В вертолёте было слишком шумно – Сергей с трудом понимал, воет ли снаружи промозглый ветер, либо это двигатель орёт в такт тундре и вот-вот они полетят вниз. Ещё было страшно и непривычно – на вертолёте ему довелось летать впервые, к тому же посреди таких условий. Пилот же, Иван Алексеич, мужчина лет пятидесяти со смешными, как у Якубовича, усами, был совершенно спокоен, и даже отпускал шутки через плечо.
– Впервые летаете? – гаркнул он где-то в середине полёта, стараясь перекричать шум лопастей.
– А? – Сергей взглянул на Тоху. Тот лишь пожал плечами – мол, поди разбери что сказал пилот, сам ничего не слышу.
– Впервые летаете, говорю? – крикнул Иван Алексеич громче.
– А… Да, впервые! – заорал Сергей в ответ.
– Да не ори так! – усмехнулся ему Алексеич. – Оно и видно. Трясёт тебя мальца. Не ссы, Маруся, скоро уже до Волочанки долетим! – хохотнул.
Сергей кивнул – пускай пилот и не увидел. Скоро долетят – оттуда на снегоходах с сопровождающим до Усть-Кылына, а там уже просто пожить, пообщаться с местными, собрать материал, загнать его на какой-нибудь Дискавери или Бибиси, и всё, амба. Можно будет ещё несколько месяцев жить на полученные гонорарные в своей однушке, пока не появится желание выпустить ещё материал – вероятнее всего, такой же разрывной.
На редакции Сергей не работал из денежных соображений – работа собкором сразу на множество изданий приносила гораздо больше средств. С Тохой же он познакомился в «Нижнекамском вестнике» – вместе и ушли оттуда, решив протаптывать для себя отдельную от главредских ограничений журналистскую дорожку. Тандем «журналист + фотограф» показал себя на ура – несколько материалов из отдалённых посёлков получилось загнать профильным изданиям втридорога, и с деньгами проблем не имелось. Серёге нравились поездки – знай себе, находи удачные кадры, да делай подсъёмки, когда увиденное было выгоднее показать через видео. Тоха же отвечал за текстовое наполнение статей: была в нём некоторая «искринка», как выразился бы их нижнекамский главред Натан Васильевич, которая отличала его от рядового журналиста-новостника. Этой «искринкой» Тоха и превращал обычные фоторепортажи в чуть ли не литературу. Хотя сам он и говорил, что когда журналистика становится литературой, это «скорее смерть для автора, чем хороший материал».
Сделать репортаж из Усть-Кылына предложил как раз-таки Тоха. Вбежал с горящими глазами в квартиру – «Серёга, ты охренеешь какую бомбу сделать можем!» – и начал, не успевая формировать в голове предложения, вываливать всё, что знал. Сказал, мол, репы туда почти не гоняют – долго и накладно, потому тема необжитая, а посёлок вообще почти никто не видел. Мол, живут они там не как все северяки, а вообще странно, и он уже налаживает каналы, чтоб этот материал продать – несколько крупняков заинтересовалось. От услышанных цифр в возможном гонораре у Сергея тогда округлились глаза. Тоха лишь рассмеялся в ответ, и сказал готовиться к сборам.
Собрались где-то за месяц – пока выбили финансирование у заинтересованного в материале СМИ, пока прикупили тёплых вещей и наладили аппаратуру. Выдвинулись только в середине декабря со множеством остановок и пересадок. Новый год предстояло встретить в Усть-Кылыне.
Тем временем Иван Алексеич опять что-то неразборчиво прокричал в кабину – Сергей предпочёл не переспрашивать – и через несколько минут начал снижаться.
За окном иллюминатора тут и там простиралась тундра – холодная, смертельная, зыбкая, она будто готова была поглотить неподготовленных путешественников, растворить их в своей монструозности. Волочанка горела посреди полярной ночи разными огнями – было очень непривычно видеть такое светлое пятно посреди сплошной темени и снега.
Спустя минут двадцать, наконец, сели. Иван Алексеич вышел с ними – сказал, нужно принять передачки и найти новых пассажиров, а у него дальше маршрут до Усть-Авама и обратно, в Дудинку.
– Дальше разберётесь, архары? – глупо коверкал он слово «архаровцы». – Вам наверное в администрацию местную? Такси за взлёткой есть.
– Не, – бросил Тоха, разминая затёкшие от долгого сидения ноги. – Мы дальше поедем, в Усть-Кылын.
Иван Алексеич на секунду застыл, а затем странно ухмыльнулся из-под усов.
– Хренасе! Неужто нашли кто туда погонит? Впервые за десять лет что летаю, туда от меня гоняют.
– Есть один, – уклончиво ответил Тоха. – Спасибо, что довезли, – и пошёл к машинам.
Серёга, поправив на плече сумку с оборудованием, коротко кивнул пилоту и устремился за ним.
У взлётной площадки тем временем собирались люди – смотрели на прилетевших с нескрываемым интересом. Дети бегали и кричали вокруг, катаясь на санях, кто-то даже подъехал на снегоходе. В руках у некоторых женщин Серёга заметил коробки и большие сумки – должно быть, те самые гостинцы родне из других близлежащих посёлков.
Здания аэропорта как такового в Волочанке не было – лишь развевался красно-белый колдун над одним из покосившихся дощатых бараков. Вот и вся инфраструктура.
– Набережная двадцать два, – подошёл тем временем Тоха к мужику в шапке-ушанке, смолившему сигарету у заведённой машины с шашкой на крыше. – Сколько?
