Сейчас я расскажу свою историю, после которой больше никогда не буду практиковать осознанные сны…
Возвращались как-то с девушкой ночью поездом от её родителей. Девушке очень не понравилось, как я вёл себя по отношению к её отцу, хотя у меня были на то причины. Ехать до Бреста из Гомеля около 500 км. И ещё тогда, стоя на перроне, я осознал, что целых 10 долгих часов мне предстоит выслушивать от неё, какой же я упрямый козёл. Как в воду глядел. В поезде Варя сразу начала меня пилить. В общем, не проехали мы и полпути, как в хлам разругались. В один момент я психанул и на эмоциях выскочил из поезда на ближайшей станции. Это оказалась крохотная деревушка. Решил пройти одну-две станции пешком, надеясь, что за это время эмоции меня отпустят, и потом доехать домой на следующем же поезде.
И вот иду я по шпалам, смотрю вслед уходящему поезду и понимаю, что пилить до следующей станции мне ещё ого-го сколько. Через часа 2 мои ноги гудели от усталости. Я сел на рельсы и начал разглядывать звёздное небо под громкий стрёкот кузнечиков и сверчков. В детстве у меня была такая странная игра: считать и запоминать количество стрекотаний сверчка, пока он не «собьётся», и очень радовался, если в последующем «залпе» количество стрекотаний было больше. За этим глупым занятием я провёл минут 15, и может, провёл бы ещё столько же, но что-то заставило насекомых замолкнуть. Даже, казалось, листва перестала шуршать. Наступила звенящая тишина. Я начал вслушиваться, пытаясь уловить хоть какой-нибудь звук, но слышал лишь своё дыхание. Тогда я закрыл глаза. Почему-то мне всегда казалось, что, закрыв глаза, будет легче что-то расслышать.
Через пару мгновений я уловил какой-то глухой звук. Это заставило меня инстинктивно повернуть голову налево. Было похоже, что кто-то идёт по шпалам в мою сторону. Я встал и начал вглядываться в сторону, откуда исходил звук. Через некоторое время я уже отчётливо слышал хруст гравия. Да, кто-то определённо шёл в мою сторону. Постепенно я начал различать вдалеке фигуру человека. Мне стало жутковато, ведь мало ли на кого можно нарваться ночью в таком месте. Не то, чтобы я трус, но, если бы я закричал, зовя на помощь, меня вряд ли бы кто-то услышал. По обе стороны от железной дороги в метрах 20 рос лес, и я решил незаметно перебежать туда, чтобы не столкнуться лицом к лицу с незнакомцем. Только решился бежать, как Луна вышла из-за туч, и я смог разглядеть, что таинственная фигура была явно женской. Я выдохнул с облегчением и на радостях помахал незнакомке.
— Эй! – громко прокричал я, но девушка будто этого не заметила. — Может в наушниках? – подумал я тогда.
Я сделал пару шагов ей навстречу, но потом всё же решил подождать на месте, чтобы вдруг не испугать её. Но девушка явно меня не боялась, она шла прямо на меня, не сбавляя шаг. Когда расстояние между нами сократилось до метров 5, я снова крикнул:
— Хей! Привет, ты чего тут делаешь?
Но она только продолжала медленно идти прямо на меня. Я включил фонарик на телефоне, посветил в её сторону. И вдруг почувствовал, как тысячи мурашек пробежали по моей коже: девушка шла босиком и была одета в белое короткое платье, которое даже больше походило на ночную сорочку. Было ощущение, будто я невольно стал героем дешёвого ужастика.
Тем временем девушка продолжала медленно идти на меня. Голова её была опущена вниз, и казалось, будто её подбородок прижат к груди. Жуткое зрелище. Её лица я не мог видеть. Я попытался разглядеть, держит ли она что-нибудь в руках, но они были пусты. Что же девушка может делать среди ночи абсолютно одна, полуголой и без вещей в таком месте?
— Тебе чем-то помочь?
Молчание. Вот уже нас разделяло каких-то 2 метра, и тут я заметил, что она насквозь мокрая: сорочка прилипла к её телу, а с волос спадали капли воды. Помню, как резко подскочил у меня пульс, стало тяжело дышать. Представляю свою рожу в тот момент. Я понятия не имел, как себя вести. Я чувствовал себя очень глупо, потому что осознавал, что до чёртиков боюсь эту девчонку. Меня начало трясти, а дыхание уже давно сбилось.
— Послушай…эй... всё нормально? – уже негромко спросил я, но ответа не последовало.
