Есть у меня приятель. Из тех людей, рядом с которыми вечно что-то случается. Которые всегда готовы выдать свежеиспеченную байку в миг, когда вечер перестает быть томным, а привычные темы для бесед в интельском кругу уже исчерпаны.
В этот психологически напряженный момент ваш друг с задумчивым видом изрекает нечто вроде:
— Представьте себе… Представьте солнечный летний денек где-нибудь в далеком подпитерском захолустье. Представьте запыленную маршрутку с номером К-790 или К-913, Питер – Зеленогорск – Райвола — Заходское. Она останавливается на главной площади городка, где с одной стороны – унылые облупившиеся шестиэтажки в стиле баракко семидесятых, а с другой – моднявый торговый центр и торговые палатки. Представьте арбузы, крыжовник в пластиковых стаканах и китайский ширпотреб навалом. Представьте бабок с авоськами, азиатских женщин-торговок, детей, собак, дачников, дачниц, тихих местных алкашей и пацанов в трениках и с семками. Представили?
Теперь впишите в эту живописную картину двух молодых людей, с оханьем выпадающих из маршрутки. Молодых людей из большого города. С зеркалкой, нетбуками и компактными рюкзачками фирмы «Сплав». Молодые люди распрямляют конечности, с благожелательным любопытством озираются по сторонам, справляются с картой в нетбуке. Они покупают в ларьке два фуфыря «Арсенального», джин-тоник, хлеб, колбасу и сыр. Помахивая пакетом с припасами, удаляются от площади – туда, где узкие деревенские улочки, заросшие лопухами, малиной, черемухой и прочей жимолостью. Где разваливающиеся деревянные дачки послевоенных времен стоят бок о бок с мини-виллами прямиком из Куршавеля. Бабки копаются в огородах, цветет иван-чай, пчелы жужжат, кузнечики стрекочут. Дети гоняют на великах, дачники качаются в гамаках, в шатрах с противокомариной защитой жарят шашлыки, с озера доносятся взвизги и бодрый шансон.
Благорастворение воздухов и идиллия, мать ее.
Молодые люди бодро топали по растрескавшемуся асфальту. Их пол и имена не слишком важны для нашей истории. Они могут быть, к примеру, Стасом и Пашкой. Или Ниной и Марго. Или Димоном и Светкой. Важно то, что у них хватало свободного времени, чтобы потратить уик-энд на вылазку в отдаленные края.
Также можно добавить, что путешественники-приключенцы фанатели от сериала о похождениях Супернатуралов, порой именуя себя Дином и Сэмом. Или Дином и Мэгги. Или Сэмом и Руби. Или Беллой и Лилит. Им мечталось пафосно вкатить в городок на черной «импале», но за неимением таковой пришлось тащиться на банальной маршрутке.
Главное – они на месте. И пусть для простоты и наглядности наши герои будут Стасом и Марго.
Из-за сетчатого забора лениво и сонно брехал лохматый кавказский овчар. Бравая парочка пересекла старый, проржавевший железный мост, глухо звякающий под ногами. Дачи и дачки закончились, впереди лежала проселочная грунтовка да высоченные сосны. Марго, она же Мэгги, увлеченно щелкала живописные пейзажи. На обочине торчал покосившийся дорожный знак «Проезд воспрещен». Сразу же за ним – ответвление дороги и стрелка-указатель «Дом отдыха «Лесные дали», 2 км».
— Свалкоиды, — Стас ака Дин, покосился на маленький монитор нетбука. – Где-то должна быть тропа влево.
— Интересно, тут найдется скелет фашиста, прикованный к пулемету? – блеснула интеллектом Марго. Они миновали пояс мусороидов, неизбежно образующийся вокруг любого российского поселка – выброшенная мебель, отработавшие свое древние холодильники и стиральные машинки, разбитые ламповые телевизоры марок «Смена» и «Заря», горки никчемного хлама, спиленные старые деревья. Осыпавшийся труп новогодней елки в веселенькой мишуре.