– Двести рублей будет, друг, – крякнул таксист и откинул сигарету в снег. – Едем?
Решили ехать.
Владимир встретил как подобается – накрыл стол, налил своей собственной настойки из запасов «для сугреву», был улыбчивым и добрым. Жена его, Наталья, сновала меж кухни и зала, принося всё новые блюда. Дети же, поздоровавшись с гостями, ушли играть к себе в комнату.
– Завтра в одиннадцать выедем, с другом моим, к трём уже на месте будем. Там у них заправимся и я обратно, – объяснял Владимир, старательно пережёвывая кусок мяса. – Деньги не забыли?
– Обижаете, – улыбнулся Тоха. – Тридцатка, как и договаривались.
– Отлично, – буркнул Владимир. – Можете в душ сходить, у меня бойлер есть. Спать где вам Наташа покажет. Какого, говорите, за вами обратно ехать?
– Третьего января, днём, – подал Сергей голос. – Вы ж проспитесь к тому моменту?
Владимир усмехнулся.
– Да мы и не шибко празднуем. Это у вас, в вашей полосе, новый год неделю длится. У нас если все забухают, посёлок откиснет. Так что не переживай, заберу.
– А как вы в темноте дорогу найдёте? Сейчас же ночь полярная, – решил уточнить Сергей вопрос, волновавший его больше всего. Заблудиться посреди тундры было бы самой жуткой участью – спасателей в такой глуши ждать не приходится.
– Дед у меня там жил раньше. В Усть-Кылыне. Вот и возил меня периодически, когда к нам приезжал. Не волнуйся, я эти места как свои пять пальцев знаю, – улыбнулся хозяин дома. – Всё будет в лучшем виде, гарантирую. Вам, журналюгам, Усть-Кылын точно понравится.
Остаток ужина провели за редкими фразами – Сергей было думал обидеться на «журналюг», но потом забил.
– Прям другой мир, да, Серёг? – шептал ему Тоха перед сном с соседней кровати. – Вот вроде как у нас, но вообще всё по-другому.
– Да вообще жесть.
– Зато представь как материал порвёт! «Как живёт отдалённый посёлок на Севере России посреди полярной ночи». Огнище же! Ладно, давай спать. Завтра ещё ехать долго.
Заснул Серёга не сразу – прислушивался к воющему ветру за окном да мерному поскрипыванию дома. Наконец, спустя минут двадцать, усталость взяла своё.
* * *
С утра наспех позавтракали, заранее оплатили поездку наличкой, и выдвинулись в путь. Тохе досталось место на владимирской «Ямахе». Серёга же поехал следом вместе с его другом, Виктором – на менее презентабельной, но всё-таки надёжной «Тайге».
Ещё утром Сергей подумывал над тем, чтобы сделать пару кадров по дороге, но почти сразу понял – в таких условиях снимков не получится. Да и рисковать, доставая по дороге фотоаппарат и рискуя свалиться со снегохода, не хотелось. К тому же вокруг не было видно ни зги – только отъехали от Волочанки, как тьма поглотила тундру, оставив вокруг только небольшой конус света от снегохода да блестящий, но в ночи кажущийся скорее серым, снег.
– В поряде? – один раз обернулся Виктор к нему, пока «Тайга» рассекала темень, на всех парах мчась в Усть-Кылын.
Сергей лишь кивнул в ответ – говорить под леденящими порывами ветрами совершенно не хотелось. Виктор удовлетворённо хмыкнул, отвернулся, и прибавил газу.
До Усть-Кылына доехали даже раньше – часам к двум. Уже на подъезде к поселению Сергей заметил, что тундра вокруг изменилась, будто став ярче. Взглянул на небо – и ахнул.
На небе вокруг Усть-Кылына, тут и там простиралось невероятное северное сияние. Синий, зелёный, фиолетовый, бирюзовый – многообразие цветов и красок распускалось на небе электролиниями, плыло причудливыми волнами и будто бы разбивалось о незримые ночные скалы, чтобы собраться в причудливых сочетаниях вновь.
Сергей не в первый раз видел северное сияние – командировки в разные точки необъятной давали о себе знать; но такое сияние он видел впервые. Он посмотрел вперёд, к «Ямахе» – Тоха тоже задрал голову в небо и наблюдал за чудом, происходящим прямо над ними.
В конце-концов, заглушили моторы, припарковавшись у огромного монолитного серого здания, особняком стоящего посреди тундры.
– Это…
– Усть-Кылын, – не дал договорить Виктор Сергею. – Вон подъезд, заходите. Мы сейчас с Владимиром за вами.
Огромная бетонная коробка будто бы нависала над ними, показывая, что готова выстоять под властью бурана и вечной мерзлоты. Сергей замешкался, но, сняв со снегохода сумку, подошёл к Тохе.
– Хера строеньице, – встретил его тот удивлением насчёт бетонной коробки. На всей территории якобы посёлка не было ничего кроме этого огромного здания. – Слышь, Серёг. А ты заметил?
– Что?
– На здание ещё раз глянь.
Сергей послушно оглядел здание вновь, и только сейчас понял, чем оно не похоже на типичные огромные многоэтажки.
В нём не было окон.
– Какого… Может с другой стороны?
– Не, там тоже только стены, мы когда ещё только подъезжали, я заметил. Пушка будет, базарю! – усмехнулся Тоха. – Ладно, пошли внутрь, а то я щас окочурусь.
Показав Владимиру большой палец – мол, всё окей, мы дальше сами – Тоха устремился к ближайшему из многочисленных подъездов. Сергей неуверенно пошёл за ним.