Незнакомка была уже совсем близко, но вместо того, чтобы сделать шаг назад, я сделал шаг в бок, зайдя за рельсы, зажал указательным пальцем фонарик и стал наблюдать, пройдёт она дальше или всё же обратит на меня внимание.
Когда она поравнялась со мной, то вдруг остановилась. Я замер, стараясь вообще не шевелиться, даже перестал дышать, хоть это было непросто. Что-то подсказывало мне бежать в лес, спрятаться, лишь бы не видеть её лица, но я слишком боялся повернуться к ней спиной. Я начал пятиться назад, но увидел, как она медленно начала поднимать голову и так же медленно поворачивать её ко мне. Мне казалось, что пройдёт вечность, прежде чем я всё же увижу её лицо. И вот она смотрит на меня, прямо мне в глаза. Я убрал палец с фонарика и посветил ей в лицо — она даже не сощурилась. Почему-то я не мог выдавить из себя ни слова, не мог даже пошевелиться. Я просто стоял и рассматривал её лицо: кожа чистая и бледная, мелкие черты лица, высокий лоб, тёмные волосы чуть ниже плеч и эти глаза…чёрные блестящие глаза, которые я никогда не смогу забыть. На вид ей было лет 18, максимум 20. Она тоже не спешила что-либо говорить, просто смотрела мне в глаза. Наконец, она звонко рассмеялась. Широченная улыбка растянулась на моём лице, как же я был рад, что обстановка наконец-то разрядилась, будто камень с души. Я отвёл фонарик в сторону и осторожно спросил:
— Привет, тебя как звать? Честно говоря, ты меня немного напугала, — соврал я, потому что напугала она меня до чёртиков. – Ты что тут делаешь? Ты вся промокла. Что с тобой произошло?
Но незнакомка проигнорировала все мои вопросы. Она продолжала улыбаться, не отрывая от меня пронизывающего взгляда, от чего у меня засосало под ложечкой. Не помню, сколько мы так простояли, таращась друг на друга, точнее это я таращился на неё, а она спокойно смотрела мне прямо в глаза, но следующее моё воспоминание – её рука, тянущаяся к моему лицу. Я резко отпрянул, сделав шаг назад. Я был ошарашен. Улыбка исчезла с её лица, и она грустно опустила голову.
— Эй, д-да что с тобой? — отчаянно спросил я. Тогда она вновь посмотрела на меня с надеждой в глазах и еле слышно спросила:
— Проведёшь меня?
Я был не в восторге от этой идеи, так как эта барышня наводила на меня нечеловеческий ужас, но всё же утвердительно кивнул.
— А где ты живёшь? Далеко идти?
В ответ она только отрицательно покивала, медленно подняла руку и указала пальцем в сторону, куда я изначально и направлялся, всё также продолжая смотреть мне в глаза. Так и быть. Так как я не хотел её касаться, я шёл на полшага впереди. Она шла очень медленно, и мне приходилось периодически оборачиваться, чтобы удостовериться, что она всё ещё идёт за мной. Что бы я её не спросил, в ответ она только улыбалась. Так мы прошли километра полтора, когда, в очередной раз обернувшись, я заметил, что она стоит на месте, а я уже успел отойти от неё метров на 10. Она просто стояла и смотрела на меня. Потом снова медленно подняла руку и указала направо от железной дороги. Там было поле, а за полем чернота – видимо, лес. На мгновение у меня возникла мысль просто побежать прочь, не оглядываясь, но всё же спросил:
— Нам теперь туда?
Она кивнула. Я вернулся к ней, и мы направились в ту сторону, куда она показала. Ночь была довольно тёплой, но на моё удивление, её сорочка была по-прежнему насквозь мокрой, и с волос стекала вода. Мы шли молча. Когда прошли поле, она вдруг остановилась и негромко спросила:
— У тебя будет минутка заглянуть ко мне? Для меня это важно… Паша…
Этот вопрос заставил мой пульс подскочить в раза два. Откуда она знает моё имя?! Я точно помню, что не представился ей! А может мне послышалось, и она сказала не «Паша», а «Прошу»? Я просто стоял и таращился на неё, не знал, что ответить. Она продолжала на меня смотреть.
— Я... я… не знаю даже, — всё, что я смог выдавить из себя.
Тогда она засмеялась. Наверное, снова хотела разрядить обстановку, чтобы я расслабился и согласился на её просьбу. Она видела, что я стоял сам не свой. Но мне было не до смеха.
