1.
У нас в Витебске когда-то была световая газета. Это сейчас к бегущим строкам на высотных зданиях все привыкли, а один парень даже установил такую на своем балконе, чтобы поздравить всех с Новым Годом. 50 лет назад подобная техника была в диковинку.
Называлась газета «Вечерний Витебск». Первый ее «номер» вышел 17 августа 1973 года. Бегущая строка или, как ее еще называли, «электронный информатор», была установлена на одном из самых высоких зданий городского центра – на крыше 11-этажного жилого дома с рестораном «Аврора» (в просторечии – «шайбой»).
Отсюда газету можно было читать издалека. Каждый вечер, когда запускали бегущую строку, витебляне знакомились с произошедшими за день событиями.
Световая газета в Витебске функционировала где-то до середины 90-х, а потом у бюджета не стало денег на ее содержание, в то время как старая техника требовала ремонта. В результате редакцию распустили, а квартиру, где она размещалась, приватизировали и продали.
Информационное табло еще лет десять торчало на крыше, ничего не транслируя и не показывая, пока в начале января 2005 года на Витебск не обрушился мощный ураган. Порыв ветра сорвал часть информатора; другую спасатели демонтировали от греха подальше. Все равно нужды в бегущей строке больше не было.
Обо всем этом я узнал не сразу. Что-то рассказали соседи, что-то — родители, некоторые подробности открыл для себя после посещения областной библиотеки, где просматривал старые газеты.
Я — житель той самой квартиры, где когда-то размещалась редакция «Вечернего Витебска». С виду это — ничем не примечательная «двушка» на одном из последних этажей высотки, нечто среднее между малогабаритной «хрущевкой» и «брежневской» квартирой улучшенной планировки.
От «хруща» мое жилище унаследовало низкие потолки и маленькую кухню, от «брежневки» получило раздельный санузел и несовмещенные комнаты, а также небольшой коридорчик.
Когда-то в зале стояла электронно-вычислительная машина, предок современного компьютера, в которую загружали перфокарты и перфоленты с текстами для бегущей строки, иногда — с рисунками и орнаментом. Во второй комнате тексты составлялись и набирались, здесь же пробивались дырки в картонных картах и бумажных лентах, а еще громоздились шкафы с архивом. Кухня служила для отдыха и приема пищи сотрудниками редакции и операторами ЭВМ.
Специально не называю номер квартиры (хотя его легко найти в старых справочниках и периодических изданиях). Дело в том, что жилище я собираюсь продавать, отваживать потенциальных покупателей не намерен, а любопытные и любители мистики мне не нужны.
Почему я заговорил про мистику? Дело в том, что проживая в квартире №..., я столкнулся с необъяснимыми и пугающими явлениями. Этим, собственно, и объясняется желание съехать отсюда. Я — человек небогатый, и просто бежать, оставив жилье пустым, не могу. Все-таки я его купил, и на это ушли почти все мои сбережения, плюс деньги, доставшиеся в наследство от родителей.
Но давайте по порядку.
«Двушка» в самом центре Витебска досталась за сравнительно небольшую цену. Конечно, и эти деньги сейчас далеко не у каждого имеются в наличии. О прежних владельцах ничего не знаю. Риэлтор сообщил, что они тогда находились за границей, назад не собирались, квартира им не нужна, а переговоры я буду вести с доверенным лицом. Мне было все равно. Переговоров, кстати, как таковых и не было: человек показал квартиру, назвал цену, я тут же согласился. Составили договор, подписали бумаги — и я вступил в права собственности.
Поначалу чуть не летал от счастья. Еще бы, ведь в 35 лет стал обладателем своего, а не съемного, как раньше, жилья. Семьи у меня не было, но я планировал в ближайшее время решить и этот вопрос, благо, теперь было, куда привести будущую супругу. К тому же, собственная квартира сильно повышала шансы на удачное знакомство. По этой же причине хотелось иметь жилище в две комнаты, а не в одну: когда собираешься создавать семью, думаешь о потомстве, а ему также понадобится жилплощадь.
Так рассуждал я, переступая порог долгожданного приобретения. Квартира досталась мне с мебелью от прежних хозяев. Кое-что из этого выкинул, кое-что подремонтировал, вытер пыль, скопившуюся за много лет в пустых помещениях, и начал обживаться.
Из окон открывался восхитительный вид на центр старинного города на Западной Двине. Внизу шумела улица Ленина, иногда доносились звуки из ресторана, расположенного в круглом помещении с огромными окнами на первых этажах (поэтому его и называли «шайбой»). На противоположной от дома стороне находится Дом кино, бывший кинотеатр «Спартак», старейший в Витебске. Дальше, за ним, башня старой городской ратуши, построенной еще в XVIII веке, с часами, откуда в определенное время доносится мелодичная музыка. Сейчас в ратуше — областной краеведческий музей.
