Как же я не люблю беседовать со своими клиентами через тюремную решётку. Во-первых, тюрьмы всегда находятся далеко от нормальных городов, порой даже добраться туда — уже проблема. Во-вторых, сама атмосфера тюрем никак не способствует нормальному разговору. Человек, находясь за решеткой, пусть и в ожидании суда, начинает терять всякую надежду на спасение. В этих условиях довольно трудно найти мотивацию быть честным со своим адвокатом.
Но в этот раз я не хотел туда ехать по другой причине. Тот человек, которого мне предстоит защищать… Я, разумеется, мог отказаться от дела, тем более что вариантов у моего клиента было немного — его ждали либо пара сотен лет заключения, либо электрический стул, если он не признается в содеянном. Улики были неоспоримы, но мне выгоден этот клиент — пиар, пусть даже и такой черный, в моем конкурентном деле вещь необходимая. Плюс та сумма, что предложила его семья, позволила бы мне рассчитаться с закладной на дом.
В ста милях от Денвера расположена тюрьма Флоренс. Слишком красивое название для этого места («Florence» — «Флоренция») — оно больше известно, как «горный Алькатрас» — самая строгая тюрьма в США. Построенная в 1994 в ответ на убийства тюремщиков в Марионе, она сразу получила культовый статус. 150 тысяч квадратных метров из бетона и стали, 1400 стальных, армированных дверей, толщиной в несколько дюймов и 430 одиночных камер 6,5 на 12 футов. В них 23 часа в сутки содержатся самые опасные заключенные США — организаторы терактов 9/11 и взрывов на Бостонском марафоне в 2013, насильники, серийные убийцы — большинство из них смертники, ожидающие исполнения приговора, остальные — осужденные без права помилования на несколько пожизненных. Всё, что они теперь видят — кусочек синего неба, через окно 10 на 120 см. Любые контакты между заключенными сведены к минимуму — общаться разрешено лишь со своим тюремщиком.
Чтобы туда попасть, необходимо пройти целую процедуру — предоставить письменное подтверждение со стороны Совета ассоциации адвокатов США, затем пройти несколько психологических тестов. Лишь после этого можно получить разрешение окружного прокурора на посещение Флоренции.
Поскольку время посещения строго ограничено, желающих туда попасть собирают в группу, сажают в автобус и везут около 2 часов до самой тюрьмы. По приезду, в сопровождении вооруженной охраны, мы проходим процедуру досмотра. Нас, разумеется, не раздевают, но сперва нужно пройти через 2 металлодетектора, а затем ручной осмотр, причем он проводится исключительно мужчинами. По этой причине я ни разу не видел во Флоренсе женщину-адвоката.
Это не первое мое посещение Флоренции, поэтому во время поездки я просто постарался как следует расслабиться — откинулся в кресле, включил успокаивающую музыку и изучал мелькающий мимо пейзаж.
Отвлечься получалось паршиво — в голове то и дело возникали материалы дела. Я отчетливо понимал, что даже в случае полного признания в преступлении моим подзащитным и его раскаяния, ему вряд ли светит нечто большое, чем электрический стул. Тем более учитывая общественный резонанс.
— Мистер Лайз, не ожидал вас здесь увидеть.
Из раздумий меня вывел полноватый мужчина в очках, сидевший впереди.
Я пожал протянутую мне потную ладонь и произнес:
— Мистер Уилкиннс, рад встрече.
— Спасибо. Он ехидно улыбнулся и прищурил свой взгляд. Вылитая жаба. — Я так понимаю, вы к Ханту?
Я чую в его голосе ненависть и одновременную зависть. Он бы все отдал, чтобы получить это дело. Фред Уилкиннс — основатель адвокатской конторы «FW», куда я попал сразу после юрфака.
— Да, все верно. Его семья сама обратилась в мое агентство.
— Отличное дело, весьма необычное. Ты быстро растешь, Лайз.
Уилкиннс перестал улыбаться и я смог отчетливо прочесть в его глазах желание прикончить меня прямо в этом автобусе.
— Вы знаете правила, мистер Уилкиннс — мне запрещено обсуждать детали дела с третьими лицами. Поэтому позвольте, мне нужно подготовиться к встрече.