Искомая тропа найдена, она эдаким извилистым ущельем прорезает свалку. За свалкой начинался песчаный пустырь, буйно заросший диким разнотравьем, за ним темнела кромка леса. В безупречно голубом небе бездумно заливалась какая-то птица, возможно, жаворонок. Мирно, тихо, сонно, пустынно до чертиков. Девица, вертясь вокруг своей оси в поисках лучшего кадра, наступила на что-то маленькое, скользко-округлое и едва не шлепнулась.
— Опс, — ее приятель наклонился, подобрав предмет. – Мэг, ты в курсах, тут у нас такое?
Он покрутил предметик меж пальцев. Пластиковый цилиндр с латунным донышком, некогда ярко-алый, но вылинявший до грязно-розового.
— Отстрелянная гильза от «Сайги». Карабин «Сайга» на базе АК, охотничий либо полицейский, — Стас хищно огляделся. – Вон еще одна. А там – еще…
Им удалось отыскать целую россыпь розовых круглых трубочек. Марго снимала. Стас попытался по мере сил восстановить ситуацию:
— Гильзы всю зиму валялись под снегом, проржавели и выцвели. Палили зимой либо прошлой осенью. Подходящей мишени не видно, шмаляли в белый свет, как в копеечку. Но, знаешь, сдается мне, что гильзы разбросаны эдакой дорожкой – словно кто-то бежал с пустыря к поселку, отстреливаясь на ходу…
— Все ты выдумываешь, — неуверенно протянула Марго.
— Но гильзы-то – вот они!
— Пьяная братва под Новый Год устроила залповый салют и расстрел пузырей из-под шампанского, — было жарко, однако девица поежилась. Пустырь как пустырь, но что-то в нем было не так. Идея прокатиться в это странное местечко, о котором они прочитали в блоге «черного следопыта», больше не казалась такой прикольной. Гильзы еще эти…
— Дин! Стас! – наконец сообразила она. – До слоупока доперло! Тут нет мусора. Вон свалкоиды, — она махнула в сторону скрывшихся за полосой молодых елочек неопрятных мусорных куч. – По идее, тут и дальше должен тянуться великий российский мегасрач. А тут – чисто! Где битые бутылки, где жестянки от «яги», где кострища, где рваные презики, наконец? Это ж идеальное местечко для местной школоты и гопоты – посексоваться, пивка раздавить, костерок запалить… — дорога вильнула, свернувшись в кольцо, и Марго-Мэгги невольно замолчала, прикусив язык.
Они добрались. Цель высилась перед ними. В точности такая, как на фотках в блоге. Облупившиеся краснокирпичные строения в четыре этажа, два подведены под крышу, одно выстроено до третьего яруса и позаброшено. Архитектура незамысловатая, квадратно-прямоугольная. Просматриваются длинные лоджии и большой подъезд-фойе с навесом и широкими пандусами. Выкрасить в белый или светло-бежевый цвет, вставить двери в пустые проемы, застеклить окна – и получится типичный санаторий в стиле победившего социализма, скучноватый и без изысков, но добротный. Палаты на три-шесть коек, процедурные кабинеты, столовая да кинозал, где вечерами крутят индийские фильмы.
Марго вскинула фотоаппарат и сделала панорамный снимок. Руки слегка дрожали.
«Это просто пустые здания, — мысленно повторяла она, плавно вдавливая кнопку пуска и слушая мягкие щелчки внутри серебристого корпуса фотоаппарата. – Здесь затевали строить дом отдыха. В перестройку деньги закончились. Рабочие уехали, стройку забросили. Мы выбрали это место именно потому, что с ним не связано никаких страшилок. Это не законсервированный военный объект, не особняк с привидениями и не закрытая психбольница с веселеньким кладбищем. Это брошенный санаторий. Здесь никто не умирал и не пропадал без вести».
Пока она вела съемку, вошедший в образ бесстрашного охотника на демонов Стас успел вскарабкаться по осыпавшейся лестнице и теперь разгуливал по недостроенному этажу, переходя из помещения в помещение, то появляясь за окнами, то исчезая. Марго фиксировала его прогулку, маясь дурацким вопросом: что делать, если сейчас он скроется за очередной каменной стенкой и не больше появится? Просто не появится и все? Она останется торчать тут, посреди зарослей крапивы и высокой метельчатой травы, с рюкзачком и фотиком, и пустые здания будут равнодушно пялиться на нее черными провалами окон?