Весь город лежал подо мной, как на ладони. Если смотреть прямо — взору открывается площадь Свободы, рядом с ней — летний амфитеатр, где каждый год проходит фестиваль «Славянский базар». С левой стороны — утопающий в зелени овраг, парк имени Фрунзе, через который течет река Витьба, давшая название городу. За рекой, на возвышенности, — концертный зал «Витебск», бывший Дворец культуры работников легкой промышленности, большое белое здание, чьи формы изящно облегают склоны Кстовкой горы. За концертным залом виднеется медицинский университет, а с обратной от него стороны — длинный, будто нависший над оврагом, Дом специалистов, памятник архитектуры 30-х годов, а также бывшая школа № 15, ныне — гимназия № 2, с яркой мозаикой на фасаде.
Раньше я работал в гимназии учителем. Сейчас перебиваюсь случайными заработками и фрилансом. Не будем о грустном.
Интересно, что в моей квартире нет балкона, хоть и живу я на высоком этаже. Этот недостаток жить особо не мешает, хотя, думаю, он тоже повлиял на стоимость жилья.
Вступление затянулось. Читатель спросит: зачем я вообще пишу этот текст? Наверное, для того, чтобы доказать себе, что нахожусь в здравом рассудке, что не спятил, не слетел с катушек. Ладно, переходим к моей истории.
Среди мебели, на неприметной тумбочке в углу у окна я нашел старенький кнопочный телефон. Такие выпускали в нашей стране в 80-е годы, причем тогда этот аппарат являлся предметом гордости его обладателей — ведь у большинства были дисковые!
Телефон, к моему удивлению, работал. Хоть квартира и пустовала, ее былые хозяева все эти годы исправно платили за связь, потому линию у них не отключили.
Я изведка пользуюсь городским телефоном, чтобы заказать талон к врачу или решить какой-нибудь вопрос, поэтому аппарат решил оставить и продолжать оплачивать счета (в сущность, услуга эта стоила гроши).
Изумлению моему не было предела, когда однажды, средь бела дня, телефон вдруг зазвонил. Отмечу, что моего домашнего номера тогда никто не знал, да и я сам его с трудом помнил. Решил, что какие-нибудь мошеннники или инфоцыгане захотели впарить прошлогодний снег, снять деньги с карточки или позвать на презентацию. Брать трубку не хотелось, однако трель звонка не думала прекращаться. Я переборол нежелание и подошел к аппарату, поднял трубку.
— Алё! Кто это?
— Петр Леонидович, — послышался на другом конце женский голос, уверенно назвавший мое имя, будто мы были давно знакомы. — Передайте сегодня в вечернем выпуске: «Витебский шелковый комбинат принял вызов на участие в социалистическом соревновании от Каунасского комбината имени Зибертаса по снижению себестоимости и улучшению качества продукции».
Я опешил.
— Извините, Вы не туда попали, — сообразив, ответил в круглый микрофон. На другом конце провода воцарилось молчание.
— Позовите, пожалуйста, Петра Леонидовича Шпаковского, — сказала женщина спокойным голосом. — Мне нужно передать ему информацию для вечернего выпуска.
— Вы ошиблись номером! — буркнул я и положил трубку.
Откуда незнакомка знала мою фамилию, имя и отчество? Откуда у нее мой домашний номер? Я же его никому не сообщал! Может, это просто совпадение? Или одна из моих бывших прикалывается?
Решил, что второе. Телефон можно узнать через справочную службу, а новый адрес мог случайно сообщить один из моих немногочисленных знакомых. От пришедшей на ум догадки я успокоился. Но что за соцсоревнование? И в какой такой вечерний выпуск надо его поместить?
Не хотелось париться по поводу глупого звонка, и я быстро забыл о нем. Но через пару дней аппарат затрезвонил вновь.
На проводе был мужчина.
— В вечерний выпуск: «Во Франкфурт-на-Одере отъезжает Поезд Дружбы из рабочих витебских предприятий для обмена опытом».
— Вы сначала представьтесь! — выпалил я, пораженный бестактностью звонившего.
— Петь, ты что, не узнаешь меня? Это ж я, Аркадий Сторожев, Михалыч, твой внештатник!
— Я Вас не знаю! — ответил я и сбросил вызов.
Снова неизвестный просил о непонятном. Когда аппарат затрещал в третий раз, я был слегка на взводе.
— Да!
— Здравствуйте. В вечерний выпуск, пожалуйста: «Витебскому телевизионному заводу присвоено имя 60-летия Белорусской ССР».
— Слушайте, вы уже задрали меня с вашими выпусками! Кончайте балаган! Надоело!
Я кинул трубку, да так, что телефон едва не разбился.
В четвертый раз не стал даже дослушивать новость до конца, хотя говорил приятный интеллигентный мужской голос:
— Новое преступление американской полиции: в Филаделфии сброшена бомба на жилой квартал для расправы над негритянским движением...
— Ты меня задолбал! Засунь это движение себе знаешь куда?
Понимаю, что выражался, как босяк, и проявлял дичайшее неуважение к несчастным чернокожим Соединенных Штатов, однако звонки с непонятными предложениями, вначале сбивавшие с толку, теперь обозлили в конец.