– Слышь, Тох. А ты знал, что это не посёлок, а чисто дом огромный?
– Деталей мне не рассказывали, но говорили, что они странно живут, да. Окон вон нет. Ну ничё! Как раз офигительный репортаж выйдет! «Без окон без дверей, полна горница людей», – рассмеялся он, шагая по скрипучему снегу. – Хотя ладно, двери есть, и на том спасибо.
Входную дверь немного замело снегом – пришлось несколько раз подёргать за ручку, прежде чем та наконец поддалась. Изнутри дыхнуло теплом и запахами еды. Потопав ботинками о порог, чтобы стрясти с себя лишний снег, они вошли внутрь.
На входе их уже ждали. Молодой парень, судя по виду, тувинец, стоял в меховом тулупе и недовольно буравил их взглядом.
– Привет! – снял Тоха перчатку и подал тому руку. Парень с осторожностью пожал её. – Мы к вам с центра, приехали погостить. Не подскажешь, где Адиуля Витальевича найти можно?
Услышав знакомое имя, парень словно изменился – улыбнулся им, и, похлопав по плечу, начал вести вглубь по коридору.
– О, журналисты, да? Адиуль Витальич говорил нам, что приедете. Проходите ваша, проходите, у него на третьем кабинет, куртки сюда давайте, повешу, – распоряжался он уже вовсю, вешая их верхнюю одежду на крючки в ближайшую комнату. – Меня Кэпэлэ зовут, приятно, очень приятно.
Сзади послышался звук открытия двери и знакомые голоса – Владимир и Виктор вошли следом и уже о чём-то переговаривались с ещё одним мужчиной, незаметно появившимся из соседнего помещения.
– Сюда идите, сюда! – Кэпэлэ тем временем вёл их наверх по лестнице. Сергей ещё раз оглянулся на провожатых, что и доставили их до Усть-Кылына, а затем пошёл следом за парнем.
В кабинете – если отдельное помещение, некогда бывшее однушкой, можно было назвать таковым – у Адиуля Витальевича было светло и просторно. Убранство же было «как у людей» – невыразительный письменный стол, парочка комодов вдоль стен, да и несколько стареньких стульев. Никаких медвежьих шкур на полу или рогов оленя на стене, как себе представлял Сергей.
– Как добрались? – широко улыбался им Адиуль Витальевич, усаживаясь на своё место. – Садитесь, садитесь. Голодные, наверное? У нас как раз обед скоро, мужики вернутся с охоты, может ещё и принесут что. Рассказывайте, рассказывайте.
– Да хорошо, спасибо, – протянул Тоха, осматриваясь по сторонам. – Вы же в курсе, зачем мы приехали? А то в нашем деле с чиновниками не всегда хорошо бывает – даже при договорённости у них внезапно дела появляются.
– Да что вы! – улыбнулся Адиуль Витальевич ещё шире, обнажив желтоватый строй зубов. – Конечно, знаю, знаю. У нас, эвенков, тайн нет – снимайте сколько хотите! Я вам даже больше скажу: мы с виду суровые и холодные, но если к нам с добром, то мы гостя напоим-накормим, как с родственником обходиться будем! Так что вы не стесняйтесь, люди у нас хорошие, много интересного узнать можно!
– Скажите, – первым прервал его Сергей. – А почему… Почему вы живёте здесь? Это же буквально огромная бетонная коробка. Откуда свет, вода, еда? И почему… Почему нет окон?
В кабинете воцарилось молчание. Адиуль Витальевич замешкался, будто бы на секунду задумался над ответом, но затем вновь одарил их улыбкой.
– Понимаете, как вас по имени?
– Сергей.
– Понимаете, Сергей, дело тут в чём. Я живу в Усть-Кылыне всю свою жизнь, и не могу точно сказать, почему посёлок располагается именно в здании. Построено оно было очень давно, ещё до моего рождения. Население у нас небольшое, человек семьсот с небольшим, и такой территории хватает для всех нужд. В здании у нас есть и дизельная, и водопровод имеется, трубы расположены внутри стен. Насчёт окон… Дело в том, что так заведено, что мы выходим на улицу исключительно в полярную ночь. Вот этот промежуток с ноября по январь отведён нам для добычи еды – рыболовства, охоты, торговли с соседними посёлками. После наступления полярного дня мы не покидаем территорию посёлка.
– То есть совсем? – Сергей был ошарашен. – И окон нет потому что…
– Да, они отсутствуют за ненадобностью. Рядовой житель Усть-Кылына не видит за жизнь солнечного света. Понимаю, звучит бредово, но таковы наши культурные устои – и все здесь следуют им беспрекословно. Если же вас беспокоит вопрос здоровья – с этим у нас всё в порядке. Нехватку витаминов мы компенсируем закалкой в морозных условиях, а также имеем свои методики.
– Методики?
– Скажем так, у нас есть местный шаман – он и отвечает за укрепление нашего тела и духа. Я вас с ним обязательно познакомлю. А так у нас всё, как у всех – есть небольшая школа, собственная больница, гараж со снегоходами, актовый зал. Одним словом, дом полностью оборудован под проживание небольшого посёлка, которым мы, собственно, и являемся.
За дверью послышались голоса и топот шагов.
– О! – воскликнул Адиуль Витальевич. – А вот и наши добытчики вернулись, время как раз к трём. Позвольте откланяться, дел сейчас действительно много. Если хотите подробное интервью со мной – пожалуйста, ищите меня здесь, думаю на неделе смогу найти час-два. Где расположиться вам покажет Кэпэлэ, с ним вы уже познакомились.
