В детстве я был очень впечатлительным ребёнком. Помимо стандартных призраков и скелетов, меня пугали довольно таки обычные вещи. К примеру, я до смерти боялся заходить в тёмную спальню родителей, где на подоконнике стояла неработающая настольная лампа, свесив вниз свой шнур со штепсельной вилкой на конце. Как ни странно, боялся я именно последней: мне всё время казалось, что вот вот она оживёт, и ужалит меня в спину. Стоит ли говорить, сколько раз данный сценарий я видел в кошмарных снах, и сколько неудобств в быту доставляла эта фобия. К счастью, когда я пошёл в первый класс, она чудесным образом исчезла и больше не возвращалась. В целом, помимо непрекращающихся кошмарных снов и странных фобий, что вполне нормально для того возраста, я рос здоровым ребёнком и болел лишь изредка и недолго. Лишь однажды зимой, в возрасте восьми лет я подхватил ангину и пролежал в постели почти две недели с температурой под 40 и с такой болью в горле, будто после плотного обеда бритвенными лезвиями. Именно тогда я пережил то, о чём дальше пойдёт речь и то, что я хорошо помню спустя много лет и не забуду до самой смерти.
Наверняка каждый из вас слышал о сонном параличе. Забегая вперёд скажу, что той ночью нечто подобное я и испытал. В детстве спал я отвратительно. Засыпал я каждый раз мучительно долго, иногда часами ворочаясь с боку на бок и разглядывая окружение комнаты. А порой я впадал в липкое состояние на грани сна и бодрствования, когда тело и разум застывали — я не мог пошевелиться, а в голове не было абсолютно никаких мыслей, лишь приглушённые звуки возни родителей на кухне, и образ залитой жёлтым светом, пробивающимся из зала сквозь застеклённую дверь моей спальни, стены напротив моей кровати. Каждый раз, я какое-то время пребывал в этом полубессознательном лихорадочном состоянии, а затем проваливался в обычный здоровый сон.
В ту ночь у меня поднялась температура и я целый день лежал в кровати до самого вечера. Родители прекрасно знали, как плохо я сплю, так что частенько разрешали посмотреть телевизор в зале, если мне снились кошмары или если я долго не мог уснуть. Они считали, что лучше я пол часа посмотрю какую-нибудь передачу по дискавери, чтобы успокоиться и переключить внимание, чем всю ночь буду трястись от страха под одеялом, и, честно сказать, это работало так, как надо. Тот раз не стал исключением, к тому же я болел, так что родители снисходительно позволили мне спать в зале перед телевизором.
Как сейчас помню это был канал дискавери. Правда я забыл, что именно смотрел перед сном, но кажется это была та самая передача про байкеров и мотоциклы. Было уже за полночь, родители спали, а на улице давно замолкли пьяные компании — зимой им было холодно сидеть за столиками во дворе, так что они разбредались по домам раньше обычного. Я смотрел, как усатый мужик возится со своим чоппером и что-то рассказывает и медленно погружался в сон. Как вдруг случилось это. Кажется, я отвлёкся от передачи, о чём-то задумался и сам не заметил, как задремал. Всего на пару минут. Когда я проснулся, что-то явно было не так. Телевизор всё ещё работал, но передача про байкеров закончилась, вместо неё экран показывал нечто другое. Это была передача, которую я до этого на канале не видел.
Оператор брал интервью у каких-то людей, кажется они собирались проводить аукцион. Сначала я подумал, что это одна из тех передач, где на аукционе продаются контейнеры или боксы, а затем вскрывается содержимое, и игроки подсчитывают прибыль. Думал, до тех пор пока оператор и все остальные не двинулись на кладбище. Вообще качество съёмки было подозрительно паршивым для телепередачи: не было вообще никакого монтажа, звук был будто из бочки, оператор неумело трёс камерой и постоянно направлял её вниз. Всё это напоминало скорее любительский фильм, чем работу профессионалов с крупного телеканала.
Когда вся толпа прибыла на кладбище, начался аукцион: толстый мужик в очках-авиаторах тараторил сумму ставки, а люди из толпы то и дело перебивали её. Победил какой-то старикан в кепке дальнобойщика. Он дал интервью оператору, а затем начались раскопки могилы. Когда гроб вытащили на поверхность и вскрыли, оператор направил камеру на содержимое. К моему счастью оно было заблюрено: трупов и скелетов я боялся до усрачки и отворачивался каждый раз, когда видел их на экране.
Старикан разочарованно хлопнул себя по ногам и группа двинулась к следующей могиле. И точно так же раскопали гроб, показав зрителям зацензуренное пикселями разложившееся тело. И так много много раз. Кажется, передача шла целых полтора часа без перерыва на рекламу. В нормальном состоянии я бы конечно же переключил канал, но я будто под гипнозом продолжал смотреть, как толпа людей бродит по кладбищу, раскапывая могилы за деньги. Отсутствие какого-либо монтажа или музыки и плохой звук делали это зрелище особенно сюрреалистичным и жутким. Закончилась передача тем, что все участники программы растратили свои деньги, так и не найдя ничего ценного. А что они вообще ожидали там найти? В самом конце оператор взял интервью одно участника, мужчины средних лет в белой рубашке и галстуке. Тот с горестным выражением лица, чуть не плача, рассказал, что потратил на
могильный аукционвсе свои сбережения и теперь не знает, чем будет кормить свою семью. Даже во время титров оператор молча продолжал снимать этого мужика и его грустную рожу, а тот молча смотрел в пол. На этом передача закончилась.