Это был первый раз, когда я полез в Яндекс, чтобы навести справки о трагических событиях, про которые мне поведали. Хотелось узнать, что за расправа произошла в Филаделфии, кого бомбили полицейские. К моему удивлению, событие это и впрямь имело место почти 40 лет назад, в 1985 году. Стыжусь, что, как историк, ничего о нем не знал.
Сразу возникло множество вопросов. Во-первых, кто мне все это время названивал? Во-вторых, зачем сообщать новости, которые давно изучают по учебникам на уроках всемирной истории? В-третих, что мне со всем этим делать? Неизвестные из раза в раз твердили о неких выпусках, куда мне следовало помещать их сообщения. По фразам понял, что звонили в газету. Но я-то тут причем?
Так постепенно узнал, что в моей квартире раньше размещалась редакция световой газеты «Вечерний Витебск». Все стало на свои места. Но знание добавило в мою жизнь страха и тревог. Неужто названивали из прошлого? Но не бывает же такого, не бывает!
Отныне я вздрагивал при каждом телефонном звонке.
2.
Первое время трезвонили редко, раз в три-четыре дня. Затем телефон принялся пищать через день. Наконец, звонки стали приходить ежедневно.
Поначалу все выглядело безобидно. Я узнавал массу скучной и ненужной информации о передовиках производства и тружениках полей, о новых формах соревнований, вводе в эксплуатацию зданий и сооружений, иностранных визитах глав партии и правительства, преступлениях американской военщины (ничего не меняется в мире!).
Насколько представлялось возможным, старался держать себя в руках и не грубить, но все чаще срывался. Отмечу, что на другом конце со мной не вступали в диалог или в перебранку, а молча вешали трубку, передав нужное.
Но навсегда я запомнил разговор, после которого начались пугающие вещи.
День клонился к вечеру. Телефон зазвонил. Я поднял трубку и услышал голос взволнованного мужчины.
— В номер! Срочно! Записывайте:
«Центральный Комитет Коммунистической партии Советского Союза, Президиум Верховного Совета СССР и Совет Министров СССР с глубоким прискорбием извещают, что в результате автомобильной катастрофы погиб видный деятель Коммунистической партии и Советского государства, кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС, первый секретарь ЦК Компартии Белоруссии, член Президиума Верховного Совета СССР, Герой Советского Союза, Герой Социалистического Труда Машеров Петр Миронович».
Обычно сообщения по телефону были краткими и лаконичными (иначе и быть не могло: длинный текст сложно загрузить в бегущую строку), но это официальное извещение оказалось невероятно длинным. Я, к тому же, был в тот момент не в духе и рявкнул звонившему:
— Слушай, а не пошел бы ты на...
Секунд пять в трубке молчали, а когда на противоположном конце дошло, куда звонившего направили, он разразился:
— Вы что себе там позволяете?!.. Ты знаешь, с кем разговариваешь, щенок?!! Да за такие слова...
— И что ты со мной сделаешь? — раззадоривал я разгневанного мужчину.
— Да я... я... я... Эй, вы что, напились там все? Эй, алло!
На этой фразе я кинул трубку. О возможных последствиях столь необдуманного поступка, естественно, и помыслить в тот момент не мог.
Поначалу меня никто не тревожил. «Успокоились, — решил было я. — Вот что значит: умень вовремя поставить человека на место!»
В те дни я начал встречаться с Аленой. Познакомились мы на выставке, открывшейся в Художественном музее на площади Свободы. Показывали городские пейзажи, написанные местными мастерами кисти в разные годы, преимущественно — в первое послевоенное время. Выставку приурочили к празднованию 1050-летия Витебска.
Через месяц встреч и свиданий я пригласил девушку домой, предварительно наведя порядок в холостяцкой берлоге. Мы смотрели фильм при свечах и ожидали курьера с пиццей. Наконец, в дверь позвонили, я прошел в прихожую.
Пока рассчитывался с человеком, услышал другой звонок. Это был телефон. «Черт, забыл его выключить!» — промелькнуло в голове, но Алена уже взяла трубку.
— Это тебя, — позвола она, когда я закрывал дверь за разносчиком пиццы.
Я взял трубку.
— Алло!
— Петр Леонидович, срочная новость для вечернего выпуска! Ваша подруга Алена Николаевна состоит в близких отношениях с другим молодым человеком по имени Виктор. И, кажется, у них все очень серьезно!
Я грязно выругался, чем невероятно смутил интелличентную Алену.
— Прекрати сюда звонить, паскуда! Какое тебе дело, мразь, до моей личной жизни!
Писклявый женский голос, сообщивший пикантную новость, замолчал, а в трубке раздались короткие гудки.
Романтический вечер был безнадежно испорчен. Кстати, вскоре выяснилось, что звонивший оказался прав: Алена взаправду спала с неким Виктором, но он почему-то не звал ее замуж. Вот девушка и решила ускорить процесс, спровоцировав у своего мужчины ревность, для чего и начала встречаться со мной. Мы, естественно, расстались.