— Мне п-пора уже, вообще-то… моя девушка меня заждалась, — выцедил я.
— Паша, это не займёт много времени, мне надо тебе кое-что показать… просто пообещай мне…
Возможно, если бы она постоянно не таращилась на меня чёрными, как смоль, глазами, я бы, может, и согласился без лишних вопросов. Но что мне оставалось делать? Развернуться и убежать? Это выглядело бы глупо. Почему-то в тот момент мне было не всё равно, что она подумает обо мне. Мне пришлось собрать всю свою волю в кулак, чтобы выдавить из себя:
— Ладно.
— Пообещай мне, что будешь смотреть.
— Хорошо…
— Пообещай.
— Обещаю, — произнёс я, и это стало моей роковой ошибкой.
— Скажи хотя бы, как тебя зовут?
— Анна, — с улыбкой ответила девушка, беря меня за руку.
Как только она коснулась меня, тысячи… нет, миллионы мурашек пробежали по мне. Паника охватила меня, даже голова закружилась. Рука у неё была ледяная и склизкая. Я уже хотел сказать, что передумал, но она, будто поняв это, сжала мою руку сильнее и повела за собой в сторону леса. Шла она уже не медленно, а довольно быстро. Деваться было некуда. Я покорно шагал за ней.
Метров через 100 мы вышли на пустырь, на котором одиноко стоял небольшой деревянный дом. Девушка зашагала быстрее, мне даже иногда приходилось переходить на бег, так целенаправленно она тащила меня за собой. Подходя к забору, если его можно таковым назвать, ибо он представлял из себя сгнивший, местами поваленный на землю низкий частокол, Анна резко остановилась, из-за чего я чуть было не налетел на неё, и громко прошептала:
— Только тихо, она не должна нас слышать.
Мы вошли на территорию участка, но мою руку она отпускать не собиралась. Было очень темно, я достал телефон и включил фонарик. То, что я увидел, меня ошарашило. Дом был нежилой: крыши толком не было, входная дверь висела на одной петле, окна заколочены. Я перевёл фонарик на девушку.
— Слушай… это точно то место? Ты тут живёшь? – спросил я, махнув рукой на дом.
— О нет, что ты. Мой дом уже давно здесь, — с улыбкой прошептала она.
Только Анна произнесла последнюю фразу, как сделала пару шагов направо – и вот она стоит рядом с каменным некрытым колодцем, держась руками за бортик. Не успел я отреагировать, как она наклонилась и вниз головой полетела в колодец.
Сказать, что у меня был шок – не сказать ничего. Я стоял как вкопанный, из глаз катились градом слёзы, всё тело дрожало. Только когда мой телефон выпал из рук, я опомнился и побежал прочь со скоростью хорошего спринтера, не оглядываясь. Не знаю, сколько километров я пробежал, когда увидел огни – это был небольшой городок. К счастью, в заднем кармане джинсов я нашёл мятую купюру в 50 рублей. Я предложил её первому попавшемуся мужику на машине, чтобы он меня довёз до Бреста. Тот согласился.
Приехал под утро домой, рассказал всё девушке, но она, конечно, ни единому слову моему не поверила. Я её понимаю, она такой же скептик, как и я. А, как известно, при свете дня все страхи исчезают, так что к вечеру я уже почти и не вспоминал о ночном происшествии. С девушкой помирились и преспокойно легли спать.
Я уже пару лет занимаюсь техникой осознанных сновидений, неплохо получается, хоть удаётся удержать это состояние недолго. И вот той ночью после ночного пробуждения мне сразу удаётся сделать, так называемое, «разделение» — я в осознанном сне. Я подхожу к окну и хочу вылететь из него, что обычно делаю, когда удаётся войти в осознанный сон. Слышу, моя девушка зовёт меня шёпотом. Я решил, что полёт подождёт, стало интересно, что же она хочет мне сказать. Подошёл к кровати и сел на край. Девушка лежит лицом к стене, моё спящее тело обнимает её со спины – необычно такое наблюдать со стороны.
— Паша… Паша, ты же мне пообещал…
— Варь, ты всё ещё дуешься? Ну, прости, — пытался помирится я, забыв, что это всего лишь сон.
— Не думала, что ты мне солжёшь… думала, что ты не такой, как другие…
— Что? Варь, ну, ты чего?
— А бежал так, что аж пятки сверкали, — еле слышно прошептала девушка.
— Да что ты такое говоришь?
Я подвинулся поближе и взял её за плечо. Оно было ледяное и мокрое.
— Варя?!