Я демонстративно открыл портфель и достал объемную папку, в которой хранились мои записи по этому делу.
Не найдя способа продолжить разговор, мой бывший босс еще несколько секунд испепелял меня взглядом и отвернулся. Чертов проходимец, до сих пор считает, что я его кинул. Хотя, почти так и было. Этот жирный ублюдок упрятал моего клиента на 4 пожизненных своей бездарной помощью. Я едва не потерял всю свою репутацию, ко мне перестали идти клиенты, еле получалось сводить концы с концами. Но мне-таки удалось ему отомстить — я увел из под его носа дело, связанное с сыном одного из мажоритарных акционеров USOIL. Богатенький сынок попался на торговле героином в колледже. Пару взяток, несколько звонков — все как учил Уилкиннс — и вот он уже выходит из зала суда чище слезы младенца. Гонорара мне хватило, чтобы открыть свое дело и внести взнос за дом.
Бывший босс, конечно, грозил мне всеми муками ада, но кроме бестолкового интервью в Washington Post его больше ни на что не хватило. А у меня все пошло в гору — я обзавелся прекрасными связами в Хэмптоне, получил известность в богемских кругах Нью-Йорка. Теперь я занимался самыми крупными уголовными делами практически по всему восточному побережью. Дело Ханта должно было стать вишенкой на торте — если мне удастся спасти его от смертной казни — я получу гораздо больше, чем просто деньги. Но сперва, нужно выработать какую-то стратегию, выстроить линию защиты. А с этим у меня пока совершенно не клеилось.
Я в очередной раз принялся читать свои заметки.
Джеймс Альфред Хант, 49 лет, бывший детектив округа Колумбия. Служил в Ираке, после ранения уволился в запас. С отличием закончил Академию Пайонир Вэлли, быстро дорос до звания детектива. Несколько раз отклонял предложения возглавить отдел округа. Несколько поощрений, двадцатилетняя служба без нареканий. За 3 дня до задержания вышел на пенсию. Есть ребенок. Разведен. Участвовал в расследовании серийных убийств детей в округе Колумбия. Был задержан в момент убийства 9-ти летней Сандры Крестс своим бывшим напарником Александром Вальтери. В ходе задержания убил четверых сотрудников полиции. На допросе вину не признал, на вопросы не отвечает. Психологические тесты провести не удалось ввиду отказа от сотрудничества. В ходе обысков в его квартире обнаружены останки еще как минимум 5 жертв. В связи с высокой социальной опасностью помещен под стражу в федеральную тюрьму «Флоренс».
Что-то здесь не сходится. Порядочный коп, опытный детектив — достойный пример для подражания вдруг стал серийным маньяком.
Перед отъездом в Денвер, я успел пообщаться с его бывшими коллегами. Все как один утверждали, что Хант не мог этого совершить. Даже Вальтери до самого конца не верил, что задерживает своего бывшего напарника.
Я снова погрузился в пустые мысли. Зацепок нет совершенно никаких. Он не идет на контакт с прокурором, с психологами. Вероятность, что мне удастся из него что-то вытащить, стремилась к нулю.
Но самое дерьмовое то, что в глубине души я желал ему смерти. Первое, что я сделал после того, как ко мне обратилась его бывшая жена — поехал к окружному прокурору изучить подробности дела. Моя стандартная практика, сперва я изучаю сторону обвинения и уже после еду к подзащитному. Так проще выстроить линию защиты — я имею четкое представление об обвинении и мы общаемся сразу по фактам. Я не спрашиваю у своих клиентов — вы правда это совершили? — это ясно из материалов дела.
Прокурор принял меня и без слов бросил папку на стол.
— Что это?
— Это материалы дела. Прежде, чем ты прочтешь их, я хочу тебе кое-что сказать. Мы с тобой всегда по разные стороны баррикад, Лайз. Лично я тебя ненавижу — ты помог нескольким ублюдкам уйти от правосудия. Твоя совесть измеряется деньгами, Лайз. Но в этот раз, после того, как ты прочтешь… Подумай, стоят ли все деньги мира твоей души.
— Ударился в веру, Паркер? Я это учту, а пока позволь мне изучить материалы.