Столь наглое и бесцеремонное вмешательство неизвестного в мою жизнь должно было иметь последствия. Я решил расквитаться с подонком. Проще всего было совершить это, поставив вместо старого аппарата новый телефон с номероопределителем. Но я был отчего-то уверен, что это не сработает, номер не высветится. Человек на другом конце линии вовсе не такой дурак, чтобы трезвонить с домашнего. Наверняка он использовал мессенджер, и тогда его номер остался бы скрытым.
Но кому понадобилось меня доводить? Поразмыслив, пришел к выводу, что это могли быть пранкеры. Причем телефонный хулиган не обязательно находился за тридевять земель. Он вполне мог звонить из соседней квартиры, наслаждаясь моими переживаниями. Почему я так решил? Соседям мой телефон был известен, знали они и о том, что когда-то давно в квартире располагалась редакция. Пранкеру ничего не стоило разыграть меня в одиночку или совместно с друзьями, а потом слить записи звонков в интернет. Для человека со стороны схема розыгрыша выглядела чересчур сложной, а вот «своему» хулигану ничего не стоило все обставить в лучшем виде. Быть может, он уже звонил так предыдущим жильцам.
Раньше, лет десять назад, я и сам обожал слушать, как жертвы телефонных розыгрышей забивали стрелки на улице Пушкина, в доме Колотушкина. Здесь было над чем поугарать. Зато теперь я понимал, что ничего забавного и смешного тут не было. Меня обуревала злоба.
Правда, после инцидента с Аленой телефон замолчал. Но я ждал очередного удара.
3.
И удар последовал.
Был приятный летний вечер. Я стоял у окна и наблюдал, как город подо мной погружался в сумерки. По улице Ленина сновали толпы народа, на проезжей часть образовалась пробка — все спешили с работы домой. Зажглись огни рекламы. Из башенных часов на ратуше полилась приятная мелодия.
Зазвонил телефон. Машинально поднял трубку, все еще погруженный в созерцание. Услышал тревожный голос мужчины:
— Немедленно в номер! «Граждане, сохраняйте спокойствие! Просьба всем покинуть улицы и спуститься в убежища! Воздушная тревога! Воздушная тревога! Не допускайте паники! Сохраняйте спокойствие!»
Голос оборвался. Я оцепенел от услышанного и отпрянул от окна. Из этого состояния вывел меня резкий толчок снизу. Что-то ударило в стену здания, а мгновение спустя мощный взрыв сотряс пространство. Шкафы зашатались, с полок на пол повалились книги.
Я как был, в трусах и домашнем халате, выскочил из квартиры и кинулся по лестнице вниз. Пользоваться лифтом в такой ситуации смертельно опасно. Домчался на одном дыхании до первого этажа, выбежал во двор, оттуда — на улицу, и только там перевел дух.
Ничего вокруг не говорило, что случилась беда. Молодые пары и мамы с колясками беззаботно прогуливались по тротуару. Из ресторана неслась музыка. Машины портили воздух выхлопными газами — пробка и не думала рассасываться.
Несколько раз я обошел дом. Никаких разрушений, следов попадания ракеты или дрона, пожара или взрыва бытового газа не заметил. Многоэтажка жила обычной жизнью. Побродив немного по двору, я вспомнил, что впопыхах забыл запереть квартиру. Пришлось возвращаться.
В комнатах и на кухне ничего не напоминало о случившемся. Книги и вещи стояли на местах, хотя я собственными глазами видел, как они падали. На всякий случай решил спросить у соседей, не замечали ли они чего-нибудь необычного.
На площадке этажом ниже стоял и курил толстый мужик. Это был Петрович, живший как раз подо мной.
— Здорово, Петрович! Слушай, у тебя там ничего не грохотало?
Сосед потушил сигарету и пристально осмотрел меня.
— Не, ничего. А случилось что-то?
— Да, в квартире так шарахнуло снизу, что я аж подпрыгнул. Можно к тебе зайти, посмотреть?
— Ладно, заходи.
Добродушный Петрович пустил меня в свое жилище, провел по комнатам. Все было в полном порядке.
Когда я выходил на площадку, сосед жестом подозвал меня и прошептал на ухо:
— Знаю, ты — парень трезвый и не употребляешь, дам тебе совет. Сходи на АТС, пусть отключат телефон и заберут номер. Тут со связью какая-то хрень творится. До тебя с твоей квартиры несколько человек съехало, им все голоса слышались, звонки непонятные. Отключи телефон!
И как я раньше не додумался! Была, конечно, мысль поставить аппарат на беззвучный режим, но переключатель громкости на старом телефоне оказался выломан. Так что приходилось выслушивать писки и трели.
На следующий день я пошел в офис Белтелекома на проспекте Черняховского и попросил отключить меня. Менеджер долго уговаривал не делать этого, обещал провести дешевый интернет, а когда понял, что клиент потерян безвозвратно, потребовал, чтобы вместе с аппаратурой я отдал компании разведенные по квартире шнуры и кабели. Договорились, что возмещу их стоимость, что я тут же и сделал.
Вернувшись домой, снял с тумбочки аппарат, положил в пакет и выкинул в мусоропровод. Все! С телефоном покончено навсегда! В мою жизнь обещало вернуться долгожданное спокойствие.
