Я, вздрогнув, проснулся от еле слышного стука во входную дверь и непонимающе уставился в темноту. Это была одна из тех беззвёздных зимних ночей, когда мрак, становясь густым и осязаемым, окутывает ещё скованное сном сознание, не позволяя мыслить логически. Никто в здравом уме не встанет из-под тёплого одеяла в объятия остывшей за ночь квартиры, чтобы узнать, кого же принесло на порог в третьем часу ночи. Но я почему-то встал.
Медленно мои пальцы двигались вдоль стены в поисках выключателя, так и не обнаружив его, хотя, казалось бы, в этом маленьком помещении всё давно было заучено наизусть, поэтому ко входной двери я подошёл в темноте и поначалу прислушался. Около минуты царила полная тишина, из подъезда не раздавалось ни единого звука. Я уже было подумал, что стук мне просто приснился, как вдруг прогремели два сильных, настойчивых удара, заставив вздрогнуть от неожиданности. Это уже была форменная наглость, испуг сменился злобой, и я, резко повернув ключ, рывком распахнул дверь. На лестничной площадке было пусто. Ни сверху, ни снизу не доносилось эхо удаляющихся шагов того шутника, что решил развлечься таким странным способом.
Тогда я не придал этому особого значения, так как жил на втором этаже, и некто вполне мог успеть выскочить из подъезда пока я открывал замок, хотя для этого ему нужно было быть очень прытким. Поёжившись от устремившегося в квартиру холода, я поскорее запер квартиру и, наконец, включил свет в прихожей.
Упрощённая планировка моего однокомнатного жилища как ничто другое способствовала появлению сильных сквозняков, потому кухня, отделённая от комнаты лишь тонкой стенкой, обычно плотно закрывалась дверью с крепкой советской щеколдой. Очевидно, вчера я забыл это сделать, так как дверь была слегка приоткрыта. Адреналин уже схлынул, мозг медленно засыпал, потому руки автоматически закрыли засов, а послушные ноги донесли моё сонное тело обратно в кровать. Ночь, рассекаемая снегопадом, продолжала вытягивать свет из всего сущего, и я моментально провалился в сон без сновидений.
Прошёл час или, быть может, всего пять минут с того момента, как я лёг, и что-то снова потревожило мой слух. Вокруг была непроглядная темнота, я сел и прислушался. Секунда, другая, и вдруг появляется знакомый стук, но уже не во входную дверь, а в стенку из кухни в комнату. Он был почти осязаем в ночной тишине. Ледяная волна пронеслась по моему телу с головы до ног.
Постукивание усиливалось, учащалось, и медленно, но равномерно продвигалось вдоль стены в сторону прихожей. Я отчётливо понимал, что закрывал входную дверь и что сплю очень чутко, а потому никто не мог войти в квартиру, не разбудив меня при этом, однако настойчивый стук был реален. Тук-тук, тук-тук, всё ближе и ближе к выходу из кухни. Тук-тук, тук-тук — вторило в такт моё готовое вырваться из груди сердце. Разум пытался подобрать комбинацию логических действий для такой ситуации, но алогичность происходящего выворачивала поток мыслей наизнанку.
Я вспомнил всё, что слышал о привидениях, домовых и прочих ночных посетителях, и не нашёл ничего лучше, чем старый способ, о котором мне рассказывала ещё прабабка, впуская на ночлег в свой деревенский дом. Она каждый раз повторяла — «Внук, если услышишь среди ночи возню в сенях или громкий звон посуды, то смело кричи на шум распоследними словами, которыми вы с ребятами перекрикиваетесь, пока бегаете в поле, да погромче, за это уши тебе драть не стану.» Распоследние слова мне в голову не шли, потому я просто вдохнул поглубже и, пугаясь собственного осипшего голоса, заорал — «Пошёл к чёрту!».
Стук на мгновение затих, затем из-за стены раздался визжащий, срывающийся в фальцет смешок и постукивание, уже куда более сильное и быстрое, устремилось к двери в прихожую. Я в ужасе вскочил с кровати и на ватных ногах в два прыжка выбежал из комнаты. Щеколда была всё так же надёжно закрыта. Пока я судорожно запрыгивал в одежду, не заботясь об аккуратности, постукивание добралось до двери.
Мы оба затихли. Я отчётливо различал глубокое дыхание доносившееся с той стороны. Немая сцена продолжалась пару минут, а затем дверь сотряс сильнейший удар. С потолка полетели куски старой штукатурки, петли натужно затрещали, но толстая щеколда выдержала. Последовал ещё один удар, затем ещё, но уже в окно. Загудели стёкла, открылась оконная рама. Я, окончательно теряя здравый рассудок, одним прыжком выскочил из квартиры и бегом понёсся во тьму пустых улиц, слыша вместо эха своих тяжёлых шагов лишь леденящий душу «Тук-тук, тук-тук», теряющийся в вое холодного ветра.
Весь остаток ночи я бездумно бродил по району, греясь в подъездах и шарахаясь от каждой тени. Долго находиться на одном месте не получалось, подсознание, будто издеваясь, улавливало любые мелкие звуки и трансформировало в отголоски постукивания, снова и снова гоня меня прочь. Вскоре забрезжил поздний декабрьский рассвет, а за ним показались сонные собачники со своими не по времени бодрыми питомцами. Люди стали стягиваться к парковкам и остановкам, город ожил. Вся эта обыденная, серая суета вернула меня к ощущению реальности, а ночные страхи отступили. Остался только осадок от собственной глупой трусости и сильное желание поспать. Не смотря на это, мне совершенно не хотелось идти назад. Иррациональный испуг прошлой ночи ещё действовал, но здравомыслие подсказывало, что мой дом — это моя, чёрт возьми, крепость. Нужно предпринять попытку доказать это, в первую очередь самому себе.