Девушка начала медленно поворачиваться ко мне — и вот на меня смотрят два чёрных блестящий глаза. Моё спящее тело обнимало не мою девушку… оно лежало в обнимку с Анной! Меня всего заколотило. Я подскочил и метнулся в другой конец комнаты. Прижавшись к стене, я с ужасом наблюдал за ней. Её чёрные глаза, казалось, пронизывали меня насквозь.
— Ты думал, что можешь просто убежать от меня? Я просто позволила тебе это сделать той ночью…
И вдруг чудом ко мне пришло осознание, что я сплю. Мне надо было всего лишь заставить себя открыть глаза и всё, я буду в безопасности. Я заметил, что Анна начала подниматься, перелезая через моё спящее тело. Как не пытался, я никак не мог заставить себя открыть в реальности глаза, хотя всегда в осознанном сне у меня это получалось без труда. Тем временем Анна уже слезла с кровати и медленно направлялась ко мне. У меня началась паника. А точно ли я сплю? Я закрыл одной рукой рот, а второй зажал нос, но всё равно я мог дышать. Это означало одно — это всё нереально. Осталось выбраться из сна, и всё будет хорошо. Я вспомнил, что, если не можешь выйти из осознанного сна, надо вызвать у себя всплеск адреналина, например, спрыгнуть с большой высоты. Я ринулся к окну.
— Ты повёл себя негостеприимно, Паша.
Я с остервенением дёргал ручку окна, но оно ни в какую не открывалось. Я не мог управлять сном. Мой сон был под контролем Анны.
Я оглянулся: нас уже разделяло метра два. Я пытался разбить окно локтем, но, как во сне бывает, не ощущал никакой силы в ударе. Руки были будто ватные.
— Почему ты меня так боишься? – искренне недоумевала Анна.
Она уже стояла в метре от меня. Я попытался закричать, но вырвался только тихий писк. Меня накрыло отчаяние. Кошмар был слишком реалистичным.
— Паш, посмотри на меня…
Я сел на пол и закрыл руками голову, крепко зажмурил глаза — ни в коем случаем я не собирался смотреть на неё. Я чувствовал, что она уже сидит на корточках напротив меня. Мне было страшно даже шелохнуться. Я слышал, как капли слетают с её волос, ударяясь о пол. Потом она наклонилась к моему уху и прошептала:
— Паша, сейчас я тебе кое-что покажу, только веди себя тихо...
Анна резко схватила меня за плечи, и тут я понял, что сижу на траве. Помню, было сыро и я ощущал на себе дуновения ветра. Спустя какое-то время я всё же решился открыть глаза…
Я находился на участке того самого нежилого дома лицом к воротам, через которые той ночью я и зашёл сюда. С ужасом я осознал, что за моей спиной должен находиться колодец. Тот самый колодец! Меня колотило. Я поднялся на дрожащих ногах и решил, что поворачиваться назад не буду, я знал, что за моей спиной стоит Анна. Я чувствовал это всеми клеточками тела. Медленными, но уверенными шагами я направился к воротам. Но не успел сделать и трёх шагов, ледяная мокрая рука схватила меня за локоть и резко дёрнула назад. От рывка такой силы я упал, но Анна отпускать меня не намеревалась. Я решил, что если лягу пластом, то она точно меня не сможет никуда утащить, ведь во мне кило 80 будет. Как же я ошибался. Анна схватила меня за ногу и без особых усилий начала тащить по земле в сторону колодца. Я пытался освободиться, но она держала мёртвой хваткой. От безысходности я начал рыдать, как маленькая девочка. Когда она дотащила меня до самого колодца, резким рывком поставила на ноги.
— То, что ты найдёшь на дне, ты должен сжечь — прошептала Анна мне в ухо.
Я снова предпринял попытку убежать, но она схватила меня и крепко прижала к себе. И тут случилось самое страшное – она повернула меня спиной к бортику колодца и навалилась на меня. Я не успел даже пискнуть, как оказался под водой. Вынырнув, стал нащупывать дно. Повезло — уровень воды мне был по грудь. Анна исчезла. Я ринулся к стенке колодца и начал искать выступы, тая надежду, что смогу выбраться… Однако быстро понял, что это едва возможно: стены колодца были гладкие, скользкие и слизкие. Я прислонился спиной к стене и зарыдал, как никогда не рыдал в жизни, давясь собственными слезами. «Неужели я умру здесь, в этом чёртовом колодце?! Это же абсурд! Чёрт подери, да мне же только 25, у меня ещё вся жизнь впереди! За что?! Да мои останки даже скорее всего не найдут, ведь кому придёт в голову заглядывать на дно…заброшенного колодца…», — и тут будто молния сверкнула у меня в голове: «На дно… то, что ты найдёшь на дне, ты должен сжечь».