4.
Если бы я знал, что последует дальше!
До конца лета я наслаждался счасливой жизнью. А в первый день осени зазвонил мобильник.
Номер определился, но был мне неизвестен.
Я ответил.
— Да!
— Здравствуйте, Петр Леонидович, — женский голос был мне знаком. — Сообщение для вечернего выпуска: не подходите к входной двери после 23.45. Крепко заприте ее и ни в коем случае не смотрите в глазок! Обязательно поместите это в номер! Это очень важно! В городе орудует маньяк!
Меньше всего я ожидал такого поворота событий! Убедившись, что домашний телефон недоступен, хулиганы откуда-то откопали мой мобильный, и теперь будут по нему донимать меня. «Чтоб вас всех черти задрали!» — про себя выругался и сбросил вызов. Радовало лишь одно: теперь был известен номер этих молокососов!
Я нажал перезвон. Автоответчик сообщил, что набранный номер не существует. Иного и не стоило ожидать: это значило, что вызов совершен через мессенджер. Странно, что номер вообще отобразился.
На руках была улика. С ней можно идти в милицию. Хотя что я там скажу? Мне никто не угрожал, не оскорблял меня по телефону (наоборот — я сам оскорблял звонивших). Они просто сообщали информацию. Любой, кто хоть немного разбирается в законах, скажет, что здесь нет состава преступления. Дело на хулиганов даже заводить не станут, искать их — и подавно!
Что касается взрыва, то тут и вовсе выходил анекдот. Пострадавших нет, материального ущерба — тоже. Вообще никаких следов, что что-то было. Надо мной будет ржать все отделение. Могут и машину с санитарами вызвать.
Все же в милицию я решил сходить, но на следующий день. Вечером посмотрел веселую комедию, чтобы успокоиться и разрядить обстановку, и заснул.
В полночь меня разбудил резкий звук дверного звонка. Решил не подходить, только глубже закутался в одеяло. Звонили раз десять. Я не вставал. Затем по металлу входной двери принялись барабанить кулаками.
— Откройте, милиция! — услышал я голоса стучавших.
«Только этого не хватало! — подумал я. — Что я такого успел совершить? Где набедокурил?»
Стуки не прекращались. Я встал с кровати и потопал в прихожую. Глянул в глазок, хоть днем по телефону меня предостерегали от этого.
На площадке было пусто. Никого!
— Пидорасы! — прошептал я и пошел в зал досыпать. Стуков больше не было.
Едва плюхнулся на мягкую кровать, как в дверь заскребли. «Предстоит бессонная ночь!» — понял я и вновь двинулся ко входу.
Посмотрел в глазок. На площадке стоял человек. Лица его не увидел. На голову незнакомца был надет цилиндр, а руки и туловище скрывал длинный черный плащ. Прям какой-то киношный Джек Потрошитель!
«Ну и стой там, мудила, до утра, — подумалось мне. — Я и пальцем не пошевелю!»
Вернулшись в кровать, я завалился на боковую. Звуки из подъезда затихли. Сон моментально сковал меня в своих объятиях.
Где-то через час кто-то со всей силой ударил в дверь, вероятно, с ноги. От гулкого металлического звука все предметы в квартире задребезжали.
Я вскочил с кровати и, не помня себя от бешенства, в одних трусах выскочил в прихожую. Из стенного шкафа достал молоток и выбежал на площадку с твердым намерением снести наглецу голову.
На этаже никого не оказалось. Лишь когда я открывал дверь, было ощущение, словно что-то темное шмыгнуло из-под ног в квартиру. Обойдя с молотком (представляю, какой у меня был вид!) два нижних этажа и окончатель убедившись, что на лестнице никто не прятался, я вернулся назад и закрыл за собою дверь.
Хоть и была глубокая ночь, квартира изнутри мне показалась невероятно темной. Тьму можно было черпать ложкой, как пуддинг. Глаза, привыкшие к отсутствию света, все же не способны были ничего различить в двух шагах. На ощупь добрался до постели и отрубился.
Не знаю, сколько времени проспал, но меня вновь кто-то разбудил, громко задышав прямо над ухом. От неожиданности я вскочил, ожидая увидеть что угодно. Но тьма целиком поглотила окружающий мир.
Сколько раз я после этого засыпал и сколько — просыпался, уже не помню, но никогда не смогу забыть ту ночь.
В девять утра на мобильном зазвонил будильник. Мне не нужно ходить на работу, потому могу позволить себе вставать так поздно. Я разлепил глаза. Вокруг была все та же непроглядная темень.
«Что за дьявол? — думал я. — Ночь и не думает заканчиваться, хотя солнце уже давно должно было встать».
От этих мыслей я испытал ужас. Что, если рассвет больше не наступит, и до конца дней мне придется блуждать в кромешной тьме, как кроту? А вдруг я ослеп?
Отгоняя дурацкие мысли, ощупью пропоз к входной двери. Глазок мерцал в темноте едва заметным свечением. Глянул в него. На лестничной площадке был день.
Лихорадочно завозился с замком, пытаясь открыть дверь и выбраться из жилища. К счастью, механизм поддался, ручка повернулась, и я вывалился наружу.