Медленно, растягивая каждую секунду пути в нечто несоразмерно долгое, я возвращался. Дорога длиной всего в пару кварталов заняла почти целый час. По мере приближения к жилищу тревога всё усиливалась, потому, для подстраховки и внутренней уверенности, я пригласил к себе друга, который жил неподалёку, под предлогом помощи в подготовке к якобы предстоящему ремонту.
Приободрившись от его скорого согласия, я зашёл в подъезд и через пару мгновений уже стоял напротив своей входной двери, прислушиваясь к звукам. Внутри было тихо.
Не без тревоги я повернул ключ в замке и вошёл внутрь, быстро включив свет. Всё выглядело точно так же, как в момент моего бегства. Из коридора виднелась незаправленная кровать в комнате, по полу тут и там были разбросаны кое-какие вещи, которые я уронил, пока в спешке собирался. Кухня осталась заперта. Глубоко вздохнув, я медленно отодвинул щеколду, стараясь делать это совершенно бесшумно, а затем, собрав волю в кулак, распахнул дверь.
Внутри всё было на своих местах. Уже смелее я зашёл внутрь, оглядываясь по сторонам, проверил дверь изнутри, оконную раму и пол. Нигде не было и следа чьего-либо ночного присутствия. Затем моё внимание привлекла стена, разделяющая кухню и комнату. Отойдя от окна, я слегка постучал по ней, пытаясь воспроизвести тот звук, что слышался ночью. Постукивая, я начал медленно продвигаться в сторону двери. Тук-тук, тук-тук. «Пошёл к чёрту!» — громкий крик внезапно раздался из комнаты. Я оцепенел, это был мой собственный голос, только с каким-то совершенно неестественным привизгом.
Пару мгновений я стоял не в силах пошевелиться от страха, а затем рванулся к выходу, с размаха ударив плечом кухонную дверь. Посыпалась старая штукатурка, но дверь не поддавалась. Щеколда оказалась закрыта с той стороны.
Я стоял, тупо глядя вперёд, и тяжело дышал в попытке осознать происходящее. Зазвенел мобильный телефон, который остался на полке в коридоре. Пару секунд мелодия громко оповещала о входящем звонке, а затем прервалась. Мой голос с другой стороны двери спокойно отменял встречу с другом, который, насколько я успел разобрать, звонил предупредить о том, что слегка задерживается, но прибудет с минуты на минуту.
Это стало последней каплей. В ужасе отступив от двери, я вскочил на подоконник и открыл кухонное окно, нужно было убираться отсюда любым способом. Внизу за прошедший месяц намело немалый сугроб, да и второй этаж был не то, чтобы очень высоко от земли, потому, ни секунды не раздумывая, я прыгнул вперёд, но зацепился карманом расстёгнутой куртки за край оконной ручки. Рама со стеклом, звонко хлопнув, закрылась, резкий рывок слегка изменил траекторию моего падения и я весьма болезненно ударился, приземлившись далеко от центра того сугроба, в который целился. Чертыхаясь и держась за отбитый бок, я кое-как встал на ноги и неожиданно для себя обнаружил, что эта оплошность, вероятно, спасла мне жизнь. В центре сугроба, слегка присыпанный вчерашним снегом, торчал острый обломок железной ржавой трубы, которая, если бы не случайность, с лёгкостью пронзила меня насквозь.
Быть может, это было просто совпадением, но в тот момент мой объятый паникой рассудок незамедлительно связал события, происходившие в квартире, и этот кусок трубы в единую, фатальную цепочку. Чей-то злокозненный замысел пытался провести меня по тонкому мостику между тысячами вероятностей прямиком к смерти. Так я думал в тот момент. Именно этот факт осознания чужеродного вмешательства придал мне сил, породив нечто вроде благородной злости. Я не бежал прочь в панике, а думал. Вернувшись в свой подъезд и сев около собственной двери, я размышлял. Долго, очень долго, раскладывая всё, что случилось, на иллюзорные полочки здравомыслия.
День сменился вечером, из квартиры не доносилось ни звука. Холод и дрёма всё сильнее наваливались на меня, а в голову, как назло, не шла ни одна дельная мысль. Прошёл час с тех пор, как я в последний раз вставал на ноги, прохаживаясь по лестничной площадке. Сон валил с ног, и только пробирающий до костей мороз, сочившийся сквозь неплотные окна подъезда, хоть как-то бодрил. Наконец я понял, что сил больше не осталось. Я сломлен, голоден, страшно замёрз и вот-вот усну прямо на полу. Всё это напрочь вытеснило страх, отодвинув его на задний план.
Ключи от квартиры остались внутри, потому я не придумал ничего более идиотского, чем просто постучать в свою собственную квартиру, в изнеможении навалившись на стену рядом. Прошло не более минуты, как вдруг дверь плавно приоткрылась. Смутно отдавая отчёт в своих действиях, я схватил ручку, резко дернув её на себя, заскочил в квартиру и захлопнул дверь, закрыв замок изнутри. Ноги подкосились от ужаса, я сидел в кромешной темноте коридора, тяжело дыша и ожидая своей участи. Неожиданно со стороны лестничной клетки раздались два сильных удара и разочарованный, визгливый вздох. Затем повисла звенящая тишина. Я, слабо веря во всё происходящее, постепенно осознал, что всё закончилось, что мне совершенно случайно удалось победить в этой странной, инфернальной игре, а затем услышал слабый стук в дверь к соседям напротив.
Тук-тук.