После этого последовал нормальный рекламный блок телеканала без всякой паранормальщины. Реклама самых обычных передач, которые я всегда смотрел днём. На этом моменте я то и дело проваливался в сон и не заметил, как началась историческая программа. Я проснулся от громкой оркестровой музыки с отрывками из речей Черчилля и Сталина на фоне. На экране показывали монтаж из кадров боевых действий и записей выступлений мировых лидеров, а затем прямо посередине всплыла надпись из огромных белых букв: СТАЛИНГРАД и беззвучно висела на экране добрых пять минут, пока я снова не провалился в сон.
Проснувшись, я увидел чёрно-белую съёмку снежного поля и горы трупов немецких солдат. На фоне звучала даже не музыка, а какие-то инфернальные завывания будто бы из колодца. Оператор шёл по полю и снимал окружение — всё сплошь до горизонта было завалено мёртвыми телами и сгоревшей техникой, то и дело виднелись кучки сложенных вместе металлических касок и лошадиных сёдел. Потом картинка внезапно стала цветной — снежное поле сменилось какой-то станцией. Оператор снимал с грохотом проходящий мимо поезд, из окон которого высовывались люди и глазели на лежащие вдоль рельс всё те же тела убитых немцев. И снова я как в трансе смотрел на экран не в силах отвести взгляд, пока внезапно изображение снова не сменилось.
С экрана на меня смотрело снятое крупным планом обгоревшее лицо с жутким оскалом и пустыми глазницами.
Музыкана фоне прекратилась — теперь не было никаких звуков, кроме дребезжания плёнки. Меня сковал отвратительный липкий страх и забрался мне прямо в позвоночник, я понял что не могу пошевелиться, не могу отвернуться от кошмарного взгляда мертвеца на экране. А он не собирался никуда уходить и всё глядел на меня пустыми глазницами. Не помню сколько это продолжалось, но в конце концов кадр снова сменился. Теперь на экране было лежащее на земле тело, но к моему счастью на этот раз его голова была отвёрнута в сторону. Я мог видеть лишь часть его лица, светлые волосы и железный крест на шее. После этого мне показали ещё одно застывшее лицо трупа: молодой парень с проплешинами в волосах. Он тянул руку в сторону камеры, будто пытаясь дотянутся до оператора. Потом был парень с оторванной челюстью, снова обгоревшая до костей голова, полуразложившееся лицо без глаз и губ, совсем молодой парень с тёмными волосами без носа — казалось, этот безмолвный парад десятков и сотен обезображенных мёртвых лиц продолжался бесконечно, а я в холодном поту смотрел на экран, не в силах отвернуться или закричать. В комнате как будто сгустился мрак, в ушах стоял звон от оглушительного дребезжания из динамика телевизора. В какой-то момент мне стало казаться, что я слышу едва различимый шёпот —
повернись. Я отчётливо ощущал, что прямо за моей спиной стоят изломленные изуродованные мертвецы в рваной серо-синей униформе, смотрят на меня и ждут, когда я обернусь на них. Но даже если бы я хотел, я не мог повернуться.
Спустя много лет я задавался вопросом, могла ли хотя бы в теории существовать такая передача? Но к счастью, поиск в интернете ни к чему не привёл. Я не смог найти ничего даже близко похожего на то, что видел тогда. И похоже, что это был действительно лихорадочный сон, что безусловно меня радует. Ни один человек в здравом уме не стал бы монтировать несколько часов немого фильма, состоящего из показа мёртвых тел крупным планом. По крайней мере я надеюсь на это.
Что было дальше я помню лишь отрывками. По-моему я то и дело отключался и просыпался снова. Помню, что, когда показ мёртвецов наконец закончился, начались интервью с инвалидами войны. На экране показывали безногих и безруких солдат, о чём они говорили, я разобрать не мог. Однако мне особенно запомнился ветеран войны без верхней части головы — у него остался лишь кусок нижней челюсти с зубами и языком. Говорил он невероятно долго, и я до сих пор не могу забыть его мерзкое хрипение. Внизу экрана были субтитры, однако они были на непонятной смеси сломанной кодировки и русского языка, так что прочесть их было невозможно.
Последнее, что я помню — на экране, стремительно сменяя друг друга замелькали кадры с мертвыми лицами солдат, только теперь с именами и датами, а на фоне заиграла траурная оркестровая музыка. Кадры сменялись с такой скоростью, что прочесть имена не было времени, но я отчётливо помню, что чаще всего мелькала надпись
НЕОПОЗНАН. После этого я заснул глубоким сном до самого утра.
Проснулся я в кровати в своей комнате с ужасной головной болью. За окном грохотал товарный поезд, а на кухне как обычно весело болтали родители. Отец сказал, что отнёс меня в кровать, пока я спал. Телевизор был выключен.
До конца моей болезни и до сегодняшнего дня ничего подобного я больше не испытывал. И надеюсь, что не испытаю в будущем. Я абсолютно уверен, что никакой паранормальщины в этой истории не было. Моё болезненное состояние в сочетании с проблемным сном сыграло злую шутку и превратило одну ночь из моей жизни в незабываемый кошмар. Однако порой я сомневаюсь, так ли это. Где-то в самой глубине души всё же хочется верить, что я действительно столкнулся с чем-то жутким, потусторонним. Иногда интерес берёт верх и я пытаюсь всеми силами найти те самые кадры с мёртвыми солдатами. И может быть оно к лучшему, что до сих пор я так ничего и не нашёл.
ㅤ