропустило удар.

... Вы выиграли ставку.

Залесов подскочил к зеркалу, уставился в него, чтобы обязательно сработало. Пожалуйста, пусть обязательно сработает. Куда-то исчезла боль в кишках и сломанном мизинце, а из отражения выглядывал тот же Залесов, только немного перепуганный и ошеломлённый.

Сработало! Получилось! Теперь всё-всё будет иначе. Он вытянул свой счастливый билет и теперь наконец-то сможет начать новую жизнь! Достойную.

Тишина вокруг сгустилась, будто и она боялась спугнуть внезапную удачу.

«Ты получишь свой выигрыш. Но за квартиру нужно заплатить налог. У тебя есть деньги на налог?»

Перепуганный, Залесов сморгнул, хотел было что-то возразить, заспорить. Отражение в зеркале скривилось, скорчило ехидную гримасу.

«Играем?»