— Мэг, поднимайся! – завопил Стас, по пояс высунувшись из очередного несуществующего окна. – Там дальше еще прикольнее! Беги скорее, чего копошишься?
Отговорка «мне не хочется сюда входить» в данный миг прозвучала бы просто глупо. Марго вздохнула поглубже, собралась с духом и направилась к поросшим одуванчиками ступенькам вестибюля. Краем глаза заметила нечто пестрое, озадаченно всмотрелась.
Перед крыльцом валялась детская обувь. Сильно поношенная и драная, чье место – на помойке. Кроссовки, сандалеты, тапочки, морально устаревшие кеды, даже футбольная бутса. Каждый предмет – в единственном экземпляре. Они не были свалены горкой, как в первый миг показалось Марго. Кто-то выложил из них более-менее правильный круг, повернув носками внутрь. Несколько мгновений Мэгги, моргая, тупо пялилась на никчемную обувку. Она даже не сообразила сделать снимок. Из внезапно накатившего ступора ее вывел свист и настойчивый оклик Стаса. Опасливо обойдя загадочный обувной круг стороной, она боком протиснулась в щель между заколоченными деревянным щитами, перекрывавшими дверной проем, и одним духом взбежала вверх по узкой боковой лестнице.
Стас сидел верхом на недостроенной внутренней стене и с фанатичным блеском в глазах таращился на то, что располагалось позади санаторного комплекса. Марго озадаченно затрясла головой, пытаясь понять: что же она такое видит перед собой?
Среди еловой и сосновой молодой поросли торчали невысокие строения, явно технического предназначения. Между ними по земле протянулись, изгибаясь, толстенные трубы в ошметках тепловой изоляции и проржавевшей металлической оплетки. Трубы уходили в землю, выныривали на поверхность, поднимались вверх, образуя квадратные арки. Дохлыми змеями они стекались к длинному и узкому бетонному бассейну, доверху наполненному грязной темной водой с плавающими поверх опавшими листьями и гнилой хвоей. От сооружения ощутимо пованивало, точно от мусорной ямы.
— Епрст, — икнула Марго. – Это что такое, мать вашу канарейку? Шахта для ядреной ракеты?
— Больше всего это смахивает на здоровенный сточный коллектор для сбора, гм, твердых и жидких отходов человеческой жизнедеятельности, — не слишком уверенным голосом заявил Стас. – Но тогда возникает логичный вопрос: какого ляда его отгрохали прямиком на санаторных задворках? Ведь явно же громоздили дом отдыха с претензией, и вдруг – вонючий коллектор по соседству… — он цокнул языком и хмыкнул: — Мэг, мне тут взбрело в голову… Какое прекрасное местечко для того, чтобы складировать, к примеру, трупы врагов и доставших конкурентов. Тут их никто никогда не найдет. Бетонный блок, цепь к ногам и бульк – поминай, как звали… Сунемся поближе?
— Ну тебя в болото, — Мэгги неохотно последовала за спутником, балансируя по гребню недостроенной стены и морща нос. Из-под ног с шелестом осыпались камешки. Выдумает тоже, когда по спине и так мурашки взводами бегают. Подумаешь, обычный коллектор. Интересно, насколько глубока узкая бетонная яма…
Они дотошно заглянули во все технические будочки и, держась за руки, постояли над щелью сточного бассейна. Ни весело блестящих стеклянных осколков, ни размашистых надписей-граффити на кирпичных стенах, ни смятых бесплатных газет, ни единой пластиковой бутылочки из-под колы. Серый песок в смеси с гравием, запустение, уныние – и долетающий из близкого поселка приглушенный привет от цивилизации, надрывные попсовые вопли из чьего-то проигрывателя. В будках нашлись только заваренные железные люки и старательно залитые бетоном проходы, когда-то уводившие к подземным коммуникациям. И больше ничего.
— Ну, где будем ставиться на ночевку? – риторически вопросил Стас. – Поближе к аборигенам или заберемся в корпус?