С этими словами глава поселения встал из-за стола и направился к двери, показывая, что на сегодня разговор окончен. Тоха с Сергеем двинулись за ним.
На выходе облокотившись о стену стоял тот же парень, что и привёл их в кабинет.
– Кэпэлэ! – обратился к нему Адиуль Витальевич. – Будь добр, засели ребят в свободные комнаты. Мне ещё нужно к Ание заглянуть, – и, кивнув журналистам на прощание, пошёл вдоль по коридору.
– Хороший глава, да? – улыбнулся Кэпэлэ. – Он нам отец, хороший глава. Идёмте.
* * *
– Чё думаешь? – спрашивал Сергей, раскладывая свои вещи в шкаф. Кэпэлэ привёл их в двухкомнатную квартиру на четвёртом этаже и сказал, что жить они будут здесь. – Тебе не кажется, что они тут… Того? – покрутил он пальцем у виска.
Тоха прыснул.
– Может и так. Один фиг, чем страннее они, тем бомбовее получится готовый продукт. Ты только прикинь, как потом о нас говорить будут? Любой материал заявим, даже лоховской – всё равно с руками оторвут! Ибо «это же те самые Сергей и Антон что написали про Усть-Кылын!», – продекламировал он последние слова. – Не парься, Серёг. Ща поживём, поговорим с местными, ты фотки бомбезные сделаешь, как уедешь, и всё – можно хоть на море.
– Ага, на Бали, – усмехнулся Сергей. – Сразу с коксом и проститутками.
– Эскортницами, попрошу!
За шутками и разговорами прошло с полчаса. Комната была обжита, и пришло время приступать к работе.
– Слушай, может похаваем сначала? – урчащий живот напомнил Сергею, что последний раз ел он утром. – Вон, Адиуль же сказал мол у них как раз время обеденное, плюс охотники чё-то принесли. Думаю тут не трудно будет столовку разыскать.
– Да можно, – согласился Тоха. – Только фотик возьми сразу, по пути быт подснимешь.
– Договор.
Дорогу до столовой подсказали местные – Кэпэлэ уже успел уйти по своим делам, показав жилые комнаты. По пути Сергей брал в прицел объектива всё, что видел: детей, со смехом и криками бегающих по коридорам и лестницам; женщину в одной из квартир, стирающую вещи в жестяном тазу; старика, что соскабливал необычным инструментом со шкуры мездру.
Зачастую все те, кто попадал на фото, закрывали лицо руками. До ругательств, правда, не дошло – если Сергей видел, что местный не желает увековечить себя в цифре, то просто улыбался и опускал фотоаппарат. Это срабатывало –
– Ну чё там? – спросил Тоха уже на подходе к широкой двери. Должно быть, тут и была столовая. – Есть красивые кадры.
– Маловато, конечно, но что-то да найдётся. Пошли уже, – ответил Сергей и первым вошёл внутрь.
Внутри стоял гам – десятки человек сидели за длинными столами и ели, чавкали, общались друг с другом, смеясь и крича. На вошедших почти не обратили внимания – лишь пара человек повернули головы в сторону входа, но тут же, потеряв интерес, вернулись к еде.
– Хера община… – протянул Тоха, как из-за дальнего стола крикнули.
– Сюда! Пойдите! Сюда! – кричавшим был Кэпэлэ. Подняв руку, он звал к себе и кивал на свободные места рядом с ним. Должно быть, призывал пообедать вместе.
– Пошли, чё, – бросил Тоха и двинулся по залу к знакомому.
Кэпэлэ же, увидев, что к нему идут, расплылся в улыбке. Сказал что-то своим соседям, а затем немного отодвинулся, чтобы Сергей с Тохой сели за стол.
– Мои друзья! – торжественно представил он их местным, что лишь кивнули в ответ. – Ну как вы? Обжились? Квартира нравится?
– Пойдёт, – уклончиво ответил Тоха, и оглядел стол в поисках еды. – А где можно…
– А! Сейчас принесу! – Кэпэлэ, не дослушав, резво выскочил из-за стола и пошёл куда-то вглубь зала.
Местные же явно не горели желанием поддерживать беседу с незнакомцами. Сергей сначала думал включить фотоаппарат и сделать кадр – но потом подумал, что лучше не нервировать и так удивившихся их внезапным визитом жильцов.
– Смотрю, только Кэлэмэ нас любит, – тихо усмехнулся ему Тоха.
– Кэпэлэ, – поправил тот.
– Да, он. Ну ничё, скоммуницируемся. Я чё думаю…
– Приятный аппетита! – договорить ему не дал Кэпэлэ, уже вернувшийся за стол с подносом, на котором покоились две глубокие тарелки.
Сергей взял одну себе, взглянул на содержимое – и его чуть не вырвало. В глубокой таре ярко-красным переливалось какое-то кровавое варево. Куски чьего-то мяса всплывали тут и там, сама похлёбка была покрыта тонким слоем жира.
– Что-то не так? – Кэпэлэ заметил смятение.
– Кэпэлэ, – Сергей наконец отвёл от тарелки взгляд и шумно выдохнул. – Это что?
– Кровяной суп. Очень вкусно. Попробуй! – Кэпэлэ, казалось, не смущал внешний вид еды. Подтверждая свои слова, он, чавкая, начал хлебать из своей тарелки. – Ну!
– Да ешь. Щас ещё подумают, что мы странные какие-то, хер потом чё срепортажим, – сквозь зубы процедил Сергею Тоха, а затем улыбнулся. – Спасибо, Кэпэлэ.
– Всё для гостя!