— Изучай. Если что — урна там. Уборщица недавно помыла кабинет, так что… постарайся аккуратнее.
Слова про урну я воспринял не более, чем глупой шуткой. Пока не познакомился с фотографиями с мест преступления.
Первым шло фото тела Сандры Крестс. Вернее, то, что от него осталось. То, где раньше была голова девочки напоминало плохо прокрученный фарш. Грудина была просто разорвана в клочья, я видел сломанные ребра, торчащие наружу. Голова закружилась, я рванул к урне.
Это было ужасно. Дальше шли фото четырёх погибших полицейских и показания Вальтери:
— Представьтесь.
— Александр Юджин Вальтери.
— Кем вы работаете?
— Детектив округа Колумбия.
— Перейдем к делу — вы участвовали в задержании Джеймса Ханта. Расскажите, пожалуйста, подробнее. Мне нужно напоминать, что грозит за дачу ложных показаний?
— Нет, сэр. Я хорошо знаю законы. Вечером 24 марта я возвращался с работы. Обычно я это делаю на машине, но в тот день она сломалась, пришлось добираться домой пешком.
— Как вы оказались в сквере?
— Он как раз по пути домой.
— Продолжайте.
— В сквере я встретил Джеймса Ханта.
— Как он выглядел?
— Понимаете, Джеймс... Я хорошо его знаю. Знал. Я никогда бы не поверил, что это он убивал. Мы столько лет работали вместе.
— Успокойтесь, мистер Вальтери. Повторю — как выглядел Джеймс Хант вечером 24 марта?
— Он был, словно не в себе. Я никогда раньше его таким не видел. Отстранённый, он шел в своем обычном пальто. Я сразу его узнал, подошел спросить как у него на пенсии — но он прошел мимо. Даже не посмотрел на меня. Я подумал, что ему тяжело после ухода, тяжело, что он не довел это дело сам. Поэтому я не стал его останавливать. Подумал, что заеду через пару дней. А где-то минут через пару минут после я услышал крики. Той девочки.
— Что было дальше?
— Я позвонил в полицию, а сам достал пистолет и стал искать откуда кричали.
— Дальше, пожалуйста, Мистер Вальтери.
— Я увидел как кто-то. Понимаете, я не узнал Ханта. Кто-то завис над чем-то напоминающим тело, и словно… Словно копался в нем. Затем он обернулся, я увидел… Простите.
— Все хорошо, мистер Вальтери. Вот вода.
— Нет, я держусь. Просто раньше никогда не сталкивался с таким. Когда человек обернулся, я понял, что это Джеймс. Но какой-то другой — волосы стояли дыбом, глаза бешенные. В руках он сжимал что-то темное, я только потом понял ,что это было сердце девочки. Изо рта тоже что-то капало, он ел ее! Боже. Я закричал ,чтобы он отошел оттуда, поднял пистолет. Тут же к нам подбежали 2 группы полицейских. Хант сначала просто стоял и смотрел на нас. А потом, когда один из полицейских попытался схватить его — я такого не видел. Он просто швырнул его, словно мячик, подбежал ко второму, вырвал пистолет, начал стрелять во все стороны. Я упал за какой-то камень, прокричал Джеймсу, чтобы он бросил оружие. Он продолжал стрелять, я увидел, что он отвлекся, выстрелил. Затем еще несколько раз. Вызвал скорую, но уже некого было спасать. Кроме Ханта. Я еще удивился, как он жив после того, как я…
— Спасибо, мистер Вальтери. Достаточно. Если понадобиться, мы вызовем вас повторно. Пока же — благодарю вас за проделанную работу.
Следом шло заключение медицинской экспертизы. Девочка была убита молотком, Хант успел нанести не один десяток ударов. Затем он вынул сердце и стал его жрать. Больной ублюдок.
В показаниях Вальтери было что-то… Что-то. Я не мог понять. Меня беспокоили эти показания.
Затем шли результаты обыска в квартире Ханта. Мне вновь понадобилась урна. Твою мать. Органы детей в банке. Я слышал, где-то в России есть такой музей, но сам никогда такого не видел.
В моей голове просто не укладывалось, что все это мог совершить человек, который принимал участие в поисках, помогал родителям пропавших детей. Человек такое совершить не мог.