— Только не в здании, — непроизвольно вырвалось у Марго. Стоя спиной к санаторию, она оглянулась через плечо – и в памяти немедля всплыл позабытый вроде бы кошмар. Даже не кошмар, вымысел, морок, отголосок множества просмотренных ужастиков и прочитанных книг. Иногда в таких безлюдных, заброшенных местах воображение назойливо подсовывало ей картинку: под звон кузнечиков над зубчатой полосой леса начинает беззвучно и стремительно расти черная тень. Огромная, смутно похожая на уродливую голову. Пощелкивающий вхолостую разум сдавленно верещит о том, что к голове должно прилагаться соответствующих размеров туловище. Тень поднимается все выше и выше, затмевая солнце, расширяясь и расплываясь, заполняя собой небо – и все это в тишине, оглушительной, вяжущей тишине…
Марго понятия не имела, в каких дебрях подсознания вырос этот образ. Отчего не традиционный ядерный гриб на горизонте, не волна-цунами, не падающий астероид, а запредельная туманная дрянь, от вида которой перехватывает дыхание и леденеет сердце? Может, неведомый страх тянулся за ней с совсем юных лет, выползя из затрепанной книжки братьев Стругацких о Далекой Радуге и зарвавшихся экспериментаторах? Или то была великая Тень, павшая на Средиземье и Иерушалаим? Или пламенный привет из городка Дерри в штате Мэн, от Степы Королева, лучшего из лучших, единственного и неповторимого?
Стас поворчал на тему того, что в корпусе лично ему было бы не в пример спокойнее. Вдруг местные гоблины затеют ночью спьяну фланировать по пустырю? Одиночную палатку сразу углядят и полезут навязчиво дружить, а внутри их никто не заметит. Да и экстриму побольше, в здании-то!
— Хватит с меня на сегодня экстрима, — решительно заявила Марго. – Окопаемся в елочках, согласно протоколу «Кругом незримые враги».
Раскатывая пенки и распаковывая спальные мешки, они сошлись во мнении, что такой теплой ночью растягивать палатку нет необходимости. После первой кружки кофе, щедро сдобренной коньячком, Стаса понесло по кочкам. Он принялся рассуждать, как офигительно забраться на плоскую крышу санатория и устроить там фотосессию.
— Там прямо в бетон впаяны здоровенные железные кольца, — разглагольствовал он, помавая кружкой и обгрызенным бутербродом. – Модель-ню приковывается наручниками или цепями за руки-ноги. Представь, какой будет потрясающий контраст: обшарпанный бетон, ржавое железо и обнаженная женская фигура!
— Триста тридцать тыщ раз уже такое снимали и вывешивали, — буркнула Марго. Солнце село, пустырь укутало теплой, бархатистой темнотой, вдалеке успокоительно мерцали поселковые огоньки. Марго подсоединила фотик к нетбуку и просматривала сделанные за день снимки, ее приятель неутомимо трещал языком. С наступлением сумерек ему самому стало жутковато, но истинный офисный самурай никому не позволит увидеть отложенные под полами кимоно кирпичи! Вот он и трепался, вспоминая все подходящие к случаю мрачные истории: о диггерах, полезших на заброшенные армейские складах и туристах, потерявшихся в лесу. О грязных темных подвалах, где за урчащими трубами шастают безликие тени, о зловещих старинных вещицах, купленных по случаю на барахолках. О ссылках, которые ни в коем случае нельзя открывать, о людях, которые вроде как давно умерли, но знакомые порой сталкивались с ними на улицах, о картинах, приносящих несчастья и фильмах, которые никто не снимал, а они, тем не менее, существуют… Стас мог бы фонтанировать и дальше, но Марго решительно швырнула в него пластиковой тарелкой. Заявив, что у нее нервы не казенные. Когда и если ей захочется пригоршню ужасов – она перечитает сайты с соответствующей тематикой. А сейчас она ложится спать. Спать, и никаких там фривольностей. А вот нечего было запугивать девушку на ночь глядя всякими мерзостями, тогда и фривольности бы последовали! Галогеновую лампу типа «керосинка антикварная» она оставит себе. Поставит вот прямо здесь, чтобы в случае чего была под рукой. Да, нож для нарезания бутеров ей тоже пригодится. Она слабая и хрупкая. А он — почти что супернатуральный охотник за демонами. Если он и в самом деле, как грозился, захватил с собой пакет соли, то может приступать к созданию защитного круга. Следуя точным инструкциям от братьев Винчестеров и папаши их Джона.