Словами не описать, как я был счастлив в тот момент, ведь у меня появилась надежда… надежда спастись. Я собрался духом, задержал дыхание и нырнул в чёрную немного даже вязкую воду. Но уже через мгновение у меня появилось дикое желание вдохнуть, и не успев ни о чём подумать, я это сделал… под водой. В шоке я вынырнул и только потом вспомнил то, о чём я успел забыть: я же всё ещё сплю! Пусть даже я не мог проснуться, но зато осознавал, что я в относительной безопасности и вряд ли склею ласты в этом проклятом колодце. Может, если представить свой дом, то я окажусь там? Почему нет, это же мой сон! Но все мои попытки были тщетны. Анна всё ещё контролировала мой сон. Тогда я снова нырнул в колодец, не боясь дышать под водой, и начал шарить руками по дну. Почти сразу левой рукой я нащупал что-то твёрдое и тонкое, цилиндрической формы. Я хотел это вытащить, чтобы рассмотреть, но тут моя правая рука нащупала кое-что более интересное. Это что-то было сферической формы, гладкое и… «Господи, это что, глазницы?!»
Да, это определённо был череп, в чём я и убедился, вытащив находку на поверхность. С ужасом я осознал, что череп человеческий.
«Твою мать! — заорал я в ярости, задрав голову. – Как я сожгу этот чёртов скелет, будучи в колодце?! Отвечай! Отвечай, сука!»
— Паша! Паша, проснись!
Я открыл глаза. Рядом со мной в моей кровати сидела моя девушка вся в слезах, дико тряся меня за плечи.
— Паша, слава богу! Что случилось, почему ты весь в тине? Ты меня до смерти напугал!
— Я-я не понимаю... ничего не понимаю, — в шоке процедил я.
— Тебе приснился кошмар, ты кричал во сне! Паша! Не молчи, скажи что-нибудь!
Первым делом я закрыл рот и нос и попытался сделать вдох – не получилось. Я не сплю.
— Паш, что ты делаешь? – отчаянно прошептала сквозь слёзы Варя.
— Включи свет… пожалуйста…
При свете ламп я с ужасом заметил, что всё моё тело было покрыто тёмно-зелёной, почти чёрной, тиной. А ещё этот запах… запах болота, точно такой же, как был в том колодце. Я с ужасом перевёл взгляд на свои руки: все ногти были чёрными от земли. Видимо, я пытался вцепиться пальцами в землю, когда Анна тащила меня к колодцу. Я чувствовал себя чёртовым доктором Луисом из «Кладбища домашних животных» Кинга.
В ту ночь я больше не спал. Я заперся на кухне и думал о случившемся. Одна фраза крутилась у меня в голове снова и снова: «То, что ты найдёшь на дне, ты должен сжечь». У меня было лишь одно объяснение произошедшему: на дне колодца лежат останки Анны, и она просит меня их сжечь, чтобы обрести покой. Вы просто представить себе не можете, как же меня пугала мысль о том, что мне придётся снова спускаться колодец и вылавливать со дна человеческие кости. Но была одна вещь, которая меня пугала ещё больше – заснуть. Тянуть нельзя, как только встанет солнце, необходимо ехать туда и сжечь кости.
Утром я позвонил на работу и взял отгул, сославшись на плохое самочувствие, и сразу же помчался на вокзал, не посмотрев даже расписание поездов. Мне повезло, нужная мне электричка отправлялась около 10 утра, поэтому после обеда я был уже на месте. Помню, как долго я стоял у ворот, не решаясь зайти на этот злополучный участок. Мне казалось, что за мной следят, приходилось постоянно оборачиваться, чтобы усмирить свою паранойю. «Если меня кто-то увидит, как мне объяснить, зачем я полез в колодец? Да и вообще… с какой стати я так уверен, что на дне действительно лежит скелет?»
Прошло минут 5, прежде чем я собрался духом и подошёл к колодцу, недалеко от которого всё ещё лежал мой телефон. Снял с плеча рюкзак, достал из него крепкую верёвку, нырятельную маску и фонарик, который, как обещал производитель, водонепроницаемый. Верёвку привязал к яблоне, которая стояла совсем рядом с колодцем, пару раз с силой дёрнул – вроде надёжно.