Яркий ослепляющий свет ударил в глаза. В его лучах показалось, что из-за порога распахнутой двери повалил пар, будто из морозильника, только не белого, а черногот цвета. Я собрал себя в кучу и ринулся вперед, но зацепился за порог и упал, ударившись головой о бетонный пол. Видимо, потерял сознание, потому что в себя меня привели вышедшие на шум соседи.
Кроме головы, я больно ушиб колено, и из-за этого неделю отлежал дома. Естественно, по причине травмы, ни в какую милицию не ходил.
5.
Неделя моего вынужденного безделья казалась наполненной счастьем. Никто мне не звонил и вообще не тревожил. Видимо, мучители и все, кто донимал меня и отравлял мое существование, убедившись в недееспособности жертвы, на время отстали.
Когда, наконец, я встал на ноги и начал передвигаться по квартире, на мобильник снова поступил вызов с неизвестного номера. Я сбросил.
«Все, хватит!» — принял я радикальное решение и включил опцию запрета входящих вызовов. Отныне звонить по телефону мог только я и несколько знакомых из списка номеров.
Еще несколько спокойных дней. Я знал, что нечто, донимавшее меня, не остановится и найдет способ обойти все возможные запреты и блокировки, поэтому мысли о переезде все чаще посещали мою голову. Жалко было квартиру и потраченных на нее средств, но, видно, придется продать ее, возможно, и за меньшую сумму, чем жилье было приобретено, то есть за сущие гроши, почти даром.
Я как раз мониторил рынок витебской недвижимости по интернету, когда получил SMS.
Вот дословный текст сообщения:
«Петр Леонидович, для Вашей безопасности перейдите, пожалуйста, на сайт (далее шел адрес электронного ресурса)».
«Ага, ща побегу!» — подумалось мне. На сей раз в действие по разводу огла вступить не таинственная неведомая сила, а банальные мошенники, охотники до денег на моей кредитной карте.
SMS я немедленно удалил. Через минуту пришло новое сообщение, потом еще и еще. Я выключил мобильник — в конце концов, можно прекрасно жить совсем без связи, как жили некогда родители, бабушки и дедушки.
Вот тут-то и началось!
Сначала зазвенело в левом ухе. Негромко, как комар (я сразу подумал, что это он и жужжал). Звук перекинулся на правое ухо — зазвенело в обоих. Звук все усиливался, становясь невыносимым.
Сам собой включился телефон. Могу поклясться, что не нажимал на аппарате никаких кнопок, вообще не притрагивался к устройству. На экране замелькали сообщения. Все приходили и приходили новые. Сколько их поступило? Сто? Двести? Или еще больше?
Стандартный текст требовал перейти по ссылке. Состояние мое стремительно ухудшалось — казалось, кто-то сверлил мозг огромным буром. Разум покидал меня. Я готов был сделать все, что прикажут.
Щелкнув по ссылке, запустил скачивание. Через полминуты (самые мучительные полминуты в жизни!) открылось окно запуска приложения. Я дал согласие на установку, и вскоре программа оккупировала телефон.
Звуки в ушах начали стихать, зато боковым зрением я заметил, что комната меняется. Помещение уменьшилось в размерах, исчезли, словно растворясь в воздухе или войдя в стены, окружающие предметы. Самое ужасное заключалось в том, что на привычном месте не оказалось входной двери!
Я кинулся к выходу в прихожую, но натолкнулся на глухую стенку. Лихорадочно задвигался по периметру комнаты, желая отыскать выход, но его нигде не было. Тем временем за окном невероятно быстро стемнело, но это была не ночь, когда город внизу освещался яркими огнами подсветки и вывесок, а совершенно непроглядная темень, словно в деревенском доме, когда наглухо затворяют ставни. Возможно, и мое окно закрыли с обратной стороны, дабы отрезать все пути к бегству из западни, в которую превратилась квартира.
Мобильник запищал. На экране возник текст сообщения. Весь дрожа от ужаса, взял аппарат и прочел:
«Инструкция.
1. Зайти в приложение.
2. Открыть поле для набора текста.
3. Ввести текст полученного сообщения.
4. Отправить.
5. Ждать следующего сообщения».
Я не успел сообразить, что от меня требовали, как трубка опять запищала. Затем еще и еще. SMS шли сплошным потоком. В ушах послышался знакомый звон. Меня торопили.
Зайдя в приложение, я принялся быстро набирать текст. Действовал на автомате, словно робот. В смысл напечатанного особо не вникал. Помню, что это была жуткая бессмыслица. Типа такого: «Ваня, достань голову из морозилки и высуши в микроволновке». Отправив первое сообщение, взялся за следующее. Это оказалась реклама. «Продается бык-производитель для осеменения берез. Лесобаза, спросить Михалыча».
Одна тарабарщина следовала за другой. Пока я ее набирал, мои уши отдыхали от навязчивого звона, зато просил пощады мозг. Через пару десятков SMS я отключил логику и пустил ситуацию на самотек. Ведь при попытках осмысления происходящего снижалась скорость набора символов, и тогда голову пронзало, как сверлом, острым неприятным звуком.