Пакет с солью Стас позабыл, в чем скорбно покаялся. Марго пожелала ему крепких симфаллических снов, отвернулась и попыталась задремать.
Сон не шел. Вернее, шел, но какой-то драный, отрывистый, мечущийся на грани реальности и призраков уставшего за день разума. Она четко сознавала себя и свое присутствие в мире, чувствовала выпирающий из земли корень, оказавшийся в точности под ее пенкой-подстилкой. Знала, что никаких ужасов и кошмаров, о которых так азартно трепался Стас, не бывает, это все выдумки чистой воды, одно из средств поднять уровень адреналина в крови и авторитет в компании. Отрыжка цивилизованного мира, придумывающего себе искусственные пугалки, чтобы защититься от настоящих страшилищ — катастроф, болезней, маньяков и унылого бытия к смерти. Выдумки духовно богатых дев и начитанных трусливых пацанчиков. Мир скучен, мир непередаваемо обыден и скучен, все его пресловутые кудеси – ерунда на постном масле. Вендихо не поднимется из-за кромки леса, пустые здания – всего лишь пустые здания, и зря она послала Стаса по далеким адресам. Надо бы помириться-извиниться-слегка пошалить… вот прямо сейчас!
Она перекатилась на другой бок, протянула руку… пальцы цапнули пустоту.
Марго села.
Пенка с расстеленным на ней спальником в шаге от нее вопиюще пустовала.
Она не слышала ни возни, ни шагов, ничегошеньки.
Может, она спит и ей снится пустой лежак – в свете кучи выслушанных за вечер пугалок?
Марго сосредоточилась. Ущипнула себя за руку. Вспомнила читанные невесть где основы теории «осознанного сновидения» и попыталась представить дверь, через которую она вернется в реальный мир. Чертова дверь не возникла. Стас отсутствовал. Возможно, просто отошел отлить, но минуты текли, а он все не возвращался. Стало холодно. Недостроенный санаторий, до которого было не меньше полусотни метров, неведомым образом придвинулся и нависал над ней безоконным фасадом, в темноте внутри плавало едва различимое зеленоватое марево. Хотя, возможно, это был просто оптический обман.
Марго схватила лампу, щелкнула кнопкой и обзавелась источником света в пятьсот люмов, едва не ослепнув от белого сияния. Торопливо покрутила колесико, уменьшив яркость и проведя лучом вокруг лагеря. Елки, высветленные до цвета белой гуаши, трава, земля, их рюкзаки.
— Ди-ин! – заорала Марго. – Ста-ас! Да не смешно уже! Ты где-е, скотинка?
Не дождавшись ответа и мысленно поругавшись с внутренним голосом, требовавшим оставаться на месте или делать ноги в сторону поселка, она зашагала к корпусам санатория. Вертя фонариком, точно лазерным мечом, и продолжая звать Стаса. Рассеянный луч выхватывал из темноты то угол бетонной террасы, то стены с черными колодцами окон, то загадочную техническую будочку с покосившейся дверью. Пройдя мимо будочки второй раз, Марго злобно выругалась. Она не могла сбиться с дороги, потому как плутать негде и некуда. Весь санаторий и площадка вокруг него – пятачок радиусом не более двухсот метров. Куда бы она не направлялась, она либо упрется в пояс свалкоидов, либо ткнется лбом в стенку санатория. Тогда какого ляда она нарезает круги и орет так, что в горле уже начало жалостно хрипеть и булькать?
