Я шел по узким улочкам залитым лунным светом, к дому хорошо знакомому мне с детства, с целями, о которых мне нет нужды упоминать. Ничто не предвещало каких-либо перемен, ведь не только эти улицы, но и все вокруг здесь было для меня родным. Когда я пришел к своей цели, то встретил лишь пустующее здание, ставшее сейчас каким-то неприветливым и крайне зловещим. Высокой темной глыбой возвышалось оно передо мной, утопая в тени бледного сияния полной луны. Меня смутило отсутствие кого-либо в доме: время к тому не располагало, а во дворе светил, казалось, совсем недавно зажженный хозяйской рукой, уличный фонарь, хорошо освещая пространство вокруг. Я прошелся по мрачным комнатам, залитым зеленовато-желтым светом, проникавшим с улицы, встревожившись отсутствием здесь кого-либо.
Медленно вошел я в распахнутую дверь кухни, кинув опрометчивый взгляд прямо в ее единственное большое окно: каков был мой ужас, когда я увидел по ту сторону, прямо во дворе, трех существ в мантиях, напомнивших мне пугающего вида дев с длинными, подобными паутине, распущенными волосами. Казалось, они справляли некий сумрачный шабаш, веселясь и танцуя. Тогда я не понимал, какую ошибку совершаю и, с интересом, безучастно наблюдал за сценой дикой вакханалии.
В какой-то момент они остановились, замолкнув; и почти одновременно обернулись в мою сторону. В тот миг я даже не задумался о том, что меня прекрасно видно в кухне, залитой светом уличной лампы. Стоило мне только на секунду отвести взгляд в сторону, как тотчас эти бестии непостижимым образом очутились рядом с большим окном, служившим единственной хрупкой гранью между мною и ними... Я успел лишь рассмотреть их мерзкие оскаленные лица, зловеще, нет, адски хохочущие, и руки, что указывали прямо на меня. Я был беззащитен и доведен до предела беспросветным ужасом, отчаянно стремясь найти выход из этого неправильного мира.
И я проснулся. Стояла тишь: зеленовато-желтое сияние летней ночи проникало в мою спальню; как тут же, прямо за распахнутым окном, впускавшем внутрь предрассветную июньскую прохладу, я услышал безумный, раскатистый девичий гогот ночной демоницы.