6.
Счет времени был потерян. Возможно, я пребывал в заточении день или два, но быть может — неделю или год.
В какой-то момент я пожелал, чтобы мобильник разрядился и пытка прекратилась. Но зарядка упорно держалась на одном уровне, не падая ни на процент. Словно телефон подключили к неиссякаемому источнику энергии невидимым проводом. Или подпитывали извне неизвестным способом.
Я пробовал, превозмогая боль и отчаяние, выйти из приложения и запустить что-нибудь другое, например, мессенджер, через который хотел подать о себе весточку и попросить о помощи. Бесполезно. Память устройства была чиста. Исчезли все программы, контакты, приложения, за исключением одного, а также игры, фотоснимки и видео. Я не имел возможности с кем-либо связаться.
Когда от напряжения на глаза падала пелена, а веки слипались, моля об отдыхе, телефон, словно чувствуя мое состояние, отключался, а я проваливался в сон, не сходя с места, прямо за рабочим столом.
Сколько длился урывочный сон, я не знал (это вообще невозможно было подсчитать, ибо время в том положении перестало существовать), но стоило технике понять, что организм ее раба восстановил силы, марафон запускался по новой.
Человеческое тело нуждается в пище и воде, их мне тоже предоставляли раз в «смену». Непонятным образом рядом со мной возникала металлическая кружка с водой и пластиковая тарелка с жидкой кашей или супом, похожим по вкусу на тюремсную баланду. Естественно, я же был узником, и питание мне полагалось соответствующее.
Пока я ел, телефон отключался, но даже в таком состоянии продолжал следить, чтобы трапеза не затягивалась. Через несколько минут, достаточных для того, чтобы проглотить баланду, экран загорался и работа продолжалась. Отставленная в сторону тарелка, ложка и кружка бесследно исчезали.
Удивительно, но в туалет мне не захотелось ни разу. Это могло быть следствием длительного стресса, в котороми я пребывал. Но вероятнее всего, организм без остатка переваривал скудную пищу, которой едва хватало на его функционирование.
Не знаю, кто мне подкинул мысль, внушавшую надежду на освобождение. «Надо отправить определенное количество сообщений — тысячу, десять, сто тысяч. И тогда неведомая сила сжалится надо мной, отпустит, даст свободу. Или предоставит шанс сбежать. Или хоть чуточку улучшит условия моего существования,» — крутилось в голове.
Я принялся работать еще усерднее, про себя ведя счет отправленным сообщениям. В противном случае я рисковал сойти с ума. Когда число посчитанных SMS приблизилось к тысяче, за черным провалом окна стали различимы контуры ближайших зданий.
Не, это был не мой город, не тот Витебск, к которому я привык. Дома напоминали исполиские коробки, массивные темные кубы и параллелепипеды, хаотично наставленные друг на друга. Я, сколько не силился, не смог разглядеть очертаний ратуши или зданий на площади Свободы, Дома специалистов или парка Фрунзе. Ничего этого за окном не было. Не было и привычного простора, который я ощущал, пока не угодил в западню. Коробки-дома громоздились и справа, и слева, уходили далеко вверх, скрывая небо, и глубоко вниз, так что было невозможно определить, на каком я находился этаже.
Изредка, посреди мощных стен, то там, то тут вспыхивали тусклым светом окна. В коробках кто-то обитал; боюсь даже предположить — кто. Долго глазеть вперед мне не дозволялось — работа превыше всего! Но с каждым отправленным сообщением унылый и депрессивный вид из окна делался все четче, обрастал деталями.
В какой-то момент я увидел то, ради чего столько времени тыкал пальцами в экран смартфона. Это была бегущая строка, световая газета, расположенная, как некогда, прямо на крыше, у меня над головой. Ее зеркальное отружение я разглядел на стене одного из зданий, стоявшем спереди. Видимо, стена коробки-небоскреба была стеклянной, либо я наблюдал отражение на застекленном балконе.
Где-то через секунду после того, как сообщение отправлялось, оно проходило по строке. Механизм работал отлаженно, как часы. По черному фону бежали ярко-красные буквы, написанные будто человеческой кровью.
... Отчего эта мысль не пришла ко мне раньше, не знаю. По крайней мере, она помогла бы избавить мое уставшее тело и опустошенный разум от ненужных мучений. Можно ведь было писать с ошибками, искажать текст, набирать что-либо свое. Восстать против системы, опрокинуть гнилой мир, хоть на секунду ощутить давно забытое в проклятых стенах чувство свободы! Что я терял? Да ничего! Любую боль можно стерпеть, а вот безысходность — никогда! К тому же, поработителю я нужен был живым и работоспособным, иначе кто станет набирать на телефоне весь этот бред?
Я решился. Отчаянный крик помощи, мольба, брошенная в никуда, в чужой, страшный, злой, враждебный мир!
«Люди! Помогите мне! Вытащите меня отсюда!» — набрал я дрожащими пальцами и нажал «Отправить».