— Ста-ас! – спотыкаясь на неровностях почвы и кусках отколовшегося бетона, едва пару раз не выронив спасительный фонарь, чертыхаясь и поскуливая, Марго обогнула темные корпуса и выбралась к коллектору. – Стас, зараза! Ау-у, мать твою! – руки непроизвольно начали трястись, ей все время казалось, что за спиной кто-то есть. Она судорожно оборачивалась, размашисто полосуя темноту летней ночи фонарным лучом. Белый конус старательно высвечивал лохматые кусты и обломки железных конструкций, балки и трубы, но – ни единой живой души. Марго брела по направлению к бетонному отстойнику, больше всего боясь внезапно свалиться прямо туда, неведомым образом вновь и вновь оказываясь подле крыльца безымянного дома отдыха, где по-прежнему лежала безмолвным кругом детская обувка. У нее начала болеть голова, она подвернула ногу, сил кричать больше не было, она понимала, что вот-вот запаникует. Стас пропал. Просто вот взял – и пропал, вопреки всякой логике и смыслу. Она была рядом – и не заметила, когда и как это случилось. Такого не могло быть – и все-таки было.
Пошатываясь, Марго проковыляла под аркой из изогнутой трубы в лохмотьях драной изоляции. Вон он, распроклятый бассейн, трещина в земле. Она добралась сюда, только какой ей от этого прок? Надо уходить. Надо бежать в поселок за помощью. Да кто ж ей поможет посреди ночи – добрый участковый-коп из местной ментовки, теперь переименованной в полицию? И как на нее посмотрят местные – на нее, городскую девицу, решившую со своим дружком невесть зачем переночевать в развалинах недостроенного санатория? Как на чокнутую, вы совершенно правы.
— Ста-ас! – голос сорвался, лампочки в фонаре блеснули и погасли. Марго ошарашено и яростно затрясла пластиковой трубкой, нажимая кнопки и промахиваясь. Свет не загорался. Кромешная мгла вокруг, по мере того, как глаза привыкали к отсутствию света, чуть рассеялась, скрадывая очертания предметов. Марго стояла, быстро и часто дыша, непроизвольно вжимая голову в плечи и не решаясь сделать шаг. Уверенная в том, что этот шаг непоправимо разрушит ту выдуманную сферу, внутри которой она в безопасности. Пока еще в безопасности. Если будет стоять и не шевелиться. Если не станет озираться по сторонам и тихонечко попятится, если уберется отсюда до того, как все начнется…
«Что начнется? – визгливо и назойливо надрывался внутренний голос. – Что еще должно тут начаться, если все уже и так полетело к чертям собачьим? Беги! Беги, сматывайся, каждый сам по себе, Стас сам выберется!»
Марго сделала крохотный шажок назад. Потом еще один. Зацепилась взглядом за корявое дерево и приказала себе смотреть только на него. Не оборачиваться, не таращиться по сторонам, не вглядываться в темные очертания зданий, втайне ожидая вспышки света или стремительного движения теней на крыше. Не прислушиваться, убеждая себя, что различаешь звук приближающихся шагов – легких и шелестящих или тяжелых, вязко шлепающих…
Она отступала, ее колотило, она выронила фонарик – и, нарушив собственный запрет, огляделась. Белая фигура в темноте, отчетливо различимая, не плод разыгравшегося воображения, но реальность – человек в светлой футболке на краю отстойника, на бетонном возвышении в три ступеньки. Человек, замерший на мгновение перед прыжком в черную, маслянисто блестящую жидкость, откуда к нему жадно тянулись призрачно светящиеся руки.
Марго повернулась и побежала. Молча, не тратя сил и дыхания на истошные голливудские вопли. Не понимая, каким образом она различает дорогу в темноте. Как умудряется не растянуться среди битых кирпичей, вдребезги расквасив колени и физиономию.
— …И чем же все закончилось? — нетерпеливо спросил я, разрушая эффектно затянутую паузу. – Все умерли? Все выжили? Их похитили инопланетяне? В руинах вот уже шестьдесят лет скрывались последние солдаты дивизии Мертвая Голова?