Сергей представил на месте супа куриный бульон. Наваристый, ароматный, согревающий. Наконец, собравшись с силами, зачерпнул ложку и попробовал.
На вкус оказалось так же неприятно, как и на вид. Сергей подумал, что вот-вот, и появятся рвотные позывы – но оголодавший желудок был рад любой еде, а потому не стал капризничать. Ложка за ложкой, с небольшими перерывами, он всё-таки смог справиться с едой.
– Вкусно? – к моменту, как Сергей закончил есть, большая часть обедающих уже разошлась. В зале осталось несколько человек, за их столом – лишь он, Тоха, и Кэпэлэ.
– Очень, спасибо, – натянуто улыбнулся Сергей.
– Слушай, – внезапно встрял Тоха. – А ты не хочешь интервью дать?
– Интервью? – Кэпэлэ задумался. – А как?
– Пошли, – бросил ему Тоха и, встав из-за стола, направился к выходу. Сергей и Кэпэлэ двинулись за ним.
* * *
Записать интервью решили на улице – расположить собеседника к прогулке, подснять на фоне дома и северной пустоши, услышать его настоящего. Тоха знал своё дело: если хочешь узнать самую интересную информацию, создай для собеседника комфортные условия. На улице пускай было и холодно, но провести минут пятнадцать ради интервью было не сложно – дальше планировали продолжить уже внутри.
– Как давно тут живёшь? – задал Тоха первый вопрос, когда они наконец вышли из подъезда, и, поскрипывая снегом под ботинками, начали неспешную прогулку.
– Моя? – Кэпэлэ выглядел не очень довольным, то и дело оборачиваясь на дом, а затем посматривая на небо. Вдалеке по всей площади полярной ночи простиралось разноцветное, словно сотканное из разноцветных лент, северное сияние. – Всю жизнь живу. Папа на рыбалке в прорубь упал, утоп. Мама старенькая, за ней слежу. Сестрёнка есть, лет пять. Алана.
– Стоп, – улыбнулся Тоха. – Как это? Ты же говоришь – мама старенькая. Как сестре может пять лет быть?
– Все мои сёстры, – улыбнулся Кэпэлэ в ответ. – Приёмная она. Приютил. Так в каждую семью прийти может – везде накормят. Адиуль Витальевич нам тоже как отец. Всех любим, всех ценим.
Сергей обошёл их, сделал пару кадров. Не удержался, сфотографировал и сияние. Оно будто бы манило своей грандиозностью и величественностью на фоне их – таких ничтожных перед ледяной тундрой.
– Кэпэлэ, можешь сюда встать? Хочу тебя на фоне сияния сфоткать, – подозвал он эвенка и указал на место. Тот, вопреки ожиданиям, замахал руками и отошёл на пару шагов назад.
– Нельзя, прости! Моя опасно стоять рядом с холанарэн, – отошёл ещё назад. – Пойдёмте обратно. Тут опасно гулять. Нельзя в тундру.
– Звери? – уточнил Тоха, кивнув Сергею – мол, «ладно, сворачиваемся».
– Зверей эвенки не боятся, – вновь улыбнулся Кэпэлэ, но тут же посерьёзнел. – Тыкулкас эксери. Их бояться нужно. Ночью темно, не видят. Днём – смерть.
В доме дозаписать интервью не получилось – Кэпэлэ старательно уходил от вопросов, кто такие «Тыкулкас эксери», и в целом не горел желанием продолжать разговор. Так ничего и не добившись, Тоха с Сергеем ушли к себе. Судя по пустым коридорам и затихшим голосам, дом готовился ко сну.
– Херня какая-то выходит, – бросил Тоха, уже лёжа в кровати. – Сами типа всем рады, но потом в себе закрываются, и всё, баста. Чё делать будем?
– Слушай, – уже зевая, ответил Сергей. – Думаю, им время дать надо. Мы ж тут пару недель почти. Щас они привыкнут к нам, посмотрим их обычаи, поучаствуем, пообщаемся с главным. Новый год вон вместе справим. Привыкнут. Тогда и побеседуем нормально.
– Твоя правда. Ладно, давай спать уже. А то у меня скоро от вечной ночи часы собьются, – Тоха тоже зевнул. – Всё, спокойной. Завтра Адиуля их выцепим. Может чё расскажет.
Засыпая, Сергей прислушивался к шумам дома. Создавалось впечатление, словно он как живой организм – чувствует их, проглоченных в себе, но ещё не запустил процесс переваривания, дав ложную надежду на спасение. Ещё из головы не выходили яркие цветные мазки, которыми было исполосовано ночное небо. Северное сияние здесь будто бы манило, словно желая, чтобы на него смотрели как можно дольше.
– Тыкулкас эскери, – шёпотом усмехнулся Сергей, и повернулся на другой бок.
* * *
– Здесь мы готовимся к охоте. Шаман проводит обряд, – рассказывал Кэпэлэ, пока Сергей с Тохой осматривались. Комната была очень большой – почти как столовая. В конце её у стены виднелись подобия фигур из прутьев. Тут и там были развешаны кости – судя по внушительному размеру, медвежьи. – Улгэн! Ирэмэдел мундулэ эмэрэ! – крикнул он куда-то вглубь помещения. Только тогда Сергей заметил, что перед одной из фигур, сгорбившись, стоит старик.
В Усть-Кылыне Сергей с Тохой уже были пятый день к ряду – но, казалось, обойти все места этого поселения не представлялось возможным и за год. Кэпэлэ, впрочем, продолжал проводить экскурсии. Сегодня он привёл их на предстоящий обряд – сказал, скоро начнётся охота, и без успешного обряда она может пройти неудачно.