Я долго всматривался в колодец, пытаясь разглядеть, не поджидает ли меня под водой Анна. Волновался безумно, ладони были влажные, даже скорее мокрые, дыхание частое, ноги ватные. Сняв рубашку, аккуратно сложил её, застегнув при этом все пуговички, совсем при этом не задумываясь. Очевидно, я тянул время. Хотя в глубине души понимал, что действовать надо здесь и сейчас, иначе без света дня я точно впаду в панику и ни за что не решусь лезть вниз.
Маску повесил на локоть, фонарик зажал в зубах и обвязал вокруг себя верёвку таким образом, чтобы спускаться «дюльфером», благо колодец был довольно широкий. Я перелез бортик колодца и начал потихоньку опускаться вниз. Верёвка сразу же больно впилась в бедро и плечо, а потные руки еле её удерживали, но меня это почти не волновало, так как все мысли были заняты предстоящим погружением. Медленно, но решительно я опускался в темноту, где пахло сыростью и болотом. Спустя несколько минут у меня уже дико болели щёки из-за зажатого в зубах фонарика, тогда я обернулся, чтобы проверить, сколько мне ещё так корячиться – оказалось, мои ноги уже почти доставали до воды. Я отвязался и аккуратно прыгнул в воду, боясь наступить на кость. Вода оказалась мне по грудь, как и во сне. На минуту я замер, прислушиваясь, не стоит ли кто наверху, но слышал лишь, как колотится моё сердце. Тогда я надел маску, достал большой синий пакет для мусора из заднего кармана джинсов и сжал его в кулак. Фонарик я снова зажал зубами, но в этот раз ещё и обхватил его плотно губами, чтобы вода, а скорее чёрная, немного даже вязкая жижа, не залилась мне в рот. Я был готов к погружению.
Сделав глубокий вдох, я нырнул и с огромным сожалением осознал, что вода залилась мне в уши. Я совсем забыл взять беруши. Однако я продолжил опускаться на дно, но лёгкие уже через пару секунд горели огнём, и я как пробка вынырнул на поверхность. «Конечно, с таким пульсом только и нырять! Надо успокоиться, иначе ничего у меня не выйдет». Немного погодя сердце уже не так колотилось, пульс нормализовался, и я снова нырнул, сделав перед этим несколько быстрых глубоких вдохов-выдохов, как говорила мой тренер по плаванью, — гипервентиляцию лёгких. Как только я достиг дна, моя рука наткнулась на уже знакомый мне цилиндрический предмет. Да, на дне лежали человеческие останки.
Я очень боялся, что пропущу какую-нибудь маленькую косточку, поэтому обшарил, наверное, каждый сантиметр дна колодца. На это ушло около часа времени. По итогу мешок с костями весил кило 3 максимум, поэтому я намотал его на кулак и без особых трудностей выкарабкался наверх по верёвке. Следующий час я протирал каждую кость полотенцем и собирал хворост. Много хвороста. В сотый раз убедившись, что за мной никто не наблюдает, я кинул кости в кучу хвороста, предварительно раскрошив их камнем, посыпал солью (если бы вы меня спросили зачем, я бы вряд ли смог дать внятный ответ... наверное, в детстве пересмотрел сериал Сверхъестественное) и полил обильно бензином. Чиркнул спичкой по коробку и швырнул её в груду костей.
«Покойся с миром, Анна. Я сделал всё, что мог. Надеюсь, теперь ты оставишь меня в покое».
В костёр я закинул верёвку, мусорный пакет и мои джинсы. Я смог бы их отстирать, но надевать вряд ли захотел бы снова. Надев сменные брюки, кроссовки и рубашку, я поспешил покинуть «место преступления». Взглянув в последний раз на бушующее пламя, быстрым шагом ринулся прочь.
«Я же всё правильно сделал? Почему чувство тревоги не покидает меня?» Тысяча подобных мыслей крутилась у меня в голове, пока не показался ближайший городок, в котором я отыскал вчерашнего мужичка. Когда мы выехали, уже начало вечереть.
— Что-то ты, хлопец, зачастил в наши края, — хитро подмигивая заметил дядя Миша, заводя мотор.
— Надеюсь, больше вы меня здесь не увидите, — произнёс я.
Мужичок казался весёлым, добродушным, да и ехать далеко, вот я и решил рассказать кусочек моей невероятный истории. Про сон и кости говорить я ему, конечно, не стал, а про то, что девушку на путях встретил, рассказал.