Мой приятель пожал плечами:
— Жизнь – она такая жизнь. У этой истории весьма путанный и странный финал, к которому я имел самое прямое отношение. Видишь ли, Стас звонил мне в тот день. Под утро, часов в шесть или семь. Связь была из рук вон плохой, я едва его слышал, а он то орал мне в ухо, то начинал шептать, так что ни слова не разберешь. Как я понял, он ехал обратно в город на какой-то попутке. Твердил, якобы ночью Марго в состоянии грогги ушла куда-то, а он кинулся ее искать. Полночи бегал по руинам, кричал, подружку так и не нашел, ее телефон не отвечал. Идти в поселковую милицию не решился, утром в несколько помраченном состоянии ума проголосовал на трассе. Просил встретить его у Старой Деревни, говорил, якобы в том районе у него есть знакомый, служащий в органах, который поможет с поисками. Я сорвался из дома, выехал и встретил, мы побывали в участке, даже начали собирать добровольцев на поиски Марго…
И тут она позвонила. Ее описание ситуации ты слышал. Она была убеждена, что пропал именно Стас. В отличие от него, девица поступила разумно: прямиком с пустыря рванула в поселок и постучалась в первую же попавшуюся дачу. К счастью, ей попались адекватные люди. Ее выслушали, отпоили валерьянкой и уложили спать. Как она уверяла, она несколько раз звонила, но номер Стаса был вне досягаемости или не отвечал вообще. Наутро вместе с владельцем дачи, его сыном и их собакой Марго отправилась на развалины. Они нашли нетронутый лагерь, облазали руины, но больше никаких следов не было. Марго проводили на рейсовый автобус, она благополучно прикатила домой – уставшая и озлобленная на весь мир.
— И только? – разочаровался я. – Вот так просто все и закончилось?
— Так, да не так… — протянул мой знакомый. – Дуэт Дина и Мэгги вскоре распался. Каждый из них был уверен, что именно другой бросил его на произвол судьбы, а теперь врет напропалую. К тому же мне кажется… — он сбился, хмыкнул, пытаясь фальшиво выказать презрение к подобным бредням: — Мне кажется, оба вбили себе в голову: с пустыря вернулся не его друг, но кто-то другой. Чужак в знакомой личине. Впрочем, так всегда кажется, когда человек не оправдывает твоих ожиданий. Они ведь хотели просто пощекотать себе нервы, не более того… Потом Стас и Марго вообще исчезли с виртуального горизонта. Сколько б не твердили, якобы наш мир – громадная паутина, и все мы как на виду, это не так. Достаточно сменить номер телефона и не отсвечивать в интернете, чтобы тебя очень скоро позабыли и потеряли. Стас уничтожил свои аккаунты и сайты. По слухам, бросил университет, прошел курс молодого бойца и подался волонтерить. Сейчас он где-то на югах, там, где вовсю постреливают. Марго долго пропадала в нетях, недавно вновь объявилась. Сменила имя и имидж, промышляет диковинной практикой. За три сеанса якобы избавляет клиентуру от иррациональных страхов перед сверхъестественными явлениями. Путем гипноза и сложнонаведенных галлюцинаций, сам черт ногу сломит в ее теориях. Как ни странно, шарашка процветает. А ведь была такая скептическая и разумная девица… Кстати, у меня на компе сохранились ее снимки с того похода, она мне как-то сбросила файл с отснятым… Хочешь взглянуть?
Я хотел.
Неведомая Марго оказалась толковым фотографом. Лесные пейзажи, пустырь, апокалипсическая свалка, стреляные гильзы на обочине, на латунном донышке сияет солнечная звездочка… Здания санатория, трубы, бассейн-отстойник, темная зловещая щель… Раскрошенный бетон, цветы в трещинах, вид изнутри корпуса, небо, перекрещенное ржавыми двутавровыми балками, общая панорама – готовая обложка для романчика о последних днях гибнущей цивилизации… Это, надо полагать, Стас ака Дин, стоит на крыше технической будки… Снимки как снимки, но что-то не давало мне покоя, и щелчками по стрелкам я вернулся назад, окликнув приятеля:
— Что-то я не понимаю. Они ведь ездили туда вдвоем, так?
— Так, — согласился он.
— Тогда кто сделал этот снимок?
Цветное фото: брошенные здания, елочки, песчаная дорога. Парень взобрался на крышу здания и показывает на что-то невидимое, девушка стоит около крыльца под выгнутым бетонным навесом. В правой руке девушка держит фотоаппарат-зеркалку. Фото слегка размытое, с недостаточной четкостью и резкостью, но в целом – обыденный, сделанный наспех снимок не очень умелого фотографа.
— Кто их сфотографировал? – настойчиво повторил я. – Кто?