Старик тем временем обернулся, и, увидев Кэпэлэ, не спеша подошёл к ним. Кивнул, протягивая свои сморщенные руки – Сергей, немного замешкавшись, пожал их. За ним поздоровался и Тоха.
– Познакомьтесь, – улыбнулся Кэпэлэ. – Это Улгэн. Наш шаман. Нунартын журналистыл, – обратился он уже к шаману. Тот лишь с прищуром оглядывал гостей с головы до ног.
– Экунма эетчэрэс? – внезапно обратился он к ним. Сергей растерялся.
– Он спрашивает, зачем пришли. Сейчас поговорю с ним – можете пока снять на фото, – поспешил успокоить его Кэпэлэ, и начал говорить со стариком на своём языке. Тот сначала хмурился, но уже спустя несколько секунд морщины на его лбу разгладились, а сам он улыбнулся.
Сергей с Тохой тем временем подошли к фигурам в конце зала. Это были животные, сделанные из прутьев – в силуэтах точно угадывались олень и соболь.
– Жуть, – бросил Тоха, и, заскучав, начал осматривать стены. Помимо костей, кое-где висели самодельные луки – они заинтересовали его больше. – Вон, сфоткай пока дают – у него тут целый склад оружейный.
Сергей обернулся, и, достав фотоаппарат, пару раз щёлкнул затвором объектива.
– Сергей! Антон! – Кэпэлэ тем временем позвал их к себе. – Идти сюда, сейчас начнём обряд!
Когда они подошли к Улгэну, то Сергей увидел, что тот уже держит в руках лук – должно быть, взял один из тех, что висел на стене.
– Хэривчэде-ми, – коротко бросил тот и натянул тетиву.
Стрела вылетела со свистом, за секунду пробив фигуру из прутьев. Искусственный олень качнулся и завалился набок. Кэпэлэ засиял.
– Би сомат уруним! Аяке! Пасиба! – воскликнул он, и повернулся к Сергею. – Улгэн смог поразить оленя из своего лука – значит, охота пройдёт удачно. Не будем больше его тревожить, нужно передать новость охотникам. Идёмте, – и направился на выход.
Сергей пару раз сфотографировал старика, который уже успел дойти до поражённой фигуры, и теперь что-то внимательно там рассматривал, а затем пошёл за ним.
– Элкэт! – раздался сухой голос позади. – Дэвэ янурга-ми! Эрэ эмэсинчэдэ-ми!
Кэпэлэ внезапно остановился, замешкавшись. Но тут же как ни в чём не бывало кивнул сам себе и вышел из комнаты.
– Кэпэлэ, – нагнав его в коридоре, тихо спросил Сергей. – А что он сказал в конце?
– Стрела сломалась. Говорит, грядёт беда, – коротко отрезал Кэпэлэ. – Плохой знак.
* * *
– Бакалдын! Праздникит эгэрдэлэдем! – радостные голоса людей слышались и сверху, и снизу, и откуда только можно. Новый год уже был на пороге, и чем ближе Земля приближалась к обороту вокруг солнца, тем счастливее, казалось, были местные жители.
– Не помешаю? – раздался голос из-за двери. В проём заглянул Адиуль Витальевич. Лицо его было по меньшей мере весёлым. – Бакалдым на носу. Если интересно – сегодня мы будем праздновать в главном зале. У вас отличный материал получится!
– Это ваш Новый год? – уточнил Сергей, пытаясь найти в шкафу свитер – временами становилось холоднее. Тоха же сидел на кровати, просматривая фотографии с зеркалки.
– Почти, да. Обычно у нашего народа он проводится в начале лета. Но мы же, в свою очередь, празднуем прощание с полярной ночью – впереди будут долгие месяцы, когда нам придётся кормиться за счёт собственных запасов. Советую посетить праздник – у нас много интересного, – Адиуль прошёл в комнату, и теперь осматривался по сторонам. – Ну как вам Усть-Кылын? Всё нравится?
Тоха, улыбнувшись, кивнул. Ситуация действительно налаживалась – за эти дни удалось поговорить с некоторыми местными и собрать стоящий материал.
– Ну и замечательно! Мы кстати, с вами, вроде так и не поговорили нормально – простите, я весь в делах. Сами понимаете, ни минуты покоя. Вот только выбрался к вам рассказать о празднике. Думаю, могу вам выделить время после Бакалдына – у вас там как раз несколько дней останется.
– Будет отлично, – Тоха наконец отложил фотоаппарат в сторону. – Во сколько, говорите, начинается мероприятие?
– К девяти постепенно начнём собираться, – вновь улыбнулся Адиуль. – Приходите, будем вас ждать.
– Спасибо.
К вечеру зал действительно был набит битком. Толпа то и дело заводила песни, распевая мотив на незнакомом языке. Сергей с Тохой, как обычно, сидели рядом с Кэпэлэ. Тот сегодня сиял ярче прежнего и всё поглядывал в конец зала – за занавесками, служившими имитацией кулис, кто-то шебуршался.
Наконец, перед людьми показался Адиуль Витальевич. Поприветствовал несколько человек, вышел перед толпой, и начал вести свою речь.
– Друзья! Аяман тэгэ! Сегодня мы празднуем Бакалдын – так пускай же полярная ночь, принёсшая нам свои дары, наступит как можно скорее! Это была хорошая ночь – и мы благодарны тундре за её милосердие! Пока же не наступил день, празднуйте! Будьте счастливы и благодарны богам полярной звезды за их помощь! Бакалдын! – последнее слово он выкрикнул в толпу.