— Я только одного не понял, — задумчиво протянул дядя Миша, — какого чёрта ты второй раз попёрся в ту хату?
Я решил сказать лишь небольшую долю правды:
— Да я телефон там уронил, когда провожал её, вот решил вернуться за ним.
— Девчонку ту там не встретил?
— Да нет…говорю же, разыграла она меня, по ходу. Не может же она и в правду жить в заброшенке.
— М-да, странная она. А имя то хоть своё назвала тебе?
— Ну да… Анна.
— Анна, говоришь… вот те на… — тихо протянул мужичок.
— А что? Что такое?
В ответ молчание. Посмотрел я на мужичка, а он сидит, вдавившись в кресло, в руль вцепился и смотрит каменным взглядом на дорогу, будто призрака увидел.
— Дядь Миш, да не молчите же вы!
— Да ты, хлопец, не пугайся. Просто вспомнил тут одну… страшилку, — прервал молчание мужичок, — её нам в детстве рассказывали бабки…Казали, что лет 70 назад недалеко отсюда поселилась цыганка, да видели её с дитём малым, младенцем совсем, причём явно не цыганским. Завалились к ней в хату, начали разбираться, откуда дитя. Та казала, что ночью у болота нашла, мол, избавиться от дитя явно кто-то хотел, да смелости не набрался утопить. Бабы, конечно, с подозрением отнеслись к такому заявлению, в соседних деревнях пораспрашивали, не терял ли кто дитя. Но никто о пропаже не заявлял. Ну, и оставили ту цыганку в покое. Тем более заботилась она о девчонке, Аней назвала. Шли годы, к цыганке все привыкли, сдружились, да вот только девчонку не видать было, никуда с собой цыганка её не брала, а когда народ начинал речь об Анечке заводить, та будто пугалась чего-то, тему сразу переводила. А потом и вовсе стало казаться, будто цыганка домой возвращаться боится, видели, как она ночью вокруг деревни околачивается. Не понравилось это народу, решили наведаться к ней, так она грудью у ворот встала и кричит: «Не пущу, что хотите делайте со мной, не дам пройти!» Мужики её схватили, а Проня, жена Никитича, старосты деревни нашей, вбежала в дом. У цыганки истерика, начала кричать чушь какую-то, мол, нельзя девчонку освобождать, тёмное она дитя, и что если её в деревню заберут, то вместе с ней и смерть придёт. Когда цыганка увидела, что Проня выходит из дома с бледной еле живой Анькой на руках, так вообще стала умолять спрятать её от ребёнка, не подпускать её к ней. Конечно, все посчитали, что цыганка-то с катушек слетела, а Аню забрали в деревню, решили, что будет жить в доме старосты. Але ж немного времени прошло, прежде чем народ попомнил слова цыганки. Младший сын Прони, ровесник Аньки, как это бывает у детей, приревновал мать, что та слишком много внимания девчонке уделяет: кормит её за двоих, спать укладывает, даже куклу ей тряпочную сшила, а про сына забыла. Вот малый с обиды взял и кинул в печку ту куклу, к которой девчонка привязаться успела. Анька не плакала, не дулась, на удивление Прони. Но этой же ночью произошло кое-что. Вся деревня сбежалась к хате старосты. Все глазели, как его младший сын стоит на крыше сарая и вниз смотрит взглядом стеклянным. На все мольбы матери отойти от края он никак не реагировал. Не успели взобраться на крышу, как он шагнул вперёд и полетел головой вниз. Мать не успела словить. Разбился…
— Насмерть? — испуганно прошептал я.
— Насмерть. Шею свернул… Все давай реветь, кричать, суматоху подняли… одна только Анька, как говорят, стояла в сторонке и с улыбкой наблюдала за всем этим.
— Стоп, — прервал я рассказ мужичка. – Хотите сказать, что это девчонка заставила его это сделать?
— Ну, наверное… Чёрт её знает! Многие это видели, поговаривать начали за спиной у Прони, что с девчонкой что-то не то. Но то, что случилось дальше… В течение следующих нескольких недель народ начал замечать, что скотина у всех дохнет, как мухи. И не понятно, то ли болезнь какая, то ли хищник. И как-то ночью баба одна услышала шум во дворе, выглянула в окно и видит, что дверь в курятник открыта, прокралась она туда и увидела…
— Девчонку?