От этой мысли мне стало по-настоящему жутко.
Пока я пытался разобраться во всем этом, мы приехали во Флоренс. Как всегда, нас тут же встретили четверо вооруженных тюремщиков. Они тоже не любят адвокатов, как и Паркер, они считают, что мы за деньги помогаем разного рода ублюдкам избежать наказания. Меня это забавляло, особенно, когда такие как они сами обращались к нам с просьбами.
— Мистер Артур Лайз? Адвокат Джеймса Ханта? Пройдемте со мной.
Ко мне подошел грузный мужчина в форме тюремщика.
— Прошу прощения? Что-то не так.
Уилкиннс с ухмылкой поглядывал на меня. Как же он меня раздражает.
— Нет, сэр. Просто...эээ... В общем, вам следует пройти со мной. Не волнуйтесь, ничего страшного.
Мы прошли вдоль корпусов с заключенными. Почти пол сотни жестоких преступников буквально на расстоянии вытянутой руки. Меня это немного нервировало, хотя и знал, что они на не видят.
— Вот сюда, мистер Лайз. Охранник указал на небольшое здание, без опознавательных знаков, без табличек и окон, обнесенное двойным забором с колючей проволокой.
— Она под постоянным напряжением, мистер Лайз. Аккуратнее. Открыть 4 корпус — произнес он по рации.
Ворота разъехались и мы зашли в здание. Внутри те же металлодетекторы, но тюремщик повел меня куда-то наверх.
— Извините, мистер Лайз. Понимаете, особые условия.
— Что за чертовщина тут творится?
— Пожалуйста, не задавайте лишних вопросов. Нам сюда. — Мы остановились перед стальной дверью. Охранник провел по замку ключ-картой и дверь медленно начала отъезжать в сторону.
Мы прошли в небольшую комнату, которая сильно напоминала обычную комнату для допроса.
— Подождите здесь, мистер Лайз. Начальник сейчас подойдет.
Охранник вышел обратно и я остался один.
Что за херня здесь творится? Нет, я еще в прошлый раз должен был написать прокурору, что во Флоренсе творится полный бардак, но чтобы настолько.
Буквально через пару минут дверь снова открылась. В комнату вошли несколько человек — седой мужчина в черном пиджаке, видимо, начальник тюрьмы. С ним еще несколько вооруженных военных. Их форма отличалась от тюремной. Что здесь делают военные?
— Артур Лайз, добрый день. Меня зовут Соломон Грейвз. Я начальник тюрьмы Флоренс. Извините нас за столь, хм, необычный прием. Понимаете, мы соблюдаем здесь особые меры безопасности. Особенно в вашем случае.
— Что значит в моем случае? Где Джеймс Хант? Что мы здесь делаем?
— Секунду. Грейвз поднял руку и произнес по рации:
— Джон, включай.
— Что за…
Одна из стен комнаты оказалась большим зеркалом Геззела. Перед ним стояли микрофон, монитор и пара динамиков, которые я не заметил.
— Мистер Лайз. Мы будем присутствовать при вашем общении.
— Это исключено! Вы не имеете права на это!
— Простите, имеем. Грейвз перебил меня. — Взгляните туда.
Он жестом указал в сторону зеркала. За ним я увидел большое помещение, в центре которого стоял большой металлический куб.
— Толщина стен этого куба 4 метра, мистер Лайз.
— К чему вообще… Что? Где Хант? Учтите, я буду жаловаться прокурору.
— Прокурор в курсе об особых условиях содержания, мистер Лайз. Также, как и Президент и большая часть конгрессменов и сенаторов.
— Где Хант?
— Взгляните на монитор.
На мониторе, по всей видимости, отображалось то, что творилось внутри куба. В центре стоял Хант. Абсолютно без движений.
Вдруг заговорил один из военных, которые находились с нами в комнате.
— Мистер Лайз. Вы — последний шанс Ханта, или кем он на самом деле является, заговорить. Вчера он попытался выбраться. Убил троих моих солдат, устроил тут настоящую бойню.
— Выбраться? В смысле, из куба?
— Не задавайте лишних вопросов. У вас 3 минуты.