– Бакалдын!
– Бакалдын! – толпа поддержала его и радостно закричала в ответ.
Откуда-то заиграла музыка. Заунывные народные мотивы тянулись липкой лентой, проникая в сознание и заставляя улавливать каждый звук. Толпа замерла и пристально смотрела вперёд – из-за «кулис» одна за другой начали показываться дети в национальных костюмах.
Пёстрые, в разных меховых шкурах, дети танцевали под музыку. Сергей завороженно наблюдал за действием, сфотографировав их единожды, и то без вспышки – настолько боялся испортить момент. Кэпэлэ по соседству лучезарно улыбался. Сергей проследил за его взглядом – тот с теплотой наблюдал за одной девочкой, делающей неумелые, но старательные движения.
– Алана? – шепнул Сергей ему тихо.
Кэпэлэ лишь кивнул.
Зал заволокло сизой дымкой – судя по запаху, жгли можжевельник. Мелодия наконец прекратилась, дети поклонились – и толпа взорвалась смесью из криков, незнакомых слов, и громких оваций.
После выступления большинство пошли к столам, рядом расставленным вдоль одной из стен – на них уже покоилась еда и, судя по бутылкам с кожаным обрамлением, местный алкоголь.
Сергей протиснулся к столу и налил себе из бутылки. Судя по отсутствию запаха, то была обычная водка. Выдохнув, опрокинул в себя. Горло обожгло, но сразу же стало веселее. Оглянулся в поисках Тохи – тот уже общался с какими-то мужчинами у одного из столов.
Остаток ночи прошёл в полусознании.
Вот Сергей пьёт ещё. Вот к нему подходит Улгэн – тот старик, что стрелял из лука по фигуре оленя из прутьев – и протягивает стакан с какой-то жидкостью. Сергей отвечает ему что-то, выпивает. Горло жжёт хлеще водки, но вместе с этим телу придаётся какая-то лёгкость. Шаман лишь усмехается и говорит что-то на своём – Сергей, вроде бы, даже его понимает.
Вот он общается о чём-то с Кэпэлэ, а затем с другим местным – подзабыл, как его звать, – а потом ещё с одним. Вот Тоха с оленьей головой ревёт из другого конца комнаты. Сергей пытается подойти к нему, но комната вдруг удлиняется, превращается в бесконечную тундру, а Тоха-С-Оленьей-Головой будто только удаляется от него. Вот Сергей поднимает взгляд вверх – а там и не потолок вовсе, там плывёт традиционная эвенская песня, распускаясь лепестками самых красивых на свете цветов, и, словно след на снегу от «Ямахи», уходит дальше, в небо, туда, где наверняка Тоха-С-Оленьей-Головой сможет спрятаться от охотников, готовящих себе пропитание на долгие месяцы.
* * *
Утро отозвалось ужасной головной болью. Будто бы бетонные стены Усть-Кылына сузились настолько, что схватили череп Сергея в тиски – и давили, давили, давили.
К горлу подкатила тошнота. Он не выдержал и блеванул на пол – благо, кем-то рядом уже был поставлен тазик.
Тохи в комнате не было. Сергей хотел встать и поискать его – но закружившаяся голова явно дала понять, что встать не выйдет. Весь оставшийся день Сергей просто лежал в комнате, временами проваливаясь в короткий сон. Сил не было.
Тоха вернулся под вечер – пошатывающийся, завалился на соседнюю кровать и тут же отключился.
Проснулся в очередной раз Сергей от чувства голода. Очень сильно хотелось есть – он с радостью бы кинулся даже на кровяную похлёбку, которую им предложили в первый день их проживания. С трудом он смог сесть на кровать.
Тоха тоже проснулся и теперь смотрел на него затуманенным взглядом.
– Нихерово покутили, да? – усмехнулся. – Пошли хоть пожрать поищем. Собираться потом надо, ехать скоро, – будто прочёл мысли Сергея.
Перекинувшись ещё парой фраз, они наконец-таки вышли из квартиры. Ноги сами принесли их в столовую – та была почти пустой, лишь пара человек завтракали (или уже обедали?) за дальними столами.
Наконец, взяв по тарелке супа, приступили к еде. После неё сразу стало легче.
– Так, короче, хрен с ним с Адиулем, того материала что есть хватит, давай короче уже вещи собирать, – рассуждал Тоха, зачёрпывая ложку за ложкой. – Но поездка явно того стоила, – усмехнулся.
Сергей лишь слабо улыбнулся в ответ.
Дом сегодня был необычайно тихим – лишь где-то снаружи, судя по вою, начиналась снежная буря.
– Ну как вы? – знакомый голос отвлёк Сергея от сборки вещей. Он обернулся – на пороге стоял Адиуль Витальевич. – Оклемались?
– Да, спасибо, праздник был отличным, – улыбнулся Тоха. – Собираем вещи вот как раз. В целом, вы не соврали – прекрасное у вас место, и репортаж получится бомбезный.
– Насчёт этого… Видите ли, дело в том, что полярный день наступил на сутки раньше обычного.
– Ну хоть на солнышке погреемся, – усмехнулся Тоха в ответ.
– Вы меня не поняли, – посерьезнел Адиуль. – К сожалению, вы не сможете уехать из Усть-Кылына до следующей полярной ночи.
В комнате воцарилось молчание.
– Шутите?
– Нет. Наши устои важнее комфорта гостей, сколь дружелюбным народом мы бы ни были. Мы предоставим вам жильё и постоянное пропитание, можем даже найти работу на время проживания у нас – но мы не выпустим вас из здания.
