Мы с матерью и отчимом жили в Москве на 4-м этаже пятиэтажного дома. Как-то вечером, сидя перед телевизором, я услышала стук. Было ощущение, будто соседи сверху стучат в свой пол. Я не обратила на это внимания, так как у них была собака, и они частенько рубили для неё кости на небольшом пеньке. Однако стук повторялся снова и снова — мать тоже его слышала и решила подняться к соседям, чтобы они перестали стучать. Когда она от них вернулась, то сказала, что они ни при чём — тоже тихо смотрят телевизор и стука не слышали.
Осенью мы переехали в Королёв (отчим пил, и все деньги уходили на кодировки), на верхний этаж пятиэтажки. Где-то в конце октября — в начале ноября стуки повторились и в этом доме. Честно говоря, я очень испугалась, так как над нами тут был только чердак.
На дворе была ещё не зима, но снег прошëл, и остались небольшие сугробы, покрытые корочкой. Я после этих стуков вышла на улицу и обошла вокруг всего дома — нигде никаких следов. Заходила в соседние подъезды, но двери на чердак были закрыты. После этого вечера дома стала твориться настоящая чертовщина. По-прежнему были слышны стуки, а вдобавок к ним сами собой падали предметы, были слышны шорохи в углах. Соседка посоветовала мне развесить в углах чеснок, передвинуть телевизор из угла на середину и в косяк входной двери воткнуть иголки. Помогло, но только до следующего переезда (мать развелась с отчимом, и мы съехали с этой квартиры).
1 декабря 1998 года мы приехали в Орехово-Зуево, и спустя 5-7 дней стук возобновился. После этого мать заболела. Врачей она не вызывала, а я была маленькая и не знала, что нужно делать, полагая, что она знает лучше. У матери вскоре начались галлюцинации. Ей казалось, что за нами наблюдают. Больше ничего не происходило, вот только 19 декабря этого же года она умерла примерно в 7 или 8 часов утра. Как я не слышала, что она умирает? Не знаю, хотя я спала на одной с ней кровати.
Поза, в которой она умерла, очень странной была — она сидела на полу, прислонившись спиной к дивану, руки держала перед собой, будто защищаясь и защищая меня, её глаза, взгляд которых был обращëн к потолку, были широко открыты от ужаса. Врач «скорой» сказала потом, что это похоже на насильственную смерть, но в медицинском заключении было написано «воспаление лёгких».
До сих пор я боюсь, что этот зловещий стук повторится, и надеюсь, что когда-нибудь узнаю, что же случилось с мамой на самом деле в ту ночь.