Наша семья из пяти человек в 30-е годы прошлого столетия была раскулачена и выселена из Краснодарского края на север Свердловской области. При раскулачивании у нас отобрали все, кроме икон, которые мы и взяли с собой в ссылку.
Прибыв на поселение в тайгу, переселенцы, люди, привыкшие к труду, в течение двух-трех лет построили дома, раскорчевали землю и своими руками сделали домашнюю утварь. У нас была икона, написанная маслом на доске, где был изображен Иисус Христос во время крещения в реке Иордан.
Летом 1937 года к нам в дом пришел комендант, снял со стены эту икону и понес ее к дверям. Моя мать, тихая скромная женщина, кинулась на коменданта, но он с силой оттолкнул ее и вышел из дома. Все это происходило на глазах у меня, десятилетнего мальчишки.
Вечером пришел рассыльный из комендатуры и велел всем взрослым идти в клуб на лекцию о вреде религии. Отец работал на лесозаготовках, пришлось идти матери. Не дождавшись ее возвращения, я уснул. А утром к нам пришел комендант со своими помощниками. Он кричал, чтобы мать вернула якобы взятую ею из клуба икону. Мать говорила, что ничего не брала. Тогда комендант с помощниками обыскали весь дом, но ничего не нашли.
После реабилитации, в 1956 году, мои родители вернулись на родину. А я, уже взрослый, со своей семьей жил и работал в Перми. Приезжая в гости к родителям, я, к тому времени уже член КПСС, старался не обращать внимания на угол, где стояли иконы. Незадолго до смерти мать (а умерла она в 93 году) позвала меня к себе. Она взяла в руки ту самую икону, на которой был изображен Христос в реке Иордан, и сказала: «Ваня, возьми ее и проси Господа Бога, чтобы он простил тебе грехи, которые ты совершил и совершаешь, не веруя в Него. Это та самая икона, которую искал комендант». И мать рассказала мне историю, произошедшую более полувека назад.
На лекции в клубе было полно народу. Приезжий лектор взял в руки указку и подошел к иконам, выставленным на сцене. Приложив указку к одной из них, он сказал, что перед нами доска, на которой намалеван... намалеван... намалеван... И так до бесконечности — кроме «намалеван», он не мог произнести ни одного слова. Комендант велел всем покинуть зал. Мать не знает, что дальше было с лектором. Сама же она ночью выставила в клубе стекло, а поскольку окошко было маленьким, велела влезть в него моей сестре, которая была очень худенькая. Сестра влезла, взяла икону и передала ее матери. Потом мать завернула икону в холст и закопала ее на огороде. И как ни кричал на нее комендант, она лишь говорила, что ничего не знает. Она не поделилась своей тайной даже с отцом.
Сейчас эта икона находится у меня. Глядя на нее, я вспоминаю мужественный поступок матери и верю, что Россия, где живут такие мужественные женщины, будет жить вечно.