– Слышь, ты! – Тоха внезапно подскочил к Адиулю и схватил его за грудки. – Мы сейчас же сваливаем отсюда. Похер, напишу Витале, чтоб пораньше пригнал. Но херню не неси, понял?
Адиуль резко вырвался из хватки Тохи и отошёл на несколько шагов назад.
– Я. Не могу. Вас. Выпустить, – холодно отчеканил он, и, развернувшись, вышел из квартиры.
– Идиот херов. Пошли! – кивнул Тоха Сергею и тоже направился к выходу, накинув куртку. – Нахер их устои. Ща выйду, покажу что нехрен тут бояться. Ссыкуны, мля. Всю жизнь в коробке живут, и ещё нас не выпускают.
– Тох… – начал было Сергей, но тот уже исчез в дверном проёме. – Твою мать.
Сергей едва поспевал за Тохой. Тот уже спустился на первый этаж и подошёл к двери подъезда. Незнакомый им охранник замахал руками и начал громко что-то кричать на своём, загораживая проход.
– Вас не выпустят, – раздался голос позади. Сергей обернулся – Адиуль стоял чуть поодаль, наблюдая за безуспешными попытками Тохи выйти из здания. – Прекратите, или мы будем вынуждены применить силу.
– Нахер иди! – огрызнулся Тоха, и внезапно ударил охранника. Тот пошатнулся и упал на колени. – Пошли, Серёг.
Сергей лишь успел заметить короткий кивок Адиуля охраннику – и как что-то блеснуло у того в руке.
– Какого… – Тоха не успел договорить. На пол тоненькой струйкой, а затем всё большей и большей, закапала кровь. Охранник ударил его ножом прямо в бок – Сергей готов был поклясться, что раньше никогда не видел таких больших ножей. – Х-хера, – уже полушёпотом произнёс Тоха и осел на пол, облокотившись о ближайшую стену.
– Харкэ-ми! – послышался грубый голос позади. Последнее, что увидел Сергей, перед тем как в челюсть ему прилетел крепкий кулак – медленно стекленеющие тохины глаза.
Так напоминающие оленьи.
* * *
Во рту было солёно. Руки не слушались. Ноги тоже.
Сергей поднял взгляд – напротив него стояла маленькая девочка.
Алана.
Она с удивлением смотрела на него, связанного и брошенного в одном из помещений. Как она сюда попала? Решила взглянуть на чужака вблизи?
Неважно.
– А… Алана… – прохрипел Сергей. – Тебя же так зовут?
Она на секунду призадумалась, а затем кивнула.
– Помоги мне, пожалуйста. Поиграем в узелки? Развяжи меня?
Алана вновь призадумалась – но улыбнулась и принялась развязывать его.
Наконец, ослабли узлы на руках. Ноги Сергей развязал себе сам.
– Взрослых позову! Вместе поиграем! – внезапно закричала она и побежала по направлению к двери.
Этого нельзя было допустить.
Сергей набросился на неё сзади, зажав рот своей рукой. Алана извивалась и визжала – сначала громко, затем всё тише и тише.
«Не кричи. Не кричи. Не кричи».
Алана больше не кричала. Сергей аккуратно положил её на пол, прислушался.
Она не дышала.
Задушил.
Из глаз полились слёзы. Дрожа всем телом, он как можно тише вышел из комнаты – и пошёл искать выход в перекрещиваниях этажей, лестниц и коридоров.
Наконец, вдалеке показалась очередная подъездная дверь – около неё кто-то стоял.
Сергей как можно тише подошёл к ней – охранником был Кэпэлэ.
– Сергей? – тот удивился его появлению. – Вы не уехали? Антон…
– Выпусти. Меня, – отрезал Сергей. Руки его ходили ходуном. – Открой дверь.
– Я не могу…
В коридорах послышались первые крики.
Нашли.
Сергей с остервенением бросился на Кэпэлэ, ударив его по лицу и свалив на пол. Позади кричали что-то на местном, звучало имя девочки, а Сергей бил, бил, бил, бил – пока лицо Кэпэлэ не стало похоже на прогнившую сливу.
Упал рядом, залез к тому в карман – выудил ключ. Обернулся на подъездную дверь – на той висел замок. С трудом встал, попробовал – ключ подошёл.
Крики позади становились всё отчётливее. Топот шагов приближался к нему.
Ничего из этого уже было неважно. Сергей открыл дверь и вышел в тундру.
Солнца почти не было видно из-за густых облаков – метель разгоралась белым огнём, готовясь похоронить тундру под слоем снега. Сергей сделал шаг, второй – пока наконец не понял, что северное сияние никуда не исчезло.
– Тыкулкас эскери, – как нельзя кстати вспомнились ему слова Кэпэлэ. – Так вот вы какие.
Огромные, бледные, многоконечные твари бродили по тундре, будто бы пожирая всё светлое вокруг своими тушами. Их было бесчисленное множество – все они курсировали вокруг Усть-Кылына, издавая завывания, схожие с воем ветра. Тысячи их глаз светились самыми разными цветами, оставляя на небе такой яркий и необычный след – словно снимаешь фары проезжающих машин на большой выдержке.
Это было не сияние. Всё это время.
Мгновение – и твари заметили его, устремив на него свои взгляды. Раздался жуткий вой, перекрывший плач и крики людей позади. Людей, которых Сергей только что обрёк на верную смерть.
Последнее, что увидел Сергей перед тем, как конечность твари раздавила его вместе с посёлком – Тоху-С-Оленьей-Головой, одиноко ревущего посреди снежной пустыни.