Мгновение ничего не происходило. Затем мощный разряд прошел по моему позвоночнику и пронзил мозг миллионами острых игл. Я ощутил себя преступником, посаженным на электрический стул.
В голове закружилось, в глазах потемнело, я потерял сознание и рухнул на пол.
7.
Очнулся у себя в квартире. За окном ярко светило солнце. Едва приподнявшись и став на ноги, кинулся к двери. Она была на месте.
«Неужели свободен?» — подумал я, все еще не веря внезапному счастью.
Так и оказалось. Все последующие дни я жил обычной жизнью, постепенно забывая ужасы заточения в стенах собственного жилища. Может, его не было вовсе? История с приложением и SMS напоминала горячечный сон, когда трудно осознать, где реальность, а где бред.
Некоторое время после внезапного освобождения я проболел, провалявшись на кровати с высокой температурой. Затем, оклимавшись, вернулся к привычному ритму жизни. Брал заказы онлайн, ходил в магазин, смотрел кино на ноутбуке, даже попытался познакомиться с девушкой.
Квартиру твердо решил продать. Разместил объявление. В деньгах, естественно, проигрывал, но из этого проклятого дома нужно было съезжать как можно скорее, если дорога жизнь и психическое здоровье. Я не знал, какие еще испытания подкинет жизнь, но и всего пережитого хватало с лихвой.
Телефон все время молчил.
8.
— Какая чудесная квартира! — девушка, переступив порог, не могла сдержать восторга. Ее молодой человек поддакнул, желая поддержать любимую.
— И почти задаром!
— Да! — девушка раздвинула шторы, и восхитительтная панорама центра Витебска открылась глазам изумленной пары.
— Я люблю тебя! — девушка прижалась к парню, положив голову ему на плечо.
— И я тебя тоже!
Однако во взгляде молодого мужчины читалась легкая тревога. Что-то, какая-то едва уловимая мелочь, не давала ему покоя.
— Что тебе сказал риэлтор о прежних жильцах?
— Да ничего, милый, то же, что и тебе.
— Н-н-н-даааа!
Квартиру продавали по доверенности, так что предыдущего ее владельца пара не видела. Риэлтор сообщил, что это был одинокий молодой человек, который бросил все и уехал в Израиль, где вскоре погиб.
— Жаль парня, — пустил крокодилову слезу агент фирмы.
Налюбовавшись видом из окна, новые хозяева принялись разбирать вещи. Девушка сразу обратила внимание на общую тетрадь в синем переплете, лежавшую на полке шкафа-стенки.
— Глянь сюда. Что это?
Мужчина полистал исписанные мелким почерком страницы.
— Похоже на дневник того, кто жил здесь до нас. Надо будет ознакомиться на досуге.
На той же полке лежал смартфон. Аппарат был выключен.
— Бежал в Израиль так быстро, что мобильник забыл! — резюмировал парень. Он присоединил к телефону зарядку и запустил устройство.
— Может, не стоит? — забеспокоилась девушка. — Олег, давай сдадим в милицию. Вдруг он ворованный?
— Успеем, — буркнул парень.
Пароля не потребовалось. Мужчина полистал последние звонки, фото и аудиосообщения. По непонятной причине его заинтересовало то, что было сделано позже других.
Олег запустил аудио.
По комнате разнесся треск, быстрый топот шагов и запыхавшееся дыхание. Видимо, человек, записавший это, бежал.
— Это мое последнее сообщение! — выпалил мужской голос. — Все, кто сейчас слышит меня! Валите немедленно из квартиры! Слышите: немедленно! Вообще, покиньте дом, а лучше — город! Тут все проклято! Они повсюду! Идиот, решил, что меня отпустили, но они не отпустят никогда! Никогда, слышите! Под видом покупателя может прийти кто угодно, хоть сам Джек Потрошитель!
Голос перебил шипящий звук. Мужчина на время затих, но вскоре продолжил:
— У лесницы в этом чертовом здании нет конца! Я пробежал вниз уже сто этажей, но она и не думает заканчиваться! Проклятие! Я вам не дамся, четра с два! Хорошо, что на наших площадках большие окна. Прощайте!
Из динамика донесся звон разбиваемого стекла, а затем истошный крик. На этом запись обрывалась.
Молодые сидели, как завороженные. Первой подала голос девушка.
— Олег, звони риэлтору, говори, что мы отказываемся от покупки. Пусть возвращает деньги. По закону так можно. Агент далеко не все нам рассказал об этой квартире!
— Успокойся, любимая, — пришел в себя после услышанного парень. — Я ни кому звонить не буду. Квартира наша, и мы в ней остаемся жить. Это просто бред слетевшего кукушкой. Видимо тот, кто до нас тут жил, очень любил вещества. Тогда все объяснимо. Нет, ну мы же в ХХІ веке живем! Дома и квартиры не убивают людей, ты прекрасно понимаешь!
Девушка вздохнула. Она привыкла не перечить своему мужчине. Да и деньги на покупку жилья были его.
— Мобилу я завтра отнесу ментам. Пускай разбираются.
В кармане у Олега завибрировал смартфон.