Полная херня. Пока я ехал в автобусе, мне показалось ,что я придумал начало диалога, но к такому оказался не готов. Здесь твориться какая-то чертовщина. У меня уже нет пути к отступлению — в комнате со мной несколько вооруженных военных, а сколько их за периметром — боюсь представить.
Я сел рядом с микрофоном, наблюдая за происходящем в мониторе. Хант по-прежнему просто стоял, абсолютно не шевелясь. Словно статуя.
— Кхм… Мистер Хант? Джеймс? Вы слышите меня?
Абсолютно ноль реакции.
— Мистер Хант. Меня зовут Артур Лайз, я ваш адвокат. Я пришел, чтобы помочь вам. Мы можем поговорить?
В ответ по-прежнему тишина.
— Джеймс, если вы меня слышите — дайте знак.
Грейвз тронул меня за плечо:
— У вас 90 секунд, мистер Лайз.
Честно говоря, мне хотелось просто сбежать. Все это напоминало мне какой-то кошмар.
— Мистер Хант, у нас с вами очень мало времени. Зачем вы убили ту девочку? И других… Других детей?
Вдруг Хант дернулся, его лицо оказалось вплотную к камере — его безумные глаза, без зрачков — полностью белые. Оскаленные зубы в неровной улыбке — он смеется. Я слышу этот смех через динамики.
Один из военных сделал какой-то жест рукой, вокруг куба тут же собрались вооруженные солдаты.
Хант продолжал смеяться.
Кое как собрав остатки самообладания я продолжил:
— Джеймс. Повторю вопрос — зачем вы убили этих детей?
Не мигая, Хант говорил прямо в камеру
— Они…. такие… вкуссссные. Ахахахах…
Вдруг он резко отскочил к одной из стенок куба и ударил по ней. Четыре метра стали прогнулись, словно он бил по подушке. Меня тут же вывели из комнаты, я слышал крики и звуки автоматных выстрелов.
Меня отвезли в госпиталь Колорадо-Спрингс. На мне не было ни царапины, но каждый шорох заставлял заходиться в приступе паники.
Через пару часов один из военных, что присутствовал на допросе, вошел ко мне в палату.
— Вы в порядке, мистер Лайз?
— Я — да. Что с Хантом?
— Мистер Лайз. Мы благодарим вас за вашу работу. К сожалению, у мистера Ханта остановилось сердце. Мы сожалеем. Ваш гонорар, который вы планировали получить от вдовы Джеймса Ханта, уже переведен на ваш счет. У меня к вам одна просьба.
— Никогда не упоминать о произошедшем?
— Не совсем. Вам все равно никто не поверит и вы потеряете репутацию лучшего адвоката Нью-Йорка. Я прошу вас больше не приезжать во Флоренс. Вот ваши билеты на самолет. Внизу стоит машина — вас отвезут в Денвер.
И он вышел из палаты.
Спустя несколько дней ко мне в офис пришла вдова Ханта.
— Мистер Лайз, мне говорят, что мой муж умер. Вы говорили с ним?
— Миссис Хант, мне жаль, что так вышло. К сожалению, я уже ничем не могу помочь. Вы мне ничего не должны, все в порядке.
— Просто… Я знаю почему он стал таким. Я ездила к нему домой. Джеймс оставил дневник. Вот он.
Она достала небольшую записную книжку, толщиной не больше 20 страниц.
— Зачем она мне?
— Мне показалось ,что это будет вам интересно.
Она положила ее на стол, пробормотала что-то и вышла из кабинета.
Несколько недель назад Нью-Йорк снова потрясла волна загадочных убийств. Я знал, что Джеймс Хант мертв, но почему-то мне не давало это покоя. Его записную книжку я так и не решился прочитать. Не то, чтобы я не хотел. Просто боялся. Боялся, потому что я понял, что же меня смущало в показаниях Александра Вальтери.
Вальтери, как и Хант, служил в Ираке. Но в отличие от Ханта — первый был снайпером. Лучшим в своем деле. Тогда в сквере, Вальтери выстрелил трижды. Все три выстрела попали точно в голову Ханта. Любой нормальный человек умер бы на месте. Но Хант уже не был нормальным человеком.
И я не знаю, что может его остановить.