— Ага, её самую. Все куры дохлые лежат, а Анька сидит на корточках и играется с тушкой одной из них. Баба разозлилась и как залепит пощёчину малой, что та аж наземь упала. Но девчонка плакать не стала. Молча встала и коснулась живота бабы, а та беременна была. Была… В ту же секунду она скрючилась на земле от жуткой боли. Выкидыш, — с горечью в голосе произнёс мужичок, а через пару мгновений задал скорее риторический вопрос, — похоже на совпадение?
— Нет… не думаю, — отрешённо промямлил я.
— Вот и я не думаю. Да никто не думал. Народ набожный то был, начали девчонку как огня бояться и без долгих обсуждений решили её назад на привязь цыганке отдать, да только та их даже на порог не пустила, наотрез отказалась с Аней наедине оставаться. Тогда решили, что каждый день кто-то будет приходить к цыганке, помогать за девчонкой следить. Так продолжалось долго, лет 10. Всё это время Анну держали взаперти в маленькой комнате, не говорили с ней, да она и не пыталась завести разговор. Выпускали только в баню раз в неделю. Заходили к ней в комнату только чтобы накормить, напоить, горшок ночной поменять.
— А не слишком ли жестоко? Ну, она же ребёнок, как никак, — неуверенно спросил я.
— Ага, ребёнок! Думаешь, с ней просто так никто не говорил? Да она могла человека в такую депрессию загнать, один раз до самоубийства довела бабу, которая 5 минут с ней наедине провела. Ей даже в глаза боялись смотреть. Казалось, что она может манипулировать людьми, мысли всякие внушать. Хотели даже сжечь её, как ведьму, да никто не решался. Пока не произошло одно событие...
— Что же? – нетерпеливо спросил я.
— Пришла одной ночью прабабка моя к цыганке на своё, так сказать, дежурство и видит, что дверь в комнату Анны приоткрыта. Вбежала она в ту комнату, а там… обезображенное тело её сменщицы, а проклятой девчонки нет! И тут слышит, как что-то упало в спальне цыганки, та и ломанулась туда со всех ног. Приоткрыла дверь и видит: у изголовья кровати стоит Анна и душит цыганку. Прабабка моя не испугалась, схватила кочергу и оглушила девчонку. Долго думать не стали, что с ней делать. За волосы выволокли её на улицу и скинули в погреб. Когда деревня узнала о произошедшем, было решено избавиться от Анны. Ничего умнее не придумали, как засыпать её живьём землёй в этом погребе. А земли много было, незадолго до этого колодец на участке вырыли. Почти все жители собрались на том участке. Перед смертью Анна прокляла всех присутствующих и их потомков до седьмого колена. Кричала, что даже после смерти она всё равно сможет добраться до них во сне, и что…
— Добраться?! Во сне? Как? – в шоке закричал я.
— Эй, да ты чего так реагируешь? Я хоть мужик деревенский, но понимаю, что это всего лишь легенда, — с усмешкой сказал мужичок.
— Ладно, продолжайте, пожалуйста…
— Через 3 дня во сне умер мужик, который предложил Анну землёй засыпать, ещё через…
— От чего?
— Сердце встало…от испуга. Кошмар ему снился, орал во сне нечеловеческим голосом. Жена его как не старалась разбудить, всё тщетно. Потом ушли в мир иной таким же образом ещё 2 человека, и тогда пришла в деревню цыганка и предложила выход. Говорит, что жить ей недолго осталось, старая совсем она, но может помочь остановить Анну. Надо провести ритуал, убив цыганку, и спрятать её останки на том участке, чтобы её дух сдерживал силы Анны. Народ долго уговаривать не пришлось, так и сделали.
— И как, сработало?
— Ну, говорят, да. Только в ночь, когда восходит кровавая Луна, Анна могла пробираться в наш мир.
— Чёрт! Чёрт!
— Что?!
— Сверни! Останови машину! – вопил я, колотя дядю Мишу по руке.
— Эй, да успокойся ты!
— Господи, в ту ночь! В ночь с пятницы на субботу! 27 июля…
Я задыхался от волнения, жадно ловил ртом воздух, не в силах закончить фразу. Но дядя Миша всё понял. Он свернул на обочину и мрачно произнёс:
— Была кровавая Луна, значит… Ты точно увидел Анну именно в ту ночь?
— Да! – крикнул в отчаянии я.
Минут 5 мы сидели молча, пытаясь переварить произошедшее. И я буду ненавидеть себя до конца жизни за то, что узнал мгновение спустя.
— Послушай… А куда тогда останки цыганки разместили? – хриплым голосом спросил я, хотя уже знал ответ.
— В колодце… А что?
Автор: lns0mnia